Частный музей «Русское застолье». Реконструкция чайного стола конца XIX - начала XX века.
На столе семейный чайный сервиз на две персоны с портретами членов семьи - чайник заварочный, сливочник, сахарница и две чашки с блюдцами.
К чаю поданы жестяная коробка «Кавказский чернослив в шоколаде» товарищества «Абрикосова и сыновей», бонбоньерки (картонные коробки) «Конфекты царские» товарищества «Жорж Борман» (слово «конфета» до 1917 года было мужского рода и писалось с «к» - «конфект»), товарищества Конради, шоколад Лагодина (все это знаменитые дореволюционные фирмы). Рядом «Ореховая халва» торгового дома «Евреинов и сын». Варенье, коробка знаменитого чая Попова.
Все коробки сохранились неиспользованными.
Есть и сахар - коническая сахарная голова и рафинад торгового дома «Евреинов и сын». Коробка с чайным набором - тогда подобные были в каждом доме. В неё входит ситечко, лопаточка для чая, щипцы для сахара и вилочка для лимона...
Это было время, когда произведением искусства становился просто чайный стол.
Вообще любовь к чаю и чаепитиям в России особая и имеет глубокие корни. Эта любовь была равно характерна для всех категорий и слоев общества. Даже в полицейском участке перед допросом допрашиваемому нередко любезно предлагали чашку чая.
Час дружеских бесед у чайного стола!
Хозяйке молодой и честь и похвала!
По-православному, не на манер немецкий,
Не ходкий, как вода или напиток детский,
Но Русью веющий, но сочный, но густой,
Душистый льется чай янтарною струей.
Прекрасно!..
Петр Вяземский не случайно посвятил чаю это восторженное стихотворение - ведь чаепитие в России всегда было чем-то вроде ритуала, священнодействия, без которого не мог обойтись ни один человек. Чай пили утром, в полдень, обязательно в четыре часа и вечером. В это время в Москве и Петербурге в каждом доме кипели самовары, а чайные и трактиры наполнялись публикой.
Писатель и журналист середины XIX века Н.В.Поляков писал даже, что «чай у москвичей заменяет часы; так что, если говорят вам: это случилось поутру после, или вечером прежде, до или после чая, то уж, конечно, вы понимаете, в какое время это случилось. Словом, часы в Москве - совершенно лишняя роскошь, чай - вещь необходимая...»
Чай заваривали обычно очень крепкий, настаивали и пили очень горячий. От жидкого чая, “сквозь который Москву видно” любой уважающий себя человек обычно деликатно отказывался, также как и от чая, налитого в чайник - настоящий чай можно было пить только из самовара. «Медный самовар, - вспоминала Е.А.Андреева-Бальмонт, - на медном подносе сиял как золотой в конце стола. Перед каждым прибором лежала салфетка, на ней десертная тарелка, серебряная вилка и нож около. Чайник, чашки, сахарница, тарелки одного сервиза. Варенье разных сортов в двух-трех хрустальных вазах, для него хрустальные блюдечки; конфекты, печенье, пирожное на хрустальных тарелках, если в сервизе не было фарфоровых того же рисунка. Все это блестело на белой накрахмаленной скатерти».
Чай заваривали прямо за столом. Очень высоким качеством славился именно московский чай. В аристократических домах к чаю подавали сливки и колотый сахар. В бакалейных магазинах можно было купить конические сахарные головы разного размера, завернутые в бумагу. От такой головы специальными щипчиками для сахара откалывались кусочки, с которыми и пили чай.
При этом особые любители чая различали сахар по вкусу и сахаристости и брали только определенные сорта, поскольку это существенно влияло на вкус чая. Сахар-песок покупали только для кухни - от него чай утрачивал прозрачность, становился мутным, а кроме того, в нем не было того «вкуса», который был в кусковом.
Кроме того, на стол ставились булочки и калачи. Поскольку именно в столовой чаще всего встречались члены семьи и их гости, столовая была своеобразной «душой» дома и опытный человек, впервые приехав в усадьбу с визитом и просидев за столом несколько часов, мог многое сказать о традициях и обычаях этого дома, а также о той семье, что владела им.
