Я вот этих простофиль хочу спросить, которые "измени себя и мир изменится". Ну как, мир меняется?
У вас был типично еврейский гуру. Максимализм - это та еще болезнь.
Индусы намного практичнее, у них:
Характер определяет судьбу.
Вашу судьбу, а не мир меняет. Это куда ближе к реальности.
Есть у меня знакомый
у него постоянно, жизнь не задаётся, родня все негодяи, жена стерва, дети не уважают, хамят, не слушаются
коллеги на работе, постоянно подставы мутят, за спиной ругают всех и сплетничают, перекладывают ответственность, не работают нифига, один он впахивает, но начальство тоже сволочное при этом им не довольно!
мне в этом плане повезло, я мои коллеги они приветливы, всегда готовы помочь, и я им помогаю раз они так ко мне, всегда готовы подстраховать друг друга, прикрыть в случае чего. За глаза (перед начальством особенно), не заржавеет сказать о друг друге слово хорошее, похвалить за какие то качества, в общем коллектив сплоченный
в общем с тем знакомым мы работаем в одной фирме и в одном подразделении, просто у него ко всем вокруг отношение как у шпиона в кругу врагов, а у меня обычное человеческое, вот так мне кажется работает принцип: Каков ты - таков и мир вокруг тебя
Как же отлично выглядела реклама тонального крема. А у вас есть примеры креативов которые так же запомнились? По ощущениям мем с Rick Genest и тыквой на долго закрепился)
В 1984 году Renault показала Espace, и это был полный разрыв шаблона. Я тогда зачитывался автомобильными журналами, и все обозреватели чесали затылки: к какой категории отнести эту диковинку? Не универсал - крыша завышена. Не микроавтобус - выглядит непривычно легко. Термина "минивэн" ещё не существовало.
Ходила байка про немецкого инженера из VW, который на выставке усмехнулся:
"Они сумасшедшие. Кто даст деньги за коробку на колёсах, когда можно купить седан?"
Но уже к 86-му Espace триумфально штурмовал Европу. Немцы спешно начали свои проекты. А французы доказали: гениальная идея - это часто простейшее решение, которое все до тебя игнорировали.
Когда семья не влезала в седан
В начале восьмидесятых европейская семья с тремя детьми стояла перед выбором. Покупать универсал - тесно. Дети дерутся на заднем сиденье, багажника не хватает на коляску и чемоданы. Покупать микроавтобус типа Volkswagen Transporter - громоздко, неудобно, расход бензина как у грузовика.
Седаны проектировались для четырёх-пяти человек. Больше не предполагалось. Третий ряд сидений? Не было такого. Трансформируемый салон? Не было. Семь мест в легковой машине? Не было.
Matra - небольшая французская компания, которая делала спорткары и работала с аэрокосмической промышленностью - предложила Renault идею: сделать автомобиль, в который влезет вся семья, весь багаж и при этом будет комфортно как в седане.
Renault сначала отказался. Слишком странно. Но инженер Филипп Гелуз был упрямым. Он построил прототип на базе Renault 18. Показал руководству. Те посмотрели, подумали - и дали добро.
Так родился Espace.
Пластик вместо железа
Первое, что поражало в Espace - кузов. Он был пластиковый. Не панели, не бамперы - весь кузов. Стеклопластик, армированный волокном, на стальной раме.
Европейцы привыкли к металлу. Сталь - это прочность, надёжность, солидность. Пластик - это дёшево, ненадёжно, одноразово.
Но французы рассуждали иначе. Пластик не ржавеет. Пластик легче стали - экономия 200 килограмм. Пластик можно формовать в любые формы - никаких ограничений штамповки.
И главное - технология Matra позволяла делать кузова малыми сериями без огромных инвестиций в прессы. Если Espace провалится - потери минимальны.
Когда я впервые постучал по крылу Espace, звук был глухой, не металлический. Ощущение странное - будто машина игрушечная. Но она была прочной. Пластик выдерживал удары, не мялся от лёгких касаний, не реагировал на царапины так, как сталь.
Немцы смотрели на это с недоверием. Но французы оказались правы.
Салон, где никто не толкался
Открыл боковую сдвижную дверь Espace - и понял: это не машина. Это пространство.
Три ряда сидений. Семь мест. Каждое кресло - отдельное, с подлокотниками, регулировками, удобной посадкой. Второй ряд - два кресла или диван на троих. Третий ряд - два кресла.
Но главное - трансформация. Второй ряд разворачивался на 180 градусов. Можно было ехать лицом назад, общаться с задними пассажирами. Третий ряд складывался в пол. Средний ряд снимался полностью.
Грузили мебель? Убрал два ряда - получил фургон. Ехали вшестером? Оставил два ряда, багажник огромный. Путешествовали втроём с детьми? Средний ряд развернул, дети играют лицом к родителям.
Я помню, как знакомый врач купил Espace в 1996-м. Он возил семью на море, снимал средний ряд, клал матрас - дети спали в дороге как дома. Он возил оборудование для клиники - складывал всё, получал фургон. Он ездил на конференции - второй ряд, третий ряд, семь коллег умещались с комфортом.
Универсальность, которой раньше не было.
Высота, которая давала свободу
Espace был высоким - 1,67 метра. Для легковой машины это казалось избыточным. Седаны были 1,4 метра, универсалы - 1,5. Зачем выше?
Но высота давала свободу. Садился в Espace - не нырял внутрь, а входил. Как в комнату. Голова не упиралась в потолок. Дети стояли в салоне, переходили между рядами.
Обзор был фантастический. Сидел выше других машин, видел дорогу на несколько автомобилей вперёд. Парковка - легче, манёвры - безопаснее.
Европейцы привыкли к низким машинам. Спорткары - низкие, седаны - низкие, даже универсалы стелились по земле. Высота ассоциировалась с фургонами, грузовиками, неудобством.
Espace сломал стереотип. Высокий - значит просторный, удобный, практичный. Не грузовик. Автомобиль для семьи.
Мотор, который не тянул
Но была проблема. Первый Espace оснащался четырёхцилиндровым мотором от Renault 18 - объём 2,0 литра, 110 лошадиных сил. Для машины весом 1200 килограмм (благодаря пластику) этого хватало. Но не хватало уверенности.
Разгон до сотни - 14 секунд. Максимальная скорость - 165 км/ч. На обгоне приходилось планировать заранее. Турбодизельная версия с 88 силами была ещё медленнее.
Французы не делали Espace спорткаром. Это была машина для семьи. Но клиенты хотели больше мощности. Позже появились версии с V6, с турбодизелями на 120 сил. Но первые годы Espace был неторопливым.
Я ездил на Espace первого поколения с дизелем. Подъём в гору - педаль в пол, еле тянет. Обгон фуры - нужна прямая километр длиной. Но в городе, на трассе, с семьёй - комфортно. Скорость была не главным.
Почему его называли коробкой - и почему это не мешало
Дизайн Espace был утилитарным. Прямые линии, высокая крыша, большие окна. Никакой агрессии, никакой динамики. Коробка на колёсах.
Французы не стеснялись. Дизайнер Жак Нуази сказал в интервью: "Форма следует за функцией. Espace создан для пространства, а не для скорости".
Европейские автолюбители, привыкшие к изящным линиям седанов, посмеивались. "Холодильник на колёсах", "сарай", "фургон для буржуа".
Но семьи покупали. Потому что внутри Espace был умным. Раздвижные двери - удобно грузить детей на узкой парковке. Большие окна - детям не скучно, видно всё вокруг. Высокая посадка - легко вылезать с ребёнком на руках.
Дизайн не продавал Espace. Его продавала логика.
Как Espace создал целый сегмент
В 1984-м минивэнов не существовало. В 1990-м их делали все.
Chrysler выпустил Voyager. Volkswagen - Sharan. Ford - Galaxy. Toyota - Previa. Даже Mercedes сделал V-класс.
Espace показал: есть спрос на семейные автомобили, которые не седаны и не фургоны. Есть люди, готовые платить за пространство, трансформацию, удобство.
Рынок минивэнов вырос до миллионов машин в год. Espace был первым. И оставался эталоном два десятилетия.
К концу девяностых минивэны стали обыденностью. А в двухтысячных их начали вытеснять кроссоверы. Семьи захотели высокую посадку, но без "коробочного" дизайна.
Espace постепенно терял популярность. Пятое поколение, вышедшее в 2015-м, уже не минивэн. Это кроссовер с элементами минивэна. Renault признал: время классических минивэнов прошло.
Урок французского упрямства
Когда Renault показал Espace в 1984-м, большинство экспертов предсказывали провал. Слишком странный. Слишком дорогой для семейной машины. Слишком медленный для энтузиастов.
Но французы не слушали экспертов. Они слушали семьи. Которым было тесно в седанах, неудобно в фургонах, дорого в двух машинах.
Espace решил проблему, которую никто не озвучивал, но все чувствовали.
Революция - это не обязательно сложная технология. Иногда это просто здравый смысл, упакованный в пластиковый кузов.
Друзья, переходите и подписывайтесь на мой ДЗЕН канал, буду рад вас видеть - dzen.ru/gladkov
А не надо замахиваться на то, чтобы изменить ВЕСЬ мир. Даже великие люди меняют только его кусок.
Майкл Джексон, например, изменил поп-музыку и хореографию. До него артисты на сцене в большинстве своем либо только стояли и пели, либо только танцевали.
Лев Яшин изменил принципы игры футбольных вратарей, показав, как надо действовать по всей штрафной площади и даже за ее пределами.
Альфред Хичкок изменил кино.
Мохаммед Али(Касиус Клей) изменил бокс.
Владимир Ленин (Ульянов) изменил политику в стране(и заложил предпосылки для изменения ещё в нескольких).
Но каким бы ни был великим тот же Мохаммед Али в боксе, он никак не изменил танцы, футбол, экономику...
Мы тут в большинстве своем не Джексоны, не Яшины и не Хичкоки.
Меняй свой кусок мира. Бери ношу по себе.
Под маской высокого самомнения и заносчивости обычно скрываются неуверенность в себе, стыд и самоуничижение.
/Ирвин Ялом/
Поиск власти служит защитой от беспомощности и от чувства собственной незначительности. Эту последнюю функцию он разделяет с поиском престижа.
У невротика, принадлежащего к этой группе, развивается ярко выраженная потребность производить впечатление на других, быть объектом восхищения и уважения. Он будет предаваться фантазиям о том, как поразит других своей красотой, или умом, или каким-либо выдающимся достижением: он будет широко и демонстративно тратить деньги; он будет пытаться щеголять своим знанием последних книг и пьес, знакомством с выдающимися людьми. Он будет не в состоянии сделать своим другом, мужем, женой, сотрудником того, кто не восхищается им. Все его самоуважение основано на том, что им восхищаются, и падает до предела, если он не встречает восхищения. Вследствие своей чрезмерной чувствительности, а также потому, что он постоянно ощущает унижение, жизнь является для него постоянным тяжким испытанием. Часто он не осознает чувство унижения, потому что это знание было бы слишком болезненным; но независимо от того, осознается оно им или нет, он реагирует на всякое такое чувство с яростью, пропорциональной испытываемой боли. Следовательно, его отношение ведет к постоянному порождению новой враждебности и новой тревожности.
В целях простого описания такого человека можно называть нарциссическим. Однако, если его рассматривать с точки зрения движущих сил, данный термин вводит в заблуждение, потому что, хотя такой человек полностью поглощен возвышением своего Эго, он делает это главным образом не ради любви к себе, а ради защиты себя от чувства собственной незначительности и унижения или, в положительном смысле, ради восстановления разрушенного самоуважения.
Чем более далекими являются его отношения с другими, тем в большей степени его поиск престижа может перейти внутрь; он проявляется тогда в виде потребности быть непогрешимым и прекрасным в собственных глазах. Всякий недостаток, осознается ли он как таковой или лишь смутно ощущается, воспринимается как унижение.
/Карен Хорни/
