Питбули - Собаки-няни в 1800-х
В 1800-х годах питбулей часто называли «собаками-нянями» из-за защитного поведения, которое они проявляли в отношении детей
В 1800-х годах питбулей часто называли «собаками-нянями» из-за защитного поведения, которое они проявляли в отношении детей
Ностальгия по странной фигне. Петька и Василий Иванович.
Князь был в ярости: карта не шла. Он проигрывал своему сопернику, графу Разумовскому, раз за разом. Ставки все повышались и, наконец, количество утраченного князем имущества достигло пределов, граничащих с полным разорением.
Избежать позора можно было единственным способом - отыграться. Во что бы то ни стало отыграться! Вот только что ставить на кон? Свою усадьбу, проиграв которую, остаться без крыши над головой и пустить пулю в лоб?
-Вы можете поставить на кон вашу жену, Александр Николаевич, - вдруг сказал его соперник. - В этом случае все проигранное вами ранее при любом раскладе останется при вас.
Иллюстративный материал. Актриса: Анна Горшкова.
Князь удивленно уставился на графа: не шутит ли? Нет, тот не шутил. Александр Николаевич тут же вспомнил светские сплетни о влюбленности Разумовского в его супругу. Злость начала заполнять душу князя, но он справился с этим нерациональным чувством, и хрипло сказал:
-Хорошо, я ставлю на кон свою жену..
10 апреля 1772 года вторая супруга статского советника Григория Ивановича Вяземского родила ему очаровательную дочурку, которую назвали Марией.
В 1789 году, в возрасте 17 лет, папенька отдал Марию за одного из богатейших людей империи - князя Александра Николаевича Голицына. Голицын был всего лишь на три года старше супруги, однако, уже в столь молодом возрасте пользовался репутацией закостенелого самодура, крайне жестокого и грубого человека.
Предполагаемый портрет А.Н. Голицына.
Кроме того, Александр Николаевич был большим гулякой и мотом, так что большая часть оставленного отцом наследства (которое, кстати сказать, и привлекло статского советника Вяземского), было им потрачено в первые пару лет жизни с Марией Григорьевной.
По мере того, как деньги исчезали из закромов Голицына, он становился все более придирчивым и суровым к молодой супруге. В свете поговаривали, что князь нещадно бьет бедняжку.
Однажды на одном из балов Марию Григорьевну увидел граф Лев Кириллович Разумовский - талантливый военачальник, владелец богатейшей московской усадьбы Петровское, и просто очень образованный и добродушный мужчина, который, кстати сказать, был старше княгини Голицыной на пятнадцать лет.
Графа поразил внешний облик "печальной красавицы", живущей под одной крышей с тираном. Лев Кириллович влюбился сразу и навсегда, и княгиня ответила ему взаимностью.
Элизабет Виже-Лебрен. «Мария Вяземская, княгиня Голицына». 1798 год.
Однако на пути влюбленных находился супруг Марии Григорьевны - князь Голицын.
Лев Кириллович начал искать способ для устранения этого "препятствия". Первоначальным планом было оскорбить Голицына действием, а затем сойтись с ним на дуэли. Однако, слезы Марии Григорьевны заставили Разумовского отказаться от этой затеи.
В свете прекрасно знали, что князь Голицын является отчаянным игроком, однако, игроком неумелым и неудачливым. Этой слабостью и решил воспользоваться Разумовский.
В 1799 году граф заявился в гости к Голицыну и предложил ему сыграть в карты.
Князь от таких предложений не отказывался. Слугам немедленно было приказано готовить стол, вино и свечи.
Играли ночь напролет. Разумовский выигрывал раз за разом, что ввело Голицына в состояние форменного исступления. Князь, и без того находившийся на грани разорения, оказался в ситуации, когда впору было брать с супругой дорожные сумы и идти просить подаяние.
И вот здесь-то Разумовский и нанес Голицыну решающий удар: Мария Григорьевна в качестве основной ставки, при любом раскладе перекрывающей все потери князя. Иными словами, в случае победы Голицын получал все, а, в случае поражения, терял только жену.
Неизвестный художник. Портрет графа Л. К. Разумовского.
Предложение было невероятно заманчивым, однако, Александр Николаевич поначалу отказался, испугавшись. Раздосадованный Разумовский уже начал было рассовывать ассигнации по карманам, когда Голицын все-таки передумал, в пылу азарта в очередной раз понадеявшись на свою "счастливую звезду".
Счастливая звезда подвела князя - он снова проиграл. Разумовский немедленно вернул Александру Николаевичу все его деньги до копейки, а Марии Григорьевне было сообщено, что она "может собираться".
Разумовский увез свой "выигрыш" в имение Петровское, где стал жить с Марией Григорьевной, как с законной супругой. Между тем, история о карточной игре стала достоянием не только Москвы и Петербурга, но всей России.
Для Марии Григорьевны новость о том, что ее, княгиню, выиграли в карты, как крепостную девку, стала огромным шоком: она была уверена, что Александр Николаевич просто ее отпустил.
Тем не менее, широкая огласка пошла влюбленным на пользу: ситуацией заинтересовалась церковь, признавшая ставку Голицына вопиющим поруганием священных уз брака. В результате Мария Григорьевна получила долгожданный развод.
В 1802 году в одной из московских церквей состоялось венчание Льва Кирилловича и Марии Григорьевны.
Свадьба Разумовского и разведенной княгини Голицыной вызвала в светском обществе новую волну осуждения. Марию Григорьевну за глаза называли безнравственной, хотя от посещения ее пышных балов в Петровском-Разумовском никто не отказывался.
Многие аристократы, в том числе, представители семьи Разумовских и императорской фамилии, не считали брак законным. Спас ситуацию император Александр I. Родственник Марии Григорьевны, известный поэт князь П.А. Вяземский, так описал вмешательство царя в судьбу женщины:
На одном бале в наместническом доме государь подошел к Марье Григорьевне и громко сказал по-французски: "Госпожа графиня, не окажете ли вы мне честь станцевать со мной полонез?". С той минуты она вступила во все права и законной жены, и графского достоинства.
Памятный полонез в наместническом доме случился в 1809 году, после чего брак Марии Григорьевны и Льва Кирилловича был официально признан.
Наконец-то Разумовские получили возможность жить спокойно, наслаждаясь своей любовью. А любовь между ними была огромная, настоящая: современники называли этот брак самым счастливым в империи. Граф и графиня обожали друг друга, не могли долго жить в разлуке.
Единственное, что омрачало жизнь супругов - отсутствие общих детей. Однако, в отличие от многих других аристократических пар, не желающих брать в дом чужих отпрысков, Разумовские без раздумий усыновили сразу трех детишек - мальчика (будущего сенатора И.И. Подчасского) и двух девочек.
В 1818 году в возрасте 61 года граф Разумовский скончался, оставив супруге все свое огромное состояние. Горе Марии Григорьевны на знало границ, а тут еще один из братьев покойного супруга, Алексей Разумовский, подал на вдову в суд, требуя часть наследства.
Тяжба продолжалась три года - и на протяжении всего этого срока привыкшая к роскоши графиня, жила, по сути дела, в бедности.
В конце концов суд отверг притязания Алексея Кирилловича, признав завещание Разумовского в пользу жены "единственно ценным".
Процесс отнял у графини немало здоровья, поэтому, по совету врача, она сразу же отправилась на отдых за границу.
Мария Григорьевна подолгу жила в Вене, в Париже, в Карлсбаде. И повсюду ее дом становился местом притяжения не только для местной аристократии, но и для известных писателей, артистов, философов. Очарованность европейцев добросердечной и щедрой русской графиней была настолько сильной, что в Карлсбаде ей даже поставили памятник. Тем не менее, как писал все тот же П.А. Вяземский:
При всей любви своей к обществу, соблазнам и суетным развлечениям его, она хранила в себе непочатый и, так сказать, освещенный уголок, предел преданий и памяти минувшего. Рядом с её салонами и большой залою было заветное, домашнее, сердечное для неё убежище. Там была молельня с семейными образами, мраморным бюстом Спасителя, работы знаменитого итальянского художника, с неугасающими лампадами и портретом покойного графа.
Да, любимый граф сопровождал ее повсюду. Никогда и ни на одно мгновение она не забывала о своем дорогом муже.
Мария Григорьевна говорила, что любовь к Льву Кирилловичу согревает ее и продлевает ей жизнь. А жизнь графини получилась долгой: она скончалась 9 августа 1865 года в возрасте 93 лет. Таким образом, своего первого, нелюбимого, мужа она пережила на 48 лет, второго, любимого - на 49.
В своем завещании Мария Григорьевна попросила похоронить ее на кладбище Донского монастыря рядом с супругом. Что и было сделано.
Так сложилась судьба женщины, которая пережила великое унижение - еще бы, ее, потомственную аристократку, проиграли в карты! - но, благодаря своему добродушию и жизнелюбию, смогла забыть все плохое и выиграть у жизни то, что мало кому удается получить - счастье и долголетие.
Пост ранее кто-то опубликовал на Пикабу, поэтому его вдруг сочли "Баяном" и поставили тег "Повтор". Но это мой пост, то есть, Василия Гавриленко, автора Дзен-канала "Еще один блог о кино".
Честно говоря, меня поразило, как легко твои рассказы становятся в Интернете "баянами" и "национальным достоянием". И вот уже меня с удивлением спрашивают: мой ли это рассказ.
Да, мой.
(с) Василий Гавриленко, то есть, я)
Мой Телеграм Женщины в Истории https://t.me/istoriazhen
Прошу прощения у дорогих читателей за такое неприятное послесловие, но что поделать(
"Это даже не самый толстый мужик которого я видел этим вечером, при том что я весь день сидел дома"
предыдущая статья История метких стрелков. Бердан и его команда. статья 6-ая
Во второй половине 19 века Великобритания была, объективно, сильнейшим государством в мире. Над империей «никогда не заходило солнце», а для захвата и удержания колоний служил самый сильный флот и хорошо обученная армия. Это могущество опиралось прежде всего на индустриальную мощь страны и ресурсы колоний, подпитывающих метрополию. Развитие армии Великобритании в целом и стрелкового вооружения в частности происходило на фоне технической революции и развития массового производства. Если, в конце 50-х на оружие британской армии было дульнозарядным, то через 30 лет армия получила магазинные скорострельные винтовки.
Такой прогресс стал возможен не только благодаря возросшим технологическим возможностям, но и системе организации отбора лучших образцов. Военное министерство Великобритании (The War Office с 1857 по 1964 год) и Управление по вооружениям (Ordnance Department) создали специальный комитет для выбора и постановки на вооружение новых казнозарядных винтовок, а впоследствии и магазинных винтовок.
Этот комитет (special Ordnance Committees) состоял из отставных офицеров-энтузиастов стрелкового дела, стремившихся обеспечить армию современным, надежным, скорострельным и качественным оружием. Вместе с ними над этой проблемой работали волонтёры, добровольцы-резервисты. Волонтёры обеспечивали сами себя вооружением и стремились получить на свои деньги максимально эффективные винтовки.
Идея казнозарядной магазинной винтовки была не нова, в 1860 году Бенджамин Генри (Benjamin Henry) создал казнозарядную винтовку с унитарным патроном в трубчатом магазине.
Винтовка Генри, справа показан магазин в состоянии зарядки.
В ходе Гражданской войны в США эта винтовка применялась снайперами. Часть винтовок снабжалась оптическим прицелом.
Военные, несомненно, видели все преимущества таких винтовок, но для массового вооружения армии она была не пригодна. Красивые технические решения и удобство использования не могли перевесить высокую стоимость и низкую надежность. Для рядового солдата требовалось более простое и надежное оружие, чем и занялся комитет.
Результатом работы комитета стало принятие на вооружение Снайдер-Энфилд (Snider-Enfield) 1866 год, Мартини-Генри (Martini-Henry ) 1874 года и Ли-Метфорд (Lee-Metford) 1888 года.
Многие технические решения и готовые в XIX веке были получены в результате проведения открытых конкурсов, с объявленным вознаграждением. Благодаря такому конкурсу, например, Англия получила точный морской хронометр. Но проведение таких конкурсов было возможно если у тебя есть возможность наладить массовое и недорогое производство техники. Богатая страна получала эффект мультиплицирования – хорошее оружие, расширение колоний, богатеющая метрополия, деньги на разработку и производство нового оружия. Конечно факторов больше, одна из интересных книг на эту тему: «Ружья, микробы и сталь» Джареда Даймонда, где автор пытается охватить как многофакторность развития, так и взаимное влияние факторов на ускоренное развитие отдельных стран и цивилизаций.
Военное министерство Великобритании объявило конкурс: «Приглашаем всех желающих создать вундервафлю представить свои проекты казнозарядных винтовок, для замены существующих». http://eprints.hud.ac.uk/id/eprint/30321/
Вес оружия не должен был превышать 9 фунтов и 5 унций (4,2 кг) и длиной не более 51 дюйма (1,3 м). Скорострельность 12 выстрелов в минуту.
Участникам предлагалось проверить ружья
на дистанции 300 ярдов (274 м) с максимальным отклонением 6 дюймов (0,15 м)
на дистанции 500 ярдов (457 м) с максимальным отклонением 12 дюймов (0,3 м)
Прошедшим отборочный этап выплачивалось 300 фунтов и заказывалось 6 винтовок, победитель получал 1000 фунтов при принятии его винтовки на вооружение или 600, если военных она не устраивала.
На соревнования 21 марта 1867 года было представлено 104 винтовки. В финал вышли 9 винтовок, которые выполнили все условия конкурса. Победители соревновались между собой, но технические решения проигравших и не выполнивших нормативы по весу и длине, комитет так же тщательно рассматривал, в поисках новых идей. По итогам была принята на вооружение винтовка Снайдер-Энфилд, показавшая не самый лучший результат, но признанная наиболее перспективной.
Snider-Enfield Mk II* Long Rifle https://weaponland.ru/
Вид на открытый затвор системы Снайдера https://weaponland.ru/
Конкурс показывает, что армейские стандартные дистанции стрельбы того времени не превышали 500 ярдов, стрельба на 1000 ярдов (914 м) из стандартной солдатской винтовки была исключительной, без особой надежды на попадание.
Вместе с комитетом на развитие винтовок влияло движение волонтеров, добровольцев, составлявших резерв английской армии. Оно возникло в середине 19 века в ответ на агрессивную политику Наполеона III (1808 —1873). Именно движение волонтеров устраивало соревнования снайперов, подстегивая призами развитие как винтовок, так и оптических прицелов. Наиболее известными разработчиками винтовок для этих состязаний были Александр Генри ( Alexander Henry), Вильям Метфорд (William Ellis Metford) и сэр Джозев Уитворт (Sir Joseph Whitworth).
О важности для страны этого движения говорит внимание венценосных особ. Первые соревнования по стрельбе в Уимблдоне открывала в Королева Виктория в 1860 году.
Королева выстрелила из винтовки Уитворта и поразила мишень в «яблочко» на расстоянии в 400 ярдов (364 м).
Тот же выстрел, но исчезли стенки шатра, грузы стали больше и справа торчит ствол карманной гаубицы. 😊
Два рисунка одного и того же события наглядно показывают, что верить очевидцам надо с осторожностью, каждый художник "так видит".
Думаю, что Уитворт не раз и не два стрелял, закрепив винтовку в станке, прежде чем королева сделал свой точный выстрел. История умалчивает о количестве кирпичей сэра Уитворта во время этого события. Ныне конструкция хранится в музее.
станок с винтовкой Уитворта
Развлечений в те времена было не много и народ пользовался случаем, чтобы и на других посмотреть и себя показать.
Соревнования по стрельбе в Уимблдоне (The Rifle Contest, Wimbledon , A. Hunt, 1864)
В наше время такие соревнования можно, наверное, сравнить с «Формулой 1», когда технические наработки с трека, со временем, приходят на автомобиль среднего класса.
В 1865 году, Британская Национальная стрелковая ассоциация (British National Rifle Association) провела конкурс по стрельбе из винтовки на расстояние в 2000. Это было вдвое больше, чем максимальная дистанция проверки винтовок Военным ведомством Великобритании. Два соперника стреляли из винтовок Хэлфорда (Halford) и Метфорда (Metford).
Соревнование закончилось вничью, обоим участникам удалось добиться восьми (!) попаданий из 25 выстрелов в мишень размером 24х12 футов (7,31 х 3,65 м).
В следующем году соревнующихся было пятеро четверо с винтовкой Метфорда (Metford) и один винтовкой Меркотта (Murcott). В цель удалось попасть только из Метфорда. А в 1868 году соревнования в этой дисциплине были отменены с формулировкой: «столь дальнобойные винтовки не являются предметом рассмотрения Военным ведомством». Эпоха снайперов придет позднее.
Но и на дистанциях, одобренных Военным ведомством наметилась тенденция уменьшения калибра винтовок и оснащение их оптическими прицелами. Это не прошло и мимо карикатуристов.
В моём вольном переводе звучит так: «Малыш недотрога (мелкокалиберный мужик). Отойди от меня. Убери свои руки от меня, от моего ружья. И игра слов «Убери руки от моего прицела = сгинь с моих глаз!». Но мне ближе технический, так что за точность не ручаюсь.
Художник порой далей от технической стороны дела, но отношение стрелков к своему оружию и хрупкость оптики, трудности её настройки подмечены верно.
Чтобы проникнуться духом эпохи, рисунки с соревнований по стрельбе в Уимблдоне в 1873 году.
Королевский кубок победителю в стрельбе.
Затем соревнования перенесли, но в каком году я не смог выяснить. В Уимблдоне стали играть в крикет, а потом в лаун-теннис. Мужественный грохот выстрелов XIX сменили женские крики века XX.
Победный выстрел майора Поллака в Байсли (Bisley Camp , in Brookwood, Surrey) в 1892 году.
Важность снайперского дела была оценена англичанами после второй Англо-бурской войны, когда вернувшиеся с войны смогли донести до военного ведомства и стрелковой ассоциации важность и нужность снайперов на войне. К тому времени и общественное сознание доросло уже до концлагерей, куда стало возможным помещать не туземцев, а вполне себе белых людей, включая женщин и детей. «A la guerre comme a la guerre» - на войне как на войне. Отсюда до необходимости убийства вражеского офицера любыми доступными средствами оставался один шаг.
В статье были использованы материалы диссертации Thomas Heptinstall «From Snider-Enfield, to Martini-Henry, to the Magazine Lee-Metford: An Historical and Technical Overview of the Development of British Military Rifles from 1866 to 1895», кому интересно прочитать весь объем http://eprints.hud.ac.uk/id/eprint/30321/
следующая статья будет посвящена Первой Англо-Бурской войне.
Роберт Листон был известным ученым и хирургом и славился своим умением проводить ампутации с невероятной скоростью и точностью. Его прозвали «самым быстрым ножом в Вест-Энде», так как он мог ампутировать ногу за две с половиной минуты.
Однако эта знаменитая скорость сыграла с ним злую шутку. В 1847 году он ампутировал ногу у пациента, который страдал от гангрены. Он работал так быстро, что случайно отрезал пальцы своему помощнику. Помимо этого, он во время смены инструментов случайно пырнул ножом одного из зрителей, который захотел посмотреть поближе. В итоге пациент и ассистент умерли от заражения крови, а зритель погиб от шока, в ужасе от того, что в него вонзили нож. Таким образом, операция привела к смерти трех человек из одного пациента. Это был единственный случай в мире операции с 300% уровнем смертности. Несмотря на то, что вся ситуация напоминает анекдот, историки находили документальное подтверждение данного инцидента.
Хотя данная ситуация придала хирургу дурную славу, Листон запомнился не только участником той смертоносной операции, но и как доктор-новатор, придумавший зажимы для артерий, обувь для косолапых и шину для поддержки бедра, а также как человек, одним из первых использовавшим эфир в качестве анестезии.
Источник - История без границ