Для начала скажу, что я слепой. Жить так непросто, но это легче, чем многие думают. Самое раздражающее, на мой взгляд, — то, что мне всегда нужно сохранять ясность ума среди людей, поэтому я почти не пью, а если пью, то совсем немного.

По-настоящему я позволяю себе выпить только на домашних вечеринках или в те редкие вечера, когда по какой-то причине решаю просто напиться у себя дома.

Именно в одну из таких ночей всё и началось. Я переехал сюда, в Вермонт, чтобы сбежать от насекомых на юге. Мне всегда нравилось сидеть на природе, но с тех пор, как я ослеп, моя кожа стала слишком чувствительной к маленьким лапкам жуков. Это сводит меня с ума, и когда у меня появились деньги на переезд, я сразу это сделал. Нашёл приятный городок — не слишком маленький и не слишком большой, с тротуарами, — и купил дом. Мой дом граничит с лесным массивом. Может, это национальный лес, честно говоря, точно не знаю. Всё равно я не могу прочитать таблички. Плохая шутка слепого.

Я заказал себе большую скамью из прочного дерева, поставил её на краю участка и вырыл кострище. Нет ничего лучше, чем слушать аудиокнигу и греться у огня прохладной ночью. Так вот, примерно спустя месяц после моего переезда ко мне начал приходить гость.

В первый раз я как раз только что попрощался с новыми друзьями, проверяя, чтобы у всех были трезвые водители. Заперев дом, я налил себе ещё один стакан и, слегка пошатываясь, добрался до скамьи и костра. Огонь всё ещё горел — мы разожгли его для вечеринки. Я несколько минут шевелил всё тростью, собирая пустые банки и стаканы. Сложил их под скамьёй, сел и включил аудиокнигу.

Огонь уже почти прогорел, я собирался идти спать, когда услышал приближающиеся шаги. «Кто это может быть так поздно?» — подумал я, но был слишком пьян, чтобы придавать этому значение.

Я из тех пьяных, которые становятся громкими, весёлыми и хотят, чтобы всем вокруг было хорошо. Так что, услышав шаги, я тут же решил: «Новый друг!» И крикнул: «Эй, приятель! Хочешь посидеть у костра?» Некоторое время я ничего не слышал, а потом тяжёлые шаги приблизились. Они становились всё ближе и громче, и я начал гадать, насколько же большой этот человек. Затем он сел на другой конец скамьи. Моя скамья чуть длиннее обычной, около двух метров, чтобы я мог лечь на неё и при этом оставить место для колонки или еды.

Я завёл разговор, но он почти не отвечал. Иногда издавал какое-то мычание, но чаще молчал, позволяя говорить мне. И я говорил.

Я рассказал ему о своей слепоте и о переезде в незнакомое место. О том, что ищу друзей, чтобы рядом были люди, которые помогут мне замечать опасность. Я говорил довольно долго, пока совсем не выговорился, а потом протянул к нему руку. Он сжал её очень большой ладонью, мы пожали руки, после чего я пожелал ему спокойной ночи и, пошатываясь, ушёл спать.

С этого всё и началось. Мой новый друг приходил не каждую ночь, но когда приходил, он просто сидел у огня и слушал. Со временем я стал замечать за ним кое-что. Первое — запах. Я решил, что он просто бездомный, и ему негде помыться. Я даже предложил ему воспользоваться моим душем, но в ответ получил лишь глухой звук, который я понял как что-то вроде «нет, спасибо», хотя уверен в этом не был.

В своей голове я решил, что это бездомный, переживший какую-то тяжёлую психическую травму, из-за которой он почти не разговаривает. Не лучший друг для слепого человека, но кто знает, возможно, я был единственным его другом.

Эта странная дружба длилась несколько месяцев. А потом настала та ночь — та самая ночь, которой боится каждый слепой человек. Ночь, когда кто-то вторгается в твой дом.

В тот вечер я снова сидел у костра и тихо слушал аудиокнигу. Мой друг, которого я начал называть Дубом — потому что он был большим и тихим, как дуб, — сидел на своём обычном месте. Я услышал звук разбитого стекла и поднялся, решив, что, возможно, поставил стакан наполовину на край стола, как это иногда случалось. Я сделал шаг к дому, чтобы пойти и убрать осколки, пока ещё помнил, где всё произошло.

Рычание за спиной остановило меня на месте. Я никогда раньше не слышал такого звука — глубокого, резонирующего. Я чувствовал, как он отдаётся у меня в голове. Затем мой друг встал и всего за несколько тяжёлых шагов добрался до дома. Я услышал, как он открыл заднюю раздвижную стеклянную дверь и вошёл внутрь.

Я хотел сделать ещё шаг, когда услышал первый крик из дома. «Господи, что это за хрень?! Убирайся, убирайся!» Потом — визг, и кто-то вылетел через стеклянную дверь, выбив её наружу на бегу. «Кто ты, чёрт возьми?!» — крикнул я.

Есть ещё кое-что, что нужно знать о слепых людях. Мы забываем о свете. Мы просто не думаем о нём, потому что он нам не нужен. Так что я кричал из темноты. Человек в ответ выдал такой громкий, пронзительный крик, что у меня заболели уши и я вздрогнул. Я заорал от испуга, отчего тот испугался ещё больше и рванул в лес.

Я простоял так несколько минут, а потом пошёл к дому, совершенно в панике и с мыслью, что нужно срочно звонить в полицию.

Под ногами хрустело стекло, и мой друг прошёл мимо меня, волоча за собой что-то по земле. Ко мне донёсся его запах, смешанный с запахом крови. «С тобой всё в порядке?» — спросил я его, и в ответ снова услышал лишь глухой звук.

Я вошёл внутрь, нашёл смартфон, подключённый к сети, и позвонил в полицию.

Позже полицейские объяснили, что, по их мнению, в мой дом проникли двое мужчин, но на них что-то напало. Они нашли на моём диване отрубленную человеческую руку. Крови было много, и я попросил полицейских сделать для меня фотографии. Моей страховой компании будет чем заняться.

Они также нашли следы убегавшего человека и борозды от волочения — от моего друга, который утащил второго прочь. По количеству крови они решили, что второй грабитель, скорее всего, мёртв.

И вот теперь я снова один дома. Уборщики только что ушли после того, как специалисты всё осматривали целую вечность. На задней двери натянута плёнка, такая же плёнка — на окне моего кабинета. Я благодарен своему другу за помощь, но в то же время… какой человек станет волочить тело в лес? Человек ли вообще мой друг? С кем я всё это время делил огонь? Я не знаю, и именно поэтому пишу сюда. Что будет, если он на меня разозлится? Я этого даже не увижу.

Чтобы не пропускать интересные истории подпишись на ТГ канал https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Но в моём детстве всё было именно так: мой лучший друг Эллис ежедневно ел их. Я до сих пор помню день, когда мы впервые встретились в первом классе.

На перемене я сидел во дворе школы в тот единственный день, когда мама забыла положить мне перекус. Эллис увидел, что у меня ничего нет, и, даже не дожидаясь, пока я о чём-нибудь попрошу, протянул мне пакет солёных кренделей. Я неловко улыбнулся, засунул его на дно школьного рюкзака и извинился, сказав, что не люблю крендели. Мы оба засмеялись, и с этого началась наша дружба.

У нас с Эллисом было много общего: мы оба были занудными книжными червями, любили научно-фантастические фильмы и фэнтезийные романы. Мы часами обсуждали друг с другом любимых вымышленных персонажей.

«Знаешь, на пакетике написано, что их нельзя есть», — осторожно сказал я как-то в обед, пока он жевал влагопоглощающие кристаллы. Я показал на надпись «ВНИМАНИЕ: НЕ ЕСТЬ» на одном из синтетических саше, которые вкладывали почти во все упаковки с перекусами.

«Всё нормально, — сказал он и высыпал содержимое саше в рот. — Это вообще безвредно. Там так написано только потому, что можно подавиться. А я умею жевать».

К сожалению для Эллиса, его необычная привычка не осталась незамеченной в нашем классе. Очень скоро другие ученики заметили, что он ест пакетики с силикогелем, и начали придумывать насмешки и издёвки.

«Фу, он жрёт этот мерзкий белый порошок», — хохотал один из задир, возвышаясь над бедным Эллисом. — «Вот урод!»

«Ага, марсианин, у вас на родной планете тоже едят гелевые пакеты?» — смеялась какая-то девчонка, маша рукой у него перед очками.

«Я сегодня в химлабе сделал немного научной химии, тебе тоже надо выпить, ботан!» — гоготал ещё один, пялясь на брошенное консервирующее саше.

Так продолжалось многие годы нашей дружбы: по нескольку раз в неделю. Стоило им заметить, как из ланчбокса появляется маленький голубой пакетик, они подходили и начинали издеваться. Эллис и выглядел гораздо «ботанистее», чем я: толстые очки, худощавая фигура — всё это делало его удобной мишенью.

Но несмотря на весь этот дурной приём, Эллис не отказывался от своей привычки. Он продолжал есть пакетики с силикогелем — только жевал их нервнее, запихивал в рот быстрее, пока задиры не увидели, или съедал их тайком в туалете.

Каждый раз, когда они подходили унижать моего лучшего друга, я отводил взгляд, замолкал и старался не привлекать к себе внимания. По моему поведению было ясно, что мне стыдно за его странную «диету». Я не хотел выглядеть таким же странным и не хотел стать мишенью «за компанию», поэтому никогда не вступался за Эллиса и не вмешивался, даже когда травля переходила от слов к толчкам.

Я его не бросал открыто и не переходил на сторону задир, но никогда и не защищал. Тогда мне казалось: это его привычка и его битва.

С годами я об этом пожалел. Меня мучило понимание, что я дал хорошему другу страдать из-за своей трусости. Бывали ночи, когда я ворочался без сна, прокручивая в голове остроумные ответы, которыми мог бы отбить Эллиса от задир. Детство прошло — поздно.

Мы с Эллисом вместе перешли из начальной школы в среднюю, но в старшую пошли уже в разные. Мы тепло попрощались и пообещали продолжать общаться вне школы, но это не вышло: меня закрутила школьная жизнь.

Прошли годы, я уже перевалил за двадцать, когда Эллис снова всплыл у меня в памяти.

Однажды вечером, пока я сидел в квартире и смотрел телевизор, в новостях показали сюжет, который мгновенно вернул меня мыслями к старому другу. И, конечно.

Речь шла о пакетиках с силикогелем.

Их снимали с производства. Точнее, ту самую марку, которая попадалась нам во всех школьных перекусах и сладостях, — поэтому это была единственная марка, которую ел Эллис. В репортаже говорилось, что бренд Cryztel снимают с производства из-за крайне токсичных веществ в составе. Слова ведущего вогнали меня в холод:

«Это простая часть пищевой упаковки, созданная, чтобы держать наши продукты сухими. Но действительно ли они безопасны? Не те, что делает этот местный производитель.

По утверждениям, пакетики с силикогелем Cryztel создавались из научных отходов, природу которых исследователи в то время до конца не понимали.

К счастью, продукты, хранившиеся с этими пакетиками, были защищены от вещества пластиком. В следовых количествах оно тоже не опасно.

Однако мы призываем всех, кто случайно проглотил этот силикогель и испытывает проблемы со здоровьем, связаться с 9 News».

Я выключил телевизор, и кровь в жилах похолодела. Для здоровья Эллиса это, похоже, означало беду: бедный парень годами ел по нескольку таких саше каждый день. Если они переживают из-за тех, кто случайно проглотил один пакетик, то что это сделало с ним?

Эти саше, как утверждали, делали из отработанных отходов — побочного продукта исследований кристаллизации. Говорили, что эти кристаллы впитывают влагу куда сильнее обычного силикогеля, поэтому компания и решила сэкономить, но за всё приходится платить.

Меня охватило тягостное чувство: а жив ли вообще мой старый друг? Он мог умереть от отравления за те пятнадцать лет, что я его не видел, и я бы так и не узнал. Я достал телефон и быстро поискал его в Facebook.

Страница нашлась. Друзей там было мало, но по активности было видно, что он что-то публиковал хотя бы до начала этого года. Самое тревожное — на странице не было ни одной его фотографии: только картинки вымышленных персонажей. Текущая аватарка? Снимок ледяного монстра Вампы из «Звёздных войн». И обновил он её всего пару недель назад.

По крайней мере, любовь к «гик-фильмам» у него не пропала.

В ту ночь я успокаивал себя мыслью, что со старым другом, скорее всего, всё в порядке, и что мёртвые люди страницы в Facebook не обновляют. Писать ему я так и не решился, но мне хватало уверенности, что он жив.

Тем не менее те же кошмары вины за то, что я не вступился, вернулись. Я снова видел тех задир и снова молчал, пока они рвали его за привычку, которая, возможно, стоила ему здоровья. Однако моё мучение скоро вылезло из снов в явь.

В понедельник, уходя с работы, я сел в машину. Уже собирался захлопнуть дверь, как краем глаза заметил у колонны на парковке что-то. Что-то блестящее и зубчатое, похожее на кристаллы. Как будто всё тело из кристаллов. Я резко повернул голову, чтобы рассмотреть получше, но это уже юркнуло за колонну.

Наверное, тогда и стоило пойти проверить. Но я списал странное мерцание на отражение прохожего в хромированном бампере и выехал с парковки.

На работе кристаллическое создание больше не попадалось. Но легче от этого не стало: я начал видеть его по пути домой. Сначала на улице у офиса, потом на перекрёстке ниже по дороге, потом на автобусной остановке за перекрёстком, потом в переулке ещё дальше по маршруту. Я никогда не видел его дольше нескольких секунд в вечерней темноте — но теперь не было сомнений.

Где-то рядом пряталось двуногое существо, целиком покрытое острыми кристаллами. И хуже всего — день за днём оно следовало за мной до дома.

Такой блеск синтетического кристаллического вещества я раньше видел только в одном месте. Но видел каждый день в течение многих лет. В пакетиках с силикогелем, которые Эллис доставал каждый обед. Я сопоставил факты: новость о том, что его «кристаллическая закуска» токсична, и странное кристаллическое чудовище, что идёт по моим следам.

Снова дома я залез в интернет и начал искать одноклассников. Но на этот раз — не Эллиса, а имена тех, кто его травил. В их компании было человек пять, и я вдруг понял, что много лет ничего о них не слышал.

Вбивая их по одному, я с ужасом находил некрологи. Рой, главарь, был зарезан во сне при нераскрытом нападении на дом. Шона, одна из той шайки, погибла схожим образом: её тело разорвал на части ночной визитёр, пока семья спала. Один за другим я узнавал о зверских, жестоких убийствах, где бывшим задирам кожу протыкали и рвали.

На телах и в ранах находили кристаллическое вещество. Власти подозревали некий наркотик, которым обдолбался нападавший. Я же знал, что это кристаллы, осыпавшиеся с зубчатых конечностей самого убийцы.

Я понял ещё кое-что: существо, которое это сделало, мой старый приятель, шло к своей последней цели. Он хотел отомстить и мне — за то, что я не вступился.

Я мог бы утонуть в беспомощности. Но заставил себя мыслить трезво. Эллис убивал жертв только во сне, вспомнил я. Ему нужно было застать их врасплох — иначе он физически слишком хрупок. Если он подойдёт ко мне, пока я бодрствую, у меня будет шанс ранить его или, если придётся, убить.

Мне было больно думать о старом друге так. Но я не собирался позволить ему изорвать меня во сне, превратить мои виноватые кошмары в настоящий.

В ту ночь я укрепил дверь квартиры несколькими замками и поставил сигнализацию. Я также предупредил портье о возможном появлении уродливого злоумышленника, который может попытаться прорваться наверх, — опустив, разумеется, подробность про кристаллического монстра.

Наконец, я положил у тумбочки бейсбольную биту. Одного удара должно было хватить, чтобы обратить моего мстительного, осквернённого друга в груду стекла.

Не знаю, как мне удалось задремать, зная, что снаружи идёт убийца. Но я всё же уснул — и снова увидел привычные сны о вине. На этот раз я был одним из задир, присоединился к их оскорблениям. Для Эллиса, наверное, разницы не было.

Внезапно меня разбудил звук хлопнувшей дверцы шкафа. Это был мой платяной. Я поднял взгляд, моргая в свете лампы, — и впервые разглядел его вблизи. Эллис.

Зрелище было ужасным: плоть, искорёженная в гроздья белых кристаллов, торчащих из тела во все стороны, будто он замёрз в сталагмитах. Только эти никогда не растаяли бы. Под полупрозрачной белизной я не увидел ничего от его давно заключённого внутрь тела.

Когда он подошёл к кровати, я попытался выполнить свой план. Но от дрожи у меня из руки выскользнула бита, упала и укатилась под кровать.

Заворожённый и безоружный, я ждал, когда Эллис сделает то, чего я, возможно, заслужил.

«Прости, дружище», — твёрдо сказал я. — «Прости за то, что с тобой случилось, и за то, что не защитил тебя, когда это было нужно».

Кристаллическое существо почти не отреагировало на мои слова, а вместо этого потянулось под кровать. Он собирался избить меня моей же битой?

К моему удивлению, кристаллическая масса выпрямилась не с битой, а с моим старым школьным рюкзаком из начальной школы. Я держал его все эти годы из сентиментальности.

До меня начало доходить, когда его зубчатая рука порылась в рюкзаке и вытащила очень старый пакетик кренделей. Острые пальцы легко разорвали упаковку, рассыпав крендели по полу, и он достал то, ради чего пришёл: последний в мире пакетик Cryztel с силикогелем.

Я с изумлением смотрел, как он всыпал содержимое саше себе в рот — так же, как Эллис делал на каждой перемене, — и захрустел ими своими кристальными зубами.

Всё это время ему нужен был именно этот снятый с производства пакетик, а не моя смерть, как в случае с его мучителями. Он никогда не считал меня одним из них.

Получив то, ради чего жил, нечеловеческое существо, в которое превратился мой друг, попятилось. А потом резко метнулось в открытое окно спальни, через которое и пролезло. Снизу через секунду донёсся звон бьющегося стекла. Внизу осталась только россыпь кристаллов и куски плоти.

В ту ночь я снова уснул — и впервые за долгое время спал спокойно. В безопасности, прощённый.

Чтобы не пропускать интересные истории подпишись на ТГ канал https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit