- Хелен Рой, менеджер по персоналу.

Британский английский, изящное построение фраз. Моего словарного запаса едва хватает понимать ее, но поддержать диалог на таком же уровне не могу, несмотря на то, что изрядно пьян. Решаю сдобрить свою куцую речь комплиментом:

- У вас совсем не индийское произношение. Вы изучали язык в Великобритании?

- Нет, здесь. Английский - мой родной язык.

Девушка говорит "mother tongue", и я представляю чопорную mother, вбивающую в чернявую головку маленькой Хелен всё эти THE и R и four o'clock tea, пока смуглый папа в белом дхоти моет во дворе украшенного оранжевыми гирляндами цветов слона. Картинка исчезает, когда сквозь односолодовый туман до меня доходит значение фразы.

Вот оно что. Ясно-понятно. Хелен - представительница очень малочисленной группы калькутян - англо-индийцев. В большинстве своем это полукровки, которые приняли религию и культуру пришедших с запада бледных завоевателей. Отвергнувшие собственное традиционалистское общество и не воспринимаемые на равных белыми джентльменами, на которых так хотели походить, англо-индийцы неприкаянно болтаются между двух цивилизаций. Местом их компактного проживания в Калькутте является обветшалые бараки Боубаракс в районе Боубазар. Осыпающиеся на Боу-стрит и Роберт-стрит трехэтажные здания из красного кирпича в ливерпульском стиле построили во время второй мировой войны для американских военнослужащих. Солдаты так и не приехали и дома были заняты англо-индийцами. В восьмидесятых годах коммунальные службы признали строения ветхими и взяли на баланс для расселения, но 100 семей уперлись и не съехали. Из-за бюрократических особенностей жители Боубаракс с тех пор не платят за аренду, что только укрепляет их упрямство. В общем, доживают свой век на тающих осколках колониального величия.

Все это я узнал из мрачного, как значительная часть авторского калькуттского кинематографа, фильма "Боубаракс навсегда", о чем не преминул сообщить Хелен. Та незамедлительно отреагировала.

- Гадкий фильм, все в нем ложь.

Девушка заметно задета упоминанием картины, где некоторые герои представлены в неприглядном виде, и с жаром начинает рассказывать про выдающихся англо-индийцев, их вклад в развитие страны и мировую культуру. Вполуха слушаю мелодию её прекрасного произношения, всё больше погружаясь в журчащий над столом увлекательный рассказ бизнесмена и авантюриста мистера Сана. На этот раз вниманию публики представлена абсолютно правдивая выдуманная история о поездке в далёкие от цивилизации районы штата Нагаленд, наводненные полуголыми партизанами-нагами и закрытые от иностранцев, но не от полного, лысого, круглоголового проныры.

Вечеринка закончилась около девяти, гости разъехались кто куда, а я решил прогуляться до отеля "Гранд Оберой" - послушать джаз, а по дороге проветрить голову. Лёгкий вечерний променад уже через двадцать минут превратился в серьезное испытание. Сначала порывы ветра сдули прохожих и редкие такси. Сорвавшийся с постамента рекламный щит ветром протащило по тротуару на противоположной стороне дороги и швырнуло в лопнувшую миллиардом осколков витрину аптеки. Потом резко, как будто включили душ, начался тропический ливень с громом и молниями. Кафе и магазины давно закрылись, так что возможности переждать дождь в сухом месте не предвиделось. Да и кто может всерьёз рассчитывать переждать дождь в сезон дождей - мансун? Вода может без перерыва извергаться сутками. Были мысли добраться-таки до "Гранд Обероя", но вскоре расхотелось появляться там в столь плачевном виде. Да и настроение продолжать вечер прошло, ни в какой бар, ни на какой джаз уже не хотелось. Хотелось забраться под теплое одеяло, выпить горячего чая с медом и слушать дождь за окном. Пришлось перебегать от укрытия к укрытию в сторону Нью-Маркета, где такси можно найти даже ночью.

***

Под широким навесом лавки торговцев рисом пьют вечерний чай трое индийцев и мокрый белый - я. Улица похожа на горную реку, бурлящую и извилистую. Допив свой чай, паренёк лет шестнадцати с едва пробивающимися усами, одетый в белую майку и красно-белую клетчатую юбку лунги, плотно повязанную вокруг бёдер на бенгальский манер, белозубо улыбается до ушей, говорит, что поможет найти такси и убегает в дождь. Это Индия, сэр. Скорее всего парень не рассчитывает на рупии с моей стороны, вернее, может оскорбиться, если я их ему предложу при всех. Открытый народ. Несмотря на свою бедность, или благодаря ей, среди простых индийцев встречается искренняя готовность протянуть руку помощи. Тем более, если в помощи нуждается редкий в ночи белый. Думаю, что потом это будет одной из популярных тем разговоров лавочников за стаканом чая. Сказ о том, как белого на такси сажал. Парень возвращается через несколько минут и улыбается еще шире - нашёл.

Иду за ним по щиколотку в воде сначала вдоль улицы, потом резко сворачиваем в узкий, в одного человека, проход между зданиями. Я не чувствую опасности. В другой ситуации вряд ли пошел бы за незнакомцем ночью по этому району. Но не сегодня. Выходим на параллельную улицу и оказываемся на перекрестке. По моим прикидкам, мы где-то в районе Талтала. Два желтых амбассадора под единственным в пределах видимости работающим фонарем. Желтые амбассадоры - фирменный транспорт калькуттских таксистов. Эти машины, модельный ряд которых не менялся с пятидесятых годов прошлого века, уверенно чувствуют себя на подтопленных улицах и могут спокойно передвигаться по мелководью, песку и сугробам.

Водитель ближнего такси - бихарец в темно-сером сафари-сьют - корпоративной одежде таксистов - завидев белого, громко зовет и обещает молнией доставить куда надо. Останавливаюсь возле него, называю адрес. Тот тут же выпаливает:

- Хандред бакс.

Брат, да в такую ночь хоть за сто пятьдесят, только довези. Но улыбчивый парень, который меня сюда привел, тащит за рукав к соседней машине. Похоже, у него договоренность с другим таксистом. Соседняя, так соседняя, какая разница?

Второй водитель - старый сикх в тюрбане и при серьезных седых усах. Молча выслушивает адрес, кивком предлагает забраться в машину, заводит мотор и включает счетчик. Пожимаю руку парню, приведшему меня сюда. От денег он отказывается. Улыбается и смотрит, как машина выруливает, поднимая волны, вверх по улице против потока вспененной дождем воды. Таксист едет молча. Время от времени перекладывает пальцем гутку за щекой. Вот это норм. Не люблю балаболов, а этот, похоже, человек серьезный, не первый десяток лет за рулём.

Оказавшись в машине, первым делом проверяю телефон. Нет. Мансун не забрал свою добычу. Спасли нежную электронику несколько слоев пакетов. Но сигнала все-равно нет. Одежда мокрая, обувь мокрая, документы и кошелёк в пакете сухие. Зонта с собой не взял, да он бы и не помог от капель, несущихся по всем плоскостям над поверхностью земли. Слушаю джазовую импровизацию из убаюкивающего урчания мотора и барабанной дроби капель по крыше, наслаждаюсь наполненным запахами Индии теплом салона. В мыслях я уже дома, после горячего душа и горячего ужина пью горячий чай с пироженкой из бакалеи "Кукиджар". Той самой, с арахисом и карамелью, которая осталась со вчерашнего вечера. Погруженный в грëзы о горячем чае, не сразу замечаю, что мы стоим возле остановки общественного транспорта на улице без фонарей. Вглядываюсь в темноту, пытаюсь разобрать, где мы и зачем. Водитель общается с кем-то, стоящим под навесом остановки. Слышу слово "Алипур" - название нужного мне района. Сквозь грохот грома и шум дождя до меня доходит, что таксист спрашивает дорогу. Обычная ситуация, учитывая, что значительная часть местных таксистов - беженцы из соседнего штата Бихар. Однако старый сикх выглядел достаточно по-калькуттски, чтобы заподозрить его в незнании маршрутов. Обменявшись парой фраз с малоразличимым в мутной мгле за окном собеседником, таксист поворачивается ко мне и говорит, что не поедет до Алипура, потому что далеко и в другую сторону.

Понимаю, что он говорит серьезно. Не паникую. Предлагаю все-таки доехать за повышенную плату:

- Бхайсаб, до соу бакс.

Использую общепринятую в Индии форму обращения к незнакомому равного со мной социального уровня. Что-то среднее между "уважаемый" и "брат". Одновременно обозначив 200 рупий, повышаю ожидаемую цену поездки почти в три раза. Режущее слух "бакс" - всего лишь название местной валюты на жаргоне таксистов. Со всеми накрутками за ночь, дождь и мою белую кожу старый сикх может рассчитывать максимум на 80 рупий.

Надежда на пробуждение интереса водителя к поездке не оправдывается, старик ни в какую не намерен меня возить. Похоже, таксист прямо сейчас пересек крайнюю черту хронического недосыпа и вошел в режим автопилота с заданным маршрутом до дома. Зато упоминание денег запустило в его программе затухшую ранее функцию. Таксист стучит пальцем по счетчику и чеканит:

- Твенти фор рупис.

Впав на мгновение в ступор от непосредственности старого сикха, завёзшего меня неизвестно куда, тянусь к кошельку, но быстро себя одергиваю и ныряю из такси в водоворот калькуттских улиц.

***

Человек из-под навеса на автобусной остановке, оказавшийся полуголым нищим стариком с безумным взглядом, был не особо разговорчив с белым, так что идти пришлось наугад, выбирая самые широкие улицы на перекрестках.

Дождь немного унялся, ушли в сторону от города грозовые тучи, и раскаты грома доносились приглушенно откуда-то слева по ходу движения. Несмотря на липнущие к ногам мокрые штаны, я рад именно такой погоде. Окажись белый турист здесь ясной ночью - наверняка нарвался бы на банду местных гопников на мотоциклах. А так - всего лишь промок. А гопники, попив на ночь сладкого масала ти с буйволиным маслом гхи, уже давно спят и видят сны, в которых они танцуют с Шахрукханом и красотками в ярких сари под песню Катрины Каиф. Единственное, что заботит меня, шагающего по щиколотку в мутной воде - перспективы не заметить водоворота и окунуться в колодец коллектора. А в калькуттских коллекторах есть вещи пострашнее гопников.

Дождь стих настолько, что я могу слышать собственные шаги. Могу даже ориентироваться по вывескам магазинов с написанными на них адресами - зачастую единственный способ понять, где ты находишься в городе, не признающем дорожные указатели. Иду на запад и юг. В крайнем случае упрусь в реку Хугли - она гарантированно выведет к Даймонд Харбор-роад, а по ней до дома рукой подать. Вышел из района Талтала, прошел мимо полицейского участка Боубазар. Позади остались и упоминавшиеся в разговоре с Хелен англо-индийские бараки. Производят мрачное впечатление. Говорят, что здесь самая красивая в городе уличная иллюминация и самые яркие гуляния на Рождество. Может быть и так, но без разноцветных лампочек и гирлянд в слабом свете редких фонарей от жилого комплекса веет безысходностью. Случайно замеченные в окнах первых этажей картины небогатого быта только усиливают гнетущее впечатление.

Ночной Нью-маркет появился после очередного поворота неожиданно и сразу весь, в переливающемся убранстве фонарей и их отражений в лужах. Двигаюсь в сторону Майдана по южному краю мимо закрытой лавки портного Джагги, потом в переулок менял. Пришлось быстро пройти через огрызок трущоб с нищими беженцами из Бихара, оставив армянскую церковь по правую руку, выйти к Индийскому музею. А там, чуть южнее, где Парк-стрит сливается с ЭйДжиСиБосс-роад, под эстакадой круглосуточная стоянка такси и дорогу до Алипура я смогу показать сам.

PS

Из китайского ресторана расходились около девяти часов вечера. Часть гостей, включая виновника торжества, во главе с мистером Саном, набившись в два такси, поехали играть в бильярд в пивной паб "Биг-бен" на Шекспир-сарани. Я, устав от шума и поддавшись волшебству ночного города, решил прогуляться до отеля "Гранд Оберой", чтобы выпить пива и угостить шотландским виски Карлтона Кито - старейшего местного джазмена, устраивающего импровизации на небольшой сцене бара "Чоуринги" по четвергам. Кито - легенда индийского джаза, оставшийся в Калькутте в семидесятых, когда большая часть музыкантов переехала в Бомбей, соблазненные болливудскими контрактами. Кито выбрал этот город и стал ярчайшим представителем феномена калькуттского джаза и почетным гостем ежегодного фестиваля. После многолитрового знакомства с русскими, еще в восьмидесятых, Кито выучил "Подмосковные вечера" и каждый раз играет эту мелодию при появлении кого-либо из наших в баре. В общем, вечер обещает быть томным. Идти, по моим прикидкам, около часа. Как раз китайская еда немного уляжется, освободится место для пары стаканов пива с орешками. Легкий ветер, разгоняющий запахи и звуки засыпающего города, подталкивает в спину и приглашает окунуться в незабываемую атмосферу ночной Калькутты.

Вскоре еда закончилась, а дождь нет. Мои ожидания были жестоко обмануты. Стало немного грустно, ибо я остался без крыши над головой, а прогноз обещал этот водный Армагеддон аж до вечера.

Но у меня же был план на сегодня! Часики тикали, а ещё нужно было попасть в два обязательных к посещению места. “Ну что ж,” – подумал я, – “не пропадать же дню”. И покинул теплую, сухую и пахнущую свежей выпечкой пекарню. В путь!

Тысячерублевая красавица и танцующая башня.

Первой целью была Церковь Иоанна Предтечи – та самая, с 1000-рублевой купюры. Добрался я на автобусе, но на нужной остановке попал в западню: дождь опять усилился. Пришлось просидеть на скамейке полчаса, медитируя на лужи и умоляя небо успокоиться.

К счастью, после этого ливень сдался. Остались лишь лужи, мокрая трава и блестящий асфальт. Победа! До церкви пришлось немного пройтись пешком, и вот они – многочисленные зеленые купола, до этого прятавшиеся за домами.

Только прицелился для фото, как из ниоткуда появилась большая группа туристов, перегородивших весь вид. Зато с ними была гид, которая начала рассказывать про церковь и ее колокольню. И тут пошли интересные факты:

• Когда Церковь Иоанна Предтечи только построили, она была уникальной – на то время это был единственный храм с 15 главами!

• Специально для него рядом построили два кирпичных завода, которые делали необычные фигурные кирпичи. Даже круглые!

• Колокольня, та что на купюре, оказалась падающей! А точнее, как выразилась гид — “танцующей”. Крен на данный момент составлял целый метр, так что внутрь, к сожалению, не пускают.

Дослушав информацию, туристы переместились внутрь церкви, а я, наконец-то, смог сделать заветные кадры.

Только я закончил, группа, во главе с гидом, отправилась к новым достопримечательностям, скрывшись за высокой травой. Я тоже решил не отставать и пошел изучать здание изнутри. Храм оказался недействующим, имел статус музея, так что пришлось брать билет.

Иконостас оказался разобран, а все иконы, как гласили таблички, переданы в другие музеи города.

Зато стены были расписаны многочисленными сюжетами – гид говорила, что их больше полутора тысяч! Учитывая, сколько лет церковь простояла заброшенной, роспись сохранилась просто отлично.

Закончив осмотр, я ещё раз полюбовался декором стен, выложенных из необычных кирпичей, и отправился к следующему пункту назначения — колесу обозрения “Золотое Кольцо”, находившемуся на противоположном берегу реки Которосль.

“Золотое Кольцо” и город с высоты.

Перешел мост через реку, прогулялся через парк и вот я у цели. Колесо обозрения высотой в 65 метров впечатлило – не какая-нибудь там карусель!

Рядом сцена, музыка играет – красота.

Купил билет, залез внутрь, и Ярославль начал уменьшаться прямо на глазах. В процессе подъёма я заметил, что каждая кабинка была названа в честь одного из городов Золотого кольца России.

С самой верхней точки были видны яхт-клубы на Которосли, по всему городу сверкали разноцветные купола церквей, вдали виднелся кусочек Волги. Город утопал в зелени.

Кабинка пошла вниз, и виды постепенно скрылись за домами и деревьями. Культурная программа была успешно завершена!

Квест “Найди Пятёрочку”: Картографический заговор.

Оставалось закупиться провизией и отправиться в путь. Прогуливаясь в сторону центра, я успел рассмотреть здания с необычной архитектурой, заглянул в один из яхт-клубов, где у причала стояли хаусботы, и даже успел перекусить гиросом в местном кафе.

Сытый и довольный, я продолжил путь и вскоре подошёл к месту, где, судя по карте, должна была быть «Пятёрочка». Но вместо магазина — пустота. Для верности я ещё раз огляделся по сторонам — ничего похожего. Открыл другую карту, и выяснилось, что никаких “Пятёрочек” в этом месте не значится. Что за обман?

Выбрав другую цель, уже на второй карте, я дошёл до места, и впал в ступор. Здесь нужного мне тоже не оказалось. Впервые столкнувшись с тем, что две карты неправильно указали наличие такого популярного магазина, я выбрал третью цель, и, к моей радости, она оказалась настоящей. Уф, наконец-то!

Закупившись продуктами, вызвал такси до яхт-клуба. Этот квест отнял кучу времени, и я очень надеялся, что успею до заката отойти хотя бы на 10 км от города.

Возвращение на воду: промзона и попутное течение.

Оказавшись на месте, уложил вещи в каяк (тоже небыстрый процесс), и, попрощавшись с Ярославлем, покинул реку Которосль, вновь оказавшись в объятиях Волги. На часах была половина четвертого дня.

Почти сразу же по обеим сторонам реки начались промышленные зоны. Справа – краны грузового порта, слева – огромные нефтеналивные баржи.

Движение на воде было очень интенсивным — во все стороны носились катера, неспешно шли сухогрузы и баржи, теплоходы проекта “Москва” развозили людей по дачам.

Рассекали воду яхты, поднимая волну. Ловили ветер парусники, закладывая резкие повороты.

От столь многочисленных соседей приходилось постоянно уворачиваться. Прижался ближе к берегу, чтобы не крутить головой при каждом звуке мотора.

По правому берегу вскоре показался знакомый дом — тот самый, где я провёл две ночи.

Спустя десять километров город закончился. На окраине я заметил машину с каяком на крыше. Улыбнулся — здорово встретить единомышленника, пусть даже случайно и издалека.

На реке стало спокойнее, и только катера, следующие в сторону Костромы и обратно, периодически проносились мимо.

Видимо, я поймал хорошее попутное течение, потому что прошел эти десять километров всего за полтора часа! Такого не бывало уже с подходов к Твери, когда Волга была еще дикой и быстрой. Обрадовавшись такой “поддержке”, я налег на весло и прошел в таком темпе еще 17 километров.

По пути всё чаще попадались церкви, стоящие прямо на берегу, словно сопровождая меня.

Время подходило к восьми, когда я увидел подходящее для ночлега место: каменистый выход из воды, плавно переходящий в зеленую площадку под обрывом. Недолго думая, я причалил к берегу, вытащил каяк, и вскоре ужинал, провожая закат.

Закончив трапезу, забрался в палатку и быстро заснул.

Итоги дня:

• Дождливый старт: Погодные сюрпризы никто не отменял.

• Церковь с купюры: Увидел и изучил Церковь Иоанна Предтечи, узнав о ее 15 главах и “танцующей” колокольне.

• “Охота” завершена: Нашел и отснял все объекты с 1000-рублёвки.

• Квест “ Найди Пятёрочку”: Когда карты врут, а ты хочешь есть.

• Водный хайвей: Выход из города через промзону и уклонение от десятков судов.

• Попутное течение: Волга подкидывает приятные бонусы! И помогает пройти 27 км за вечер!

• Заслуженный отдых: Отличное место для ночлега и крепкий сон после всех приключений.

Завтра меня ждет путь в Кострому, который начнется с удивительных открытий вроде сухогруза нового поколения и настоящего замка на берегу, а закончится отчаянными поисками ночлега в темноте, битвой с крутым обрывом и встречей с самым злобным комариным роем за всё путешествие. Об этом — в следующем посте!

Если история зашла — не жалейте плюса! И, конечно, подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие главы моего водного марафона.