Момент назад имевшая зефирную невесомость ночь налилась тяжестью, наполнилась угольной чернотой, навалилась глыбой магматического габбро. Стеснила дыхание, сковала маневр мысли.

Параллельно прилагаются знакомые шалости с пространство-временем. Скорость смены цифр в часах на стене стала сравнима с течением стекла. А вот само их стекло поплыло будто подтаявшее на жаре мороженное и шустро закапало вниз.

На пол машзала незаметно успевший уже порядочно потерять в горизонтальности.

В принципе геометрия дедушки Евклида перестала помогать в навигации — компактный некогда кубик помещения превратился в многокилометровый асимметричный сросток углов и перекошенных рёбер, явно существенно превышающих в количестве стандартную шестёрку.

Зато все из них стали доступны для ходьбы. Вот только нет интереса проверять куда по ним можно зайти. Да и некогда особо.

Все эти дешманские чудеса характерная прелюдия к началу действия не документированного, но неумолимого закона природы, повинуясь которому через необозримую вереницу миров прокатывается неживой стон, чуждый и чужой мысленный вирус, призрачное, но мощное, прикосновение-проникновение через скважины опрометчиво включенных в этот час приёмников – Радио Промороженных Пустошей.

Помогает которому в достижении нашего мира манипулятор, приводимый в движение непостижимыми силами, можно сказать инструмент инструмента, дотла выгоревший солипсист, сверхутомленный эскапист, неполиткорректный почитатель нелегальных идей, молоток рока для невезучих отбивных, внутренний повстанец, астрофизик-любитель… короче – Джон-Ледяные-Яйца.

Действительно ледяные.

И в эту midnight темой беседы будет высокое – от 100 км над уровнем моря начиная.

Ночером недавним, выбравшись на верхнюю площадку «Объекта» подшаманить одну из заболевших турелей с фугасным огнемётом, Джон случайно поднял голову, увидел звёзды и с концами забыл про требующий обслуживания ФОГ-70.

Зато флешбэком вспомнил, как в прошлом геологическом периоде зачитывался «космическими» фантастами: Ефремовым, Снеговым, Хайнлайном, Шекли и прочими.

Тогда ночное небо было дверью. Уже приоткрытой дверью. Скоро-скоро должной распахнуться совсем. Караваны ракет и следы на пыльных тропинках экзопланет. Имена звёзд и названия созвездий заводили больше, чем имена подружек.

Спика, Денеб, Ригель, Сириус, Вега, Тау Кита… Много их было. Бросало в трепет от понимания, что звёзд много бесконечно, а небо в ночи не горит белым пламенем от края до края только потому, что наша Солнечная система находится в глухом-глухом углу.

На тёмных задворках галактики. Но ко всему этому тянется человеческая рука. И нога, готовая в далёкой чужой пыли оставлять оттиски протекторов скафандра высшей биологической защиты. А пока на разведку устремляются «Вояджеры» и «Пионеры».

Прочухать что, где, как и застолбить самые богатые внеземельные поляны.

А нынче все взгляды только под ноги. Даже несчастный Марс, соорудив на котором базу, можно вагонами тащить любые ресурсы из неисчерпаемой кладовой пояса астероидов. Не планируется к освоению в ближайшую пару столетий.

А между тем глобализованный мир глобально же строем, взявшись за руки, энергично марширует к краю пропасти. И на наличном глобусе участие в мероприятии принудительное, вариантов соскочить нет – некуда.

Как раньше было принято писать на дверях метро: «Выхода нет, motherfucker!».

Трансляция №22
В эфире было Радио Промороженных Пустошей
Из «Объекта» в аномальной зоне Таймыр-700
Побережье Моря Мрака (Лаптевых)

Если вы впервые здесь — стоит начать с первой трансляции.

(…Шелест звездной пыли, а может, нейтронный голос самих звезд… Астматическое посвистывание ушатанной турбины нагнетателя, булькание заполняемого стакана, звуки судорожных торопливых глотков…)

Асфиксивный выдох и сдавленный, покореженный голос:
Небо больше не дверь. Теперь оно крышка. В которую щедро вбиты блестящие игольчатые гвозди. Грустно, что звезды не обиделись. Они просто равнодушно висят. Как ценники в закрытом магазине. Стоимость указана, только товара нет. И больше не будет. Мир марширует к пропасти, а звезды без интереса смотрят и считают шаги. Один. Два. Три... Остановиться нельзя и свернуть некуда. Вот такие дела…

(…Голос обрывается. Шелест звездной пыли превращается в треск счетчика Гейгера. Свист турбины становится хрипом. Стакан летит в бетонную стену и превращается в осколки. Тишина.)

В её наушниках, приклеенных к потной коже под шлемом, бубнил голос прапорщика, зачитывающего опись склада за 2018 год:
"...тушенка говяжья, сорт высший — четыреста банок. Брезент, артикул семь-два — рулонов шесть..."

Это была её молитва. Её стена.

Потому что снаружи, за тонированным стеклом визора, мир пел.

Это был не звук. Это был тёплый толчок, от которого ныли зубы. Гул, обещающий, что всё будет хорошо. Что можно перестать держаться. Всего на минуту.

— "Сталь", статус? — Вера облизнула пересохшие губы. Вкус железа.

— Вижу двадцать... нет, двадцать пять, — голос Егора дрожал. — Они просто сидят, Майор. Они светятся.

Торговый центр давно умер, но фудкорт сиял, как рождественская ёлка. Только свет был не электрическим — живым, густым, золотистым, пахнущим озоном и горячим молоком.

Двадцать пять человек. Бывших людей.
Они сидели за пыльными столиками, улыбаясь пустоте. Абсолютно счастливые. Абсолютно пустые.

— Работаем, — скомандовала Вера, чувствуя, как винтовку тянет к полу. — Только транквилизатор. Только в шею. "Сталь", если убьешь хоть одного — я лично тебя пристрелю, прежде чем ты начнешь светиться.

— Принял.

Они вышли из тени.

Свет ударил в визор, как физическая оплеуха. Горячая, тяжёлая волна.

"Ты устала, Вера..."

Мысль возникла сама. Обошла наушники, обошла бубнеж про тушёнку и ударила в мозжечок. Это не её мысль.

Вера сжала зубы так, что хрустнула эмаль.

— Огонь!

Егор выстрелил первым.
Дротик вошёл в шею девушке в жёлтом платье.

И вот он — самый страшный момент.

Девушка не закричала. Она открыла глаза и посмотрела прямо на Веру.

В её золотых глазах не было злости. Там было Удивление. И такая детская, искренняя Обида.

"Зачем? Мы же любим тебя. Это больно..."

Ментальный удар был сильнее отдачи. Веру шатнуло. Ей захотелось бросить винтовку, подбежать, вытащить иглу, подуть на ранку...

"...сапоги кирзовые, сорок пар, списание по акту..." — прошептала она, цепляясь за скучные цифры как за спасательный круг.

Девушка обмякла. Её свечение погасло. Она просто уснула.

— Следующий! — рявкнула Вера.

Двадцать три цели.
Двадцать три выстрела.
Двадцать три ментальных удара.

Каждый — любовью наотмашь.

Когда последняя цель упала, Вера не почувствовала облегчения.
Только ощущение, что внутри неё что-то лопнуло. Тонкая струна, на которой держалась её воля.

Руки дрожали. Мышцы горели. Ей хотелось просто сесть. На секунду. На вдох.

— Майор... — прошептал Егор. — Смотрите.

Пол дрожал.

Из тёмного коридора, ведущего к кинотеатру, вытекала река.
Жидкое золото.

Их были десятки. И они сливались в единый поток.
Резервный Улей.

— Слишком много, — прошептал Егор, опуская винтовку. — У меня нет дротиков.

Вера ткнула на его подсумок.

— Там ещё три пачки...

Егор покачал головой.

— Мы не выдержим. Каждая Обида отнимает у нас по неделе жизни. Майор, у нас есть боезапас, но нет психической брони.

Вера поняла: он прав. Её Лёд таял.

— Отходим, — сказала она.

Они начали отступать — и увидели вторую линию.

Пять Тёплых сидели на ступеньках эскалатора.
Не нападали.
Ждали.

Ловушка.

Вера попыталась сделать шаг, но ноги не слушались. Свет давил на волю, делал мышцы вязкими.

Тёплые приближались.
Не спеша.
С мягкой грустью.

Егор смотрел на реку света — и чувствовал, что они правы.

Три года в Льду.
Железобетонная муштра.
Замороженное "я".

И вот — тепло. Покой. Отсутствие боли.

"Разве это не лучше? Разве это не то же растворение, только мягкое?"

Вера ощутила волну сострадания. Её руки опустились.

Свет Тёплых обрушился на неё как тяжёлое, горячее золото.
Не призыв — забота, от которой невозможно защититься.

"Бедная девочка," — прозвучало в её голове. — "Ты так устала."

И Вера поняла: они не заражают — они жалеют.
Волна уюта накрыла её так мощно, что ледяная броня испарилась мгновенно.

ВТ-12 упала на пол.

Вера сняла шлем.

Её глаза залил чистый Золотой Свет.

К ней подошли двое — мужчина и подросток.
Они не нападали.
Они её обняли.

Тепло хлынуло через кожу.
Страх растворился.
Боль исчезла.
Одиночества больше не существовало.

Вера плакала от счастья.
Её кожа начала светиться мягким золотом.

Егор стоял в пяти метрах.

Он видел её лицо.
Как исчезает гримаса вечной боли.
Как она становится прекрасной.

И это было страшнее всего.

Волна тепла уже лизала его ботинки.

Ему хотелось шагнуть вперёд.
Раствориться.
Перестать быть собой.

— Дисциплина... — прошептал он. — Это умение делать то, что ненавидишь.

Он поднял ПМ-9.

— Прости, командир. Я выбираю холод.

Выстрел был сухим, как удар молотка по льду.

Егор упал.
Его тело осталось тёмным, тяжёлым, человеческим.

Тёплые подошли к нему.
Смотрели тихо, без осуждения — как на разбитую чашку, которую уже не склеить.

А Вера...
Вера даже не обернулась.

Он застыл в холоде. Океану незачем скорбеть: он хранит тепло для тех, кто течёт дальше.

Inversive-Zed. Часть (1/?). Протокол "Стекло"
Inversive-Zed. Часть (2/?). Протокол «Ржавчина». Когда инструкция убивает

В помещении было ещё несколько человек. Других бойцов он не видел. Когда Данилыч увидел Диану и Галину, ненадолго зашедших в его «камеру», то постепенно мозаика начала складываться. Девицы поглядывали на него и что-то сообщали своему предводителю.

Вскоре Данилыч оклемался достаточно, чтобы оказаться способным на разговор.

-- Тебе нравится убивать невинных людей? – спросил Браун. Данилыч попытался осмыслить вопрос, но отвечать на него вслух не стал – незнакомец явно хотел залезть под кожу. Так бывает, когда хотят поиграть с жертвой перед пытками. И почему он попался сюда? За что всё это? Все эти ужасы. Лучше бы сразу убили – Данилыч всегда больше всего боялся только одного – плена.

-- Чего молчишь? Нравится убивать невинных? – спрашивал Браун, занимаясь очисткой автомата. Грубые руки счищали сажу и грязь с деталей. Кажется, недавно его ствол навёл где-то шороху. – Ты без раздумий расстреливал подопытных Бахарева. И артиллеристов у Загорска… и прочих, кого только приказывали расстрелять ваш Нойманн, Калуев или Еличкин. И неужели после всего этого – тебя не гложет совесть?

Данилыч забеспокоился и начал просыпаться от страха. Грядущий допрос не сулил ничего хорошего. Тем более враг давил на самое больное – Данилычу было жаль невинных людей, его глодала совесть, но он всегда пытался просто забыть и не думать обо всём этом. Он выполнял чужие приказы. Но вот наступил час расплаты. Расплаты за страшные грехи.

-- Так нравится? Или нет? – повторил вопрос Браун.

-- Нет, -- коротко ответил Данилыч.

-- Почему же тогда ты убивал невинных людей?

-- Чтобы сохранить мир в забвении.

-- Вот как! – Браун рассмеялся. – И зачем это забвение нам нужно?

-- Потому что знание – опасно.

-- А ты уверен в этом? – театрально удивился Браун, оторвав взгляд от деталей автомата.

Данилыч ничего не ответил, опустил глаза, уставившись в стену с трещинами.

-- Я-то думал, что твоего друга – Юрия, кстати, сидящего в соседней комнате – вылечили от безнадёжного рака при помощи знаний Изнанки? Точно ли опасно знание «правды»? Или же…

-- Конечно, -- кивнул Данилыч. – Нельзя, чтобы подобные «Загорски» повторились где-то ещё. Тысячи людей были убиты.

-- То есть, по-твоему, нельзя исцелять людей и приносить человечеству огромную пользу, при этом не призывая чудовищ Изнанки в наш мир при помощи жертвоприношений? Ты точно нигде не запутался?

Данилыч снова ничего не ответил.

-- Ну, не молчи. Я с тобой разговариваю.

-- Если люди узнают о мирном применении Изнанки, то узнают и о враждебном. И тогда будут локальные катастрофы.

-- То есть, если люди смогут стать массово счастливыми, если построят общество бессмертия, сытости и изобилия на основе технологий Изнанки, то у них будут причины призывать в этот мир Мару и подобную мерзость, пытаясь всё уничтожить?

-- Чего ты от меня хочешь?

-- Ничего, -- пожал плечами Браун. – Я просто задаю вопросы. И мне интересно, как ты на них ответишь. А отвечаешь ты очень неважно. Сразу видно – манямирок держится на соплях. А ведь всё лежит на поверхности – только подбери, да осознай.

Снова молчание. Данилыч уселся поудобнее – всё тело одеревенело и требовало разминки, но он не мог особо развернуться.

-- Ну? Что думаешь? – спросил Браун и принялся неторопливо собирать автомат. – По поводу всего этого?

-- Хочу поссать, -- ответил Данилыч. – Хотя, наверное, вам похрен. Так чтó, мне сделать это прямо в штаны? Или вы сводите меня к сортиру?

Браун вздохнул.

-- Эй, Конус! Тащи сюда ссальную банку!.. – прикрикнул он в сторону двери, после чего снова обратился в Данилычу.  – Извиняюсь за некоторые неудобства. Походы в туалет с сильными пленниками отнимают слишком много времени и наших нервов. Впрочем, никто и не обещал пятизвёздочного отеля…

Пришёл ворчливый паренёк. Он принялся бубнить, что вступал в Движение не для того, чтобы носить мочу бойцов Организации. Помятую бутылочку он протянул Данилычу и принялся ждать, глядя в упор.

-- Может, ты хотя бы отвернёшься? – спросил Данилыч.

-- Ссы в бутылку!! -- пропищал Конус. – И не трать моё время!!

Данилыч пожал плечами и отлил в уже явно использованный кем-то сосуд. Конус быстро отобрал, почти вырвал из рук потеплевшую бутылочку и утащил куда-то наверх, видимо, на улицу или в унитаз.

-- Конуса просто уже облили, потому он и такой настороженный, -- неторопливо пояснял Браун. – Фёдор, или как там его… Промытый пропагандой Организации ублюдок. Фёдор безнадёжен, он из числа фанатиков, которые закрывают уши и скорее выберут глупую смерть, вообразив себя несдающимся героем. Вряд ли нам удастся его переубедить.

-- Так вы хотите и меня переубедить? – удивился Данилыч.

Браун собрал автомат и поставил его на приклад к стене позади себя.

-- Пока что я просто присматриваюсь, -- прищурился Браун. – Читал Оруэлла?

-- Давно.

-- Тогда ты знаешь, что такое «двоемыслие». И, похоже, ты им заражён.

-- А ещё там партизанское подполье на самом деле работало на Большого Брата. Где гарантия, что вы не всего лишь пешки Спонсоров, решившие проверить нашу лояльность?

Браун рассмеялся.

-- Хорошо рассуждаешь. Мне начинает нравится этот разговор, -- он задумался. – Даже и не знаю, как я бы мог доказать свою независимость от Спонсоров. Мир и в самом деле имеет тройное дно и полон абсурда. Миллиарды людей живут по неписанным законам Организации будто бы сами собой. И при этом они даже не знают о существовании этой Организации. Да даже если бы знали – подняли бы на смех того, кто о ней бы им рассказал. Обозвали бы любителями теорий заговора и свели бы дискуссию в полное отрицание на уровне мыслевирусных догм.

Данилыч кивнул.

-- Но мы похитили Константина – драгоценного друга одного из Спонсоров. Скоро доказательства придут сами собой, и ты убедишься, что мы вовсе не очередное прокси Организации, а совершенно независимое формирование – истинные революционеры, бьющиеся за истинную свободу и мировую справедливость.

Данилыч невольно издал смешок, хоть и был не в том положении, чтобы так себя вести.

-- Что? – спросил Браун. – Всё настолько плохо? Слова «революционеры» и «мировая справедливость» вызывают в тебе отторжение? Ведь так говорят только школьники с максимализмом, да? Именно так ты об этом подумал? Поздравляю, твоё мышление надёжно обработано хозяевами. Вряд ли взрослый пёсик рыпнется. В конце концов, на эту пропаганду были потрачены триллионы долларов, рублей, юаней – всего, что только можно. Я не осуждаю тебя. Все мы когда-то были такими, -- Браун наклонился ближе. – Вопрос лишь в том, хватит ли  у тебя смелости принять всю правду?

Данилыч поёрзал.

-- У меня всё равно нет выбора. Если я не перейду на вашу сторону, то вы меня убьёте.

-- Мы никого не будем убивать. Мы не псы Организации, которые согласны загрызть любого невинного человека по приказу своих хозяев. Мы даём шанс. Всем.

-- Да ну? И тем, кто угробил нашу группу в июне?

-- Жаль, -- сказал Браун. – Но я не имею к тому отношения. Ячейки разные. И порой даже настолько, что у них отличается подход к делу. А ты… в прошлой жизни ты не был прихвостнем Организации. Ты был воспитателем самого Камила Миробоича. Величайшего властелина Изнанки, который пытался сделать этот мир лучше, но которого остановили ублюдки Святого Престола – ныне возглавляющие Организацию.

Данилыч не знал, что отвечать, а поэтому Браун продолжал.

-- Это выяснил наш сновидец – Бханте. Скоро мы вас даже познакомим. Есть все основания полагать, что ты перейдёшь на нашу сторону. Такова твоя основная линия поведения. Твоя ключевая программа…

Во время разговора в помещение пару раз заходили вооружённые бойцы.

-- Ничего, мы тоже были в Организации, -- говорили они. – Скоро и ты будешь на нашей стороне!

И Данилыч всё больше успокаивался – кажется, его никто не будет убивать. По крайней мере, сразу.

-- Структура организации иерархическая, но слоистая, -- рассказывал Браун. -- Всюду лоббисты, в правительствах и крупных корпорациях, хоть и не все они осознают, какой цели служат. Организация не делится на одни ваши отделы, она пустила корни, как и сеть прокси-организаций, занимающихся исследованиями или боевыми действиями. Всюду внедряются агенты: в суды, в политические и военные структуры. Полностью контролируется бесполезная и даже вредительская для людей система образования, которая делает людей рабами, с детства заставляя тех жрать дерьмо, а не заниматься тем, чего требует душа и их истинное перерожденческое предназначение. Оглянись. Вокруг тебя – сломленные люди. Повальные депрессии, суициды, вырождение и сокращение численности. Люди, заражены ненавистью друг к другу – лишь бы эта ненависть не поднялась выше, на тех, кто действительно виновен во всех этих бедах. Влиятельные семьи, закрытые клубы – через них отдаются приказы, чтобы у народа складывалась иллюзия самостоятельного, а не направленного течения истории. Даже религии и эзотерические течения – контролируемы и служат для отвода внимания, чтобы одни люди находили отдушину, а другие – их критиковали и высмеивали, убеждаясь, что всё подобное – бред дебилов. Всё человечество играет в масштабной театральной постановке. И только ядро знает всю истину – немногие Спонсоры и их подсосы.

Данилыч снова кивнул. Он, в принципе, не услышал почти ничего нового. Эти мысли витали и в его голове.

-- А что предлагает ваше Движение взамен? – спросил он. – Чтобы все имели доступ к Изнанке, даже «дебилы»? Тогда всё будет, как Загорск.

-- Ты не видишь альтернатив, потому что ослеплён, -- возразил Браун. -- Мы предлагаем новую организацию общества – на основе справедливости. Да, вряд ли оно на первых порах будет идеально, и вряд ли все останутся довольны. Но пройдёт время. И общество изменится. Пещерные люди тоже не сразу собрались в города, не сразу начали строить автомобили и летать в космос…

-- Вас всех просто заебашут. Не мы, так другие. Воевать с Организацией бесполезно. Она всесильна…

-- А как же тот простой факт, что ты сидишь у нас в плену? – перебил его Браун. – Всегда есть лазейки. Всегда есть способы. Просто нужно быть на шаг впереди, мыслить, как враг. И чем больше появится свободолюбивых, таких, как мы – тем легче будет эта борьба.

-- Получится полная свалка, -- сказал Данилыч. – Война, которую сложно представить. Погибнет много людей. Миллионы. Даже представить сложно, какая это будет война, если будет использована Изнанка.

-- Да! Ты прав. Грядёт большая война. Спонсоры и мировой олигархат будет изо всех сил сопротивляться, пытаясь удержать свою власть. Они убьют многих, лишь бы не лишиться монополии на Изнанку. Но даже не в этом дело. Задумайся, откуда у тебя эти сомнения? Откуда возник этот паралич воли? Почему ты так легко принял уготованную всем скотскую участь, отказываясь от борьбы? – Браун наклонился ближе и показал пальцем на свой лоб. – Потому что они проникли к тебе в голову. Ты заражён мыслевирусами. Ментальными конструкциями, которые внушило тебе общество, чтобы ты стал послушной овечкой, с которой можно стричь шерсть, пока она не сдохнет в своём заваленном дерьмом загоне. Этому тебя учила с рождения Система.

-- Изнанка представляет опасность. Знаешь, что произошло в Загорске? Вы хотите превратить весь мир в подобный ад…

-- Ты ошибаешься! Движение осуждает опасные культы, которые стремятся приблизить апокалипсис. Мы – Движение – за использование Изнанки во благо человечества, а не во имя жертвоприношений и прочего идиотизма. Мы не хотим уничтожить планету, что бы вам ни внушали координаторы…

-- Но ведь Изнанка реально опасна.

-- Если ты думаешь, что ты сам против Изнанки, то ты ошибаешься. Ты просто крышуешь тех, кто её монополизировал. Тех, кто хочет спрятать знания и получить контроль над человечеством. Ведь когда учёные используют электричество или опасную атомную энергию – они не поклоняются этому, как божеству, верно? Изнанка – это такой же закон физики, особенность нашей реальности, который можно использовать, если изучить её закономерности. Можно создать совершенное счастливое общество, если повсеместно распространить Книгу Счастья. Можно сделать людей мудрыми, если донести до них Книгу Знания. Можно сконструировать что угодно, если раздобыть Книгу Речи, вернуть алхимию, устранить энергетические кризисы, стереть национальные границы внедрением телепортации, провести технологический скачок… Человечество выйдет за пределы пространства-времени. Оно победит болезни. Победит голод и несчастье. Победит любой дефицит, столь выгодный олигархам. Победит саму смерть… Да, для тебя всё это звучит, как невозможная фантастика – и это тоже не твои собственные мысли, а мыслевирусы, незаметно внедрённые в твоё сознание. Но именно такова истинная реальность. Организация – вот истинное мировое зло. Демоны во власти.

Данилыч нахмурился. Он серьёзно задумался.

-- Что? Ты всё ещё думаешь, что Организация – это добро, сражающаяся со злом? – усмехнулся Браун. -- И что Движение Сопротивления – это террористы-фанатики, желающие только лишь угробить кучу народа и скушать на завтрак младенцев? Присмотрись внимательнее. И задумайся. Даже если не знать многого и быть обычным бойцом Организации – даже тогда можно увидеть подвох. Что вы работаете на Организацию, которая борется с чудовищами, изучает их, но, почему-то, не использует феномены Изнанки в бою. Вы стреляете из обычных автоматов, неся тяжелейшие потери. Вы – пушечное мясо. Псы жадного хозяина, который боится, что его собаки могут научиться тому же, что умеет и он, и что после этого перестанут быть зависимыми от него. Всё это ты должен был понять и сам. Верно? Ты именно это и понял. Если, конечно, есть достаточно ума. И мне кажется, Данилыч, у тебя есть этот ум. Диана хорошо отзывалась о тебе. Она сказала, что ты – наш человек.

-- И именно поэтому вы оставили нас в живых? Чтобы завербовать? Попытаться переубедить?

-- Да! – ответил Браун. – И вместе мы вершим революцию. Истинную революцию, а не просто лишь очередную смену власти – поменяв одних грабителей, на других, что неоднократно происходило в истории!  

Браун взял со столика странную книгу. И протянул её пленнику.

-- Держи. Не пытайся осознать всё. Всё равно сможешь. Истинная история слишком сложна и запутанна. Но этого будет достаточно, чтобы лишний раз осознать масштабы вранья. Чтобы почувствовать себя преданным и обманутым. Кто знает – может после этого в твоей голове окончательно «щёлкнет»?

Данилыч взглянул на плотную кожаную обложку обложку. Книга называлась: «Летопись истинной истории». Увесистая книга почти в тысячу страниц.

-- Читай, -- сказал Браун. – Вникай. Это – часть посвящения.

И Данилыч открыл «летопись».

«539млн лет назад. Переход от мирной Эдиакарской биоты к хищничеству, охоте, убийствам – к гонке за выживание в страданиях. Появление страха, как эволюционного механизма защиты. Изнанка заражает доселе блаженную Жизнь своей пагубой.»

«252млн лет назад. Самое массовое вымирание, спровоцированное некой плесенью. Первое свидетельство проявления Бога Плесени. Гибель 90% живых существ. Изнанка едва ли не возвращает Жизнь в своё лоно. Но происходит эволюционный скачок.»

«Неопределенно лет назад. Хозяева возводили стены посреди океана и прочие циклопические сооружения, ныне утаиваемые от мирового сообщества.»

«4000 до н.э. Древний Египет. Владыки Изнанки быстро захватывают племена в долине Нила и объединяют Египет в единое государство. Процветание Египетской цивилизации на основе Изнанки. Сбор колоссальных урожаев, лечение болезней, масштабное строительство. Человечество совершает серьёзных технологический скачок вперёд и усиленно развивается, расширяя ареал своего обитания. Золотые времена.»

«3500 до н.э. Один из фараонов проводит ритуал и становится первым вампиром – обменивая возможность пользоваться Изнанкой на бессмертие и огромную физическую силу. Вирус вампиризма разлетается по планете. Происходят масштабные войны и мятежи. Люди отделяют себя от вампиров, возникают кланы. Человечество постепенно становится порабощено. На многие тысячи лет…»

«320ые до н.э. ПЕРВАЯ ВОЙНА КРОВИ. Аша Друдж создаёт Книги. Вместе с Аристотелем он обучает Александра Македонского (Двурогого).

Александр Двурогий, сын Филиппа, победил в первой Великой Войне с вампирами. Победил, освободив человечество от многих тысячелетий гнёта, и одновременно завоевал весь мир, принадлежавший тогда могущественным вампирским кланам. Он освободил человечество, использовав силу Мары – некромантию. Аша Друдж сделал Александра Одарённым, после чего исчез в неизвестности. Его смерть не подтверждена.»

«27 год до н.э. Зарождение могущественной Римской Империи, которая систематизировала знания Изнанки и была способна противостоять вампирам, борясь за свободу человечества. Клановые войны. Вампиры разобщены.»

«200ые. Вампиры постепенно объединяются между собой. Следует ВТОРАЯ ВЕЛИКАЯ ВОЙНА КРОВИ. Человечество побеждает вампиров в жуткой войне, но большой ценой. Власть Рима подорвана, могущественнейшее человеческое государство на грани краха.»

«300ые. Глобальное похолодание. К тому же Гольфстрим отсутствует как явление, ибо тёплые течения Атлантического Океана перегорожены континентом Атлантидой. Климат Европы гораздо суровее. Римская Империя терпит свой крах. Её осколки остаются в Испании, части Франции и Италии южнее Альп и, частью, в Атлантиде. Каждая часть считает себя преемницей и пытается объединить старые земли в бесчисленных войнах. Британия покрыта ледником, как и вся северная Европа. Территория нынешней Руси не населена...»

Данилыч закрыл книгу, когда его туманная голова словно вскипела.

– Это всё следует хорошо обмозговать… Организация полностью переписала историю. Но зачем?...

-- Ты сам видишь – в прошлом было много Изнанки! Спонсоры всё монополизировали. Нельзя, чтобы люди знали о её существовании. Магия – это выдумка. Так они говорят, чтобы народ смотрел на пытливых, как на фриков…

Некоторое время они просидели молча друг напротив друга. Браун наслаждался озадаченностью пленника. Он смаковал, как зреют семена сомнений.

-- Но что по поводу остальных ребят? – спросил Данилыч. -- Вы и с ними проводили такие разговоры? Что будет с Федей и со всеми, кто окажется к вам вступать?

-- Не волнуйся на этот счёт, -- сказал Браун. – Они все УЖЕ перешли на нашу сторону.

-- Перешли? – удивился Данилыч.

-- Разумеется. Все они – влились в нашу ячейку. Все, кроме Константина. Он – Хворь. И он нужен нам для экспериментов. Для созданием нового супероружия, при помощи которого все мы и победим Организацию… К тому же он фанатик. Его попросту невозможно переубедить. К большому нашему сожалению…

-- Тогда и я согласен перейти на вашу сторону, -- сказал Данилыч. – И в самом деле. Лучше биться за свободу, чем за мировой тоталитарный режим.

-- Ты не представляешь, насколько же я рад слышать эти слова! – просиял Браун.

Он был прав. Во всём. Однако единственный выход из этой дерьмовой ситуации – признать, что ты повёлся на их убеждения. Наверное, это и сделали все остальные пацаны.

Вероятно, все они лишь пустили пыль в глаза. Не верилось, что соратники могли так легко переметнуться на сторону Движения Сопротивления. Это было попросту дико, глупо и невозможно.

Данилыч больше не хотел войны. Хватит. Он отвоевал своё, и теперь хотел лишь покоя. Будь Данилыч моложе лет на десять – он бы, признаться, примкнул к ним, ради борьбы за справедливость, за всё хорошее. Но не сейчас, когда всё это вызывало лишь приступ тошноты… Биться за воображаемую «свободу» ему не хотелось. Он был доволен и привычной жизнью: тихой и спокойной, пусть и на опасной службе в Организации, но даже эта жизнь манила куда больше, чем борьба за «правду», но с вечными бегами и без надежды на победу. Организация непобедима. Данилыч не верил, что возможно построить общество справедливости, даже если очень сильно захотеть.

Сейчас он просто скажет, что со всем согласен – и это будет правдой. Спонсоры – ублюдки. Но не ублюдки ли и Движение Сопротивления?

Ложью здесь будет только то, что он согласен воевать за них. Данилыч не сможет стрелять в своих старых боевых товарищей. Поэтому сейчас его задача – заручиться доверием. Но когда выпадет нужный момент – он сбежит. Или подстроит всё так, чтобы ячейка была разоблачена и накрыта. Действовать предстояло очень хитро и осторожно.

-- Тогда держи, -- Браун протянул пробирку с неким прозрачным веществом. – Выпей её. До самого дна.

-- Что это?

-- Эта жидкость – клятва в верности, -- Брауна был предельно серьёзен. -- Почти все в нашей ячейке прошли через этот обряд.

-- И что со мной будет, если я её выпью? – спросил Данилыч.

-- Ты станешь полноправным участником нашей ячейки. И мы будем тебе всецело доверять любые задачи. Ведь ты, по сути, дашь нам клятву, что ты и в самом деле проникся идеями Сопротивления. Что ты не предашь нас всех в самый ответственный момент.

Данилыч почувствовал подвох. Он уж точно не желал пить жидкость, поданную ему потенциальным врагом. Яд? Вряд ли. Но что же это могло быть?

Сыворотка правды? Реальная «клятва», при нарушении которой следует незамедлительная смерть?

Он не хотел пить что-то подобное. Не только потому, что не доверял Брауну – он не хотел биться на стороне Сопротивления. Он не хотел давать клятвы верности.

-- Я так и знал, -- Браун серьёзно разочаровался – об этом рассказал весь его внешний вид. Глава ячейки выпрямился и отошёл в сторону, агрессивно встряхнув руками. – Ты пытался меня обмануть! Как и все остальные… А я уж было… Вам всем нельзя верить. Это не новость. Такие как вы – сами никогда не изменятся… Максим, Маркус – входите! Нужно накормить цепного пса. Подарить ему новую цепь, которой он будет рад.

В помещение вошли два рослых бойца в бронежилетах и при оружии. Они взяли пробирку из рук своего предводителя и направились к перепуганному пленнику.

-- Ты всё равно будешь на нашей стороне! -- заверил Браун, скрестив руки на груди.

Бойцы схватили брыкающегося Данилыча и принялись вливать ему жидкость в рот.

**

Спасибо за донат!

Зачисление Банк 500р

Ликвидаторы на АТ: https://author.today/work/433407