Вчера я стоял у окошка налоговой инспекторши и смотрел на квитанцию. Восемь тысяч пятьсот пятьдесят рублей. Ежегодный налог на моего «Хайлюкса». Для пенсионера сумма немалая. И это, скорее всего, не предел! Голова говорила: «Продавай. Неразумно». В голове складывались цифры, доводы, вся невыгодность этого владения.
Но когда вышел во двор и увидел его… Он стоял, как всегда, чуть в стороне. Не блестящий салонный красавец, а настоящий работяга. Весь в паутине царапин — следы от веток в лесу, когда я ездил за грибами. Потертая до дыр кожа сидений, въевшаяся пыль тысяч километров. И в этот момент сердце сжалось так, что дыхание перехватило.
Вы вообще представляете, какой должна быть машина, чтобы у 76-летнего, видавшего виды мужика, в горле встал ком?
Я купил его не из салона, не пахнущего пластиком новобранца. Ему уже было пять лет, когда он стал моим. В нем уже была своя история, а мне предстояло вписать в нее свою. И мы их вписали.
А это и не машина вовсе. Это - мой спутник. Моя крепость на колесах.
Это он вез меня в Лоо, когда на перевале разыгралась такая метель, что все фуры встали. А мы ползли, и я знал: он не подведет.
Это он вытаскивал меня из осеннего леса, когда грунтовка после дождей превратилась в жижу, и я уже прощался с надеждой выбраться до темноты.
Это он возил на дачу кирпичи, доски и цемент - столько, что соседи в шутку спрашивали, не храм ли я строю.
И он почти не ломается. А если и требует внимания, то я почти всегда сам справляюсь. Каждое ТО, каждую замену масла, каждый подшипник я делаю это своими руками. Это не обязанность, это наш ритуал. Я знаю каждый его винтик, а он, кажется, знает мои руки. Обращаюсь к другим мастерам лишь в самых крайних случаях, и таких случаев за все годы были единицы. Я слушаю его шепот, а он - мои команды. Мы понимаем друг друга без слов.
Да, налог высокий. И я не олигарх. Да, каждый рубль на счету. Но продать его… Это все равно что предать старого друга, выращенного тобой с «детства». Каждая царапина на кузове - это не дефект, это память. Каждый скрип в подвеске - не поломка, а напоминание о дороге, где мы оставались одни, но не одни - вместе.
Я все же уточнил в инспекции, надеясь: «А может, есть льгота?»
«Нет, - был ответ. - По документам это грузовик с бортами. Да и мощность у вас под 200 лошадей».
Ну и что?
Восемь тысяч пятьсот в год. Это семьсот двенадцать рублей в месяц. Двадцать три рубля в день.
Двадцать три рубля в день. За эти деньги я покупаю себе спокойствие. Уверенность. И верного друга, в здоровье которого я уверен, потому что все эти годы следил за ним сам.
Продавать? Ни за что. Пусть государство берет свою дань. А я буду платить свою дань верности. Дань ему - моему железному коню, который стал частью моей души.
