Ответ на пост «Лекарство от Рака и свобода слова при Правильном Капитализме»4
Проясню ситуацию с ценой на лекарства в США.
Подчеркиваю: я не собираюсь оправдывать цензуру в "Твиттере" и вообще не буду ее касаться.
Не оправдываю я и возмутительные цены на лекарства в США. Но в посте и в комментариях наблюдается недопонимание. Типа такого:
да пусть даже Вы представитель среднего класса Вы не можете себе позволить платить 70.000 за лекарство, не ну в натуре кто делает сейчас 69.000 баксов в год в США?
Оставим в стороне вопрос о том, что 69 тысяч в год "делает" сейчас средняя семья. Спускать годовой доход целой семьи на курс лекарства, конечно, нереально.
Но платить столько большинству пациентов и не требуется, хотя их все равно безжалостно обирают. Если я правильно понял, речь о лекарстве nexavar (sorafenib). Стоит он действительно около 70 тысяч в год по состоянию на 2018 год.
Дороговизна препарата и правда приводит к тому, что пациенты победнее не могут себе его позволить. Статистики по богатству пациентов нет, но есть статистика по районам в зависимости от зажиточности.
Лечение покрывается типичными страховками, включая страховки для малоимущих. Так как препарат дорогой, на сайтах страховых компаний можно найти подробности, в каких случаях назначение препарата признается необходимым и покрывается полисом. Примеры таких подробностей для разных страховых компаний:
Если ограничения для лечения соответствующих заболеваний и есть, они таковы: "Пусть сперва попробует дженерик [то есть как в Индии], и если не сработает, оплатим ему брендовый Nexavar".
Но и сам "нексавар", и дженерики (которые в США еще поискать) стоят очень дорого. Большинство американских медицинских страховок работает так:
С начала года платит за услуги только пациенто, пока не выплатит определенную сумму (франшиза). Эта сумма обычно составляет пару-пяток тысяч долларов в год в зависимости от условий полиса. То есть при медицинских расходах порядка единиц тысяч долларов в год страховка совершенно бесполезна.
Когда франшиза уплачена пациентом, дальнейшие расходы делятся: обычно большую часть платит страховая, а меньшую - пациент. Как именно делится - зависит от полиса. Так происходит, пока пациент не заплатит определенную сумму.
Дальше страховая компания платит всё. Надо 70 тысяч? Заплатит 70 тысяч. Надо вдобавок еще двести тысяч - заплатит и их.
(Зачем же тогда русские ездят на родину лечить зубы? Во-первых, почти никто не ездит, это злые языки. Многие ездят по своим делам и заодно лечат зубы, но ездить специально для лечения как правило не окупается. Во-вторых, зубные страховки устроены не так, как медицинские: выше максимума за зубы перестаёт платить страховая, а для прочей медицины перестает платить пациент.)
Сколько же надо заплатить пациенту, чтобы все дальнейшие расходы несла страховая? Зависит от условий страховки, но в большинстве планов не больше $18900/год с семейным полисом и $9450 за индивидуальным. Таков федеральный максимум для распространённых типов страховки, многие полисы устанавливают порог несколько ниже. Самые распространённые страховки (HDHP) обязаны иметь порог еще ниже ($16100 на семью и $8050 на одного).
Сумма гигантская и для среднего класса, малообеспеченных трудяг может разорить. Но это далеко не 70 тысяч, к тому же сумма на всё лечение, а не только на курс "нексавара".
Что же происходит в реальности конкретно с "нексаваром"? Снова дам ссылку на статью:
U. Sarpel et al., Disparities in Access to Sorafenib in Communities with Low Socioeconomic Status, J Health Care Poor Underserved. 2018; 29(3): 1123–1134.
Like most targeted cancer therapies, sorafenib is quite expensive, which may impede access to care, as has been demonstrated for other cancer therapies.9–11 The retail cost of sorafenib in the United States is reported to be $5,400–7,000 per month.12,13 The degree of insurance coverage for sorafenib varies considerably, with co-pays reaching thousands of dollars per month. For example, patients with Medicare Part D coverage have out-of-pocket expenses reported at $4,884 for a three-month supply.13 Patients who are unable to afford co-pays may be eligible for financial assistance programs, based on an analysis of annual income. These programs have helped to establish access to sorafenib for some patients with low incomes, but the application process for enrollment is very time-consuming and labor-intensive.14 While these programs are valuable, the logistical challenges of enrollment effectively exclude certain patients, such as undocumented residents, those with low English literacy, and those whose jobs offer limited time flexibility—all characteristics more common in patients with HCC.15
Выводы статьи такие: бедные в полтора раза реже могут позволить себе это лекарство, потому что их доля выплат (хотя и во много раз ниже полной цены в 70 тысяч) оказывается не по карману, а программы финансовой помощи существуют, но воспользоваться ими непросто, особенно старикам, плохо понимающих английские инструкции. Каждый второй диагностированный пациент из богатых районов и только каждый третий из бедных в итоге получают лекарство.
Но вы можете увидеть, что, во-первых, лекарство все-таки достается многим бедным. Во-вторых, хотя большинству не достается, в значительной степени это связано не с ценой: ведь половина богатых тоже лекарства не получают.
