- Может, успею смениться?
Домывая пол в машине, смотришь в полумраке на блестящую аппаратуру, которая сегодня ночью, слава богу, не пригодилось. Значит, ничего не нужно ставить на заряд, менять и пополнять. Напарник подобьет рецепт за сутки и останется только пополнить препараты и расходники, которые потратили на вызовах только в чемодане, а дело не хитрое, одна сумка, все подписано.
Утренняя пересменка. Самое приятное время для медиков и самое суетливое - для диспетчеров. Выдай бригадам, не забудь расписаться в кипе журналов, выдать карты вызовов для проверки, а ведь телефоны и компьютеры никто не отменял - все трезвонит и пищит. В общем, суета.
Голос диспетчера сквозь шум прорывается в громкоговоритель.
- N-ская бригада!
Смотришь на часы. Без пяти. Напарник, он же "первый номер" выходит с подстанции, держа служебный планшет и листок карты в руках.
- Давай, там "давление".
Топаешь ботинками по свежепомытому. Почему - то в голову в утешение приходит фраза из популярного мультфильма "Давай, вошли и вышли, приключение на двадцать минут!"
Водитель, объезжая пеньки люков, костерит дорожных рабочих, которые положили асфальт везде. Ну кроме переулка у подстанции, конечно. Вот и приходится крутиться на пятачке, чтобы не убить казенную машину о локальное благоустройство города.
Сталинский дом, пятиэтажный. Центр города, набережные, таких домиков у нас полно. Смотришь в карту, через плечо.
- Пятый. Без лифта. Ну конечно, куда уж.
Недоволен такой физкультурой - на двадцать пятом часу работы организм без энтузиазма воспринимает такой подъем. Одного часа сна на диванчике, накрывшись курткой - как не бывало. Концентрируешься на кардиографе, болтающемся на плече у напарника. Спотыкаешься, чудом не ухнув ящик с лестницы. Ругаешься беззлобно.
Сухонький старичок открывает высокую деревянную дверь.
- Куда проходить?
Комната, похожая и не похожая на те, в которых бывал сотни раз.
- Что беспокоит?
Поднимаешь глаза, смотришь, через секунду включаешься. Приключение на двадцать минут. Ага, размечтался.
Пожилая женщина сосредоточено смотрит перед собой, сидя на стареньком диване.
- Ребят, дышать как-то тяжеловато, да и в груди - как камень.
И белая, как лист.
Напарник помогает разматывать электроды кардиографа, даже электроды смачивать не надо - и так мокрая, словно под дождём стояла. Накидываешь манжету, смотришь на стрелку - ну как с давленьецем?
Низко, очень низко!
Напарник щёлкает кнопкой печати. Кардиограф натужно выдаёт ленту с размашистыми кривыми.
- Катетер?
Для проформы спрашиваешь, уже жгут наложил, напарник уже с катетером подскакивает, вену для доступа ищет.
Проснулся, трясешь головой. Быстрее надо. Голова как чугунок. В канюле кровь, значит попали. Хорошо. Хлопаешь напарника по плечу.
- Я за носилками.
Первый номер, не оборочиваясь, кивнул. Бежишь по лестнице, ботинки гулко стучат по ступеням. Выскакиваешь из подъезда, щёлкает замок двери. Хватаешь носилки, секунду смотришь на сумку с дефибриллятором, дергаешь с собой. Водитель хлопает дверью.
- Втроём унесем?
- Ну а что делать...
Дверь в подъезд выдвила второпях подсунутый кирпич. Хватаешь за ручку, благо большая, металлическая и рывок. Жалобно звенит домофон.
Взлетаешь по ступеням. Нехорошее чувство. Залетаешь в комнату. Женщина на полу, напарник уже ритмично давит на грудь.
Полезла нецерзущина, вслух, срываешь с плеча дефибриллятор, кидаешь в коридор носилки, чуть не зашибив деда, который с любопытством смотрит и пока не понимает.
- Электроды, б!
Почему всегда детские в руки лезут первыми, а? Раздираешь упаковку, клеешь на грудь. Молодцы заграничные товарищи, подписи делают, наклеил не глядя, потом смотришь - правильно, не зря натаскивался.
- Руки!
Инопланетно-спокойный голос автомата:
"Идёт анализ ритма... Рекомендуется дефибрилляция!“
Кнопка на приборе наливается жёлтым огнем. Жмёшь от души.
Бам! Тело женщины будто подбрасывает.
"Заряд отправлен. Продолжайте кардио-пульмональную реанимацию!"
Да без тебя видим, дурная машинка! Телефон на пол, на громкую, и так руки заняты! Запыхаешься.
- Это N-ская! У нас тут реанимация, пришлите подмогу!
Диспетчер что-то квакает и отключается, надеешься, что понял.
Всё мокрые, ящик - наизнанку, набираешь нужное, вот и водитель с сумкой со всякой полезной лабудой прискакал, тянет из коридора.
- Держите, ребят!
Как успел? Потрошишь сумку, раскладываешься, как на занятиях, на глазок рост прикидываешь. Напарник все жмёт и жмёт на грудину, считая вполголоса. Пульс появился, ух ты, не надеялись! Лишь бы систему успеть зарядить. Улыбнулся.
Облом. Опять срыв, бросаешь капельник. Дефибриллятор опять рекомендует себя использовать. Врываются реаниматологи, увешанные, как новогодняя елка. Кавалерия! Реаниматолог, бесцеременно по скинутой куртке и упавшему стестоскопу на полу, как по бульвару, но сейчас - можно, слова не скажу! Сейчас рад видеть его больше, чем подарки на дне рождения.
- В темпе, что у вас тут?
И слушает сбивчивый рассказ между "и раз, и два", вполуха, на плёнку смотрит, садится в голову к женщине. Только говорит - уже в руки катетеры, трубки, фонарики лезут, словно на минуту в богиню Шиву превратилась. Реанимационный фельдшер виновато разводит руками - не унесли все, рук не хватает! Несешься вниз. Их то не успели предупредить, они ритм ехали восстанавливать, а не с того света дёргать за руки-ноги.
Опять вниз-вверх, а пролеты широкие, будто не на пятый, а на десятый бежишь. Вваливаешься, хватаешь, бежишь опять. Все бегом, надо. Время.
Ритмично стучит "Автопульс" - гулко сжимает - разжимает грудину. Фурх-фурх. Солидный прибор, да ещё носилки пределаны. Запрягаем водителей, они уже каталку выставили, несут вместе с нами. С пятого. Который как десятый. А в носилках, кроме больной ещё килограммов двадцать всякого, ещё на себе навешано все, что в квартиру натащили - ноги подгибаются, а нести надо!
Вываливаемся из подъезда, мокрые насквозь, увешанные, пищит, шипит что-то, стучит и скрипит. Собачники утренние в рассыпную. Сквозь зубы шипим, на носилки втягиваем. Вкатываем, разбираем чье-где, похватали же не глядя. Водитель реанимобиля прыгает за руль. Хлопают двери. Сирена распугивает ранних случайных прохожих.
Садишься прям на бордюр. В глазах от пота щипет, хоть лоб утереть, а на улице не месяц май. Напарник такой же, форменная рубашка насквозь.
- Поехали меняться. На сегодня хватит.
Всё события являются художественным вымыслом, любые совпадения случайны.