Некогда территория нынешнего Гарлема была заселена голландскими фермерами, и до начала XIX столетия тут пасся голландский скот, а сыровары варили голландские сыры. Со временем земля отдала все свои соки, голландские фермеры покинули ее, и на месте пастбищ выросли многоквартирные дома, в которые не спешили вселиться владельцы – район все еще находился на отшибе. Вскоре цены на жилье в Гарлеме упали, и дома нашли таки своих владельцев – чернокожих, причем, не только из других районов Нью-Йорка, но и с южных территорий Америки, и с Карибских островов.

В 20-х годах прошлого столетия Гарлем окончательно превратился в столицу негритянской культуры и снискал славу гетто. Однако на этот же период приходится и так называемое «Гарлемское возрождение». Эта эпоха в жизни района характеризуется всплеском собственно негритянской литературы и искусства, вылившимся не только в появление знаковых произведений литературы и музыки, но и положившим начало целому направлению в мировой музыкальной культуре — джазу. Но с началом Великой депрессии район превратился в откровенную трущобу, это в особенности касалось восточной части, которая из-за массовой эмиграции пуэрториканцев стала называться Испанским Гарлемом (Hispanic Harlem) или Эль Барио (El Barrio).

Гарлем - часть острова Манхэттен, находящаяся к северу от центрального парка. Нью-Йоркские авеню - они как прямые стрелы, сверкающие бесчисленными светофорами. Но если в южной части Манхэттена эти стрелы теряются среди небоскрёбов и скорее напоминают ходы лабиринта, то в Гарлеме с его относительно малоэтажной застройкой они смотрятся гармонично.

Белый

Всего сто лет назад Гарлем был белым районом. Но именно сюда с юга начали бежать чернокожие, спасаясь от сегрегации и линча, которые царили в южных штатах. К 1930 году чернокожее население Гарлема выросло с 10 до 70%, а к  1950-му достигло почти 100. Гарлем захватывал все новые районы, так появился так называемый «Большой Гарлем». Люди жили в трущобах без воды и канализации, обогревались «буржуйками», а бывшие квартиры превратились в тесные коммуналки. Тогда властям и пришла идея строить массовые типовые дома.

Первый дом для бедных появился в Нью-Йорке, в Ловер Ист-Сайд, печально известном источнике инфекционных трущоб. Проджектс торжественно открывала первая леди США Элеонора Рузвельт. При строительств жилья для бедных экономили на всем, в том числе и на клочках земли, возводя все более высокие здания. Эти человейники стали концентраторами бедности, разобщения и наркоторговли. И так произошло не только в столице, но и повсеместно в бедных районах по всему США.

Криминальный

Критичным для района стал период Великой депрессии. Тогда было не до творчества — и Гарлем стал отсталым и опасным районом. Белые богатые зрители, которые долго поддерживали индустрию развлечений Гарлема, приезжая в местные театры послушать джаз, все реже стали появляться на его улицах. В 30-е годы Нью-Йорк активно застраивался рекреационными объектами под руководством Роберта Мозеса. Но Гарлем эти изменения обошли стороной — из 255 игровых площадок, построенных в то время в Нью-Йорке, только одну разместили в Гарлеме.

Кроме того в районе то и дело проходили погромы. Первый крупный бунт произошел в 1935 году. Началось все с того, что полицейские застрелили мальчика за воровство из магазина на 125-й улице. Люди вышли на улицы в знак протеста против произвола полиции — и начались массовые беспорядки. К тому времени, когда все закончилось, было разграблено 600 магазинов, а трое человек были мертвы.

Второй крупный погром произошел в Гарлеме в 1943 году. Предположительно, черный солдат сбил полицейского, который затем застрелил его. Новость об убийстве военного мгновенно распространилась по всему черному сообществу и спровоцировала беспорядки. Для прекращения бунта потребовались силы в 6600 человек, состоящие из городской полиции, военной полиции и гражданских патрульных, а также 8 000 государственных гвардейцев и 1500 гражданских добровольцев. Сотни предприятий были уничтожены и разграблены, а ущерб составил около 225 000 долларов. Шесть человек погибли и 185 получили ранения. Пятьсот человек были арестованы в связи с беспорядками.

В связи с множественными погромами и ухудшением общей обстановки афроамериканцы среднего класса после Второй мировой войны стали массово уезжать из Гарлема в Бронкс, Квинс, Бруклин и пригороды. Самый большой процент темнокожего населения здесь был в 1950 году — 98,2%.

В 1970-е года Гарлем, как обычно, переживал не самые лучшие, но при этом довольно странные времена. Эпоха крэка, хип-хопа и расцвета молодежных банд еще не началась, но эта часть Нью-Йорка уже стала гетто. Еще десятилетие назад Гарлем мог считаться более или менее благополучным местом, но теперь любой, у кого были хоть какие-то шансы, пытался сбежать отсюда в Квинс, Бруклин или, на худой конец, в Бронкс. Однако то, что район не выкарабкается, тогда еще было неочевидно. В эру фанка, панафриканизма и пижонов в стильных костюмах еще жила вера в то, что Гарлем дождется лучших времен и будет интересен кому-то, кроме «Черных Пантер» и исламских проповедников.

Здесь много бездомных, подозрительных личностей и разных асоциальных элементов. Главная проблема жителей таких районов, как Гарлем — наркотики. На улицах присутствует много подразделений полиции ввиду близости к самым пафосным и люксовым частям города. Застройка здесь бедная и неухоженная, но в отличие от многих других гетто в США, Гарлем постепенно пытаются привести в порядок, хотя кажется, что должно пройти не одно десятилетие, прежде чем квартал сможет слиться с нью-йоркским пейзажем.

Худшей частью Гарлема была «секция Брэдхерст» с 139-й улицы до 155-го. В 1991 году этот регион был описан в «New York Times» следующим образом: «Начиная с 1970 года отсюда уехали все, кто мог, оставив здесь лишь самых бедных, необразованных, безработных. Почти две трети семей здесь имеют доходы ниже 10 000 долларов в год. У этого района — одни из самых высоких показателей преступности в городе, улицы усеяны мусором и заставлены заброшенными многоквартирными домами, многие из которых просто брошены и запечатаны. Все это способствует ощущению опасности и запустения, которые пронизывают большую часть территории района».

Пурпурная банда Восточного Гарлема

«Пурпурная банда Восточного Гарлема» являлась тесно взаимосвязанной группой из примерно 127 Итало-Американцев, продававших наркотики на Плезант Авеню в Итальянском Гарлеме и Бронксе в 70х.

Многие из банды стали впоследствии членами семьи Луккезе и Дженовезе, включая Дэниела Лео и Анджело Приско. Пурпурная банда не являлась исключительно итало-американской. Они использовали самых крутых, умных и лучших уличных головорезов любой национальности. Лидеры, однако, были итальянского происхождения и были замечены различными семьями, принявшими их в Коза Ностру, когда туда вновь разрешили принимать новых членов. Винни Басчиани, одно время – лидер семьи Бонанно, был членом Пурпурной банды, ответственным за её интересы в графстве Вестчестер. В конце 70х - начале 80х Красавчик Винни был владельцем героинового бренда «Голубой Гром» - очень популярном и продававшемся, главным образом, в районе 157 улицы и Мелроз Авеню в Бронксе. Арнольд «Зек» Скитьери, влиятельный капо Гамбино, также был членом Пурпурной банды в начале 70х, и как говорят, был первым кто открыл эту, крайне доходную сферу бизнеса, молодому Джону Готти в 1977 году. Бобби Джермэйн, близкий партнер Джимми Бурке, экранизированный Мартином Скорцезе в фильме «Славные парни» под именем «Джимми Конвэй», и стукача Генри Хилла – был влиятельным членом группировки.

А если привести аналогию, то Пурпурную банду можно считать современным аналогом банды 107 улицы, членами которой в разные годы были Фрэнк Костелло, Вито Дженовезе, Джон Орменто и один из первых информаторов Федерального агентства по наркотикам Евженио Джианинни. Джианинни был застрелен и выкинут на 109 улице, после попытки собрать свидетельства против Лаки Лучано, главной цели Агентства, и его вовлечении в международный нарко трафик.

Кармайн (Гриббс) Трамунти был смотрителем мафии по Пурпурной банде в конце 60х. Гриббс был номинальным боссом клана Луккезе после смерти Гаэтано Луккезе в 1967 год. Хотя многие считают, что Пол Варио из Бруклина был настоящим боссом пока к власти в 1973 не пришёл Энтони Коралло. Доминик Чирилло, «Посланник» семьи Дженовезе, связывавший её с мафией Чикаго, также был близок с Пурпурной бандой. В начале 60х Чирилло сел в тюрьму за трафик героина.

Имела свои интересы среди «пурпурных» и семья Коломбо. В 1983 Коломбо начали активно торговать наркотиками в северной части Адской кухни при участии Пурпурной банды и местных ирландцев, известными как Вестис. Территория в промежутке от пересечения 9 авеню - 49 улицы и 6 и 7 авеню – 37 улицей, в начале 80х была основным рынком сбыта альянса (торговали, в основном, в боковых подъездах к магазинам одежды). Помимо героина (10 долларов за пакет), продавались и 5 долларовые пакетики кокаина. В период начала – середины 80х Пурпурную банду в шутку называли «Шестой семьей». Этот лестный эпитет также использовался для описания банды Галло семьи Профачи/Коломбо в начале 70х. А в последние годы данный термин активно используется по отношению к сицилийскому клану Монреаля, Канада, руководимому семьей Ризутто.

Опять же, именно героин является источником их прибыли, а, следовательно, и власти. Пурпурные, равно как и известная Корпорация Убийств, занималась «грязной работой» (внутренние убийства) для всех пяти семей. Когда кокаин начала приносить серьёзные деньги в конце 70х, Пурпурная банда завязала тесные связи с Контрас в Никарагуа, продавая военное оружие и оборудование в обмен на чистый порошок. Но именно крэк и стал причиной падения Пурпурной банды. Их «точки» на пересечении 122 улицы – 2 авеню являлись настоящими золотыми жилами, пока молодые члены банды и их сторонники не начали сами употреблять наркотики, после чего доверие к ним резко упало.

Современные банды

В прошлом преступные группировки искали новых членов, как правило, в бедных кварталах белых иммигрантов. Сейчас же это в большинстве своем представители современного низшего класса: темнокожие и «латиносы». При этом между этими этническими группировками пролегает глубокая пропасть: «Латинские короли» и афроамериканцы люто ненавидят друг друга.

Часто это бывают территориальные конфликты. Так, в Гарлеме воюют между собой группировки Air It Out Boys, All About Money Crew и Trie Money Gang — за контроль над парой кварталов между Парковой и Третьей авеню севернее 112-й стрит. Часто речь идет также о праве торговать в тех или иных местах наркотиками — в этих краях рынки сбыта приходится отвоевывать кулаками и оружием.

Часто разборки случаются из-за поруганной чести: если кто-то посмел оскорбить члена другой группировки, то он может не сомневаться, что ее члены устроят на него коллективную охоту. При этом зачастую достаточно одного лишь слуха о таком оскорблении. А иногда убийство становится этаким извращенным актом инициации: молодой член банды должен доказать, что он — не «размазня», а бескомпромиссный боец.

Полиция старается обуздать криминальные группировки, организуя все новые и новые программы по выкупу оружия у населения: в определенные дни каждый может подойти к соответствующему сотруднику полиции и отдать ему «пушку» без того, чтобы он задавал лишние вопросы, и получить за это некую сумму денег. В ходе подобных акций оружия набирается на целые арсеналы: так, пару лет назад кто-то даже сдал настоящий противотанковый гранатомет! Тем не менее, есть сомнения в том, что количество оружия у жителей Нью-Йорка становится меньше. Кроме того, нередко здесь появляются «заезжие гастролеры» и достают из кармана оружие, чтобы по-быстрому «сделать» пару сотен долларов.

Заключение

В последние годы власти Нью-Йорка поддерживают проджектсы в идеальной чистоте, даже граффити сразу смывают. Площадки у домов оборудованы и хорошо освещены. В сквериках стоят удобные столики и скамейки, детская площадка, рядом баскетбольное поле с отличным покрытием. Общественные пространства тут бывают лучше, чем возле некоторых элитных домов в самом Нью-Йорке. На этаже, как правило, расположено до 10 крошечных квартир, некоторые и вовсе по 20-30 м². На крышах каждого проджекста установлены солнечные панели — для нагрева воды и удешевления электричества. А вид на Нью-Йорк, особенно с верхних этажей, открывается живописный. Фиксированной платы за такое социальное жилье нет. Если есть заработок — 30% уходит на квартплату. Нет дохода — официально можно не платить. Кроме того, город время от времени делает ремонт и в квартирах, обновляет кухни, туалеты и часть мебели.

Под окнами стоят дорогие машины, чаще всего без номеров. В основном это угнанные авто, которые без номеров невозможно идентифицировать. Доносить в таких районах друг на друга не принято. Так что стоять машины тут могут годами.

Гарлем представляет собой удивительное и интересное место, закрепляя за собой звание центра афроамериканской культуры: здесь собирается огромное количество талантливых актеров, джазмэнов и хип-хоп исполнителей.

Архитектура Гарлема завораживает: все эти красивые церкви и соборы, среди которых высится великолепный Кафедральный собор Святого Иоанна Богослова (Cathedral of St. John the Divine), а также колледжи и университеты, в том числе Колумбийский университет — один из самых престижных в Соединенных Штатах.

Своим возрождением в 90-ых годах прошлого столетия Гарлем обязан тогдашнему мэру Нью-Йорка Рудольфу Джулиани, справившемуся с беспорядками и разгулом преступности в районе. С тех пор Гарлем стал если не престижным, то вполне приличным районом, окруженным ореолом романтической славы. Сегодня в Гарлеме селятся молодые люди творческих профессий, открываются лавки начинающих дизайнеров. Попытались решить проблему преступности вбив последний гвоздь в крышку гроба бандитского прошлого Гарлема, это стало открытие бывшим президентом США Биллом Клинтоном в 2001 году своего офиса по адресу 55 West 125th Street.

Администрация города была вынуждена принять меры. Начался снос ветхих домов и возведение жилья, привлекательного для среднего класса: было ликвидировано 1,4 тыс. единиц жилья и построено 900 новых. При этом около 2/3 квартир предназначалось для наименее обеспеченных слоев населения.

В результате 60% жителей было расселено в новое жилье в пределах квартала. Кроме того, поскольку дома строились по принципу государственно-частного партнерства, часть жилья получила статус социального. Это помогло избежать джентрификации и в то же время привлечь средний класс, ставший, в свою очередь, стимулом к развитию квартала. Доля иммигрантов в 2012 году осталась той же, что и в 1982-м (35%), но уровень их достатка вырос. А доля представителей среднего класса выросла с 16% до 37%. При этом в районе стали активно открываться новые культурно-досуговые центры, рестораны и магазины, что привлекает в «Золотую каплю» бурный поток обеспеченных людей.

Ставьте лайки, подписывайтесь на канал, делитесь ссылками в социальных сетях. Спасибо за внимание!

https://dzen.ru/a/aEVHczNWKktBWpq7

Когда 13 сентября 1994 года в центре Москвы, на 3-й Тверской-Ямской улице, взлетел на воздух роскошный Mercedes-Benz 600SEC, криминальная Россия потеряла одну из самых противоречивых и влиятельных фигур лихих 90-х. Сергей Тимофеев, известный как Сильвестр, был человеком, который за десять лет превратился из скромного спортивного инструктора в долларового миллиардера, контролирующего тридцать банков, сотни предприятий, рестораны, казино и целые рынки столицы. Его империя оценивалась в миллиарды долларов, но даже став одним из богатейших людей страны, Тимофеев оставался человеком с парадоксальными привычками: дома у него стояли два чучела в милицейской форме для отработки ударов, а быт был скромным, почти аскетичным.

Это история человека, который не был ни вором в законе, ни выходцем из криминальных кругов — он был обычным деревенским парнем, трактористом, который служил в элитном кремлевском полку и работал спортивным инструктором. Но эпоха перестройки и развала СССР открыла перед ним такие возможности, о которых не могли мечтать ни бандиты старой школы, ни комсомольские функционеры. Сильвестр стал первым, кто понял: новое время требует новых методов, нового масштаба мышления и беспощадной решимости.

Новгородские корни: детство без криминала

18 июля 1955 года в деревне Клин Новгородской области, в семье простых колхозников, родился мальчик Сергей. Ничто в его детстве не предвещало будущего величия и кровавой славы. Сергей рос ответственным ребенком, хорошо учился в школе, помогал родителям. Уже в подростковом возрасте начал работать в колхозе трактористом — профессия, которая впоследствии дала ему первую кличку в криминальном мире.

Юный Тимофеев отличался физической силой, выносливостью и железной дисциплиной. Он был из тех парней, кто не жаловался на трудности, не искал легких путей. Восемь классов школы, училище, работа на полях с раннего утра до позднего вечера — такова была его молодость. Никаких проблем с законом, никаких конфликтов с соседями или милицией. Напротив, Сергея уважали в деревне за трудолюбие и честность. Когда пришло время призыва, его анкета была безупречна, что позволило попасть на службу в элитное подразделение.

Кремлевский полк и переезд в Москву

В 1973 году Сергей Тимофеев был призван в армию и попал в элитный кремлевский полк КГБ СССР — туда брали только тех, у кого была абсолютно чистая биография, безупречное здоровье и железная дисциплина. Служба в этом подразделении считалась престижной и открывала определенные двери. Именно здесь Тимофеев завел связи, которые впоследствии сыграют роль в его криминальной карьере — ходили слухи о влиятельных покровителях из спецслужб, которые в критические моменты помогали ему избегать серьезных неприятностей.

После дембеля в 1975 году 20-летний Сергей принял судьбоносное решение — остаться в Москве. Он устроился на работу спортивным инструктором в управление ЖКХ Главмосстроя с зарплатой около 120 рублей. Получил прописку по лимиту и комнату в общежитии в районе Орехово-Борисово — спальном районе на юге столицы, населенном в основном приезжими из провинции и рабочими.

Район был непростым. Здесь жили люди, которые приехали в Москву за лучшей жизнью, но оказались на задворках огромного города — без перспектив, без связей, без возможности вырваться из серости. Именно в этой среде и начался путь Сергея Тимофеева к вершинам преступного мира. Но пока он просто работал тренером, занимался с молодежью, качал железо в подвальных качалках и мечтал о более достойной жизни.

Рождение Ореховской бригады: от качалок к наперсткам

К началу 1980-х годов комсомол окончательно выродился в бюрократическую структуру, потеряв связь с молодежью. В спальных районах Москвы возникали неформальные товарищества, объединенные любовью к спорту, особенно к "железу" — тяжелой атлетике и культуризму. Эти группы получали названия по месту жительства: солнцевские, измайловские, люберецкие, ореховские. Их объединяли не только спортивные интересы, но и чувство братства, готовность защищать своих и стремление к лучшей жизни.

Сергей Тимофеев, будучи спортивным инструктором, естественным образом возглавил группировку ребят из Орехово-Борисова. Его авторитет был основан на нескольких факторах: блестящая физическая подготовка, опыт службы в кремлевском полку (что вызывало уважение), незаурядный организаторский талант и способность мыслить стратегически. Парни безоговорочно признали его лидером. Никто тогда не мог предположить, что эта спортивная компания превратится в одну из самых жестоких и влиятельных организованных преступных группировок страны.

Первые шаги к криминалу были скромными. Ореховские начали с того, что обложили данью проституток, работавших в барах, гостиницах и на стоянках дальнобойщиков. Это были небольшие деньги, но стабильные. Затем они переключились на более прибыльный бизнес — игру в наперстки. Схема была проста и беспроигрышна: на картонке перед зазывалой стояли три стакана, под одним якобы был спрятан шарик. Задача казалась элементарной — угадать, где он находится.

На самом деле это был классический развод. Вначале жертве давали выиграть небольшую сумму, разогревая азарт. Затем, когда ставки возрастали, шарик просто исчезал — его убирали ловкие руки водящего. Проигравший оставался ни с чем, а попытки выяснить отношения наталкивались на крепких ребят из ореховской бригады. Наперсточники платили "крышу" Тимофееву, и тот гарантировал им безопасность и лучшие точки у магазинов "Польская мода", "Лейпциг", "Электроника", "Белград".

Закон о кооперации: золотая жила для бандитов

26 мая 1988 года произошло событие, которое перевернуло криминальный мир СССР. Верховный Совет принял легендарный закон "О кооперации в СССР", позволявший гражданам создавать частные предприятия с использованием наемного труда. Это был конец монополии государства на экономику и начало дикого капитализма. Повсеместно открывались кооперативы, частные мастерские, кафе, рестораны, магазины. Деньги потекли рекой — и вместе с ними пришли бандиты.

Ореховские, как и другие группировки, быстро поняли, что настало их время. Они перешли от мелкого вымогательства к системному рэкету. Схема была отработана до мелочей: к владельцу кооператива приходили двое-трое крепких парней в спортивных костюмах и "предлагали защиту". Отказ означал проблемы — битые стекла, избитых работников, поджоги. Согласие — относительное спокойствие за 10-30% от прибыли. Только в 1988 году в московскую милицию поступило 600 заявлений о вымогательстве. В общественный лексикон вошло американское слово "рэкет".

Ореховские отличались особой жестокостью. Если предприниматель упорствовал, в ход шли раскаленные утюги на живот, паяльники в физиологические отверстия, избиение детей на глазах родителей. Внутри самой банды дисциплина поддерживалась железной рукой — за малейшую провинность выносился смертный приговор, причем обязательно публично, чтобы другие знали цену непослушания. Тимофеева в ту пору называли Трактористом — не только из-за его прежней профессии, но и потому, что любую преграду он устранял жестко и быстро, будто проезжая трактором.

Война с Кавказом: рождение Сильвестра

Летом 1989 года произошел эпизод, который изменил жизнь Тимофеева и определил его будущую роль в криминальном мире Москвы. Перед универмагом "Белград" в наперстки проигрался азербайджанец и отказался платить. Завязалась драка, в которую вмешался Сергей. Удар был настолько сильным, что оппонент с тяжелой травмой головы попал в больницу. К пяти часам вечера сотни его земляков стянулись к магазину, чтобы отомстить.

Избежать расправы Тимофееву удалось только чудом — он перемахнул через забор местного отделения милиции. Не догадываясь, что жертва уже скрылась, разъяренная толпа азербайджанцев принялась штурмовать участок, устроив во внутреннем дворе настоящий погром. Дело получило огласку и едва не переросло в массовые беспорядки. Милицейское начальство, впрочем, постаралось замять скандал и возбудило дело только по факту нанесения телесных повреждений и хулиганства.

Через несколько дней к Тимофееву домой пришли оперативники. На допросе он вел себя спокойно и дипломатично, объясняя, что просто увидел, как кавказцы избивают русских, и бросился разнимать драку. Никакой агрессии к милиции он не проявлял — напротив, был вежлив, отвечал на вопросы, даже предложил помощь в наведении порядка у "Белграда". Через трое суток его отпустили — пострадавший давать показания уже не спешил.

Этот конфликт сделал Тимофееву имя. В криминальной среде его стали воспринимать как лидера, готового противостоять кавказским группировкам, которые в то время стремительно захватывали московские рынки и крышевали самый прибыльный бизнес. Славянские воры в законе старой школы — Андрей Исаев (Роспись), Вячеслав Иваньков (Япончик), Алексей Петров (Петрик) — увидели в ореховских мощного союзника в войне против "кавказского засилья".

Именно тогда за Тимофеевым закрепилась новая кличка — Сильвестр. Она пришла из-за его любви к фильмам с Сильвестром Сталлоне — "Рэмбо" и "Рокки". У Тимофеева была похожая прическа, мощная мускулатура и манера держаться. Новое имя звучало гораздо солиднее, чем Тракторист, и лучше соответствовало его растущему статусу в криминальном мире.

Тюрьма, связи и возвращение

В конце 1989 года удача отвернулась от Сильвестра. Его арестовали вместе с другими главарями московских группировок — Сергеем Михайловым (Михась) из солнцевских и братьями Авериными. Обвинение было серьезным: вымогательство, грабежи, незаконное хранение оружия. Тимофееву грозило девять лет лишения свободы. Он провел время следствия в легендарной Бутырской тюрьме — месте, где сидели все видные преступники страны.

Но произошло невероятное. В 1991 году, через два года, Сильвестр вышел на свободу. Суд постановил, что срок он уже отбыл во время следствия. Официальная версия гласила, что доказательств оказалось недостаточно для полноценного обвинения. Неофициальные источники говорили о другом: Тимофеев пошел на сделку с милицией, предоставив информацию о конкурентах. Также ходили слухи о влиятельных покровителях из КГБ — бывших однополчанах по кремлевскому полку, которые помогли ему выйти. А судья по его делу вскоре переехал в скромный трехэтажный домик в Крыму.

Пока Сильвестр сидел, его империю пытался удержать амбициозный соратник Сергей Круглов (Борода). Раз в месяц под его предводительством к колонии в Твери приезжала кавалькада из 15-18 машин с "гостинцами" для босса. Охрана зоны как муравьи таскала в лагерь громадные сумки с передачами. Авторитет Сильвестра был настолько высок, что даже из-за решетки он продолжал влиять на расклады в московском криминале.

Но в его отсутствие произошли изменения. Ряд мелких группировок, ранее примкнувших к ореховским, почувствовали самостоятельность и начали отдаляться. Удержать разрозненные банды Бороде не удавалось. На первый план выдвинулись медведковская бригада Григория Гусятинского (Гриня) и бригада Сергея Буторина (Ося) с Сергеем Ананьевским (Культик). К началу 1990-х эти люди были готовы отстаивать интересы не только кулаками, но и огнестрельным оружием, которое начало появляться в изобилии.

Триумфальное возвращение: миллиардная империя

Выйдя на свободу в сентябре 1992 года, Сильвестр в кратчайшие сроки вернул под контроль все утраченные позиции и захватил множество новых. Но теперь он действовал совершенно иначе. Тимофеев понял: будущее не за мелким рэкетом, а за легальным бизнесом с криминальной подоплекой. Он начал активно вкладываться в банки, торговые компании, рестораны, казино, автосалоны. Зарегистрировал сеть офшорных компаний на Кипре, инвестировал в нефтедобычу, участвовал в приватизации уральских металлургических заводов.

Ключевую роль в финансовых операциях сыграл Григорий Лернер — аферист международного класса, отсидевший за мошенничество. Они познакомились в 1990 году, и Лернер пообещал утроить состояние Сильвестра. Обещание было выполнено. Через систему фиктивных банков, финансовых пирамид и манипуляций с кредитами Лернер превратил миллионы в миллиарды. При этом он проявил удивительную лояльность — когда Сильвестру приглянулась гражданская жена Лернера Ольга Жлобинская, тот без возражений собрал ей чемодан и переселил к главе ореховских.

Ольга была не просто красивой женщиной — она обладала деловой хваткой. В 1992 году Сильвестр женился на ней, и вскоре Жлобинская возглавила "Московский торговый банк", который обслуживал различные ОПГ и крупных предпринимателей. В 1994 году организация олигарха Бориса Березовского разместила в этом банке огромные деньги. Банк не спешил их возвращать, что привело к жесткому конфликту.

К 1993 году Сильвестр контролировал 30 банков, 20 крупных торговых фирм, сотни магазинов, ресторанов и автосалонов, десяток казино и все крупные рынки Москвы. Его состояние оценивалось в миллиарды долларов. Он стал настоящим генеральным директором преступного мира столицы. При этом Тимофеев кардинально изменил имидж своей группировки. Если раньше братки ходили в спортивных костюмах и кожаных куртках, то теперь Сильвестр приказал всем носить дорогие деловые костюмы, свести татуировки и избавиться от золотых зубов. Ореховские должны были выглядеть как респектабельные бизнесмены, а не уличные бандиты.

Кровавые разборки: путь к трону вымощен трупами

Путь Сильвестра к вершине был вымощен трупами конкурентов. В начале 1993 года яблоком раздора стал ночной клуб "Арлекино" на Красной Пресне — один из самых прибыльных в столице. Его крышевали бауманские во главе с вором в законе Валерием Длугачем (Глобус), который имел мощную поддержку со стороны кавказских авторитетов. Глобус постоянно требовал увеличить свою долю, что било по интересам других группировок. А Сильвестр вложил в "Арлекино" огромные деньги.

10 апреля 1993 года Глобус вышел из дискотеки "У ЛИС'Са" в спорткомплексе "Олимпийский" и направился к автостоянке. Раздался выстрел. Единственную пулю с расстояния 40 метров из карабина Симонова выпустил легендарный киллер Александр Солоник (Македонский). Пуля прошила грудь насквозь, Глобус скончался на месте. Это было первое в истории 90-х убийство вора в законе — событие, шокировавшее весь криминальный мир. На похоронах в Апрелевке собралось множество авторитетов, потрясенных дерзостью Сильвестра.

Три дня спустя, 13 апреля, был убит еще один вор в законе — Виктор Коган (Моня). Он крышевал зал игровых автоматов на юге Москвы и попытался объяснить ореховским, что они действуют не по понятиям. Церемониться с ним не стали. В ноябре того же года по приказу Сильвестра Буторин задушил бывшего соратника Сергея Круглова (Борода), который слишком много возомнил о себе во время отсидки босса.

Но самым резонансным стало убийство Отари Квантришвили — фигуры уникальной для Москвы 90-х. Он не был вором в законе и не был классическим бандитом. Квантришвили был меценатом, председателем фонда имени Льва Яшина, другом милицейских генералов, членов правительства, депутатов, артистов. Его называли крестным отцом столицы — титул, на который претендовал сам Сильвестр. Кроме того, у них был конфликт из-за нефтеперерабатывающего завода в Туапсе.

5 апреля 1994 года на выходе из Краснопресненских бань Квантришвили был убит тремя выстрелами из снайперской винтовки. Заказ исполнил киллер Алексей Шерстобитов (Леша-солдат). Это преступление раскрыли только через 12 лет. В криминальном мире ни у кого не было сомнений, кто заказчик.

Парадокс миллиардера: дырявые носки и чучела милиционеров

Несмотря на огромное состояние, Сильвестр вел удивительно скромный образ жизни. Он не кичился богатством, не покупал яхт и дворцов, не устраивал роскошных вечеринок. Дома у него стояли два чучела в милицейской форме — на них он отрабатывал удары, готовясь к возможным конфликтам. Соседи вспоминали, что Тимофеев был тихим, вежливым человеком, который здоровался со всеми и никогда не создавал проблем.

Один из мемуаристов описывал такую деталь: даже став миллиардером, Сильвестр мог прийти на деловую встречу в поношенных носках с дырками. Не из бедности — из принципа. Он считал показуху слабостью. Главное — реальная власть и реальные деньги, а не внешний лоск. Эта черта отличала его от многих "новых русских", которые носили малиновые пиджаки, увешивали себя золотом и ездили на "мерседесах" с мигалками.

При первой жене и двух детях, которых он всегда обеспечивал и уважал, Сильвестр имел десятки любовниц. Но со второй женой, Ольгой Жлобинской, у него сложились не только личные, но и деловые отношения. Она была его партнером по бизнесу, доверенным лицом, умела вести переговоры на высшем уровне.

Взрыв на Тверской-Ямской: конец эпохи

13 сентября 1994 года, в семь часов вечера, Сильвестр встретился с представителями влиятельной курганской ОПГ. Вопрос стоял все о том же злополучном клубе "Арлекино". Курганцы хотели узнать, будет ли заведение принадлежать им. Тимофеев не дал однозначного ответа, взяв паузу на раздумье. Через 20 минут он сел в свой Mercedes-Benz 600SEC возле дома №46 по 3-й Тверской-Ямской улице и начал разговаривать по мобильному телефону. В этот момент сработало взрывное устройство.

Масса тротилового заряда, прикрепленного магнитом к днищу автомобиля (предположительно, на автомойке), составила 400 граммов. Машину разнесло в клочья. Тело Сильвестра взрывной волной отбросило на 11 метров. Опознать его смогли только по зубам — следователи связались с дантистом Тимофеева, который жил в США, описали пломбы, и врач признал свою работу.

Любопытная деталь: Сильвестра охраняли 19 человек, но в тот день он почему-то оказался в машине один. Это породило массу версий и слухов. Врагов у него было достаточно: месть за Глобуса или Квантришвили, расплата от Березовского за попытку покушения, конфликт с Япончиком или внутренний заговор в самой ореховской ОПГ. Позже выяснилось, что заказчиком был его ближайший соратник Сергей Буторин (Ося), который хотел занять место лидера.

Преступного короля Москвы похоронили в закрытом гробу на Хованском кладбище. Надпись на надгробии гласит: "Поторопитесь восхищаться человеком, ибо упустите радость". Так закончилась жизнь человека, с чьим именем связывали один из самых кровавых периодов криминальной истории столицы.

Наследие и мифы: жив ли Сильвестр?

После смерти Тимофеева его жена Ольга Жлобинская вместе с Григорием Лернером сбежали в Израиль. Вскоре Лернер разорился и попал в израильскую тюрьму за мошенничество. Ореховскую ОПГ возглавил Сергей Буторин, который в 2011 году получил пожизненный срок за организацию убийства Сильвестра и десятки других преступлений. На счету группировки — несколько десятков доказанных убийств, а общий срок заключения всех задержанных участников превысил 800 лет.

Но фигура Сильвестра была столь масштабной, что до сих пор ходят упорные слухи: в машине взорвали подставного человека, а сам Тимофеев успешно перебрался на Запад и до сих пор живет где-то в Испании или Латинской Америке, спокойно растрачивая накопленные миллиарды. Во всяком случае, все до одного причастные к опознанию внезапно и необъяснимо разбогатели. Дочь Сильвестра даже требовала эксгумации, утверждая, что отец жив.

Если допустить, что это правда, получается, что Сильвестр сумел виртуозно воплотить заветную мечту любого бандита: накопить состояние и, бесследно исчезнув, уйти на покой. Но даже если он действительно погиб, его боялись и после смерти. Его методы, его империя, его жестокость и одновременно дипломатичность стали образцом для целого поколения криминальных авторитетов.

Подытожим

Сергей Тимофеев остался в истории как человек-парадокс. Простой деревенский парень, тракторист, который стал долларовым миллиардером и некоронованным королем рэкета Москвы. Человек, который носил дырявые носки и держал дома чучела милиционеров для тренировок. Который был вежлив с соседями, но беспощаден с врагами. Который создал империю на крови, но понимал, что будущее — за легальным бизнесом.

Его эпоха закончилась взрывом на Тверской-Ямской, но наследие Сильвестра живет до сих пор. Ореховская ОПГ стала символом лихих 90-х, а сам Тимофеев — прототипом десятков персонажей в фильмах и сериалах о том страшном и удивительном времени. Время, когда недоучившийся студент жизни мог за десять лет стать императором преступного мира — и унести свои тайны в могилу. Или на виллу в Испании. Кто знает.

Буду также рад вас видеть в своем закрытом канале, где я формирую круг единомышленников. Тут про саморазвитие, личностный рост, использование ИИ и нейросетей в бизнесе.

Также прошу вас ознакомиться с другими моими материалами. Если вам нравится мое творчество, аккуратно попрошу поделиться ими в своих социальных сетях, а также поддержать мое творчество через донат, так я пойму, что мои старания заметны:)

В июльский день 1993 года, когда утренняя прохлада ещё не успела рассеяться над петербургскими улицами, на проспекте Энтузиастов раздались три выстрела. Бегущий трусцой мужчина упал лицом вниз. Три пули в спину оборвали жизнь одного из самых влиятельных и противоречивых криминальных лидеров Северной столицы — Николая Седюка, известного всей России как Коля-Каратэ. Его смерть завершила эпоху, когда спортивные секции превращались в рассадники организованной преступности, а мастера боевых искусств становились королями теневого мира.

Коля-Каратэ был человеком парадоксов. Миллионер, контролировавший сотни притонов, рынков и подпольных предприятий Ленинграда, он носил дырявые носки и скандалил с таксистами из-за восьми копеек сдачи. Человек, способный одним ударом ноги вырубить профессионального бойца, он держал дома чучела в милицейской форме, чтобы отрабатывать удары, готовясь к решающей схватке, которая так и не наступила. Сын погибших родителей, недоучившийся студент, который построил первую по-настоящему организованную преступную группировку в СССР — его история читается как триллер о том, как обычный парень из южной республики стал некоронованным королём рэкета, а затем был убит теми, кого сам же и вырастил.

Кабардино-Балкарские корни: сиротство и спорт как спасение

Николай Седюк родился в конце 1950-х годов в Кабардино-Балкарии, в простой семье. Детство его нельзя назвать счастливым — родители умерли, когда мальчик был ещё школьником. Остаться одному в подростковом возрасте без поддержки взрослых — это испытание, которое ломает многих. Но Николай оказался из тех, кто находит выход в самодисциплине и физической силе.

Ещё в подростковом возрасте он начал заниматься боевыми искусствами. В те годы карате в СССР было полузапрещённым увлечением — официально его не преподавали, секции существовали полулегально, а мастера передавали знания почти подпольно. Но именно эта атмосфера тайны и запретности притягивала молодёжь. Николай оказался способным учеником — природная координация, взрывная сила ног и железная дисциплина сделали его одним из лучших бойцов своего поколения. К концу школы за ним уже закрепилась репутация парня, с которым лучше не связываться.

После окончания школы Николай отправился служить в армию. Служба прошла без происшествий — дисциплинированный, физически крепкий, не конфликтный. Армия в те годы была суровой школой, где слабых ломали, а сильные становились ещё сильнее. Седюк вернулся со службы окрепшим, уверенным в себе и готовым начать новую жизнь. В Кабардино-Балкарии его уже ничто не держало — старший брат Александр давно перебрался в Ленинград и там неплохо устроился. Точнее, устроился он в криминальном мире города на Неве, но об этом Николай узнает позже.

Ленинград: несостоявшийся студент и профессиональный боец

Приехав в Ленинград в начале 1980-х, Николай Седюк попытался поступить в Институт холодильной промышленности. Выбор был не случайным — институт считался не самым престижным, туда было легче попасть, а диплом о высшем образовании в те годы открывал двери в нормальную советскую жизнь: работа по распределению, прописка, карьера. Но с учёбой не задалось. То ли уровень подготовки не соответствовал требованиям, то ли сказалось отсутствие связей и денег на "правильные" разговоры с приёмной комиссией.

Так Николай Седюк остался в Ленинграде без студенческого билета, но с твёрдым намерением закрепиться в большом городе. И здесь на первый план вышло то, в чём он действительно был силён — боевые искусства. Седюк записался в клуб "Ринг", где оттачивал своё мастерство в карате. В середине 1980-х в СССР расцвели полуподпольные секции единоборств, где молодые парни не только тренировались, но и участвовали в нелегальных турнирах — "боях без правил".

Именно здесь, на этих подпольных рингах, Николай Седюк получил своё легендарное прозвище Коля-Каратэ. Его фирменным приёмом была вертушка — прыжок с вращением, когда боец взлетал почти на два метра и наносил удар ногой в голову противника. Зрелище было эффектным, а результат — нокаутирующим. За филигранную технику ударов ногами, за атлетизм и взрывную силу Седюка прозвали "мини-Шварценеггером". При росте чуть выше 170 сантиметров он весил под 90 килограммов — сплошные мышцы, ни грамма жира.

Братья Седюки: от мелкого рэкета к масштабной империи

Старший брат Александр, прозванный Маккена (за внешнее сходство с голливудским актёром Грегори Пеком из фильма "Золото Маккены"), к тому времени уже был известной фигурой в ленинградском криминальном мире. Он промышлял рэкетом, ставя на проценты спекулянтов, проституток, владельцев подпольных картёжных притонов. Дела шли неплохо, но Александр успел отсидеть срок и пристрастился к наркотикам, что подрывало его авторитет в криминальной среде.

Коля-Каратэ быстро понял, что физическая сила и умение внушать страх одним своим видом — это капитал, который можно конвертировать в деньги. Он не просто примкнул к банде брата — он фактически возглавил её. Лидерские качества, холодный расчёт и способность убедить любого в своей правоте (а при необходимости — нокаутирующим ударом) сделали младшего Седюка главным. Александр, погрязший в зависимостях, отошёл на второй план.

Банда братьев Седюков действовала по классической схеме советского рэкета. Они контролировали проституток, работавших в гостиницах и около ресторанов. Держали под контролем подпольные игорные дома, где за картами и костями проигрывались целые состояния. Обложили данью таксистов, торговавших спиртным и дефицитными товарами. Крышевали фарцовщиков и спекулянтов, которые наживались на дефиците джинсов, кроссовок, магнитофонов. К середине 1980-х в банде числилось более ста бойцов — спортсмены из секций единоборств, бывшие военные, просто крепкие парни из рабочих районов.

Актёр на службе у преступного мира: Аркадий Шалолашвили

Одной из самых неожиданных фигур в окружении Коли-Каратэ был известный советский актёр Аркадий Шалолашвили, которого зрители помнили по фильму "Остров погибших кораблей" и другим картинам. Красноречивый, обаятельный, с актёрским талантом — Шалолашвили был идеальным приманкой для теневых советских коммерсантов.

Схема работала безотказно. Шалолашвили знакомился с очередным "барыгой", быстро входил в доверие, приглашал провести вечер в ресторане. За стопочкой-другой уговаривал жертву поехать сыграть в карты или составить компанию дамам лёгкого поведения. И уже там, в притоне или гостинице, появлялись Коля-Каратэ с бригадой, которые объясняли, что заработанными нечестным трудом деньгами надо делиться.

Был и более изощрённый сценарий. Примеченного богатого спекулянта увозили в лес под предлогом "серьёзного разговора". Там его запугивали, угрожая закопать здесь и сейчас. Внезапно на месте появлялась бригада "спасателей" во главе с Колей-Каратэ, которые расстреливали обидчиков холостыми патронами. Так у шокированного коммерсанта появлялась надёжная крыша — Коля-Каратэ, спасший ему жизнь. Все эти остросюжетные сцены, включая бутафорский расстрел, ставил лично Шалолашвили, используя свои актёрские навыки.

Сам Шалолашвили впоследствии много лет проведёт в тюрьме за участие в криминальной деятельности, но в памяти современников останется как один из самых ярких персонажей бандитского Ленинграда — актёр, игравший главную роль не на сцене, а в реальных преступных операциях.

Противостояние с братьями Васильевыми: автомобильная война

Влияние Коли-Каратэ росло, и рано или поздно его пути должны были пересечься с другими серьёзными игроками криминального мира. Такими игроками оказались братья Васильевы — Александр, Сергей и Борис, бывшие боксёры, которые держали под контролем автомобильный рынок Ленинграда.

В эпоху тотального дефицита купить машину было невероятно сложно. Очереди на "Москвич" или "Жигули" растягивались на годы. И вот здесь появлялись братья Васильевы, которые за "небольшую" плату помогали ускорить процесс. Поговаривали, что редкая покупка автомобиля в Северной столице проходила мимо них. А с теми, кто отказывался платить "посредническое вознаграждение", Васильевы не церемонились — избиения и калечения несговорчивых покупателей были обычным делом.

Коля-Каратэ сумел найти подход даже к таким лихим ребятам. Он заставил братьев Васильевых платить ему процент от их доходов. Как именно это произошло — силой, угрозами или переговорами — история умалчивает. Но факт остаётся фактом: легендарные братья боксёры, терроризировавшие весь автомобильный бизнес города, платили дань Коле-Каратэ.

Это стало вершиной могущества Седюка. Но именно это же и привело к его падению.

Арест: когда государство решило остановить короля

Пока Коля-Каратэ и его братва трясли деньги с проституток, таксистов, картёжников и прочих представителей теневой экономики — в МВД смотрели на это сквозь пальцы. Спекулянты и подпольные дельцы не вызывали особого сочувствия у правоохранителей. К тому же огнестрельное оружие и поножовщина среди тогдашних бандитов ещё были дурным тоном — спорные вопросы решались на кулаках.

Но когда речь зашла о притеснении честных советских граждан, годами стоявших в очереди за автомобилем, в правоохранительных органах решили действовать. Масштаб деятельности банды Седюков стал слишком заметным. За ними началась целенаправленная разработка. В 1986 году сначала арестовали братьев Васильевых. А в 1987 году пришла очередь самого Коли-Каратэ вместе с Аркадием Шалолашвили и другими членами банды.

Арест произвёл шоковое впечатление на ленинградский криминальный мир. Седюков считали практически неприкасаемыми. В бандитской среде даже ходили слухи, что арестовывать их приезжала специальная группа московского КГБ, хотя на самом деле операцию подготовили сотрудники 5-го отдела ленинградского управления уголовного розыска.

Коле-Каратэ дали реальный срок. Выйти на свободу он должен был только в 1993 году.

Дырявые носки миллионера: парадокс жадного короля

Несмотря на огромные доходы от криминальной деятельности, Николай Седюк был на редкость прижимистым человеком. Он мог позволить себе купить шикарный дом на Кавказе (который после ареста был конфискован, но на торги его так и не выставили — боялись продавать), но при этом ходил в дырявых носках и поношенной одежде. Аркадий Шалолашвили, любивший кутнуть и изобразить из себя богатого аристократа, неоднократно говорил Коле-Каратэ:

"Купи ты себе плащ нормальный, что ты ходишь в дырявых носках?!".

Гога Геворкян, один из соратников Седюка, вспоминал, как неловко он себя чувствовал, когда Коля-Каратэ начал скандалить с таксистом из-за восьми копеек сдачи — на эти деньги тогда можно было купить разве что булочку. Седюк имел привычку "выбежать позвонить", когда нужно было рассчитываться в ресторане, предоставляя эти "мелочи" своим друзьям. Однажды, поехав на разборки к кавказцам, которые гостеприимно накрыли стол, он потряс всех своей способностью жрать "на халяву". Из-за стола он еле вылез и, отдуваясь, признал:

"Чего-то я... Это... Переел".

Дома у Коли-Каратэ стояли два чучела в милицейской форме — на них он отрабатывал удары, готовясь к возможным конфликтам. Эта деталь говорит о многом: даже став миллионером и криминальным королём, Седюк не переставал тренироваться, ожидая решающей схватки. Он был хорошим семьянином, но со своими странностями. Жадность его была легендарной, но именно эта прижимистость и скрупулёзность, возможно, и сделали его лидером номер один в тогдашнем Ленинграде.

Последняя пробежка: три пули в спину

В 1993 году срок Николая Седюка подходил к концу. Незадолго до освобождения его перевели на поселение в Ленинградскую область. Но по сути Коля-Каратэ жил в Петербурге и свободно перемещался по городу. Занятия спортом он не забросил — даже в заключении старался поддерживать форму. Пробежки по утрам стали его ритуалом.

19 июля 1993 года Коля-Каратэ совершал утреннюю пробежку по проспекту Энтузиастов. Он был в спортивной форме, в наушниках, сосредоточен на беге. Здесь его и поджидал киллер. Три выстрела в спину из пистолета ТТ оборвали жизнь одного из самых авторитетных лидеров петербургских ОПГ.

Старший брат Александр позже вспоминал в интервью журналисту Андрею Константинову, чьи произведения легли в основу культового сериала "Бандитский Петербург":

"Коля всю жизнь тренировался, готовился к поединку с профессионалом. А я ему говорил: 'Тебя возьмёт дилетант. И возьмёт в спину, когда ты ждать не будешь'. Так и вышло".

Убийство Коли-Каратэ стало знаковым событием для криминального Петербурга. Следствие так и не установило, кто именно стоял за заказом. Версий было множество: месть со стороны конкурентов, внутренние разборки, расплата за старые грехи. Но одно было ясно: эпоха закончилась. Король рэкета, мини-Шварценеггер, недоучившийся студент, который создал первую по-настоящему организованную преступную группировку в СССР, ушёл со сцены.

Наследие: почему его боятся до сих пор

После смерти Николая Седюка его место на криминальном троне Петербурга занял Владимир Кумарин, создатель легендарной тамбовской группировки. Александр Седюк, старший брат, погряз в алкоголе и наркотиках, потерял всякое влияние. Ему до сих пор подносят стопочку-другую в центральных ресторанах — в память о брате.

Седюк стал символом эпохи, когда спортивные секции превращались в кузницу кадров для организованной преступности. Когда боевые искусства, призванные воспитывать дисциплину и благородство, становились инструментом террора и вымогательства. Когда недоучившийся студент мог за несколько лет превратиться в миллионера и некоронованного короля рэкета.

Подытожим

История Коли-Каратэ — это хроника взлёта и падения человека, который пришёл в большой город с пустыми руками и железной волей. Сирота из Кабардино-Балкарии, недоучившийся студент института холодильной промышленности, профессиональный боец — он построил криминальную империю на страхе, силе и холодном расчёте. Но его же сила и стала его слабостью. Всю жизнь готовясь к поединку лицом к лицу, он получил три пули в спину на утренней пробежке.

Дырявые носки миллионера, чучела милиционеров в доме, скандалы из-за восьми копеек — эти детали создают портрет человека, мягко скажем, странного. Коля-Каратэ был, скажем так, человеком - Парадоксом с большой буквы П. Богатым, но жадным. Сильным, но уязвимым.

Его имя стало частью криминального фольклора Петербурга. Потому что Коля-Каратэ был первым. Первым, кто создал настоящую ОПГ в СССР. Еще до легендарного Сильвестра! Первым, кто превратил спортивную секцию в армию. Первым, кто показал, что путь от недоучившегося студента до некоронованного короля может быть коротким — если идти по нему без оглядки и без жалости.

Буду также рад вас видеть в своем закрытом канале, где я формирую круг единомышленников. Тут про саморазвитие, личностный рост, использование ИИ и нейросетей в бизнесе.

Также прошу вас ознакомиться с другими моими материалами. Если вам нравится мое творчество, аккуратно попрошу поделиться ими в своих социальных сетях, а также поддержать мое творчество через донат, так я пойму, что мои старания заметны:)

Имя Петрик (Лёня Хитрый, Алексей Петров–Суворов) — часть криминальной элиты России 80–90-х, достойная статуса “последнего славянского вора”. Биография Петрика — это история создания первого мафиозного клана советской Москвы, противоборства с Кавказом, громких скандалов (в том числе вокруг убийства Игоря Талькова), коронации при Япончике и загадочного исчезновения на фоне “перезагрузки” уголовного мира.

Ранние годы, Мазуткинская ОПГ

Петрик родился в Москве 13 ноября 1962 года, в юности носил фамилию Петров. В конце 1970-х стал основателем Мазуткинской ОПГ — первой реально организованной славянской преступной группировки в СССР. “Мазутники” контролировали рынки, предприятия, автосервисы и рестораны северо-востока Москвы, действовали при поддержке милицейских чинов и быстро расширяли криминальную инфраструктуру.

Петрик не проявлял воинственности, предпочитал тень, ставку на переговоры и “судейство” между враждующими старыми ворами и новыми амбициозными группами.

Коронация и место среди преемников Япончика

После первой отсидки и возвращения в Москву Петрик оказался в числе близких соратников Япончика (Вячеслава Иванькова). Именно Иваньков поручил Петрику курировать “славянское крыло” — сначала как медиатора для разрешения конфликтов, позже "наследника", когда Япончик попал в американскую тюрьму и, по возвращении, был убит.

В мафиозном мире Петрик получил репутацию “авторитетного судьи”. На сходках он выступал третейским судьёй между кланами, определяя, кто достоин короны, какие вопросы решать миром, а какие — железом.

“Антикавказский фронт” и межнациональные войны

Конец 80-х и особенно 90-е были для Петрика временем противостояния с набирающими силу кавказскими и закавказскими ОПГ. Петрик публично выступал против “коронованных за деньги”, новых вариантов "понятий" и “дерзких” воров с чуждыми традициями.

В отличие от более жестко настроенного Росписи, Петрик решал большинство вопросов переговорами, часто предотвращал открытую войну между Греками, Кавказцами, Осетинами, армянами и "старым славянским братством".

Дело Талькова: судьба охраны, срыв расследования

Связь Петрика с убийством Игоря Талькова строится на уровне личной безопасности охраны певицы Азизы и главного стрелка конфликта — Малахова. Именно люди Петрика, по версии некоторых свидетелей, могли обеспечить алиби, вывести Малахова из круга подозреваемых, замылить следствие.

Это дало Петрику репутацию “покровителя” скандальных дел, способности “решать” вопросы с судом и следствием. До сих пор существует не одна версия их участия в запутанном эпизоде.

Зарубежный след и слухи о связях с Эскобаром

После 2000 Петрик много времени проводил в эмиграции (Украина, Австрия, Израиль, Бельгия, Нидерланды). В ряде материалов фигурируют слухи о контактах с латиноамериканской мафией, почти легендарной дружбе с Пабло Эскобаром. Но прямых подтверждений, кроме пересказов и домыслов самих соратников или журналистов, на сегодня нет.

Главное, что Петрик всегда умел адаптироваться к новым реалиям, создав международную сеть по легализации грязных денег через недвижимость и автоимпорт.

Отход от дел, “исчезновение” и финал эпохи

В разные годы СМИ публиковали сообщения о гибели Петрика — то в Запорожье, то в Европе. Однако дело всякий раз касалось однофамильцев или подставных лиц. По подтверждённым данным, Петрик жив, последние годы провёл за границей (в частности, на Украине занимался легальным бизнесом по утилизации промышленных отходов). Его уход из поля зрения совпал с облавой на славянский криминальный клан и рядом дел против высокопоставленных “законников”.

Связь с арестом известного Олега Шишканова ускорила исчезновение Петрика — начиная с 2019 года он не появлялся ни на одной сходке, ни в Москве, ни в других регионах, дистанцируясь и от семьи, и от бывших соратников.

Феномен “теневого судьи”

Петрик остался в уголовной истории как дипломат, раскрывший свои таланты в больших конфликтах, преемник Япончика, враг “нового воровства” и архетип воровского судьи — не самой кровожадной, но самой долговременной элиты старой школы. Криминальный мир Москвы бытовым языком называл его “серым кардиналом”: он переписывал расклады, определял новые понятия, умел исчезать в тени без потери уважения.

Даже сегодня фигура Петрика вспоминается при разборе крупных дел: именно он сохранял в 90-е баланс между конфликтующими группами и смог уйти тогда, когда большинство друзей оказались под следствием.

Петрик так и остался загадкой — метким, хладнокровным, интеллигентным вор в законе, творцом компромиссов, судьёй эпохи на грани и автором уникальной воровской биографии. Ни один второй “Петрик” пока не появился, а сама история его исчезновения — это финал целой эпохи русского криминалитета.

Буду также рад вас видеть в своем закрытом канале, где я формирую круг единомышленников. Тут про саморазвитие, личностный рост, использование ИИ и нейросетей в бизнесе.

Также прошу вас ознакомиться с другими моими материалами. Если вам нравится мое творчество, аккуратно попрошу поделиться ими в своих социальных сетях, а также поддержать мое творчество через донат, так я пойму, что мои старания заметны:)

Члены банды занимались грабежами, рэкетом, насилием, контролировали заведения для азартных игр. В группировку в разное время объединялись более тысячи человек, а отношения между влиятельными семьями менялись в зависимости от их отношений с Острыми козырьками. Поразительно, но некоторым участникам банды было всего 12 лет!

Бирмингем того времени был бедным городом, полным безработных и частично занятых мужчин и юношей, многие из которых, чтобы выжить, стали заниматься мелкими преступлениями. «Острые козырьки» были одной из многих банд, действовавших в этом районе на протяжении десятилетий.

В отличие от своих вымышленных аналогов, настоящие «Острые козырьки» не занимались крупномасштабными махинациями, как семья Шелби. Большинство из них были арестованы за мелкие преступления, такие как взлом магазинов и угон велосипедов.

Одежда

Историк Пол Томпсон писал следующее: «Эти банды будут нападать на насильников, пьяниц, и, возможно, они не убьют их, а оставят умирать в канаве. Если они не могли вырубить человека или сбить с ног, они пинали его или использовали пряжки ремней, словно скаттлеры (англ. Scuttlers) из Манчестера. Они также могли использовать нож, кочергу, вилку или еще что-нибудь».

А еще эти парни были стилягами. Часто в их гардеробе были брюки клеш, шейные платки, пальто с отворотами и кожаные сапоги. Такой стиль противоречил одежде, которую должны были носить люди из низшего класса (по крайней мере, в теории).

Девушки членов банды также имели особый стиль одежды: «Много жемчуга, челка, заслонявшая весь лоб и спускавшаяся почти до глаз, и характерный пестрый цветной шелковый платок, охватывающий ее шею». Члены банды якобы были часто жестокими по отношению к подругам, одна из которых отмечала: «Он будет щипать и бить тебя каждый раз, когда куда-то выходит с тобой. И если заговорить с другим парнем, он может без раздумий тебя поколотить».

Название

Есть три версии, почему банду прозвали «Острые козырьки»:

• Возможно, члены группировки носили плоские козырьки со вшитыми бритвенными лезвиями – так головной убор превращался в скрытое оружие. Эта версия и вошла в основу сериала.

• Другие считают, что бандиты получили прозвище из-за своих кепок-восьмиклинок с остроконечным козырьком, который сужался от основания к краю. Но в саму кепку ничего не вшивали.

• Еще одно объяснение названия связано с методом грабежа. Якобы Острые козырьки приближались к жертвам сзади, натягивая шляпы на их лица, чтобы лишить их обзора, а в это время обчищали жертву.

Более вероятная теория предполагает, что банда получила своё название из-за фирменного стиля одежды: фуражки, галстуки, брюки-клеш и пиджаки с медными пуговицами для членов банды, а также жемчуг, шёлковые шарфы и длинные чёлки для их подруг. Стиль был настолько характерным, что банда прославилась благодаря ему, а сочетание их фуражек с козырьками, известных в просторечии как «пикейки», со сленговым термином «блиндер» для обозначения ярко одетого человека, возможно, и дало им их название.

Ну и если проанализировать источники — лезвия в кепках не упоминаются ни в одной опубликованной в те годы газетной статье об «острых козырьках» и «драчунах».

Бандиты в Англии

Начиналась эра бандитских разборок небольших криминальных групп за распределение сфер влияния в быстрорастущем городе. Убийства на каждом шагу. Грабежи, кражи и беспорядки стали ежедневным делом рук молодых членов банды, которые взяли город под свой контроль, сдавив горло полиции своей «кровавой правой рукой». Последние, кстати, действительно долго не могли навести порядок в городе в виду малочисленности контингента и значительного перевеса сил противника.
Как и положено, при развитии и численном росте любой субкультуры, сформировалось множество конкурирующих банд, и в частности одна из них вскоре стала наиболее страшной силой на улицах города. Разумеется, на почве конкуренции вспыхнули войны за подконтрольные территории, например такие как Смол Хит и Чипсайд. Драки длились часами и, частенько, насмерть. Выжившие получали бесценный опыт ведения боевых действий в городских условиях, в том числе и подручными средствами: ремнями с пряжками, ботинками с металлическим носком, кочергами и простыми булыжниками, завернутыми в тряпки. Большинство банд, известные под общим прозвищем «Бирмингемские парни», были стихийными и не имели своих названий. Но некоторые банды «драчунов» всеж-таки вошли в историю. Более всех в своем «ремесле» преуспела банда, известная как «Трудяги». Оказавшись наиболее конкурентоспособными, «Трудяги» 30 лет держали контроль над городскими улицами, прибегая к рэкету и насилию. Именно они и стали одним из прототипов киношных «Острых козырьков».

Взрослые особи мужского пола просто не доживали до почтенных лет, поэтому в течение нескольких десятилетий управление бандой всегда оказывалось в руках дерзкой и отчаянной молодежи, готовой практически на все. Особенно ради своего окружения. Это часто связывают с тем, что они поголовно были близкими или дальними родственниками, которые горой стояли друг за друга. Это были времена, когда на авансцене взаимоотношений между людьми выступала клановость, т.е. семейная принадлежность, на чем в сериале сделан очень хороший акцент. Это позволяло в короткий промежуток времени собирать воедино преданных и готовых идти до самой смерти боевиков. Каждый знал, что защищает интересы своей семьи, что означало безотказное выполнение всех приказов, отданных главой семьи. Главой семьи избирался самый толковый мужчина в роду. Это не обязательно должен был быть самый старший. Мудреные опытом преемственности королевских персон, бандиты понимали, что не всегда власть попадала в руки к самому умному и достойному, что необходимо было выбирать в кругу семейного совета того, кто действительно готов нести бремя главы семьи и делать это с наибольшей выгодой для клана.

В 1899 году были попытки пресечь преступную деятельность: так, в Бирмингеме однажды назначили констебля ирландской полиции. Но ничего не увенчалось успехом, учитывая широкое распространение коррупции в самой полиции (все эти события попали в названный сериал «Острые козырьки»). Банды, зная, что взяточничество купит молчание, продолжали свою деятельность относительно беспрепятственно.

«Острые козырьки» выделялись не только своей жестокостью, использованием любого оружия (от лезвий бритвы, до револьверов и взрывчатки), но и стилем. Их одежда демонстрировала власть, богатство и роскошь, недоступные окружающим. Это распространялось на членов семьи банды, включая жен и подруг, которые могли позволить себе дорогую одежду, указывающую на статус человека и его отношение к той или другой преступной группировке. Наконец, роскошная одежда была демонстрацией неповиновения полиции, которая могла легко опознать бандита, но в то же время оставалась относительно бессильной.

Банда смогла контролировать Бирмингем, проявлять свою волю и диктовать свои законы почти двадцать лет. В какой-то момент они расширили свой криминальный портфель, включив в свой «бизнес» контрабанду, грабежи, взяточничество, формирование рэкета, мошенничество, а также угон самолетов.

Группа достигла пика своей деятельности в начале XX века после того, как несколько лет господствовала на криминальной сцене Бирмингема. Вскоре они привлекли к себе слишком много внимания. Расширение территории «Острых козырьков», особенно за счет ипподромов, где результаты скачек могли быть подтасованы, привело к эскалации насилия со стороны соперничающих гангстеров.

Деятельность

В 1890 году одна из безымянных банд избила молодого мужчину, местные газеты, освещавшие событие, указали в качестве «особой приметы» именно этот предмет гардероба. Так, благодаря письму очевидца событий, заявившего, что нападение было совершено «смолл-хиттскими острыми козырьками», у банды появилось вполне так неплохое название, которое прижилось надолго. Нападение на Джорджа Иствуда, совершенное бандитами вечером в воскресенье, 23 марта 1890 года, было таким жестоким, что два дня спустя газета «Бирмингем Дейли Пост» назвала его «покушением на убийство». Джордж жил в скромном доме на Артур-стрит и тем судьбоносным вечером отправился выпить в паб «Рейнбоу» на Эддерли-стрит. К его несчастью, туда же заглянул Томас Маклоу с двумя приятелями-головорезами. Юный трезвенник Джордж заказал имбирное пиво. Этот безобидный шаг тут же подвергся насмешкам членов банды. Они высмеяли принципы Джорджа, и 29 мая газета «Пост» сообщила, что Маклоу сказал: «На кой тебе это пойло?» Иствуд посоветовал ему не лезть не в свое дело, и после этого Маклоу вызвал его на бой, но Джордж отказался.

Все они вышли из паба около одиннадцати, и Иствуд пошел домой по Эддерли-стрит. Он успел сделать всего несколько шагов и зайти под кирпичный железнодорожный мост, пересекавший улицу, когда Маклоу нанес своей невинной жертве сокрушительный удар. Джордж упал и, «вероятно, ударился головой о бордюр, что привело к появлению трещины у него на черепе». Пока он лежал на земле, один из подлых приятелей Маклоу несколько раз пнул его и ударил пряжкой ремня. Сумев каким-то образом подняться, Джордж побежал налево, по Лоуэр-Тринити-стрит, преследуемый бандитами.

Должно быть, он до смерти испугался и с прытью человека, спасающего свою жизнь, перелез через забор школы на Элкок-стрит, пересек детскую площадку и выбежал на саму Элкок-стрит. Отчаянно желая скрыться от преследователей, он, видимо, постучал в дверь дома мистера Тернера, который любезно впустил несчастного, несмотря на громкие угрозы Маклоу и его головорезов, которые остались на улице. Позже, тем же вечером, Джорджа Иствуда в тяжелом состоянии привезли в Королевскую больницу на Бат-Роу. В дополнение к «серьезным ушибам тела у него обнаружили трещину в черепе и два или три пореза на голове». Травма головы была столь серьезной, что ему пришлось сделать трепанацию, то есть просверлить отверстие у него в черепе. Прошло более трех недель, прежде чем Джордж смог выписаться из больницы. Томас Маклоу, двадцати шести лет от роду, оказался единственным членом банды, которого опознали и арестовали. Он был извозчиком и сам жил на Эддерли-стрит. Хотя свидетели подтвердили его хорошую репутацию, Тома признали виновным в незаконном и умышленном причинении тяжких телесных повреждений. Когда обвинение заявило о том, что Маклоу напал на потерпевшего без провокации со стороны последнего и подстрекал остальных членов банды к избиению жертвы, Томаса приговорили к девяти месяцам каторжных работ в бирмингемской тюрьме. Почти через две недели после подлого нападения на Джорджа Иствуда новости о нем дошли до читателей газеты «Лондон Дейли Ньюс». 9 апреля в ней была опубликована выдержка из письма жителя Бирмингема в местную газету, в котором утверждалось, что покушение на убийство совершили члены банды «Острые козырьки» из Смолл-Хита. Это письмо также появилось на страницах других газет, включая «Эдинбург Ивнинг Ньюс» и «Абердин Джоурнал». Именно так в печати впервые были упомянуты «острые козырьки», которыми прозвали хулиганов из множества банд, заправлявших на определенных улицах и в определенных районах Бирмингема 1890-х годов.

Появившимся за шестнадцать лет до нападения на Джорджа Иствуда. 20 июня 1874 года газета «Лидс Меркьюри» язвительно заметила, что в Бирмингеме стало очень популярно проводить время за драками. В статье объяснялось, что «это удивительно интересная забава, в которой может одновременно принимать участие любое количество людей за скромную плату в виде реальной возможности пробить себе голову». Противоборствующие в драках стороны постепенно оформлялись во враждующие преступные группировки, которые выслеживали друг друга и «быстро закидывали друг друга камнями». Порой они вносили разнообразие в эту рутину, кидая камни в безобидных прохожих – часто в женщин и детей, которых они заодно и грабили. В газете говорилось, что во время этих нападений полиции никогда не оказывалось рядом, а в драках участвовали в основном подростки.

Этот феномен был впервые замечен двумя годами ранее. 8 апреля 1872 года «Бирмингем Дейли Пост» опубликовала заметку о дебоше, устроенном «бандой драчунов». Накануне, в воскресенье, в районе Чипсайд собралась «большая группа буянов», что «сильно испугало всех жителей». Их было не меньше четырехсот, и они называли себя бандой «драчунов». Устроив беспорядки и разбив несколько окон, банда переместилась на Хилл-стрит, где «они швыряли кирпичи и камни в окна открытых окрестных лавок (небольших магазинов) и кондитерских».

Владельцам магазинов пришлось закрыть ставни, чтобы защитить помещения, а один из них получил удар кирпичом и вынужден был обратиться в больницу. Некоторое время дебоширы терроризировали всех прохожих, останавливая и оскорбляя каждого из них. В конце концов они бросились врассыпную, когда на месте появился небольшой отряд полиции. На обратном пути в Чипсайд «драчунов» перехватил второй полицейский отряд. Было очевидно, что любовь к дракам возникла не на пустом месте и что одной бандой «драчунов» дело не ограничивалось. Это подтвердилось, когда «Пост» сообщила о группе подростков, которых обвинили в нарушении общественного порядка и кидании камней на Ри-Стрит-Саут вечером 9 апреля. Начальник полиции Спир доложил мировым судьям, что в течение трех-четырех недель жители Чипсайда, Барфорд-стрит и окрестных районов жаловались на крупные группы мальчишек, которые разбивали окна в округе.

Каждому из арестованных был выписан штраф на 20 шиллингов – недельный заработок квалифицированного рабочего – с возможностью заменить штраф трехнедельным заключением. Один из судей выразил надежду, что полиция предпримет надлежащие меры и задержит тех нарушителей спокойствия, которые были старше ребят, представших перед судом. Следующим вечером, 10 апреля, от 70 до 80 «драчунов» заметили на Нортвуд-стрит и Конститушн-Хилл. Несколько из них, вооруженных палками и крупными камнями, избили полицейского констебля и убежали на Кокс-стрит. Двое были арестованы. Тринадцатилетний машинист Джон Гиббон жил на Уотер-стрит, совсем рядом с центром событий. Недалеко оттуда, на Хоспитал-стрит, находился дом четырнадцатилетнего точильщика Майкла Лоури. Их обоих приговорили к двухнедельному заключению.

Двое участвовавших в воскресном дебоше подростков предстали перед тем же судом. Рабочему Уильяму Кокериллу было шестнадцать, а еще одному точильщику, Джеймсу Дэвису, – четырнадцать. У обоих не было определенного места жительства. Их обвинили в швырянии камней и краже селедки с рынка, и Кокерилла отправили в тюрьму на шесть недель, а Дэвиса – на три.

Банды «драчунов» собирались также на Милк-стрит, Барн-стрит, Бенакр-стрит и Шип-стрит и в центральных районах Бирмингема – Дигбете, Деритенде, Госта-Грине и Хайгейте. Первая вспышка драк в этих местах угасла к концу 1870-х, но в середине 1880-х город захлестнула новая волна бандитизма, которая распространялась из более старых районов. Среди новых «драчунов» особенно выделялись выходцы из Астона – банда с Уэйнрайт-стрит, банда с Уайтхаус-стрит, в которую входили безжалостные братья Симпсон, и банда «Десять арок», в той или иной форме просуществовавшая более тридцати лет. Эти небольшие группировки могли объединяться под общим названием «Драчуны из Астона» и выходить на бой против «Драчунов из Нечельса», как случилось 15 августа 1886 года, когда сотни мужчин и юношей сошлись в генеральном сражении в окрестностях Роки-лейн. Вооруженные тяжелыми ремнями, палками, кирпичами и другими инструментами, они устроили такие беспорядки, что, по сведениям «Бирмингем Дейли Пост», пришлось поднять на ноги всех полицейских Астона и усилить полицейские патрули в соседних районах города.

Опубликованная 30 октября 1895 года в «Пост» статья изобилует кровавыми подробностями. Накануне вечером двух полицейских констеблей вызвали, чтобы усмирить банду из 20–30 «острых козырьков», разгулявшуюся в пабе «Стэг энд Физант» на углу Бромсгроув-стрит и Першор-стрит. Выйдя на улицу, они в очередной раз устроили беспорядки, и один из хулиганов по фамилии Уоррен напал на полицейских, которые собирались препроводить его под арест. Вслед за этим банда «стала пинать и избивать их». Джеймс Касон двадцати восьми лет лягнул в живот полицейского констебля Беннетта и освободил Уоррена. Обоих хулиганов впоследствии арестовали. Уоррена приговорили к шести месяцам тюремного заключения, а Касона – к шести неделям каторжных работ. До этого он был судим восемнадцать раз.

Через три года констебль Беннетт пожурил нескольких юнцов, которых выгнали из театра за неподобающее поведение. По сведениям «Челтнхем Кроникл» от 12 января 1901 года, «острый козырек» по имени Томас Уолтерс вытащил длинный карманный нож и вонзил его в спину полицейскому. Рана была очень серьезной и «могла стать смертельной, если бы удар пришелся всего на один дюйм ниже». Хотя Уолтерс был совсем юн, его приговорили к пяти годам каторжных работ за умышленное нанесение ран. Мировой судья пожалел, что не может наказать виновного еще суровее. К излюбленному оружию «острых козырьков» и «драчунов» относились также короткие, увесистые дубинки наподобие тех, что используют полицейские. В четверг, 27 июня 1895 года, газета «Манчестер Ивнинг Ньюс» опубликовала заметку под заголовком «Бирмингемские банды драчунов», в которой сообщалось, что два члена банды «острых козырьков» были арестованы за избиение члена враждебной банды тяжелыми дубинками и кочергами. Одним из самых знаменитых «острых козырьков» был восемнадцатилетний кузнец Генри Лайтфут. Второго ноября 1888 года газета «Бирмингем Дейли Пост» сообщила, что он, Джон Мур и Ричард Чамберлен были «закоренелыми преступниками», которых обвиняли в краже восьми медных дверных ручек. И Лайтфута, и Мура охарактеризовали как «из ряда вон плохих» личностей и приговорили к девяти месяцам каторжных работ. С 1886 года Лайтфута четырежды осуждали за кражу, включая кражу трех голубей, утки и шерстяной куртки. Несмотря на тюремный срок, он снова нарушил закон. В августе 1891 года, когда его вместе с тремя сообщниками обвинили в умышленной порче стога сена в Экокс-Грин, он заявил, что живет в Грите; в марте 1892-го он, похоже, работал литейщиком, жил на Болтон-роуд в Смолл-Хите и был обвинен в краже футбольного мяча; еще через полтора года, вместе с двумя подельниками представ перед судьями за нападение, он назвался маляром. Один из банды повалил потерпевшего на землю, а Лайтфут с сообщником принялись пинать его. Утверждалось, что их прекрасно знали в округе и что все трое уже признавались виновными в совместном нападении. Лайтфута приговорили к одному месяцу каторжных работ.

Затем, 3 декабря 1895 года, Лайтфут вошел в число первых хулиганов, которых назвали «острыми козырьками». Не имея определенного места жительства, он был обвинен в пьянстве, в неподобающем поведении и в нескольких нападениях. Поздно вечером в субботу «он вообразил, что недоволен несколькими мужчинами» в пивной. Вскочив с места, он избил палкой несколько человек, затем поступил точно так же с хозяином заведения и его женой, после чего прошелся по Херст-стрит и Бромсгроув-стрит, колотя каждого, кто попадался ему на пути. Пугаясь Лайтфута, люди разбегались в стороны. В конце концов он наткнулся на детектива Тингла. Лайтфут «занес палку над головой и обрушил на него удар, который пришелся как раз в голову и сбил Тингла с ног». Тингл смог дотянуться до нападавшего и столкнуть его на проезжую часть, но в этот момент сообщник Лайтфута снова ударил его. Завязалась драка, в итоге которой Лайтфута препроводили в полицейский участок. В суде сержант Ричардс заявил, что Лайтфута «много раз отправляли в тюрьму за нападения на полицейских и строго осудили на выездной сессии присяжных за нападение на полицейский участок в Хэй-Миллс». В ответ суд постановил, что он «явно является опасным “острым козырьком” и будет отправлен в тюрьму на шесть месяцев». И все же неисправимый Лайтфут продолжил нарушать закон. В течение следующих двенадцати лет он пять раз сидел в тюрьме за кражу, ограбление и нападение и несколько раз был признан виновным в игре в азартные игры, пьянстве, сквернословии и нападениях. Последний срок он получил в 1907 году за кражу двенадцати скребков. К этому времени ему было уже тридцать три и он работал литейщиком. В 1890-х членов банд по-прежнему называли «драчунами», но постепенно в обиход вошло и другое название – «острые козырьки». Например, 27 июня 1895 года в газете «Манчестер Ивнинг Ньюс» под заголовком «Бирмингемские банды драчунов» была опубликована небольшая заметка о заключении двух мужчин за «жестокое нападение на третьего с тяжелой дубинкой и кочергами». Все трое, как указывалось, были «членами соперничающих банд “острых козырьков”, которые обычно шатаются по улицам и нападают на прохожих или завязывают драки с другими бандами».

Дети, которые находились в такой же отчаянной ситуации как и взрослые, также регулярно пополняли ряды банды. Известными примерами являются 13-летний Дэвид Тейлор, заключенный за хранение оружия, и 12-летний Чарльз Лэмборн. Командовали старшие члены банды, такие как Стивен Мак-Хикки, «Детское Личико» Гарри Фоулер и Том Гилберт. Члены были преданными — и местными легендами. Часто было невозможно сказать, сколько бойцов в банде были на самом деле Острыми козырьками, а сколько просто утверждали это для статуса.

История со скачками тоже не лишена реального прототипа. Появления печально знаменитых «Парней из Бирмингема» боялись все посетители скачек по всей Англии. Удивляться здесь нечему, ведь они были жестокими людьми, которые обворовывали зрителей, пришедших на бега, и вымогали плату за крышевание у букмекеров. Майор Фэйрфакс-Блейкборо, написавший множество заметок о скачках, утверждал, что к 1880-м «Бирмингемские парни» потеряли свое доброе имя и забыли о приличиях, не занимаясь ничем, кроме грабежей, и стали представлять собой серьезную угрозу».

Они были «отчаянными, опасными, дерзкими ребятами», которые держали в страхе всех и вся, и 13 января 1935 года Фэйрфакс-Блейкборо заметил в газете «Сандей Меркьюри», что однажды их появление в Скарборо вместе с их союзниками из Лидса «вызвало такой переполох, что полиция арестовала их еще до начала скачек, препроводила на железнодорожную станцию, посадила в ближайший поезд и отправила домой». Но «Бирмингемские парни» никогда не забывали обид и всегда добивались кровавой мести. В 1893 году, снова заручившись поддержкой хулиганов из Лидса, они вернулись в прибрежный йоркширский город и устроили настоящий разгром. Во время хорошо организованного нападения часть бандитов осадила турникеты главного входа и украла всю дневную выручку. Несколько дежурных полицейских не могли справиться с дебошем, и десятки хулиганов перелезли через забор, отделявший трибуны от поля, забрали у зрителей часы и деньги и «совершили налет» на букмекеров. Одним из них был Том Деверо. Он сказал Фэйрфаксу-Блейкборо, что, «угрожая всем палками и пустыми бутылками, всех заставили лечь на землю у входа». Другой напуганный свидетель заявил, что «минут десять вокруг царило беззаконие», а полицейское подкрепление задержалось в пути, так как ипподром находился в трех милях от города на вершине очень крутого холма.

Отступление «Бирмингемской банды» было столь же организовано, как и нападение. Хулиганы будто растворились в воздухе. Никто из них не сел на поезд из Скарборо и не прибыл на вокзал Бирмингема, где их караулила полиция. Автотранспорта тогда не было, поэтому считается, что гангстеры своим ходом добрались до Дерби, где через несколько дней должны были состояться скачки. Там они поделили трофеи. Этот «рейд» привел к закрытию скачек в Скарборо – из-за налетов «Бирмингемских парней» такая же судьба постигла ипподромы Холл-Грин и Саттон-Колдфилд. Через пять лет об их дурном поведении узнала вся страна. «Грубияны с ипподромов» беспокоили все больше людей, и 13 августа 1898 года репортер «Дейли Телеграф» привел слова чиновника, которому по долгу службы приходилось иметь дело с хулиганством. Он заметил «любопытный факт, что, хотя общий уровень преступности по всей стране снизился, ситуация на скачках не изменилась».

Больше всего грубиянов и воров «происходило из Бирмингема, и некоторые из них были совсем опустившимися людьми. Бирмингемцы, как и вся их братия, работали группами по шесть, семь и восемь человек и никогда не разделялись». С этим организованным хулиганством было сложно бороться. В частности, преступники окружали своих жертв и ставили им подножки, а затем грабили их, хватая сумочки, цепочки и часы. А по дороге на ипподром и обратно они обманывали легковерных попутчиков, играя с ними в карты. Грабежи и разбои мелких шаек, известных под общим названием «Бирмингемские парни», продолжались много лет, хотя они редко собирались такими большими группами, как при нападении на Скарборо. Само собой, банды воров из Ливерпуля, Манчестера, Шеффилда, Ноттингема и различных районов Лондона тоже промышляли на местных ипподромах, но бирмингемские преступники, как и их столичные коллеги, похоже, были решительно настроены орудовать не только в собственной сфере влияния в Мидлендс и Уэст-Кантри, но и далеко за ее пределами. Такая преступность поддерживалась относительно низкими ценами на железнодорожные билеты.

Шефом полиции был североирландец, Чарльз Рафтер, прибывший из Белфаста. Он был сильным человеком и прибыл в Бирмингем в 1899 году, и очень многие считали, что его назначили на столь высокий пост только для того, чтобы он разделался с «Острыми козырьками», чем он и занимался в следующие несколько лет. Когда семьи начали уезжать из центра города в начале 20 столетия, влияние банд начало падать. Как росли местности вроде Смол Хита, так и росло расстояние между противниками. Улицы стали безопаснее благодаря полиции, самые крупные фигуры банды были осуждены. Кроме того, состояние общества улучшилось, все больше людей росло в школах, где им прививали дисциплину, создавались боксерские клубы, требующие от человека самодисциплины и самоуважения. Всё это привело к снижению преступности в крупных городах в начале ХХ века.

По факту, «господство острых козырьков» продолжалось недолго. Суровый полицейский контроль, длительные тюремные сроки и различные социальные факторы – к примеру, влияние школьного образования и появление множества клубов для занятий боксом – привели к исчезновению банды в начале двадцатого века. И правда, в июне 1902 года газета «Шеффилд Ивнинг Телеграф» опубликовала статью о лондонских хулиганах, в которой упомянула, что бирмингемские «острые козырьки» к тому моменту уже были подавлены. Но даже если они исчезли перед Первой мировой войной и не существовали до 1920-х, печальная слава «острых козырьков» и их грозное название, в котором чувствовался дух насилия и гангстерства, не позволили банде уйти в историю. Но 21 марта 1927 года газета «Ивнинг Телеграф» в шотландском Ангусе напечатала короткую заметку, в которой сообщалось, что «бирмингемская полиция предпринимает решительные меры по зачистке города от хулиганских банд, которые в последние пять недель явно подражали “бирмингемским парням” тридцатилетней давности». В частности, за жестокое нападение на полицейского к двум месяцам тюремного заключения были приговорены Джеймс Кирби, двадцати шести лет и Фредерик Кирби, двадцати четырех лет.

Далее противники из банд «Парни из Бирмингема» и «Сабини», с которыми «Острые козырьки» постоянно вступали в конфликты, постепенно вытеснили банду из Бирмингема, и к 1930-м годам группировка перестала существовать.

Так же в 1930 году банда была разгромлена полицией, многие ее члены были арестованы и осуждены.

Так большинство «острых козырьков» стали обычными гражданами и им было слишком стыдно рассказывать детям о своем прошлом.

Однако, некоторые из них смогли избежать правосудия и продолжили свою преступную деятельность.

Большинство имен членов банды, которых когда-то боялись, теперь забыты, но их репутация прочно закрепилась в фольклоре Бирмингема.

Семьи начали уезжать из центра города в начале 20 столетия, влияние банд начало падать. Как росли местности вроде Смол Хита, так и росло расстояние между противниками.

Улицы стали безопаснее благодаря полиции, самые крупные фигуры банды были осуждены. Кроме того, состояние общества улучшилось, все больше людей росло в школах, где им прививали дисциплину, создавались боксерские клубы, требующие от человека самодисциплины и самоуважения. Всё это привело к снижению преступности в крупных городах в начале ХХ века.

Ставьте лайки, подписывайтесь на канал, делитесь ссылками в социальных сетях. Спасибо за внимание!

https://dzen.ru/a/Z8LONrjYNg8jYWe7

Детройт, расположенный в штате Мичиган, на границе с Канадой.

Детройт, что в переводе с французского означает «устье», был основан как форт в 1701 г. французским офицером Антуаном Ломе де Ла Мот-Кадильяк (да-да, отсюда и "Каддилак"). Изначально город принадлежал Канаде, однако в 1796 г. перешел под власть США. Удачное географическое расположение способствовало возвышению Детройта как важного транспортного узла. С 30-х годов 19 века начинается стабильный рост городской промышленности, что способствует стремительному росту населения.
В 1899 г., в окрестностях будущей автомобильной столицы мира, Генри Форд построил свой первый завод по производству автомобилей, а через 4 года основал Форд Мотор Компани. Вслед за Фордом свои заводы в Детройте открыли братья Додж, Дюран, Крайслер, Понтиак и Паккард, превратив город в мировую столицу автомобилестроения.

Здесь же появляются первые в США профсоюзы и скоростные автотрассы. Во время Второй мировой войны в Детройте производят огромные объемы поставляемого на фронт союзникам вооружения. Но экономический бум способствует еще и тому, что в город съезжается самая дешевая рабочая сила — бедняки со всей страны (причем, в основном — чернокожие). Детройтский средний класс, изначально привыкший ездить на собственных автомобилях, и поэтому не привязанный к центру города, в числе которых были квалифицированные рабочие и инженеры, не особо обрадовались перспективе соседства с резко возросшим чернокожим населением, и начало перебираться из самого Детройта в его пригороды. В результате оттока платежеспособного населения в городе начались первые финансовые трудности, недвижимость начала стремительно дешеветь. Далее последовали сокращения рабочих, переезд банкиров, владельцев магазинов, врачей в места, где есть платежеспособное население (то есть, опять-таки, в пригороды). А еще нужно отметить, что налог жители пригорода Детройта платили уже совершенно иной — по месту проживания.

В самом Детройте, тем временем, все больше оставалось малоимущих (в основном, это были афроамериканцы) — у них попросту не было денег на переезд за город.
Среди них из-за бедности и безработицы процветала преступность, так что Детройт быстро приобрел дурную славу как один из самых «чёрных» и опасных городов США. В это время в США отменили расовую сегрегацию, в результате афроамериканцы все чаще сталкивались с белыми, и это привело к межрасовому конфликту.

Кульминацией этих событий стал бунт 1967 года – открытая конфронтация между белыми и афроамериканцами - в результате которого погибли 43 человека, около 500 были ранены и более 7000 оказались в тюрьме, были уничтожены и разрушены сотни зданий. Многие люди, опасаясь за свои жизни, переезжали; предприниматели закрывали фирмы или перемещали свой бизнес в более безопасные и относительно отдаленные от Детройта районы. Все это приводило к тому, что город начал постепенно пустеть, оставленный на руинах разрушенных во время бунта зданий. 70-е и 80-е годы были отмечены повышением уровня преступности до критичного уровня, развивалась наркоторговля. Детройт стал одним из самых опасных городов США. Но это было только началом всех бед.

Город постепенно теряет платежеспособное население и его начинает покидать малый и средний бизнес. Администрация недосчитывается налогов и в середине 1970-x у города начинаются первые серьёзные проблемы.

Окончательно Детройт был нокаутирован уже в 80-е. И виноваты в этом американские производители автомобилей, привыкшие делать большие и прожорливые машины.

После нефтяного кризиса 1973 года и резкого скачка цен на топливо, американские автомобилисты начинали массово пересаживаться на более экономичные европейские и японские марки. С течением времени этот тренд становился всё актуальнее, но американские автомобили менялись слишком медленно. За этим ударом последовал энергетический кризис 79-го года, и, наконец, финансовый кризис 2008-2009 годов, который чуть не добил американскую автомобильную промышленность. Заводы закрывались один за другим, и рабочие вместе с семьями массово покидали город.

Богатые жители тоже уезжали, так как Детройт не был приспособлен к жизни на автомобиле. В центре Детройта просто в какой-то момент не хватило места всем желающим ездить на машине. Одна из причин гибели Детройта – несоответствие его "доавтомобильной" градостроительной структуры и поставленной суперцели "Каждой семье – по отдельному автомобилю". Город небоскрёбов при всём желании не может жить без мощного общественного транспорта. В итоге центр города начал умирать, магазины и культурные заведения закрывались, так как в них перестали заезжать покупатели.

Столь стремительный отток жителей превратил Детройт в город-призрак. Множество домов, офисов, промышленных цехов было заброшено. Многие пытаются продать свои дома и другую недвижимость по бросовым ценам, но покупателей на жильё и офисы в депрессивном городе часто просто не находится.

Детройт (Detroit, Michigan) много лет подряд возглавляет список самых опасных городов с насильственной преступностью в США. Главная причина – банкротство автомобильной промышленности. В городе высокий уровень безработицы, а средний доход семьи почти в два раза ниже показателей по всей стране. К сожалению, но этот американский город был признан "Самым несчастным городом Америки". Детройт по праву можно назвать криминальной столицей Америки. Город занимает самые высокие места по всем категориям тяжких преступлений — убийства, насилие, грабежи, кражи, нападения и угоны автомашин.

Детройт, штат Мичиган, имеет очень высокий по величине уровень насильственных преступлений в Соединенных Штатах: 1 759, 6 насильственных преступлений на 100 000 человек. Некоторые из наиболее распространенных преступлений в городе - нападение при отягчающих обстоятельствах, нападение со смертельным оружием, изнасилование, вооруженное ограбление, убийство и непредумышленное убийство по неосторожности. Важно отметить, что в последние годы преступность в Детройте почти не снижается. Уровень убийств в городе вырос примерно на 25% по сравнению с тем же периодом прошлых лет.

• Насильственный уровень преступности на 100 тыс. жителей: 2 072

• Убийств на 100 тыс. жителей: 45

• Население: 699 889

• Средний доход семьи: $ 26 955

• Население, живущее ниже черты бедности: 38,1%

Расовый состав города:

афроамериканцы 82%
белые 12%
азиаты 1%
остальная часть — смешанные или другие расы
примерно 5% жителей любой расы в тч латиноамериканцы

Согласно статистике всего лишь 5% городского населения родились за пределами США.

Безработица. Согласно оценке бюро трудовой статистики министерства труда США из 50 крупнейших городов страны у Детройта наивысший показатель безработицы (23,1 %).

Бедность. Согласно «Статистической оценке данных США» проведённой Бюро переписи населения Детройт оказался на последнем месте в списке 71 города США, по процентному отношению обитателей города живущих за чертой бедности. Численность отдельных личностей живущих за чертой бедности составила 36,4 %, численность семей — 31,3 %.

Упадок города

Значительная часть жилищ в городе является свободной, более половины этих зданий во многих районах города брошены владельцами. Детройт с его 70 тыс. покинутых зданий, 30 тыс. пустых домов, 90 тыс. объектов недвижимости предлагаемых к продаже приобрёл известность в качестве примера городского упадка.

Опасен ли Детройт для туристов?

Детройт вообще безопасен для туристов, хотя некоторых районов лучше избегать. Преступление происходит главным образом между членами уличных банд или людьми, которые знают друг друга, а также в местах, не представляющих интереса для посетителей. Избегайте скучных районов и примите обычные меры предосторожности.

Безопасно ли гулять в Детройте?

Туристические районы Детройта так же безопасны, как и любой крупный город.. Проблемы с преступностью находятся в тех районах, где у вас не было бы причин находиться с самого начала. Риверфронт, Фокстаун, Гриктаун, Мидтаун, Район и т. Д. - все это безопасные районы большого города, и, вероятно, именно там вы будете проводить большую часть своего времени.

Безопасно ли гулять по Детройту ночью?

В основном да, однако остерегайтесь карманников и других видов мелких преступников, которые зарабатывают на жизнь охотой на путешественников. Насколько безопасна система общественного транспорта Детройта? Не очень, так что будьте бдительны, когда едете в городские автобусы.

Какие районы Детройта самые худшие?

Самые опасные районы Детройта, штат Мичиган

• Фишкорн. Население 3443 человека. 191% ...

• Углеродные работы. Население 615,178% ...

• Ван Стойбан. Население 6379 человек. 160% ...

• Варрендейл. Население 17 417 человек. 159% ...

• Франклин Парк. Население 11290 человек. 154% ...

• Бартон-Макфарланд. Население 8306 человек. 151% ...

• Фицджеральд. Население 5670 человек. 140% ...

• Ривердейл. Население 5084 человека.

В Детройте до сих пор находятся штаб-квартиры General Motors, Chrysler, что возможно и останавливает процесс полного вымирания некогда крупнейшего и богатейшего города Америки. Но многие уже сейчас называют Детройт городом-призраком, оставив все надежды на его возрождение.

Ставьте лайки, подписывайтесь на канал, делитесь ссылками в социальных сетях. Спасибо за внимание!

https://dzen.ru/a/ZJgRDNPtw1fO3xDf

- А железо зачем?

- Мутный райончик. И тема мутная.

Через пять минут мы расположились на заднем сидении «Паджеры». За рулем устроился Мишаня, а сзади за нами с парковки тронулась тонированная девятка еще с двумя подручными.

- Так что за тема? - спросил я.

- В общем, есть тут черт один цыганский, так вот он наркоту завез и банчит направо и налево. Ты же знаешь Куба, наркотики не наша тема, понятия не позволяют, да и чисто по-человечески не нужны мне такие деньги, не мое это короче…

- Ненавижу чертей! Особенно цыганских! - вставил я.

- Так вот, - продолжал мой друг. - Этому Роману дали понять, чтобы искал себе другой район, а еще лучше другой город, Тягач им занимался. А цыган уперся рогом, мол его серьезные люди прикрывают, и они же в доле с ним. Если хотите с ними потолковать, то подъезжайте к двадцати одному нуль-нуль на Телевизионку в частный сектор, там все и решим. Мол люди те в курсе кто мы, и хотят без лишних напрягов перетереть этот вопрос. Вообще должен был Димка Тягач ехать, я на такие мероприятия редко выезжаю, но он в Москве нужен с бумажками. Да и самому интересно стало - кого там бог принес. Обычно с первого раза все улавливают, когда узнают от кого люди приехали. В общем, глянем…

- В натуре муть какая-то. - согласился я. - Телевизионка дебри, пиндец, минут тридцать ехать. А ты помнишь, как мы встряли в Порт-Артуре с цыганьем? Какой тогда год был? Восемьдесят девятый?

- Конечно помню! - Немец засветился улыбкой. - С нами Тягач и был тогда, плюс Геша Тополь - борец, КМС-ник, и Виталя Нейман, убили его потом в Тюмени. Тогда конкретно мы влетели, до сих пор плечо ноет куда мне нож вошел.

Авторитет действительно размял пальцами то место, где крытый дорогим костюмом, скрывался шрам от цыганской заточки.

Я помнил те события, далекого одна тысяча девятьсот восемьдесят девятого года отчетливо, как будто это было вчера. Мы отмечали с пацанами окончание физкультурного института, когда наши младшие не поделили что-то, опять же с цыганами, на одной из улиц частного сектора. Нам дважды повторять было не нужно, мы всегда были за любой кипиш. Но у Немца был знакомый Барон, с которым мы имели кое-какие делишки, и мы сначала созвонились с ним. Тот выслушал, обещал быть к назначенному часу на адресе. И вот мы уже неслись впятером на Саниной тонированной девятке по вечернему городу на стрелку.

Когда подъехали к дому в конце улицы уже почти стемнело. Дорога освещалась лишь окнами домов, стоящих по обеим ее сторонам, да одиноким фонарем в середине поселения. Этот район был сплошь заселен цыганами, азербайджанцами и еще бог знает кем, отсюда и получил свое название.

Рядовому обывателю в таком районе делать было абсолютно нечего, и после наступления сумерек улицы пустели.

Нужно заметить, что в те времена на стрелки ездили без оружия. Во-первых, его не было в таком количестве, в котором оно сейчас, во-вторых, в нем не было необходимости. Все решалось на кулаках. Помню первый случай огнестрела, прогремевший на весь город был, когда Малюта младший на стрелке завалил огромного мастера спорта по вольной борьбе, международника из обреза. Вот так просто, одним выстрелом в упор в его же жигулях. Тогда это потрясло весь город. До этого все конфликты заканчивались относительно бескровно, хотя и были исключения в виде поножовщины. Но практически весь бригадный молодняк знал друг друга в лицо, поэтому старались подтягивать знакомых, чтобы решить тот или иной вопрос бескровно. Ну в крайнем случае сломают пару ребер или челюсть, но не более того. Так было принято везде. Был своеобразный негласный кодекс, да и зачем было стрелять в своих. А все понимали, что все мы - свои, хоть и были с разных районов. Пацан был обязан верить пацану на слово, хотя мог в душе и сомневаться в каких-то конкретных случаях. Но прилюдно об этом говорить было нельзя. Предъявить можно было только предоставив неоспоримые доказательства, в противном случае пришлось бы отвечать. Ты - предъявляешь, ты - отвечаешь!

Именно поэтому мы были без оружия. Да и смысл таскать с собой статью. Кулаки-то для чего? Да и знали нас по городу тогда уже многие, можно было в любом районе знакомых парней подтянуть и закрыть вопрос. Так что особо никто из нас не беспокоился, ехали с хорошим настроем.

Меж тем возле указанного адреса уже была припаркована Волга Барона Васи - нашего знакомца. Когда мы подкатили во дворе дома находилось человек тридцать цыган.

- Нихрена стадо. - недовольно проворчал Тополь. – Немец, не многовато ли Будулаев для такого незначительного инцидента?

- Да, многовато. - отозвался Саня. - Ну да ладно, разгребемся как-нибудь. Зря что ли ехали в такую даль?

В сопровождении цыган постарше вышел сам Вася. Показательно обнялся с Немцем, с нами поздоровался за руку.

- Как дела братка морэ, как семья?

- Спасибо, все хорошо. - ответил Саня. - А у тебя, дорогой?

- Да тоже, брат, все слава богу, спасибо за беспокойство. - Барон достал сигарету, тут же какой-то пристяжной сзади чиркнул зажигалкой, Василий прикурил и глубоко затянулся. - Послушал вот земляков своих, дело-то пустячное, можно сказать зря ехали.

- Да, дорогой, дело действительно пустое, не стоило уважаемого человека беспокоить. Пусть твои Ромалы выплатят пятьсот нашему молодому за кожанку и причиненный ущерб здоровью. И забудем об этом неприятном для всех инциденте.

- Что ты, брат, полтысячи! Ты посмотри на них, - Барон обвел присутствующих земляков рукой. - Откуда у этих людей столько денег? Все их богатство - это дети, мал-мала, а ваш человек и сам виноват, зачем горячился в чужом районе? Цыгане народ вспыльчивый, с кем не бывает?! Давай разойдемся миром, никто никому не должен, да и все. К тому же ваш боксер тоже двоих наших подломил тогда. Вот и расстанемся краями, да дорогой брат? Давай пожмем друг другу руки и поехали по домам. Всех семьи ждут.

Василий оглянулся на стоявших позади цыган, как бы ища поддержки, те не заставили себя ждать и одобрительно загалдели.

- Ладно, дорогой. - Немец в упор смотрел на Барона. - Из уважения к тебе поступим так, пусть твои люди отдадут нашему молодому триста рублей, скажем завтра до обеда, и закроем вопрос.

- Эх, Братка. - вздохнул главный цыган. - Мало лет тебе еще, многого не понимаешь в жизни. Но будь по-твоему, триста так триста. - Вася приблизился, обнял Саню и похлопал по спине.

- Передавай привет близким. Братва! - обращаясь к нам, Барон поднял приветственно руку вверх. - Удачи!

Мы кивнули в ответ. Разговор был окончен. Один за другим пацаны, включая меня, погрузились в девятку, развернулись с визгом перед толпой и тронулись в обратном направлении. Тополь из окна все еще настороженно оглядывал цыганье, недовольно ворча что-то себе под нос.

Метров через четыреста Немец остановил машину.

- Ты что, братан, забыл что-то? - спросил я.

- Кажись колесо пробили!  - отозвался Саня, открывая дверь.

Минуту спустя, мы все стояли и смотрели, не столько на спущенное переднее, сколько на четкий след от ножа, оставленный на шине. Ромалы проткнули нам покрышку.

- Вот гандоны! - Тягач кинул взгляд на Немца и сплюнул на землю. - Может вернемся?

- Обожди. - ответил Саня, прислушиваясь.

Мне тоже стал отчетливо слышен шум, с каждой секундой становившийся все громче. Я резко обернулся в сторону, только что оставленного нами гостеприимного дома, и увидел несущуюся на нас толпу человек двадцать, а то и больше. Бегущие перекрывали собой практически всю улицу, благо она была неширокой.

- Внимание! Вспышка сзади! - крикнул Тополь.

Мы развернулись навстречу опасности и встали в ряд, оставив позади себя девятку.

- Ну что, старшой, окропим снежок красненьким? - крикнул Тягач, непонятно к кому обращаясь, и в эту же секунду первый ряд нападающих навалился на нас.

Я стоял в центре, рядом с Немцем. Первый цыган, не останавливаясь, подпрыгнул вверх и, выставив вперед колено, полетел на меня. Я уклонился, и ублюдок просвистел мимо, врезавшись в заднюю крышку девятки с такой силой, что тут же потерял ориентацию в пространстве. Пока он пытался прийти в себя, кто-то из наших ударом ноги в голову отправил его в нокаут.

Второго противника я встретил тяжелейшим левым боковым, так же слегка уйдя влево от основной линии атаки. Чавела потерялся и повалился на Немца, который, не размышляя, отшвырнул его в сторону ударом. Краем глаза я видел, как Саня отбросил прямым встречным еще одного нападающего, ноги которого продолжили движение, в то время как верхняя часть туловища уже заваливалась назад. Ромалэ с хрипом опустился на спину, и по нему тут же, спотыкаясь, побежали ноги других атакующих.

Началась каша - мала. Врагов было слишком много. Задние, запинаясь о своих поверженных братьев, налетали на нас, и мы валились вместе с ними, продолжая избивать друг друга в полете и далее уже на земле. Кто с кем дерется было уже непонятно. Мы просто яростно руками и ногами молотили во все, что находилось рядом с нашими телами. Неясно сколько времени продолжалось это месиво, но понемногу толкотня начала ослабевать. Вдруг стало немного посвободнее, потом еще свободнее. И далее я заметил, как цыгане хватают кого могут из своих собратьев, валяющихся на земле, и насколько это возможно, разбегаются с ними в стороны.

Неожиданно глаз уловил какие-то световые блики на заборе, и я догадался, что это ментовские мигалки. Превозмогая боль в боку и еще где-то, я все же довольно резво вскочил на ноги и оглядел место происшествия. Вокруг нашей машины валялись тела противников. Кто-то был бездвижен, кто- то корчился от боли. Мои спутники тоже выглядели не особо браво, но все же лучше, чем наши оппоненты. Тягач вбивал свой кулак в башку какого-то Романа, несмотря на то, что последний не подавал признаков жизни. Тополь с Виталей Нейманом отряхивали от дорожной пыли то, что осталось от их спортивных костюмов. Немец сидел на капоте девятки, зажимая рукой плечо, из которого сочилась кровь. Метров в пяти от нас стояли два ментовских бобика с включенными мигалками. Видимо кто-то из соседей вызвал милицию, возможно пожалев нас, а возможно просто устав от почти ежедневных вечерних склок на своей улице. В любом случае спасибо этим добрым людям, чем бы они не руководствовались. Если бы не менты, неизвестно чем бы все закончилось для нас.

Я бросился к Немцу. Кровь довольно обильно сочилась сквозь зажимавшие рану пальцы, нужна была срочная перевязка. В машине была аптечка, я знал это абсолютно точно, потому что лично ее туда укладывал. Судорожно раскупорив бинт, я прямо целиком, не разматывая, придавил им рану и, выдернув из своих джинсов кожаный ремень, очень туго затянул его на плече Сани. Кровь практически перестала проступать. Вышедший из машины мент по рации вызвал скорую, и пока мы ее ждали, попытался разузнать, а что же, собственно, здесь произошло.

Первый наряд подъехал минут как десять, но не вмешивался в потасовку, разумно прикидывая свои шансы. Потом, видимо вызвав подкрепление, блюстители все же осмелились включить мигалки, давая понять, что вечеринка подходит к концу. Цыганье, завидев знакомые до боли отсветы, поспешило ретироваться. Наши враги не без основания полагали, что многие из них, даже и без сегодняшней потасовки, наверняка заинтересуют правоохранительные органы. Кто по линии наркоты, кто по прописке, по тунеядству и черт его знает еще по каким делам. Короче, менты нас буквально спасли.

Один из последних пришедших в себя будулаев с трудом поднялся на ноги и заковылял в сторону.

- Ненавижу чертей! - я засадил ему жесточайшего пендаля в область поясницы, и подонок улетел в заросшую кустами канаву, покрывая окрестности отборным матом.

- Особенно цыганских! Да и всех остальных тоже!

Меж тем Немец уже договаривался с начальником наряда.

- Командир, сколько вас на вызов приехало?

- Четверо.

- Ну вот двести рублей, по полтосу на нос. А мы тут дальше сами разберемся. Договорились?

Капитан взял протянутые деньги, потер рыжеватые усы и все же уточнил.

- Так мы же скорую вызвали.

- Вызвали и хорошо! Как раз меня залатают наскоряк. Не переживай, друг, мы их тоже отблагодарим. Ты лучше вот что, поедешь отсюда, звякни вот по этому номеру, спроси Серегу-Спортсмена и скажи ему, где нас искать. А то мы без колес остались, видишь. Ну а в отделе отпишись как-нибудь, мол ложный вызов и прочее. А мы будем отдельно тебе благодарны. Если что понадобится, помощь какая или еще что - спросишь Немца, меня найдут, обязательно сочтемся, договорились?

- Договориться-то, договорились, но с одним условием. У меня смена до восьми утра. Как бы сделать так, чтобы за время моего, и без того тревожного, дежурства более никаких происшествий на этой улице не произошло. Ты же понимаешь, если через час отсюда снова поступит вызов, то отписаться будет гораздо сложнее.

Мент показательно пошуршал в руке четвертаками.

- Даю тебе слово, капитан! Сегодня тебя не побеспокоят с этой улицы. Ну а завтра уже другая смена будет, не твоя.

- Договорились! - сотрудники погрузились в бобики и уехали.

Спустя примерно час узкая улица была заполнена машинами. В свете фонаря решалось, как поступить с цыганами. Скорая уже уехала, обработав и зашив Санино плечо прямо на месте. Собралось уже более тридцати человек в спортивных костюмах и с короткими стрижками, но авто продолжали подъезжать, блокируя дорогу.

Жаркий спор разгорелся между Немцем и Серегой Спортсменом, который прибыл первым со своими вольниками.

Саня настаивал на том, что сегодня трогать цыган нельзя. Борец же наоборот горячился и требовал немедленно наказать беспредельщиков.

- Серега! Это не обсуждается! Я дал слово - не сегодня! - Немец с трудом произносил слова.  Сказывалась потеря крови плюс нестерпимая боль в свежезаштопанном плече.

- Кому дал-то? Менту?

- Да не важно кому! Запомни! Всегда держи свое слово, даже если ты дал его врагу! Поэтому давай без самодеятельности. Завтра в себя придем, амурские пацаны подтянутся. И все порешаем. А сегодня пора заканчивать. День тяжелый был.

В итоге большинство согласилось с Саней, назначили на завтра общий сбор в районе Речпорта.

А еще, примерно час спустя, Цыганский Барон стоял возле окна, выходящего во двор его трехэтажного коттеджа. В одной руке была чашка с кофе, в другой сигарета. Ему не спалось. Решил, раз ночь уже пропала, полюбоваться своим детищем - кустами роз, растущими по обе стороны асфальтированной дороги на въезде во двор. Василий отхлебнул кофе и с наслаждением затянулся Мальборо.

Вдруг его немолодое, покрытое мелкими оспинами лицо озарилось заревом. Оно было вначале небольшим, но с каждой секундой становилось все ярче и ярче. Цыган выронил чашку и с криком кинулся к лестнице.

Во дворе полыхала новая Волга ГАЗ 31-02, привезенная месяц назад из Прибалтики. Барон бегал вокруг и орал на сбежавшихся домочадцев, размахивая руками. Но тушить было поздно. Когда Василий понял это, то сел прямо на землю возле куста розы и, закрыв глаза, заскулил, проклиная своих цыганских богов.