(для "Службы забытых цитат")

В мемуарах Леонида Пастернака - отца поэта и очень несправедливо забытого художника - есть одно интересное воспоминание о гениальном Врубеле.

По смыслу - при совместной работе над одним проектом Врубелю наговорили много нехорошего о Пастернаке и он обиделся. Как писал Пастернак: "Несмотря на то, что Врубеля пригласили по моей просьбе и что за него попало от директоров Товарищества мне же, он поверил все-таки какой-то сплетне и мы как-то разошлись с ним. Только через много лет, когда улеглись интриги, он убедился в моих симпатиях и доброжелательных чувствах к нему. Как-то за одним товарищеским обедом я сидел рядом с Врубелем и помнится, первый заговорил с ним. Я сказал, что пользуюсь этой нашей встречей, чтобы разъяснить недоразумение; что в свое время на меня наклеветали и я перед ним никогда ни в чем не покривил душой; он достаточно времени имел, чтобы убедиться в этом и т. д.

На это, перебивая меня, Врубель вдруг сказал: «Да! я вам простить не мог, что вы — такой художник, — и знаетесь с Толстым!..» Такого абсурда я уж вовсе не ожидал! Нужно знать Врубеля, чтобы поверить, что он — человек парадоксальный, а, возможно, тогда уже и больной — мог сказать такую нелепость".

Пастернак действительно "знался" с Львом Толстым - его семья часто гостила у писателя как в Москве, так и в Ясной Поляне, художник много рисовал как самого писателя, так и делал иллюстрации к его произведениям. Достаточно сказать, что в фондах Музея Толстого хранится 36 портретов графа, сделанных Леонидом Пастернаком и около двух сотен его иллюстраций к произведениям Льва Николаевича.

Но Врубелю-то Толстой чем не угодил?

Спору нет, Михаил Александрович в своих мыслях и суждениях часто был столь же парадоксален, как и в своих картинах. Врубель отвергал многие привычные авторитеты, например, терпеть не мог Рембрандта, да и вообще всю голландскую живопись, а ценил и любил только итальянское искусство.

Но Лев Толстой-то, натуральный властитель дум того времени - чем ему в кашу наплевал?

Меня давно занимал этот вопрос, а сегодня я случайно нашел ответ.

Знаете где?

В мемуарах художника Коровина.

Вот что он пишет про Врубеля:

_____________

[Врубель] много жил за границей. Любил ли он заграницу? Я его как-то спросил об этом.

– Да, – ответил он, – мне нравится: там как-то больше равенства, понимания. Но я не люблю одного: там презирают бедность. Это несправедливо и неверно, и нехорошо. В России есть доброта и нет меркантильной скупости.

За границей неплохо жить, я люблю, так как там о тебе никто не заботится. Здесь как-то все хотят тобой владеть и учить взглядам, убеждениям. Это так скучно, надоело. Подумай, как трудно угодить, например, Льву Николаевичу Толстому. Просто невозможно. А сколько всех, которые убеждены в своей истине и требуют покорности, именно там и в том, где нужна свобода.

Императрица Екатерина женщина была умная и на проекте Академии начертала: «Свободным художествам»…

____________

Умение точно подмечать детали и особенности для художника является предметом профпригодности. А этот русский гений с польской фамилией "Воробей" все-таки был художником милостью божьей.

Но все-таки интересно - почему у нас никогда ничего не меняется?

"А сколько всех, которые убеждены в своей истине и требуют покорности, именно там и в том, где нужна свобода".

Причем как с той, так и с другой стороны.

_________________________________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741

Увоу ребятки! Когда читаешь Толстого, кажется, — как это ни дико, — что все другие писатели искажали для нас правду жизни. Вот гады, да?!
Они изображали человека так, как будто все его качества и свойства даны раз навсегда, и им, писателям, будто бы нужно только перечислить эти определенные качества и свойства, чтобы человек был изображен.
……
Плюшкин — скуп. Хлестаков — легкомыслен. Обломов — лентяй. Рудин — лишний человек. Печорин — герой нашего (такого-то) времени.
И эту неправду поневоле говорили нам все писатели, великие и невеликие, изображавшие человека как вместилище тех или иных определенных свойств.
Кароч вы поняли - они обедняли палитру бытия во имя сотоны!
Дивная сила великих талантов шла на то, чтобы как можно лучше обнаружить перед читателем эти свойства их героев.
А чо Толстой? А ничо!
Он первый понял, что, кроме всяких свойств, у человеческой личности есть как бы своя душевная мелодия, которую каждый из нас носит повсюду за собою, и что если мы захотим изобразить человека и изобразим его свойства, а этой душевной мелодии не изобразим, — то изображение наше будет ложь и клевета.
Усекли? Не? Перечитайте ещё раз, это вам не видосики зырить!
Надеюсь вы поняли в чём сила и профессионализм Толстого. Он чётко расковыривал тему, а потом сливался. Какие свойства у Пьера? Какие свойства у Анны Карениной? Какие свойства у князя Болконского? Читатель был вынужден сам улавливать тончайшие вибрации мыслеобразов.
А потом...
«Не знаю. Не могу ответить. Предо мною нет свойств, предо мною живые люди.»

И в ответ: «Вот как?! Очень плохо Иванов! Садись, два!»

По мотивам воспоминаний К. И. Чуковского о Л. Н. Толстом

Читая русскую классическую литературу иногда с удивлением для себя, обнаруживаешь, что многие из героев имели реальный прототип. К сожалению, в школе об этом не рассказывают. Роман Анна Каренина — это большая иллюстрация дворянской жизни второй половины 19 века, и образ и концовку персонажа Анны Карениной граф взял из реальной жизни.

По соседству с усадьбой Толстых жил помещик Александр Николаевич Бибиков, был он вдовцом, и имел роман со своей экономкой- Анной Степановной Пироговой, судя по описаниям современников она была высокой, полной женщиной, с широким типом лица и таким же характером. Роман длился долго, но к свадьбе дело не дошло. Вместо сердобольной экономки, помещик предпочёл сыграть свадьбу с одной из гувернанток своего сына. Понятное дело, что гувернантки были моложе и красивее. Звали новую супругу Ольга Фирекель.

В расстроенных чувствах Анна Пирогова покинула дом помещика, надеясь отправится к своей матушке в Тулу. Но до Тулы она не доехала, в расстроенных чувствах, на станции Ясенки она бросилась под товарный поезд. Несмотря, на записку, которую нашли у Анны, в которой она обвиняла помещика в своей кончине, полиция классифицировала это как несчастный случай. А граф Лев Николаевич Толстой присутствовал на опознании Анны, и это произвело на него большое впечатление. Нельзя сказать, что Бибиков был другом графу, иногда они бывали друг у друга в гостях. Но после случая с Анной Пироговой, Лев Николаевич оборвал всякие отношение с соседом.

Ах, этот Некрасов! Он был такой душка!

Вы не поверите, но умирать — было перманентное его состояние.

«Он был всегда какой-то умирающий», — выразился о нем Лев Толстой.

Да уж. И не насмешки, не корысти ради, и не волею пославшей его жены он так сказал. И не потому, что Некрасов был болен, а потому, что такой был у него темперамент. Когда через тридцать лет Некрасову и вправду пришлось умирать, его талант, словно осенние цветы, воспрянул и расцвел, будто он только и ждал этой минуты. Он сумел пробрать всех до самых печëнок! Полтора долгих года он только и делал, что изливал свои предсмертные вопли в панихидах над собственным гробом. Кошмарелло! Ужас! Можете себе представить?! Даже клопы вешались и дохли от тоски!

Мастер надгробных рыданий, виртуоз-причитальщик, он был словно создан для кладбищенских плачей. Рыдать он умел лучше всех, лучше Пушкина, лучше Лермонтова. Плакала ли Дарья по Прокле или безымянная старуха по Савве, или Орина по Ванюшке, или Матрена по Демушке, он неподражаемо голосил вместе с ними, подвывал их надгробному вою:

Уумер, Касьяновна, уумер, сердечная,

Уумер и в землю зарыт…

Гениалиссимус суицидальных тенденций! Кто, кроме Некрасова, мог бы написать эти строки? Кто мог бы создать это протяжное, троекратное у — для передачи сиротского воя?

Это "умер", дважды стоящее в начале стихов, снова повторяется с тем же эффектом в стихотворении «Мороз Красный Нос»:

Умер, не дожил ты веку.

Умер и в землю зарыт.

Господи! Кажется он намекает, что пора идти топиться! Ни один поэт не мог произнести это противное, никому не нужное "умер" с таким пронзительным, хватающим за сердце выражением.

Тэ-экс. Вернемся к нашим баранам. В чем таки тут секрет? Как нас цепляет (или пытается цеплять) Некрасов? Обратимся к профессионалам:

«Тайна ритмики Некрасова заключается в том, что он берет самый энергический, порывистый размер, анапест, богатый восходящими, словно в трубы трубящими звуками и на протяжении строки преобразует его в изнемогающий, расслабленный дактиль. Строка, начавшаяся так задорно и громко, с каждым слогом, чем ближе к концу, вянет, никнет, замирает и падает. Именно эта постепенность ее умирания, эти градации в понижении тона и вызывают в нас то щемящее чувство, которое неотделимо от некрасовской ритмики. Теперь это ритм всеобщий, но когда лет восемьдесят назад он послышался в поэзии Некрасова, то была новинка неслыханная, и нужна была вся лютая его ипохондрия, чтобы эту новинку создать. Поразительное его пристрастие к дактилическим окончаниям и рифмам объясняется — если не вполне, то отчасти — именно тем, что эти окончания в русской речи дают впечатление изматывающего душу нытья.»

Ну вот. Что и требовалось доказать. Берём на вооружение и вперёд - лабать рэпчики по мотивам Некрасова. Что касается меня, то мне не заходит этот ипохондрик. Бодрячком, пацанчики, бодрячком!

Соловко Е. В. по мотивам воспоминаний К. И. Чуковского о Некрасове.