Вы пишете стихи, романы или философские трактаты, которые через однажды назовут гениальными, но при жизни ваше имя знают лишь несколько друзей. Вы умираете в безвестности, а ваши тетради пылятся на чердаке, пока их не найдет случайный человек, и мир не ахнет: “Как мы могли это пропустить?” Такова история целого ряда талантливых писателей и поэтов. При жизни они оставались в тени, а после смерти начинали сверкать как сверхновые. Иногда это был их личный выбор, иногда – насмешка судьбы.

Джерард Мэнли Хопкинс: священник, который изобрел новый ритм

Джерард Мэнли Хопкинс, английский поэт-иезуит, при жизни опубликовал всего несколько стихов. Его эксперименты с “скачущим стихом” (термин, который литературоведы применяют к поэзии Хопкинса) и сложной метафорой казались современникам непонятными. Коллеги-священники и вовсе считали его творчество “греховным”, ведь Хопкинс писал о сомнениях в вере и экстатическом единении с природой.

Хопкинс умер в 1889 году, но лишь в 1918 году Роберт Бриджес собрал и издал его стихи, после чего мир оценил их новаторство. Сегодня строчки вроде “Величие Бога пламенеет, как дрожащая фольга” считаются вершиной викторианской поэзии, а Хопкинса называют предтечей модернизма и одним из крупнейших англоязычных поэтов. Сам он, вероятно, удивился бы этому, в дневнике он писал: “Мои стихи – это крик в пустоту”.

Артюр Рембо: подросток, который взорвал поэзию и исчез

Артюру Рембо было 16, когда он написал “Пьяный корабль” – стихотворение, перевернувшее французскую поэзию. К 21 году он создал все свои основные произведения, включая “Озарения” и “Сезон в аду”, а затем… бросил писать. Навсегда. Современники считали его эксцентричным юнцом, а его стихи — бредом наркомана. Поль Верлен, с которым Рембо связывали бурные отношения, однажды выстрелил в него из ревности, ранив в запястье. После этого Рембо уехал в Африку, торговал оружием, контрабандой и умер в 37 лет от гангрены, даже не упомянув в письмах о своей поэтической юности.

Лишь в 1890-х символисты объявили его гением, а его стихи — манифестом свободы. Сегодня строчка “Я – это другой” стала девизом всех, кто ищет себя в искусстве. Но сам Рембо, кажется, предвидел свою судьбу: “Я пробовал изобрести новые цветы, новые звезды, новые виды плоти, новые языки. Я поверил, что обладаю сверхъестественным могуществом. И что же!.. Я! Я, который счел себя магом или ангелом, освобожденным от всякой морали, я снова брошен на землю”.

Эмили Дикинсон: 1800 стихов в ящике стола

Эмили Дикинсон – одна из величайших поэтесс Америки, но при жизни она была известна лишь как чудаковатая женщина, которая почти не выходила из своей комнаты. За всю жизнь она опубликовала менее десятка стихотворений, да и то анонимно.

Дикинсон писала для себя, складывая свои стихи в ящик стола. После ее смерти сестра обнаружила более 1800 стихотворений, которые позже были опубликованы. Сегодня Дикинсон считается новатором в поэзии, ее стихи изучают в школах и университетах, а её образ стал символом творческого уединения.

Иннокентий Анненский: учитель, который объявил себя никем

Иннокентий Анненский при жизни был известен как директор гимназии в Царском Селе, переводчик Еврипида и критик. Его стихи, полные мрачной символики и экзистенциальной тоски, казались современникам слишком “темными”. Александр Блок позже писал о нем так: “…Человеческая душа, убитая непосильной тоской, дикая, одинокая и скрытная. Эта скрытность питается даже какой-то инстинктивной хитростью – душа как бы прячет себя от себя самой, переживает свои чистые ощущения в угаре декадентских форм”.

Анненский печатался редко и анонимно. Его единственный прижизненный сборник “Тихие песни” (1904) вышел под псевдонимом “Ник. Т-о” – намек на фальшивое имя “Никто” из “Одиссеи”. Поэт умер в 1909 году на ступенях Царскосельского вокзала от сердечного приступа, так и не узнав, что через несколько лет его назовут “предтечей акмеизма”.

Франц Кафка: человек, который хотел, чтобы его забыли

Франц Кафка – один из самых известных писателей XX века, чьи произведения стали символом абсурда и одиночества. Но при жизни он был скромным служащим страховой компании, который писал по ночам. Кафка настолько сомневался в своем таланте, что перед смертью завещал другу Максу Броду сжечь все его рукописи. К счастью, Брод ослушался.

Кафка при жизни опубликовал лишь несколько рассказов, которые не вызвали особого интереса. Его главные работы – “Процесс”, “Замок” и “Превращение” – увидели свет уже после смерти автора. Сегодня Кафку называют пророком XX века, а его имя стало нарицательным для описания бюрократического кошмара.

Джон Кеннеди Тул: самоубийство и посмертный Пулитцер

Сатирический роман “Сговор остолопов” Джона Кеннеди Тула – это история неудачника Игнациуса Райли, который борется с “деградацией современного мира”. Ирония в том, что судьба самого автора была зеркалом судьбы его героя. Тул рассылал рукопись издательствам 30 раз – везде получал отказы. В 32 года он покончил с собой, прикрепив шланг к выхлопной трубе автомобиля.

Спустя 11 лет мать Тула уговорила издателя прочитать роман. В 1981 году книга получила Пулитцеровскую премию, а ее тираж превысил 1,5 млн экземпляров. Сегодня “Сговор остолопов” входит в разные списки типа “100 лучших романов XX века”, но сам Тул так и не узнал об этом.

Источник: Литинтерес (канал в ТГ, группа в ВК)

Для меня любая книга Кафки - сон при температуре 38 :все очень растянуто ,непонятно ,ощущение бреда и абсурда. Сборник рассказов "Лабиринт" - не исключение). первый рассказ с одноименным названием - тянущийся, необоснованный страх , поток мыслей, пропитанный тревогой ,переживаниями о мнимой опасности , повторение одной и той же сути разными словами . Лабиринт навязчивых мыслей.
Остальные короткие рассказы тоже не особо понятные ,но все таки я очень люблю ( и считаю, что стоит читать) Кафку именно за атмосферу.

"Я ценю и прошлое своё, и будущее, находя и то и другое превосходным, не отдавая преимущества никому, только сетую на несправедливость прозрения, осыпающего меня своими дарами. "

"- Тебе я доверился бы в последнюю очередь.
- Ну пусть я буду в этой очереди хотя бы последним"

"Ко мне относятся уважительно, не понимают, как можно так жить, но не обижаются на меня за то, что я так живу"

Прочёл «Замок» Франца Кафки.

Там мужик пришёл в деревню и такой: «Землемера вызывали? Это я». А деревенщина ему: «Ничо не знаем, вали отсюда…». Землемер оказался пробивной: «А вы в замок позвоните». Те позвонили и узнали, что правда вызвали землемера. Только позже выясняется, что он нафиг никому не нужен, потому что сама его должность – бюрократический пук.

Наш мужик оказывается в наитупейшем положении, которое многие литературоведы называют «абсурдом». Это когда ты тупо вброшен в холодный мир, в котором нет тебе места, друзей тоже нет, и причинно-следственные связи не работают, но ты старайся. У мужика даже имя абсурдное – К, что отсылает к Кафке.

В романе много персонажей, но нет героев. Герои движут сюжет, а тут всякий участник событий – недвижимость. Все тупо замерли и меньше всего хотят каких-либо изменений, разве только место в обществе посолиднее занять.

Единственный суетолог – землемер, потому что пришлый. Местных устоев не знает, за что все его стебут. Мужик рад бы попасть в замок, да только сколько бы он до него ни шёл, ближе к нему не становится. Некоторые усматривают в таком бесконечном движении – попытку прийти к Богу. В самом романе нет внятного объяснения, каким мёдом намазан замок, что землемера так к нему тянет.

Есть ещё одно понимание замка. Замок = власть. Возможно К. пыхтит из кожи вон ради сношения с твердыней, потому что так он проявляет волю к власти.

Философ Фридрих Ницше считал, что воля к власти – единственный двигатель человеческого существа. Роман «Замок» это наглядно демонстрирует: все его участники пускай и не стремятся в замок, как К, но всеми способами в разговорах и отношениях пытаются друг дружку использовать и поставить в положение слабака-дурака.

Франц Кафка в своём романе с тщательностью патологоанатома препарирует феномен власти. В писательском 4K разрешении можно подробно разглядеть все-все-все механизмы манипуляции: от внешних жестов и мотивов людей до мельчайших изгибов кусочков бюрократической мозайки.

Важно: если вы любите законченные произведения, то «Замок» не для вас. На этом месте рукопись обрывается.