5. ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ КАРАВАН
Ехали поездом через Москву и Андижан и, спустя пять суток, добрались до киргизского города Ош, от которого брал начало знаменитый Памирский тракт.
В советское время Ош был своего рода стартовой площадкой, откуда отправлялись многочисленные экспедиции на Восточный и Центральный Памир.
Городские власти привыкли к паломничеству альпинистов, геологов, ботаников и т.д. и охотно оказывали им помощь, особенно, если речь шла о гостях из Москвы или Ленинграда.
Но на этот раз ситуация выглядела тупиковой.
Важный партийный руководитель, к которому обратились ленинградцы, объяснил, что дорога на Мургаб закрыта ввиду сильного снегопада, на перевалах лежат сугробы глубиной свыше пяти метров. Буквально на прошлой неделе за считанные дни в горах выпала треть годовых осадков!
- Если в ближайшие дни мы не попадем в Мургаб, то сорвем задание, - расстроился Громов.
- Думаю, выход всегда можно найти, - ответил после паузы местный начальник. – Из уважения к вашему великому городу, я обеспечу вас транспортом. Но не одним автомобилем, а целым караваном в сорок грузовиков! Пробиваться колонной будет гораздо проще! Представим дело так, будто возникла чрезвычайная необходимость снабдить жителей Мургаба из братского Таджикистана продовольствием. – Он улыбнулся, и его узкие глаза стали похожи на щелочки. – Кстати, где-то за перевалом пропала экспедиция узбекских альпинистов во главе с мастером спорта СССР Вадимом Эльчибековым. Возможно, они голодают. Если случайно нападете на их след, постарайтесь им помочь.
И вот караван тронулся в путь, пробиваясь почти на ощупь сквозь снежные завалы.
Порой только многоопытность бывалых водителей – асов горных трасс помогала определить верное направление.
То и дело приходилось останавливаться и брать в руки лопаты.
И все же караван упорно продвигался вперед.
За перевалом Акбайтал, высотой 4655м, путников ожидал сюрприз.
Там стоял грузовик под тентом, где укрывалась “пропавшая” экспедиция Эльчибекова.
Ташкентские альпинисты не голодали, имея достаточный запас всего необходимого, но и на столь оперативную помощь не рассчитывали.
Появление пробивающейся сквозь снег колонны было для них подобно чуду.
Встречу в заснеженных горах отметили, как положено.
Позднее Вадим Эльчибеков, будущий обладатель почетного знака “Тигр снегов” (Непал) и звания “Снежный барс”, приезжал в северную столицу, чтобы еще раз засвидетельствовать свою благодарность выручившим его из беды ленинградцам.
В летнюю пору путь от Оша до Мургаба грузовик преодолевает менее чем за сутки, но в тот раз дорога заняла целую неделю, да и то, по мнению опытных водителей, это можно было считать большой удачей.
6. ЛАГЕРЬ В УЩЕЛЬЕ
- В Мургабе мы обратились в управление погранотряда, офицеры которого, неся службу в этом глухом уголке, были несказанно рады гостям “с большой земли” и наперебой стремились щегольнуть хлебосольством, - продолжает свой рассказ Андрей Владимирович. – За вечерним “чаем” командир пообещал выделить утром машину, которая доставила бы нас к озеру Рангкуль, где мы намеревались обустроить лагерь.
Но с утра командир выглядел явно обескураженным.
Отведя нас в сторону, он тихим голосом доверительно сообщил, что получил телеграмму, переданную из Москвы, из Академии наук, с предписанием не впускать экспедицию ЛГУ в зону погранотряда якобы по причине лавиноопасности. Концовка депеши и вовсе являла собой образец интриганства: если, мол, схода лавин не предвидится, то все равно не впускать!
Похоже, кому-то влиятельному в Москве очень не хотелось, чтобы ленинградцы покорили Мата-Таш, ибо запрет касался только зоны Рангкульского озера, но никак не той территории, где предполагалось искать йети.
Можно только гадать, кто был инициатором этого распоряжения, которое было передано из Москвы по закрытой линии связи пограничников!
Командир поставил нас в известность, что, поскольку телеграмма прошла через его начальство, то он обязан выполнить это указание, просто не имеет права проигнорировать его.
Однако через минуту-другую он дал нам понять, что закроет глаза, если мы как бы по личной инициативе, незаметно, заберемся во-он в тот грузовик, который прямо сейчас отправится на Рангкульскую заставу…
К северо-востоку от Мургаба тянется широкая котловина, по которой проходит грунтовая дорога на старые прииски и поселок Рангкуль.
Протрясясь в кузове порядка 30км, путешественники выехали к озеру Шоркуль, соединенному протокой с “братом-близнецом”, озером Рангкуль, к востоку от которого простиралось заросшее осокой болото (“ранг” переводится как осока).
С северной стороны озер-близнецов виднелись невысокие отроги Музколского хребта с мягкими, сглаженными очертаниями. К югу же уходили боковые ущелья, смотревшие на озера то высоким причудливым гребнем, то крутым скальным уступом.
Вскоре военный грузовик свернул и через 2,5км достиг ущелья Салакташ.
В торце его левой стены, образованной скальным гребнем, и находилась та самая “пещера сокровищ”. Сам же скальный гребень, этот внушительный массив с крутыми склонами и причудливо изрезанной верхней кромкой, вытянулся к югу на 5-6км. Там, на его южной оконечности, и находилась большая Рангкульская пещера, ставшая последним прибежищем для китайского войска, если верить преданию.
Ленинградцы попрощались с пограничниками и занялись обустройством лагеря.
Сергей Саввон, выполнявший по совместительству обязанности метеоролога, установил вблизи своей палатки термометр, анемометр – прибор для измерения скорости ветра и психрометр – прибор для измерения влажности воздуха.
Вечером показания были такие: ветер – 30м/сек, температура – ноль градусов.
По счастью, до утра стихия успокоилась.
Наладилась тихая, мягкая погода, и альпинисты без промедления приступили к работе.
Саввон и Старицкий начали подъем по стене, вбивая в расщелины скалы особые крючья и навешивая на них веревочные перила.
За первый день им удалось пройти сто метров стены.
Между тем, группа в составе В.Якушкина, В.Потапова, В.Беркова и Р.Прасолова направилась к южному склону, откуда брал начало единственный маршрут наверх, которым пользовались и все предыдущие экспедиции. Альпинистам предстояло забросить снаряжение к точке гребня, расположенной непосредственно над входом в пещеру, а в последующем спустить сверху веревку с двойным тросом.
Учитывая печальный опыт экспедиции Тамма, спуска альпинистов с гребня не планировалось, а верхний трос с веревкой предназначался для организации более надежной страховки тех, кто будет подниматься снизу.
Эта трудоемкая операция потребовала нескольких восхождений.
Во время одного из них погода резко испортилась, и верхней группе пришлось провести на гребне “холодную ночевку”, без палатки и спальных мешков, среди голых камней, у самой кромки крутого склона.
Спустились в лагерь уже утром, и тут повалил сильный снег.
Между тем, Саввон и Старицкий успели навесить веревочные перила до максимально достижимого верхнего уровня, соответствующего высоте “пещеры Рацека”.
Но далее скала становилась нависающей, и продвижение по ней без дополнительной страховки представлялось слишком рискованным.
Кстати говоря, по ходу своего восхождения скалолазы обнаружили на трещинах обрывки волосяных верблюжьих арканов и домотканой грубой материи – кошмы, которые подтверждали слухи о том, что в старину здесь поднимались некие смельчаки.
Ленинградцы аккуратно сняли со скал эти немые свидетельства былых восхождений, уложили в отдельные пакеты, написав, когда и на какой высоте обнаружен тот или иной обрывок, а позднее привезли свои находки в ЛГУ.
- Обсудив ситуацию, мы решили разделиться, - вспоминает В.П.Берков. – Ведь нам предстояло выполнить и второе задание, связанное с поисками следов “снежного человека”. Поисковая группа, в которую вместе с Громовым, Саввоном, Прасоловым вошел и я, отправилась к Сарезскому озеру, лежавшему более чем в 100км к западу от нашего лагеря. Это озеро знаменито тем, что дата его зарождения известна с точностью до минуты. Оно образовалось в результате катастрофического землетрясения в феврале 1911 года, когда в узкое ущелье, по которому протекала река Мургаб, рухнула целая гора, создав плотину высотой более полукилометра и накрыв кишлак Усой вместе со всеми жителями. Эхо этого землетрясения зафиксировали многие сейсмические станции планеты, в том числе Пулковская.
В одном из селений мы достали лошадей и наняли проводников.
Чаша огромного озера лежала среди труднопроходимых высоких и обрывистых скал, с которых вниз то и дело срывались камни, нередко выкатываясь на лед замерзшего водоема. Снег на подходе к озеру местами был такой глубокий, что лошади проваливались в него по брюхо. Мы обследовали значительный участок вдоль края озера, но не обнаружили нигде даже признаков жизнедеятельности йети, как и пребывания других людей, и после второй ночевки отправились в обратный путь.
7. ФЛАГ НА БАЛКОНЕ
Между тем, погода в Рангкульской котловине наладилась.
Якушкин, Потапов и Доброхотов – единственный москвич, включенный в команду по рекомендации академика Тамма, – снова взошли на гребень и спустили трос с веревкой.
Теперь все было подготовлено для решающего броска.
- С первых же дней штурма у подножья горы стали появляться зрители, - говорит А.В.Тимофеев. – Но особенно много их собралось утром, 19 апреля, когда наша группа планировала проникнуть в пещеру. Здесь были сотрудники биологической станции Чечекты, водители, пограничники, ну и, конечно, местные жители, явившиеся целыми семьями. Характерно, что среди горцев абсолютно все были убеждены, что пещера набита мешками с драгоценностями. Нас то и дело спрашивали: “Что вы будете делать с таким богатством?!” Некоторые имели при себе фотоаппараты, рассчитывая, видимо, зафиксировать, как мы будем спускать вниз сокровища китайцев. Всего же собралось не менее двухсот человек – вполне подходящая аудитория для намечавшегося зрелища. Ранним утром приехал партийный секретарь района. Про золото он не спрашивал, но вручил нам красный флаг. “Надо вывесить его у входа в пещеру, как символ победы!” Почему бы и нет?! Флаг взял с собой Якушкин.
(Добавим, что в свое время многочисленные группы зрителей наблюдали с не меньшим интересом и за восхождением альпинистов Рацека и Тамма.)
- В одной связке с ним мы поднялись по стене до так называемого балкона, - продолжает Андрей Владимирович. – Якушкин начал аккуратно подниматься по кладке, контролируя каждое движение. Я страховал его, находясь пятью метрами ниже. Последнее препятствие мой напарник преодолевал свободным лазанием в течение сорока минут. Но вот еще одно усилие, и Валентин оказался в пещере!
Я отчетливо слышал его голос, мы переговаривались все те 20минут, что он находился внутри.
По словам Валентина, “пещера сокровищ” действительно представляла собой небольшой грот, не имевший никаких ходов вглубь горы, даже узенькой норки.
Пол пещеры был загроможден массивными камнями, сцементированными птичьим пометом.
Я спросил его, нет ли оснований полагать, что под этими камнями находится заваленный ход в другую подземную полость?
Валентин ответил, что вести какие-либо раскопки внутри рискованно – надо шевелить камни, но тогда балкон может обрушиться и смести со скалы всю систему нашей страховки.
“Здесь орлиное гнездо с единственным крупным яйцом, но, похоже, брошенное”, - сообщил он чуть погодя.
“Яйцо возьми с собой, - посоветовал я. – Хоть какой-то трофей!”
Затем мой напарник вывесил на кладке красный флаг и помахал рукой зрителям.
Наш успех они встретили громкими возгласами и аплодисментами.
Никто и не думал расходиться, все предвкушали момент, когда начнется спуск сокровищ.
И громким голосом, и энергичными жестами Якушкин дал знать, что никакого золота внутри нет, грот пуст, но нам так и не поверили, по крайней мере, горцы, решив, видимо, что мешками мы займемся в более подходящий момент.
Вдобавок, мы сильно озадачили этих добрых людей тем, что при спуске сняли все веревки и вбитые крючья, дабы не вводить в соблазн какого-нибудь самодеятельного кладоискателя.
Кстати, прихваченную из Ленинграда для отпугивания хищных птиц мелкокалиберную винтовку нам использовать так и не пришлось.
Горцы рассказали, что недавно в соседнем районе был крупный падеж скота, и сипы переселились в другие ущелья, поближе к даровой пище.
Но соприкоснуться с местным грифом нам все-таки довелось.
Местный охотник подстрелил неподалеку крупную птицу из этой породы, чей размах крыльев превышал два метра, и мы сделали несколько жанровых снимков на память.
Парочка этих фотографий до сих пор хранится в моем архиве, к сожалению, не разобранном до конца…
После триумфального покорения неприступной прежде пещеры, ленинградцы побывали в гостях у пограничников Рангкульской заставы (25 военнослужащих и одна женщина – жена командира).
А.В.Тимофеев:
- Нам показали пойманных “шпионов” – нарушителей государственной границы. Это были простые местные жители, чьи родственники обитали по ту сторону заградительной полосы. Они ходили в гости друг к другу, поневоле пересекая границу, а бойцы в зеленых фуражках периодически отлавливали их. Фамилии “нарушителей” были известны все наперечет, и пограничники, подержав для порядка неисправимых “лазутчиков” какое-то время под замком, вскоре отпускали их восвояси, ограничившись дежурным внушением.
В.П.Берков:
- Пограничники рассказали нам об еще одной легендарной пещере – Чорак-Таш, расположенной на 100-метровой высоте вблизи озера Шоркуль. В ее глубине и днем, и даже по ночам словно бы мерцал холодный огонь. Местные жители были уверены, что там обитает некий злобный джинн, и обходили этот участок побережья стороной. У пограничников тоже не было ответа на эту загадку. Кто-то из них однажды выстрелил в светящееся пятно, но оно продолжало гореть тем же холодным светом.
В эту горную пещеру, весьма доступную для восхождения, наша экспедиция поднялась в полном составе.
Оказалось, что в Чорак-Таш имеется сквозное отверстие, через которое проникает солнечный или же лунный свет, создавая иллюзию холодного свечения.
Чтобы положить конец суеверным страхам среди горцев, мы подняли в пещеру девушку-таджичку, которая лично смогла убедиться в отсутствии там “таинственного огня”.
Так был развенчан еще один древний миф.
Накануне майских праздников экспедиция ЛГУ отбыла домой.
А.В.Тимофеев:
- До Ленинграда добирались самолетами, с несколькими пересадками. Лично я, оказавшись под родной крышей, тут же завалился спать и проспал до вечера следующего дня. Затем созвонился с друзьями: у них была примерно такая же реакция.
В.П.Берков:
- В целом, это была очень тяжелая, но в то же время на редкость яркая, эмоционально насыщенная поездка, которая осталась в памяти на всю жизнь.
Что же касается единственного найденного “сокровища” – орлиного яйца, то оно на протяжении ряда лет хранилось у Тимофеева дома.
8. ВЕЛИКОЛЕПНАЯ ДЕВЯТКА
Широко разрекламированная Большая экспедиция 1958 года по поиску “снежного человека”, работавшая на Восточном Памире с начала июня до последних чисел августа, закончилась безрезультатно.
Ученые открыли несколько видов неизвестных ранее растений, собрали прекрасный гербарий, но убедительных доказательств существования реликтового гоминоида так и не обнаружили.
Драматическое заседание президиума Академии наук, слушавшее отчет о работе Большой экспедиции, длилось девять часов и закончилось принятием решения о роспуске уникальной Комиссии.
В адрес сторонников не подтвердившейся гипотезы полетела масса критических стрел.
На этом безрадостном фоне оказался в тени и успех покорителей “пещеры сокровищ”, притом, что они тоже имели отношение, хотя и косвенное, к поискам йети.
В периодических изданиях промелькнуло несколько небольших заметок, тем дело и ограничилось.
В наши дни экспедиция к пещере Мата-Таш оказалась практически забытой, и стоило немалых трудов восстановить полный список ее участников, который прежде никогда не публиковался.
По-разному сложились судьбы участников этого удивительного, в духе пряных восточных сказок, приключения в горах.
Заслуженный тренер РСФСР Андрей Григорьевич Громов до последних дней жизни работал на кафедре физического воспитания ЛГУ, судил всесоюзные соревнования. Умер он в 1972 году.
Сергей Михайлович Саввон, также заслуженный тренер РСФСР, бессменно возглавлял Федерацию альпинизма Ленинграда на протяжении трех десятилетий (1959-89гг). Он и в последующем активно участвовал в деятельности этой организации. Скончался в феврале 2009 года.
Владимир Григорьевич Старицкий (1915-1992), кандидат технических наук, долгие годы руководил Ленинградской школой скалолазания, которая на протяжении 70-х годов являлась одной из ведущих в стране. На Скалах у озера Ястребиного доныне существует “маршрут Старицкого”.
Валентин Дмитриевич Якушкин работал инструктором в альпинистских лагерях, руководил экспедициями. Покорителя “пещеры сокровищ” не стало в 1984 году.
Виктор Алексеевич Потапов, мастер спорта, чемпион СССР, покоривший не один 7-тысячник, умер в 1994 году.
Радий Сергеевич Прасолов, окончил Кораблестроительный институт, преподавал в Северо-Западном заочном Техническом университете. Недавно ветеран переехал на жительство в Подмосковье.
Валерий Павлович Берков ныне доктор филологических наук, профессор кафедры скандинавской филологии ЛГУ, член Российской Академии естественных наук, АН Норвегии и Фризской академии (Нидерланды).
Андрей Владимирович Тимофеев, выпускник Горного института, работал на шахте в Воркуте, позднее в течение длительного периода был главным специалистом Тяжпромэлектропроекта.
О В.Д.Доброхотове, единственном москвиче из команды, достоверных сведений найти, к сожалению, не удалось.
9. ПОДЗЕМНЫЕ ЛАБИРИНТЫ
И все же споры вокруг загадки “пещеры сокровищ” не утихают и доныне.
При этом та версия, что сокровище-то было, но его унесли ловкие скалолазы, чьи следы ленинградцы обнаружили на трещинах, почти не имеет сторонников.
Пресловутая “собака” зарыта гораздо глубже.
…Летом 1891 года на Памир была отправлена военно-рекогносцировочная экспедиция под руководством полковника Михаила Ионова, чьим именем позднее был назван один из памирских перевалов. В составе экспедиции находились 8 офицеров, 80 пехотинцев, 33 казака, врач, а также опытный военный топограф Бендерский.
Россия лишь недавно присоединила к себе горные районы Средней Азии, огромные территории которых еще не были положены на географическую карту. Точнее, имевшиеся карты были составлены на основе так называемых расспросных сведений. Во многих районах Памира вообще никогда не ступала нога европейца. Поэтому задача экспедиции заключалась не только в картографических съемках, но и в сборе социально-экономических, этнографических и бытовых материалов о жизни неизведанного края.
Маршрут экспедиции проходил, в частности, по Горному Бадахшану, то есть, по тем местам, где расположены и описанные выше легендарные пещеры.
Важно отметить, что население Восточного Памира в ту пору жестоко страдало от постоянных набегов афганских разбойников. Поэтому русских встречали как освободителей, с исключительным радушием. В горных селениях даже отказывались брать плату, когда члены экспедиции пытались закупить продовольствие. При этом горцы ничего не скрывали от русских и охотно становились проводниками, указывая тропы и перевалы, откровенно делясь сведениями самого разнообразного характера.
Вот тогда-то наши офицеры услышали впервые о таинственных пещерах и сквозных подземных проходах, которые якобы тянутся под толщей гор и выводят по ту сторону хребтов. По словам аборигенов, один из таких проходов вел из Восточного в Западный Памир, в район Афганистана. Горцы утверждали, что в старину находились смельчаки, которые проделывали длительные подземные путешествия.
Есть все основания предполагать, что спуск в подземное царство находился именно в Рангкульской пещере, которую в 1965 году правительство Советского Таджикистана объявило памятником природы под названием “Пещера Путников”.
Это самая высокогорная из известных пещер на территории бывшего Советского Союза.
К входу в нее ведет длинная щебенистая осыпь. За входным залом, где свободно разместилась бы башня-девятиэтажка, расходится сеть горизонтальных и наклонных коридоров, переходящих в узкие вертикальные или круто наклонные колодцы. Некоторые из этих колодцев выводят в нижележащий горизонтальный ярус, который, в свою очередь тоже состоит из галерей и залов с колодцами. Залы разных уровней соединяются между собой сетью трещинных или цилиндрических колодцев, глубина отдельных из них достигает 90м.
Еще Блещунов зафиксировал слухи, согласно которым пещера Мата-Таш когда-то соединялась с Рангкульской пещерой.
Об этом же писал директор биологической станции Чечекты К.В.Станюкович (кстати, ленинградец и выпускник ЛГУ), который многие годы посвятил изучению Восточного Памира, лично наблюдал за восхождениями Блещунова и группы В.Рацека, а позднее переписывался с Саввоном.
Еще до войны у Станюковича был проводник Мусса Мусатдинов, признавшийся однажды, что знал старика, который в молодости блуждал по подземным проходам большой пещеры трое суток, пока не наткнулся на человеческий череп невиданных размеров, после чего в страхе повернул обратно.
Сторонником гипотезы о существовании под хребтами сквозных проходов, по которым в старину купцы водили контрабандные караваны из Афганистана и Персии, был и выдающийся знаток края, геолог Сергей Иванович Клунников, ушедший на войну добровольцем и не вернувшийся с нее.
Сегодня многие специалисты считают, что весь горный массив, к которому принадлежат Пещера Путников и Мата-Таш, пронизан разветвленной системой полостей, проложенных водой в известняке.
Возможно, грот Мата-Таш и вправду имел продолжение, погребенное ныне под завалом?
Возможно, Пещера Путников – это действительно некие ворота, ведущие в необъятное и практически неисследованное подземное царство?
Более полувека прошло после уникальной экспедиции к “пещере сокровищ”, но ответа на многие вопросы по-прежнему нет.