Увоу ребятки! Когда читаешь Толстого, кажется, — как это ни дико, — что все другие писатели искажали для нас правду жизни. Вот гады, да?!
Они изображали человека так, как будто все его качества и свойства даны раз навсегда, и им, писателям, будто бы нужно только перечислить эти определенные качества и свойства, чтобы человек был изображен.
……
Плюшкин — скуп. Хлестаков — легкомыслен. Обломов — лентяй. Рудин — лишний человек. Печорин — герой нашего (такого-то) времени.
И эту неправду поневоле говорили нам все писатели, великие и невеликие, изображавшие человека как вместилище тех или иных определенных свойств.
Кароч вы поняли - они обедняли палитру бытия во имя сотоны!
Дивная сила великих талантов шла на то, чтобы как можно лучше обнаружить перед читателем эти свойства их героев.
А чо Толстой? А ничо!
Он первый понял, что, кроме всяких свойств, у человеческой личности есть как бы своя душевная мелодия, которую каждый из нас носит повсюду за собою, и что если мы захотим изобразить человека и изобразим его свойства, а этой душевной мелодии не изобразим, — то изображение наше будет ложь и клевета.
Усекли? Не? Перечитайте ещё раз, это вам не видосики зырить!
Надеюсь вы поняли в чём сила и профессионализм Толстого. Он чётко расковыривал тему, а потом сливался. Какие свойства у Пьера? Какие свойства у Анны Карениной? Какие свойства у князя Болконского? Читатель был вынужден сам улавливать тончайшие вибрации мыслеобразов.
А потом...
«Не знаю. Не могу ответить. Предо мною нет свойств, предо мною живые люди.»

И в ответ: «Вот как?! Очень плохо Иванов! Садись, два!»

По мотивам воспоминаний К. И. Чуковского о Л. Н. Толстом