Так как люди шли смотреть на интересные бои, где воины выкладываются по полной, то и требования к ним были очень высокие: в гладиаторы отбирали только здоровых, сильных, агрессивных и в то же время достаточно смышленых, чтобы они не просто махали железками, а могли научиться делать это красиво. Понятное дело, что люди с такими качествами могли быть опасны, поэтому в гладиаторских школах бытовала жесткая дисциплина и порядок. Кроме охранников, которые могли гладиатора поколотить и заковать на пару дней в колодки, за порядком следили и тренера из ветеранов арены, получивших освобождение от боев. Они поясняли молодняку правила игры и были кровно заинтересованы в том, чтобы не было никаких заговоров или бунтов - ведь им лично было что терять.

В то же время владельцы школ гладиаторов все же не жестили и стремились к тому, чтобы рабы добровольно принимали порядок. Ведь гладиатор - это ценный актив, на которого тратится немало средств в обмен на то, что он может принести еще большую кучу денег своему хозяину. Поэтому ланисты (владельцы гладиаторов) обеспечивали своим подопечным:

- лучшее из возможных здоровое питание, ориентированное на поддержание и улучшение физической формы;
- лучшую медицину - ведь сохранение здоровья гладиатора было главной задачей, а потому медицина там была на высшем уровне;
- пристойное жилье и достаточное количество секса, который римляне считали полезным для здоровья, благо недостатка девушек в лупанариях (борделях) в Италии не было.

Взамен гладиатор должен был посвящать все свое время тренировкам и улучшению навыков, а также не бузить.

Гладиаторские бои во времена поздней Республики были кровавым и смертельно опасным видом спорта. До времен Августа, запретившего такие бои, были крайне популярны сражения гладиаторов sine missione - когда проигравшие умерщвлялись. Естественно, что по таким правилам сражались далеко не всегда, так как иначе рабов не напасешься. В среднем гладиатор проводил 2-4 боя в год в каждом из которых имел шанс умереть в среднем 10-25%. Как считается, минимальное число боев, которое проводил гладиатор за свою жизнь 3-5, максимальное судя по всему уходит за 30.

Риск расстаться с жизнью был, конечно, высокий и жить, зная, что этот год для тебя может быть последним, то еще испытание. Но бунту против системы зачастую мешало знание гладиаторами об альтернативе - ссылке в сельскохозяйственные рабы или еще хуже в шахты. Какое бы ни было здоровье у раба, тяжелый до изнеможения труд, плохое питание и посредственные условия проживания быстро подорвали бы здоровье. Раб в шахте жил не больше 2-3 лет, сельскохозяйственный раб - 5-15 лет, но эта жизнь, если её так можно назвать, была наполнена лишь одним - монотонной работой до упада, истощавшей силы. Подобная перспектива могла быть для многих хуже смерти - лучше уж годик пожить и умереть на арене, чем десяток лет деградировать до состояния живого инструмента в качестве сельскохозяйственного раба.

При этом в отличии от большей части сельских рабов у гладиатора всегда была надежда: выиграв 10-20 боев он мог либо заработать достаточно, чтобы выкупить себя, либо стать наставником для новых поколений гладиаторов. Такие наставники составляли костяк персонала гладиаторских школ. Они были живым примером, что выжить на арене и начать спокойную жизнь можно. Римляне могли сколько угодно выражать презрение к занятию гладиаторством, но в сложные времена многие из них готовы были вверять тем свои жизни - найм гладиаторов в качестве охраны в неспокойный 1 век до н.э. стал вполне нормальной и даже привычной практикой. Тем не менее именно на Спартаке вся эта система дала сбой по до конца не понятным причинам. Кем же он был?

Ответа на этот вопрос мы точно не знаем. Источники называют Спартака фракийцем, что может быть как указанием на его происхождение из одного из племен Фракии (область на востоке Балкан), так и на специализацию на арене - римляне делили гладиаторов на классы в зависимости от экипировки, часть специализаций происходила от вооружения разных племен, в том числе и фракийцев. Мы даже не знаем, является ли имя Спартак настоящим или это псевдоним для арены. Считается, что все же Спартак происходил из фракийских племен. Он видимо успел завербоваться в римские ауксилии, но когда Рим начал воевать с его родным племенем, дезертировал, а позже попал в плен и был продан в рабство.

В качестве гладиатора Спартак попал в школу некоего Лентула Батиата в Капуе, которого, согласно одной из версий, идентифицируют, как представителя рода Сервилиев Ватиев, один из которых как раз в это время домогался должности народного трибуна. Спартак провел в школе несколько лет - скорее всего, 3-4 года - и должен был стать уже опытным и уважаемым гладиатором. Причины, по которым он решил не просто бежать, а подбить на бунт значительную часть гладиаторов - нам неизвестна. Так как заговор не был вовремя сдан тренерам, то скорее всего, в школе Батиата сложилась какая-то нездоровая ситуация, которая сделала недовольными даже тех, кому было, что терять.

Возможно, что Батиат, если это тот самый Ватия, мог иметь желание организовать в качестве предвыборной кампании масштабные кровавые бои sine missione, куда выставить вообще всех бойцов, кто был. Но, возможно, что была и еще одна причина - слухи. Школа гладиаторов не была изолирована от мира, слухи туда проникали. Что это были за слухи в 74 году до н.э.? О, самые разные. Например о том, что в Испании что-то пошло совсем не так и Помпей вроде бы умоляет прислать подкрепления. Додумать до того, что Серторий со дня на день высадится в Италии было несложно. Пираты лютуют и из-за этого в Италии растут цены на хлеб и Республика неспособна эту проблему решить. На востоке царь Митридат вроде бы снова напал на римлян. Если собрать новости в кучку, то картина выходит вполне ясная - Рим слаб, его кусают со всех сторон, а значит есть шанс, что бунт и побег будет некому останавливать.

Это мы со своей позиции наблюдателя знаем, что в Испании Серторий терпел поражение, что с Митридатом войну Рим сам развязал, потому что не боялся в ней проиграть, что пираты были, конечно, проблемой, но не тем врагом, который мог свалить Республику с ног. А вот гладиаторы всего этого могли не знать и, уверившись в том, что побег безопаснее дальнейшего нахождения в школе, они устроили бунт. Зимой с 74 на 73 год до н.э. 70 гладиаторов из 200 напали на охрану, перебили её и бежали из города, прихватив по дороге гладиаторское снаряжение.

Беглецы устроили лагерь в укромном месте на Везувии, куда вела одна единственная дорога - что, с одной стороны, позволяло их блокировать, а с другой - нивелировало любое преимущество в силах у нападающих.

Власти Капуи попытались изловить беглецов, но собранные ими отряды ополченцев были разбиты. Почему после этого рабы не разделились и не рванули каждый по разным маршрутам на север - не ясно. Возможно, что лидеры восставших - Крикс, Эномай и Спартак - считали, что уже обрели свободу и дальше можно будет жить припеваючи грабежом. Очень скоро к гладиаторам начали стекаться разного рода мутные личности и беглые рабы, привлеченные царившими среди них порядками - восставшие всю добычу делили поровну. Так за очень короткое время под рукой у Спартака, ставшего неформальным лидером, оказалось уже несколько сотен бойцов разного уровня подготовки, осуществлявших натуральные рейды по Кампании, где и находилась Капуя - одному из богатейших регионов Италии, где многие уважаемые люди из Рима имели виллы.

Разгул бандитизма в Кампании привлек внимание Рима, откуда летом 73 года до н.э. прислали целого претора с армией в 3000 человек. И вот тут у нас серьезная непонятка - наряд сил явно не соответствовал угрозе, так как римляне изначально знали, где скрываются восставшие и что их немного - на тот момент речь могла идти о паре сотен, не более. И тем не менее претору Клавдию Глабру дали собрать солидную армию, что как бы стоит немаленьких денег.

Здесь я вынужден остановиться и пояснить немного про качество солдат. Общепринято про войну со Спартаком говорить, что мол у римлян в Италии и солдат-то толком не было, все в Испании и на Востоке были, а потому воевал всякий ополченческий сброд. Эта точка зрения во многом основана на ремарках римских авторов про плохое качество солдат, отправленных подавлять восстание в первый год. Но она подменяет реальную причину мнимой. Как я уже писал в лонге про мобилизационную систему Республики, никто её не отменял после Мария. В Италии, даже несмотря на две активно идущие войны, все еще были тысячи ветеранов конфликтов последних двух десятилетий, способных встать в строй. Но первое время их не мобилизовывали, так как считали, что рабы не представляют серьезной угрозы. Поэтому, судя по всему, в армию набирали либо молодежь без опыта, либо отчаянно нуждавшихся в деньгах, кому было вообще не важно с кем воевать, либо разного рода сомнительных личностей, которых в иное время и близко к армии не подпустили бы.

Итог такого подхода к набору предсказуем. Когда Глабр осадил спартаковцев, блокировав единственную дорогу к ним в лагерь, гладиаторы спустились на веревках из виноградной лозы по отвесной скале, обошли лагерь римлян с тыла и разгромили преторскую армию.

Да, согласно самой оптимистичной версии 70 человек внезапной атакой разгромили 3000. Звучит, мягко говоря, не очень правдоподобно, из-за чего я лично считаю, что либо число римлян было завышено (тут совсем антиисторизм, но что если по бумагам с Глабром ушло 3000 солдат, а на деле всего три сотни, а разницу по деньгам в карман?), либо у Спартака было куда больше бойцов.

Захват лагеря римлян сделал Спартака и его парней не просто очередными бандитами - это была заявка на нечто большее, и вскоре по всему региону начали вспыхивать бунты рабов, подогреваемые посланцами Спартака. Несколько сотен буквально за пару недель стали тысячами, которых Спартак начал уже вполне осознанно собирать в подобие армии с дисциплиной и порядком.

Из Рима в некотором недоумении наблюдали за всей этой движухой и задавались вопросом, на который так и не смогут дать ответ: кто виноват? Что делать, им было понятно - воевать!

Продолжение следует...

Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

В следующем 75 году до н.э. Рим столкнулся с продовольственным кризисом, вызванным разгулом пиратства в Средиземноморье, особенно киликийских пиратов. Республика безуспешно боролась с этой напастью уже 20 лет. Конкретно в данный момент борьбой с пиратами был занят пропретор Киликии Публий Сервилий Ватия, который даже кого-то из них разгромил, но проблему не решил от слова совсем. А так как Италия давно и плотно сидела на поставках зерна по морю из Сицилии, Африки и Египта, то цены на него, главную пищевую культуру полуострова, начали ползти вверх.

Рост цен на хлеб всегда вызывал беспокойство городского плебса, которое всегда пытались оседлать разного рода популяры… которым законами Суллы фактически строительство политической карьеры через трибунат закрыли. Поэтому-то тяжелое положение с хлебом в Риме вызвало еще большее усиление агитации за возврат прав народных трибунов. Сулланцы попали в ловушку. Если не пойти на уступки, то в Риме могли вспыхнуть беспорядки. Быстро решить проблему было невозможно, даже субсидирование льготных цен на хлеб едва ли быстро бы помогло, так как народные трибуны все равно продолжали антисенатскую агитацию.

А потому, чтобы снизить недовольство народа, консул Гай Аврелий Котта провел через сенат и комиции закон, снимавший запрет народным трибунам избираться на ординарные магистратуры. Это был вынужденный ход, которым были недовольны самые ярые сулланцы, но то, что закон прошел через сенат, явно говорит о его поддержке в данный момент большинством нобилей.

Здесь давайте на минуточку остановимся и приглядимся к этому консулу. Те, кто внимательно читал цикл о Союзнической войне, должно быть, смутно помнят эту фамилию. И да, это тот самый Гай Аврелий Котта, изгнанный в 90 году до н.э. специальным судом за “разжигание войны с италиками”. Он входил в группу реформаторов Друза, именно он должен был стать его преемником по трибунату, но проиграл выборы. В бурные годы сулланско-марианско-циннанской борьбы он по непонятной причине не попал ни под одну амнистию и только в 82 году до н.э. благодаря Сулле вернулся в Рим. Собственно в благодарность за это Котта стал сулланцем, но умеренным, в отличии от Катулла или Гортензия. С этими уважаемыми людьми, судя по всему Котта вынужден был поссориться из-за закона о трибунате, но опять же - то, что он его смог провести, говорит о согласии с ним значительной части сената.

Не меньше говорит и другой факт - в следующем 74 году до н.э. консулом стал младший брат Гая - Марк, тоже сулланец, видимо успевший повоевать в Испании в самом начале серторианской войны. Коллегой Марка Котты стал другой видный лидер сулланского движения, один из ближайший сподвижников Суллы - Луций Лициний Лукулл. Основным содержанием правления обоих консулов должна была быть стабилизация ситуации в Риме и противостояние требованиям народных трибунов вернуть им еще и политическую власть. Но в самом конце 75 года до н.э., когда старые консулы уже готовились отбыть в свои провинции, пришла новость взбудоражившая Рим - бездетный царь Вифинии умер и оставил своё царство в наследство Риму!

Насколько такой поступок царя Вифинии Никомеда IV был добровольным, мы не знаем. Рим во время первой войны с Митридатом помог Никомеду вернуть свое царство, поэтому он мог и сам в качестве долга благодарности передать царство под власть Рима. А мог и под давлением Вечного города. Что не меняет сути. Рим получил территорию, на которую уже очень давно претендовал царь Понта Митридат Евпатор.

Пока сенат срочно отправлял в Вифинию претора для организации провинции, из Понта начали разъезжаться гонцы. Часть из них поехала в Рим сообщить счастливую новость, что у царя Понта при дворе есть вообще-то законные наследники (читаем бастарды) преставившегося Никомеда. Естественно, что в Риме к таким заявлениям отнеслись со скепсисом и послали гонцов куда подальше. Но не беда, ведь часть гонцов отправилась в саму Вифинию сообщить радостную новость её жителям. А в это время в Понте потихоньку собирались войска.

Лукулл и Котта, вступив в должность, едва ли могли поверить своей удаче. Столь полюбившаяся римскими политиками война на востоке сама шла им в руки. Посудите сами. Сулла после победы над Митридатом заключил с ним мирный договор, который должен был ратифицировать сенат, но так и не сделал этого. Естественно, что по вполне понятной причине - ратификацией договора можно было шантажировать Митридата, так как пока её нет, формально война все еще идет и Рим мог напасть на Понт исключительно в рамках самообороны. Митридат это отлично понимал и потому готовился к неизбежной войне, повод к которой он уже получил, но пока выжидал хода римлян.

Лукулл и Котта не разочаровали Митридата, так как используя факт отсутствия мирного договора и угрозу армий Митридата провинции Вифиния, они начали активнейшим образом выступать в сенате за необходимость специальной операции против Митридата. Для консулов война с Митридатом должна была стать вершиной их карьеры. Они закончат то, что не смог сам Сулла, завоюют несметные богатства и вернутся в блеске славы. Сенат, рассчитывающий на богатую добычу для пополнения вечно худой казны Республики, тоже был не против повоевать. А потому вопросы внутренней политики отошли сами собой на задний план, хотя народный трибун Луций Квинкций и попил немало крови у консулов уже опостылевшими требованиями вернуть трибунам их права.

В этих условиях уже не выглядит удивительным то, что когда Помпей из Испании прислал письмо с требованием дать ему денег и солдат, иначе “война придет в Италию”, консулы тут же дали ему все запрошенное - не дай Юпитер Помпей еще выполнит угрозу и вернется в Рим и начнет требовать отдать командование в войне с Митридатом ему. Ничто не должно было помешать консулам отправиться на войну с Митридатом. Поэтому, когда в конце года в Рим пришли новости о бунте в одной из школ гладиаторов в Капуе, никто не обратил на это серьезного внимания. Лукулл и Котта отбыли в Грецию и оттуда в Азию, в Испании Метелл и Помпей гоняли Сертория, а в это время на юге Италии зародился никем еще не осознанный кризис. Имени Спартак только предстояло стать еще одним символом римского позора.

Продолжение следует...

Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Даже после разгрома римлян у Канн в 216 году до н.э. у них все еще оставалась армия около 10 тыс. человек и разрозненные гарнизоны городов. Сам Рим был хорошо укреплен, имел собственный немалый гарнизон.

Армия же Ганнибала нуждалась в восстановлении и отдыхе, а в случае форсированного марша на Рим пришлось бы оставить обоз. Также после стремительного броска истощенной армии пришлось бы строить множество осадных машин, к чему пунийцы были не готовы. Но все-таки, чтобы увидели воины Ганнибала и римляне, если бы великий полководец решился пойти на Рим?

После победы при Каннах пунийская армия захватила множество добротного римского оружия и доспехов в качестве трофеев, которые тут же были использованы по назначению. Иная ситуация была у римлян, которые теперь испытывали острую нехватку вооружения для вновь формируемых легионов. Для решения этой проблемы пришлось достать трофейное карфагенское снаряжение, которое осталось со времен Первой Пунической войны.

Таким образом, вооруженные по-римски пунийцы встретили бы армию римлян, экипированную в пунийские доспехи. 😁

Материал подготовлен телеграм-каналом Praetorian Cohort ⚔️. Больше интересных фактов об античности здесь.

К тому времени как в 284 году на трон взошел император Диоклетиан, римские монеты представляли собой лишь отчеканенные кружочки из меди или бронзы, а инфляция (как и население Рима) постоянно росла.

В 301 году Диоклетиан издал пресловутый эдикт о ценах, согласно которому за продажу товаров выше установленной правительством цены полагалась смертная казнь. Одновременно замораживался и уровень жалованья. Однако, к удивлению Диоклетиана, цены продолжали расти. Торговцы, лишенные возможности продавать товары с прибылью, закрывали свои лавки. Люди бросали привычную работу, чтобы найти место с нефиксированными ставками жалованья, или просто переходили на получение пособий от государства.

Да, именно римляне создали систему социальных пособий. Население Рима в ту пору насчитывало около миллиона жителей, и 200 тысяч из них бесплатно получали от правительства зерно (существовали на пособия).

Поскольку экономика находилась в плачевном состоянии, Диоклетиан решился пойти на политику пушек и масла. Он набрал в армию тысячи новых воинов и начал проводить в жизнь многочисленные общественные проекты. В результате в 2 раза выросли правительственный аппарат и армия, а дефицит бюджета вышел из-под контроля.

Истощив свои ресурсы, Диоклетиан попросту начал в огромном количестве чеканить новые медные и бронзовые монеты, обесценивая тем самым золотые и серебряные. Все это привело к первой в истории задокументированной гиперинфляции. В эдикте Диоклетиана о ценах были обнаружены свидетельства того, что фунт золота в 301 году стоил 50 тысяч денариев, а к середине столетия эта цена выросла до 2,12 миллиарда.

Это означало, что за пятьдесят лет стоимость золота увеличилась в 42,4 тысячи раз. В результате вся торговля, основанная на платежных средствах, практически остановилась и экономика перешла на бартерную систему.

Остаток жизни Гай Аврелий Валерий Диоклетиан провёл на родине в Иллирии, в своём поместье в Салоне, где уединённо прожил 8 лет. На попытку Максимиана и Галерия убедить его возвратиться к власти бывший император ответил отказом, заметив, что если бы они видели, какова капуста, которую он вырастил, то не стали бы приставать к нему со своими предложениями.

Материал подготовлен телеграм-каналом Praetorian Cohort ⚔️. Больше интересных фактов об античности здесь.

Веллей Патеркул, служивший легатом во время иллирийского восстания в 6—9 гг. н.э., подчеркивал, что причиной поражения армии Вара в Тевтобургском лесу (9 г. н.э.) были плохое руководство и трусость самого Вара и его старших офицеров:

«Армия, непревзойденная по храбрости и первая среди римских армий по дисциплине, энергичности и боевому опыту, из-за халатности своих полководцев, вероломства противника и немилосердной Фортуны была окружена. Солдатам не дали возможности сражаться или хотя бы спасти себя. Некоторые из них были даже наказаны за то, что вступили в сражение и проявили боевой дух. Зажатая между лесом, болотами и засадами, она была почти полностью уничтожена тем самым противником, которого всегда резала, как скот… эти полководцы были готовы скорее покончить с собой, чем сражаться… [и] бросались на свои мечи.

Два префекта лагеря… после того, как большая часть армии была разбита, сдались в плен, предпочтя умереть под пытками,…чем в сражении. Легат Вала Нумоний… ранее проявлявший благородство, показал пример трусости, оставив пехоту без защиты кавалерии и пытаясь ускользнуть в сторону Рейна. За этот поступок его ожидало возмездие. Он погиб, пытаясь бежать с поля боя. Частично сгоревшее тело Вара было изуродовано противником; ему отрубили голову».

Материал подготовлен телеграм-каналом Praetorian Cohort ⚔️. Больше интересных постов про римскую армию здесь.

Скорее всего, от Перперны никакой победы не ожидалось - главное, чтобы он не сильно проиграл. И вновь Помпей оказался вовсе не таким великим, как его принято считать: он опять проиграл Серторию, потерял 6000 легионеров, против 3000 у мятежного полководца, собственного зятя Меммия и вынужден был отступить в лагерь.

В то же время, потерпевший ожидаемое поражение Перперна, потеряв 5000 бойцов, отступил и теперь в схватку вступили Серторий и Метелл. Это сражение закончилось, по мнению римских источников победой Метелла, но то, что на следующий день именно Серторий попытался окружить лагерь Метелла рвом и валом, позволяет мне осторожно предположить, что скорее всего поле боя осталось за мятежниками. Тем более, что Метелл получил ранение в битве, что могло заставить его армию оставить поле боя.

Так как Серторий не смог на голову разбить Помпея, то на следующий день солдаты не очень великого сумели отогнать серторианцев от лагеря Метелла, после чего сражение сошло на нет.

Итоги битвы для Сертория были опять неутешительны. Это снова была тактическая ничья и его стратегическое поражение, так как именно для Сертория потери были более критичны, а судя по всему счет потерь был едва ли больше 1,5:1 в его пользу. Тем не менее авторитет он сумел поддержать и дальнейшее отступление на зимние квартиры к горной крепости Клуния прошло успешно. Метелл и Помпей попытались осадить там Сертория, но из-за начавшейся зимы и герильи мятежников на коммуникациях, вынуждены были отступить: Помпей в Ближнюю Испанию, а вот Метелл - в Нарбоннскую Галлию.

Кампания 75 года до н.э. была для Сертория провальной - хотя он и одержал две победы над Помпеем, вцелом, он отступал и явно уже не был королем положения. Поэтому многие общины, до этого лояльные ему в Ближней и Дальней Испании, перешли на сторону сената. Это же случилось и с частью доселе лояльных племен - после такого шага заложников в Оске ждала жестокая расправа. Такова была цена предательства.

В то же время неудачный ход войны распалил до этого скрытое недовольство у уважаемых людей из “сената” Сертория. Лидер мятежников не собирался слушать их советы, что явно раздражало многих из них. Одно дело, когда Серторий выигрывал - критиковать победителя мало кто будет. Но он то не выигрывал. Иронично, что самым недовольным в этой благородной кодле был Перперна, который не выиграл вообще ни одной битвы…

Понять всех этих людей было можно - они не застали партизанский период войны и для них перспективы Сертория могли казаться крайне мрачными. Вот только ровно в то же время Метелл и Помпей бомбардировали Рим требованиями прислать денег и подкреплений, иначе гроб, гроб, кладбище… Уж кто-кто, а Метелл отлично понимал и мог объяснить своему молодому коллеге, насколько быстро герилья Сертория может перевернуть доску. Запугивания сената в этот раз дали эффект и в Испанию отправились солдаты и деньги. Консулам 74 года до н.э. Котте и Лукуллу были совершенно не нужны проблемы с Помпеем, так как они уже нацелились на новую, очень выгодную для них войну.

Тем временем к Серторию тоже пришла помощь: царь Митридат Понтийский, который снова начал конфликтовать с Римом, предложил Серторию деньги в обмен на поддержку его претензий в Азии. Что интересно, радеющие о Риме “сенаторы” готовы были отдать азиатскому царю все римские земли в Азии за помощь. Но Серторий, воскликнув нечто вроде “Что ж вы делаете, сенатские морды! Что ж вы земли казённые раздаёте! Так никаких провинций не напасёшься!” отказал посланцам Митридата в претензиях на провинцию Азия. Те с точкой зрения лидера мятежников согласились.

Кампания 74 года до н.э. должна была протекать в том же стиле, как и кампании 79-77 годов до н.э.: армии сената захватывали одну кельтиберскую крепость за другой, их тылы кошмарил Серторий. Судя по всему обе стороны не добились серьёзных успехов, хотя воины Метелла и провозгласили того императором. То же повторилось и в 73 году до н.э. - сколько бы крепостей не брали войска сената, они так и не приблизились к победе над Серторием. Победят Сертория его же союзники.

Тактика и стратегия лидера мятежников очевидно вызывала все больше недовольства у "сенаторов", те все чаще обвиняли своего лидера в тирании и в то же время нежелании воевать. Врзможно, что за этими обвинениями стоял страх перед попытками Сертория договориться с Помпеем и Метеллом из-за усталости от долгой войны. Заговор против Сертория составил Перперна - его же правая рука. Сертория обманом заманили на пир, где закололи мечами.

Войскам сообщили об убийстве Сертория некими заговорщиками, после чего казнили несколько человек, возможно, что нелояльных Перперне и ко. После чего, потрясая реальным завещанием Сертория, где тот объявлял своим наследником Перперну, его убийца стал командующим повстанцами.

Смерть Сертория вызвала бурения в войсках - от мятежников начали откалываться как легионеры, не верившие в нового командующего, так и некоторые племена. Перперна не имел репутации, даже близкой убитому, а потому он сделал ставку на укрепление позиций за счет победы в сражении, пока армия вся не разбежалась. В качестве цели нападения Перперна выбрал более слабого Помпея и… с треском проиграл.

Неудачливого лидера мятежа взяли живым и притащили к Помпею. Перперна униженно просил своего победителя сохранить ему жизнь, обещал сдать всех, с кем в Риме имел связи Серторий, выдав Гнею архив переписки. Такое поведение возмутило не только простых воинов, но и Помпея. Он на месте казнил Перперну, а письма сжег.

В данном случае Помпей, естественно, преследовал личные интересы - слухи об этой истории быстро достигнут Рима и у некоторых людей там будет теперь долг благодарности. Кроме того Помпей взял под защиту всех сдавшихся ему мятежников - хотя вернуться в Италию им было нельзя, но примирение даже в таком виде было выгодно всем.

С поражением Перперны война не закончилась, но вести её теперь будут кельтиберы и их союзники без римлян. Вся Дальняя и Ближняя Испании будут в том же 73 году до н.э. окончательно замирены. На общины, менявшие стороны или недостаточно лояльные, Метелл наложил довольно чувствительный налог в качестве наказания. Кроме того, в честь победы он устроит месячный “мини-триумф”, где провинциалы Дальней Испании за свой счет будут устраивать в его честь празднества. Традиционалисисты в сенате возмутились таким поступком, но многие посчитали, что старик Метелл заслужил. О мерах Помпея не известно ничего, кроме того, что он, как и Метелл, получил сильную испанскую клиентеллу, благодарную за окончание войны.

Серторианская война серьезно встряхнула римскую Испанию. Впервые за долгие годы до этого жившие не очень пересекаясь римляне и испанцы, во время конфликта были вынуждены активно взаимодействовать. В обеих армиях служили римляне и испанские ауксиларии, и Серторий, и Помпей с Метеллом выдавали испанцам гражданство в обмен за лояльность. Также победители активно расселяли испанцев из центральной части полуострова в более романизированных регионах. Таким образом процесс романизации Испании был серьезно подстегнут.

Метелл, для которого эта война стала длинным и тяжелым испытанием потерял на ней 8 лет своей жизни. Он победил, но все запомнят, что победы начались только после прибытия Помпея. А поражения Помпея от Сертория будут забыты на фоне того, что окончательно разбил мятежников именно он. Удача явно была на стороне юного не очень великого, но очень амбициозного военачальника. Его звёздочка начала светится ещё ярче, чего он и добивался.

Война закончилась и в 72 году до н.э. Помпей должен был вернуться в Италию для триумфа над испанцами, не над Серторием - такие вещи пока в Риме не принято публично отмечать. Но Риму было в тот момент не до веселья. Старые страхи перед возвращением Помпея с армией как-то сами собой уже давно отошли на задний план. Вся экстраординарная карьера Помпея строилась на его участии в очередном кризисе Республики. И надо же было случиться, что уже год бушевал такой. Пока Помпей собирался со своими войсками обратно в Рим, по всей Италии одни со страхом, а другие с надеждой произносили одно и то же имя - Спартак!

Источники
Кембриджская история древнего мира. Том 9. Последний век Римской Республики. 146-43 гг. до н.э.
Короленков А.В. «Первая гражданская война в Риме»
Короленков А.В. «Квинт Сертория. Политическая биография»
Циркин Ю. Б. «Гражданские войны в Риме. Побежденные»
Котсенюк И.В. «К вопросу о негласном союзе между Помпеем, Цицероном и Метеллом»
Гурин И. «Серторианская война (82—71 гг.).»

Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Значок рубля под постом или по ссылке, если вы с приложения.

Данные действия некоторые историки описывают, как попытку создать альтернативную республику за пределами Италии. Но это едва ли так. Серторий на протяжении всей своей борьбы неоднократно изъявлял желание вернуться в Рим частным лицом. Использование республиканских институтов в Испании для него было таким же вынужденным, как и собственно борьба в Испании вообще: главное было выжить. При этом в методах использования республиканских институтов Серторий предвосхитил принципат - они были инструментом в руках военного лидера и только.

Столь же спорным является мнение о том, что Серторий целенаправленно романизировал племенные элиты союзные ему. Создание в Оске школы для детей вождей племен, где тех учили, как римлян, не должно вводить в заблуждение. Основная цель этой школы была - содержание этих детей, как заложников. Знакомство же их с римской культурой посредством обучения было нормальной практикой не выходившей за рамки имевшегося у Рима опыта взаимоотношений с соседями - такая подспудная “романизация” была нужна для лучшего понимания друг друга разными культурами.

Появление подобных республиканским структур управления, вероятно, было ускорено прибытием остатков армии Лепида под руководством Марка Перперны. Кроме солдат в Испанию высадился и небольшой десант беглых политиков, которым пришлось искать занятие. Сложнее было с улаживанием конфликта интересов с Перперной: и Серторий, и Перперна оба были преториями, что формально делало их равными, но новоприбывший военачальник был из уважаемого древнего рода, а значит и в римской политической культуре воспринимался человеком более достойным.

Проблема была в том, что достоинства Перперны не оценила даже его армия и сразу же после появления вопроса о командовании в публичном поле войска через центурионов изъявили желание видеть своим командующим победительного Сертория. Серторий же, как неглупый политик, сделал Перперну своим заместителем, чем вроде бы уладил конфликт. Но угольки недовольства у Марка остались, тем более, что по своему положению он был теперь на одном уровне с низкорожденными братьями Гиртулеями.

Появление у Сертория 20-30 тысяч римской пехоты позволяло Серторию действовать куда более агрессивно, так как теперь преимущество в живой силе было на его стороне. Была только маленькая проблема - Метелл отлично это понимал, а потому ушел в глухую оборону. При это часики тикали именно у Сертория - в следующем году в Испанию прибудет Гней Помпей Великий и тогда преимущество снова будет на стороне сулланцев. По хорошему следовало разбить Метелла до подхода Помпея, но в этом то и проблема - выкурить первого с его позиций у Сертория не было времени: зимой и весной военные действия были едва возможны, а летом уже скорее всего прибудет Помпей.

Поэтому соображения стратегии требовали поступить в 76 году до н.э. по-другому: раз нельзя выманить Метелла, то надо просто не дать ему выползти из своей норы, а в это время подловить на марше Помпея и разгромить, тем самым повторив успех с разгромом Манлия год назад. Серторий считал, что Метелл не будет представлять угрозы из-за собственной осторожности. И так и случилось - вместо движения навстречу Помпею тот будет весь год улучшать собственные позиции и бороться с партизанщиной серторианцев.

Поэтому Серторий мог большую часть своих сил бросить против Помпея, когда стало ясно, каким маршрутом тот двинется. Пути обеих армий должны были сойтись у города Лаврон - ранее союзного Серторию, но на фоне слухов о скором прибытии Помпея сменившего лояльность. Правда, сделали это жители, опрометчиво - первый под стенами города оказался все же Серторий. Военачальник начал осаду, которая должна была стать приманкой для Помпея. Лис Испании решил переиграть и уничтожить Помпея - сварив армию того в нескольких котлах.

Когда Помпей приблизился к городу и встал лагерем, Серторий дождался высылки фуражиров и сначала окружил их. Помпей вынужден был послать на помощь фуражирам легион, но и тот оказался в окружении. Тогда пришлось уже кидать все силы на помощь и в этот момент Серторий демонстративно выдвинул на холмы по флангам от наступающего Помпея свою пехоту: если бы Гней продолжил движение к окруженным, то он сам бы тоже попал в котел, поэтому ему пришлось отступить.

До сих пор у историков нет единого мнения, почему Серторий сделал свой фланговый маневр столь демонстративно. Если бы он дал войскам Помпея подойти ближе и уже после втягивания в битву ввел резервы с флангов, то скорее всего не столь-то и Великого ждал бы катастрофический разгром, уравнявший чаши весов в Испании. Но Серторий этого не сделал и дал Помпею с основной частью сил отступить из Испании в Нарбоннскую Галлию на перегруппировку. По одной из гипотез, Серторий не стал громить Помпея, потому что надеялся с ним договориться: либо о совместном выступлении против сената, либо наоборот о примирении с сенатом.

Проблема обеих версий в том, что за ними нет никакого фактажа. Поражение у Лаврона стало тяжелым ударом по репутации Помпея: Серторий сжег город прямо у него на глазах. По Риму ходили не самые лестные характеристики молодого военачальника, говорили, что он «был поблизости и разве что только не грелся у пламени, пожиравшего союзный город, но на помощь не пришёл». Едва ли после такого унизительного разгрома Помпей пошел бы на закрепление его последствий в общественном сознании и позорную капитуляцию в виде примирения с Серторием. Мятежник же гордился победой, так как считал Гнея лучшим учеником Суллы, который оказался не столь и опасен.

Кампания 76 года до н.э., в целом, была скорее неудачной для Сертория. Да, он нанес Помпею болезненное поражение, но не разгромил его. Баланс сил в Испании все еще был неопределенным и теперь существовал серьезный риск, что Метелл не будет выжидать и таки пойдет на соединение с Помпеем. В то же время события прошлого года убедили Сертория в том, что Помпей не столь опасен. Поэтому план на следующий год был одновременно осторожным, “кунктаторским” и в то же время слишком рискованным, так как армия дробилась сразу на три части:

1. Гиртулей должен был не дать Метеллу выйти из Бетики на юге Испании, заодно защитив союзные Серторию общины;

2. Перперна должен был на севере Испании поймать на марше Помпея и, видимо, висеть у него на коммуникациях;

3. Серторий же со стратегическим резервом обеспечивал безопасность флангов и приводил к согласию племена беронов и автриконов в верховьях Ибера. В случае необходимости он мог ускоренным маршем прибыть к той из армий, где был бы необходим.

Такое распыление сил привело Сертория к грани катастрофы. Гиртулей, талантливый и исполнительный, не смотря на прямой запрет Сертория на полевые сражения, по неизвестной причине устроил именно что полевое сражение с Метеллом. Возможно, что его к этому принудили испанские союзники, возможно, что он сам переоценил свои силы. Но в результате армия Гиртулея была на голову разбита у Италики, а сам он погиб. На севере Испании в это же время Помпей разгромил корпус Перперны.

Серторий, считая, что Метелл не пойдет на помощь к Помпею, собрал уцелевшие силы и кинулся наперерез Гнею. Теперь недооценил силы врага уже Помпей, вдохновленный легкой победой над Перперной. У реки Сукрон две армии сошлись в битве - в этот раз без изящных обходов и маневров, классическое римское сражение лоб в лоб, где побеждает тот, кто сможет продавить грубой силой своего противника. Оба военачальника возглавили правые фланги своих армий, оба успешно там наступали - Серторий первый продавил левый фланг армии противника, но не стал командовать фланговым охватом, а с резервами отправился на свой левый фланг, где сумел остановить продвижение Помпея. Попытка помпеянцев взять реванш на своем левом фланге также не увенчалась успехом и под угрозой окружения и разгрома Помпей вынужден был отступить к лагерю.

Это было уже второе поражение “Великого” от Сертория и на этот раз виной всему были не какие-то хитрости, а полководческий талант и качество войск - у Сертория они оказались в моменте выше. Но снова мятежный полководец не смог добить Помпея - из-за вестей о скором подходе армии Метелла он вынужден был отступить, костеря на чем свет стоит «бабку Метелла» который испортил ему триумф.

И вот если в прошлом году Серторий мог себе позволить не дожать Помпея, то теперь - это было поражение и катастрофа. Объединившиеся Помпей и Метелл имели армию большую, нежели у Сертория. Два крупных поражения заставили Помпея поумерить пыл и действовать согласованно с Метеллом. Серторий же вынужден был снова перейти к партизанской тактике. Но отлично понимая, что шансы на победу у него опять заметно снизились - он теперь уже точно предложил Помпею примирение и готовность уйти доживать жизнь частным лицом. Ответа на свое предложение мятежник так и не получил.

Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!