Автор: Евгений Норин.

Предыдущие части:

Операция «Багратион». Часть I Идеальный шторм

Операция «Багратион». Часть II: Красные стрелы

В июле 1944 года вермахт оказался перед лицом тотальной катастрофы. На западе союзники медленно, но уверенно прогрызали немецкий фронт, на французские пляжи высадилось уже более миллиона солдат. Это означало, что поддерживать Восточный фронт перебросками с запада более невозможно.

На востоке в это самое время немецкие позиции просто разваливались. Основные силы группы армий «Центр» исчезли в котлах под Витебском, Минском и Бобруйском, и теперь фельдмаршалу Моделю предстояло собрать группу армий из обломков и осколков. Массовый ввод резервов позволял надеяться на восстановление фронта, но пока русские катились неостановимо, и наступление захватывало все новые и новые участки.

Между тем, РККА продолжала бешеное наступление. Ставка была сама изумлена тем, как быстро и на каком длинном фронте противник повалился в нокаут. Теперь предстояло использовать эти успехи.

Настало время расплаты

Сражение в июле, по сути, разделилось надвое. Фронт Баграмяна зачищал северную Белоруссию и прорывался в Прибалтику, южнее наступали фронты Черняховского, Захарова и правый фланг Рокоссовского, ведя не столько битву, сколько преследование. Дальше на юг располагался циклопический массив болот Полесья, где условия местности сковывали любые маневры, а на северо-западе Украины, у Ковеля, готовилось еще одно большое наступление в рамках «Багратиона» – силами левого фланга войск Рокоссовского. То есть, в центре русские просто пожинали плоды успеха, занимая Белоруссию, а на флангах – били по тем силам вермахта, которые не попали под удар в июне.

Немцы могли оказывать серьезное сопротивление на флангах: там они имели хотя бы какие-то еще не побитые части. В Полесье это была 2-я полевая армия: фронт Рокоссовского в начале битвы прогромыхал мимо нее, наступая на Бобруйск. В Прибалтике – группа армий «Север» и уцелевшие части 3-й танковой армии: в Витебске погиб только один ее корпус, хотя и очень многочисленный. То, что осталось от 4-й и 9-й полевых армий, самостоятельной боевой ценности уже не имело.

Бег к морю

1-й Прибалтийский фронт Баграмяна вырвал кусок из построения немецкой 3-й танковой армии и теперь развивал успех. Следовало бить противника без пауз, не дожидаясь, пока неприятель опомнится. Первой остановкой на пути должен был стать Полоцк. Этот город Гитлер объявил очередной «крепостью», и надо сказать, фюреру не откажешь в логике: город нависает над правым флангом наступающих советских войск, через него идет железная дорога в Латвию и там же проходит замечательная рокада – дорога вдоль линии фронта. Для Белоруссии, где железных дорог и хороших шоссе тогда было не слишком много, это была настоящая драгоценность. Полоцк требовалось брать, и брать быстро.

Поначалу никакого сопротивления нокаутированная 3-я танковая армия не оказывала. Стиль боевых действий документы фронта описывают как «уничтожение отдельных разрозненных групп».

Бои за переправу через реку Полота близ Полоцка

Связист Николай Веселицкий замечал: «Немцы уже другие стали. Уже поняли, что «Германия превыше всего, но моя жизнь немножко повыше».

Однако уже к началу июля немцы начали бросать навстречу фронту Баграмяна – вернее, под колеса фронта – резервы. После краха обычных пехотных частей группа армий «Центр» предсказуемо «обыскала сама себя» и поставила в первую линию свои скудные резервы, которые подпирала россыпь тыловых частей: охранные, строительные, штрафные. Эти отряды не имели нормальной тактической подготовки, психологически их солдаты также ломались куда легче закаленных бойцов. Исключение составляла разве что школа унтер-офицеров. Вдобавок, в бой их бросали с колес, без малейшей подготовки и разведки. Сопротивление этих частей даже не всегда оказывалось замечено.

Логика крупных военных катастроф одинакова что в 1941, что в 1944 году. В первое военное лето таким же образом ложились под танки советские отряды, на лету сводившиеся в боевые группы под началом решительных командиров. Теперь в таком же положении оказались немцы.

Вермахту удалось создать относительно устойчивый рубеж на подступах к самому Полоцку. Более того, используя еще не попавшие под удар силы, немцы даже начали готовить контрудар. Однако такая линия фронта имела очевидный недостаток: ничего не стоило найти в ней слабое место. В результате, русские сыграли на опережение: Полоцк слишком быстро охватывали, так что командовавший обороной «крепости» генерал Хильперт решил, что не имеет смысла терять в котле новые части, и самовольно сдал Полоцк 4 июля.

Полоцк взят

Эта неудача стоила должности командующему группой армий «Север», но русские получили только город, а не город и войска противника. Взяв Полоцк, войска Баграмяна по большей части просто потеряли неприятеля: тот отступал слишком быстро.

То же самое происходило южнее. В последних числах июня пал Слуцк, и в начале июля директивы Рокоссовского армиям и корпусам 1-го Белорусского фронта запестрели словами «преследовать» и «стремительно продвигаться». Немецкие силы на карте выглядели довольно внушительно: по дороге к Барановичам захватывались пленные из самых разных частей, но на практике тактический значок «дивизия» на карте не мог заменить вермахту реальных солдат и реального вооружения. Тем временем Баграмян у себя на севере начал сталкиваться со все возрастающим сопротивлением.

Проблемой 1-го Прибалтийского фронта стало то, что теперь он наступал, по сути, на свежие силы нацистов из группы армий «Север». Избежать столкновения с ними Баграмян не мог: дивизии неприятеля, накапливающиеся на фланге, могли испортить ему всю обедню. Поэтому, посовещавшись с генералом Алексеем Антоновым, курировавшим операцию из Генштаба, Баграмян решил пройти в Прибалтику по хладным трупам дивизий группы «Север».

Ил-2 атакуют железнодорожную станцию в Литве

Перед фронтом маячила заманчивая перспектива – вырваться к Балтике и в дополнение к уничтоженной группе армий «Центр» изолировать всю группу армий «Север» на побережье или, по крайней мере, вынудить ее быстро отступать. Однако первые попытки пробиться на Даугавпилс быстро забуксовали.

При помощи резервов Баграмяну удалось вторично вспороть немецкие редуты. Группу «Север» медленно, но уверенно оттесняли к морю. В конце июля русские добрались до Шяуляя, в прорыв вступил механизированный корпус. Шяуляй находится строго к югу от Рижского залива, и подвижное соединение повернуло под прямым углом на север. Это был пик операции «Багратион» на северном фланге: танки, мчащиеся по лесам Литвы и Латвии, быстро достигли моря у Тукумса. В Кремль отправили бутылку с водой из Балтийского моря.

Однако Сталин тут же отдал приказ вылить ее назад. Прорыв к Балтике вызвал небольшую бурю в немецких штабах, и к месту прорыва устремились все резервы, какие вермахт мог вбросить на поле боя. В конце концов, мешанина контрударов подходящих одна за другой танковых дивизий вермахта увенчалась оттеснением 1-го Прибалтийского фронта от воды. Это был единственный их успех, но на тот момент весьма важный: отсечение группы армий «Север» от основных сил оказалось отложено.

Вильнюс. Война и политика

Черняховский действовал южнее Баграмяна и должен был не отстать от соседа. 5 июля, пока под Минском еще добивали окруженцев, 3-й Белорусский фронт двинулся на запад. Целью стала столица Литвы, город Вильнюс. Черняховскому сразу пришлось противостоять контрударам прибывающих танковых дивизий, однако в его руках имелся мощнейший контраргумент – 5-я танковая армия. 7 июля бронированная армада Ротмистрова вышла к предместьям Вильнюса.

Этот район имел свою специфику, резко выделявшую его в общем ряду. В центральной и восточной Белоруссии советские партизаны действовали практически монопольно, но на западе дела обстояли иначе. В районе Вильнюса и в самом городе имелось мощное польское подполье. Это были бойцы Армии Крайовой, партизанской организации, созданной во время оккупации Польши вермахтом.

В отличие от белорусов, для поляков советские войска вовсе не были дорогими освободителями. Они подчинялись эмигрантскому польскому правительству в Лондоне, и с точки зрения польской стороны, СССР был врагом, пусть и менее злобным, чем нацисты.

Отношения польских и советских партизан были далеки от идиллических. В документах сохранились упоминания даже о расстрелах поляками бежавших русских пленных, прибившихся к польским отрядам. Степень сотрудничества или, наоборот, антагонизма зависела от взглядов того или иного командира, но в целом подпольные армии и до лета 1944 года глядели друг на друга волком. Мало того, в Литве действовали еще и партизаны-евреи, но их взгляды на мир были предельно просты: любой, кто убивал нацистов, с их точки зрения был достаточно хорош для союза.

РККА марширует через Прибалтику

Приближение фронта к старым польским территориям побудило поляков к действию. Лидеры Армии Крайовой разработали план под названием «Буря». Суть его состояла в том, что перед подходом советских войск в тех местах, где присутствовали ячейки АК, следовало поднимать восстания.

Момент требовалось выбирать так, чтобы немцы уже не имели возможности подавить повстанческие отряды, а советские войска еще не успели вступить в город. Инструкция звучала недвусмысленно: «Если по счастливому стечению обстоятельств в последний момент отхода немцев и до подхода красных частей появится шанс хотя бы временного овладения нами Вильно, Львова, другого большого города или определенной хотя бы небольшой местности, это надо сделать и в этом случае выступить в роли полноправного хозяина».

Вильнюс. Группа немецких солдат сдается в плен

В ночь на 6 июля примерно 5,5 тысяч польских партизан вышли из подполья и атаковали немцев в Вильнюсе. Однако плохо вооруженные повстанцы набросились на превосходящий их числом и сокрушительно превосходящий огневой мощью гарнизон. Поляков быстро отбросили и перебили бы до последнего человека, но снаружи к воротам города уже подходила РККА, окружавшая Вильнюс. С 8 числа русские вели жестокий штурм Вильнюса. По советским оценкам, внутри находилось 12-15 тысяч немцев, защищавшихся с мужеством отчаяния.

Танковый ас Ион Деген рассказывал:

«Наши тылы отстали за Березиной, мы остались без горючего и боеприпасов. И когда бригаде дали приказ повернуть на Вильнюс, то жалких остатков снарядов и горючего в обескровленной бригаде хватило только на то, чтобы экипировать три танка, один взвод. Этим взводом мне и пришлось командовать, представляя нашу бригаду в июльских боях за Вильнюс.

Предоставили «возможность отличиться». В качестве офицера связи с нами вызвался поехать парторг батальона старший лейтенант Варивода, хоть политрук, но порядочный человек. По грунтовым дорогам и песчаным проселкам прошли без привалов более двухсот километров, сжигая резиновые бандажи катков и выгоняя всю душу из дизелей и из людей.(…)

Партизанский патруль в Вильнюсе

Утром 8 июля я получил приказ проследовать в распоряжение командира одного из полков 144-й стрелковой дивизии. Проехали мимо кладбища и в районе вокзала нашли командный пункт. Меня проводили к комполка. Этот подполковник с замашками полководца сказал, что у противника держат оборону всего человек сто пехоты, пара немецких танков и несколько орудий – раз-два, и обчелся. Мол, плевое дело тебе, лейтенант, поручаю, давай, быстро разгони немцев, долго с ними не цацкайся. И мы, три танка, поползли по городским улицам, не видя друг друга.

Обещанные подполковником два немецких орудия, видимо, размножались неполовым делением, по нам стали бить из орудий со всех сторон. Едва успевали их уничтожать. Перебило правую гусеницу. Механик-водитель включил заднюю передачу, и машина по крутой дуге, оставляя разбитую гусеницу, вползла в палисадник, оказавшийся, по счастливой случайности, в нужном месте. Снаряд искорежил ленивец и передний каток.

Я оставил экипаж ждать ремонтников, поскольку сами, своими силами с таким повреждением мы не могли справиться. Пошел разыскивать другие танки. Один из танков взвода без признаков жизни прижался к многоэтажному зданию. Экипаж был на месте, и я залез в этот танк. Командиру танка приказал отправиться к моей подбитой машине, занять круговую оборону и ждать с экипажем ремонтников.

Бой с немцами в городе, кроме советских подразделений, активно вели поляки с красно-белыми повязками на руках и большой еврейский партизанский отряд. У них на рукаве были красные повязки. Группа поляков подошла к танку. Я соскочил к ним и спросил: «Помощь нужна?». Командир, кажется, полковник, чуть ли не со слезами на глазах пожал мне руку и показал, откуда по ним наиболее интенсивно стреляют немцы. (…)

Захваченная САУ «Хюммель»

Нашел в полуподвале НП комбата. Комбат ознакомил меня с обстановкой и поставил задачу. В батальоне у него оставалось семнадцать человек… Я усмехнулся: ну, если три танка считаются танковой бригадой, то почему 17 бойцов не могут быть батальоном… Батальону была придана одна 76-мм пушка. У расчета осталось два бронебойных снаряда. Это был весь боекомплект. Орудием командовал молоденький младший лейтенант. Поддержать огнем батальон артиллеристы, естественно, не могли. Их головы были забиты одной мыслью: что они будут делать, если по улице пойдут немецкие танки?!

Я нашел третий танк своего взвода, которым командовал мой друг и однокурсник Ваня Соловьев. Ванюша поддерживал штурм соседнего батальона. На следующий день Соловьев сгорел в танке вместе с экипажем. Мы похоронили его прямо на той же улице. Начиная с 9 июля, мой танк трое суток не выходил из боя. Мы полностью потеряли ориентацию в пространстве и времени. Снаряды мне никто не подвозил, и я был вынужден тысячу раз подумать, прежде чем позволить себе еще один выстрел из танкового орудия. В основном поддерживал пехоту огнем двух пулеметов и гусеницами. Не было никакой связи с бригадой и даже с Вариводой.

Уличные бои – это настоящий кошмар, это ужас, который человеческий мозг не в силах полностью охватить. Рушащиеся здания. Трупы на мостовой. Истошные вопли раненых. Обрывки пересыпанной матюгами солдатской речи. И потери, дикие и жуткие.

Пригнали в батальон из полковых тылов писарей, поваров, связных, ездовых. Вот эти люди, в конечном итоге, и брали Вильнюс. 12 июля я чуть было не распрощался с жизнью. Раздавили зенитное орудие, успевшее выстрелить по нам. К счастью, снаряд только чиркнул по башне. Метнулись на другой перекресток, чтобы не попасть под огонь соседней зенитки, выставленной на прямую наводку, и заблудились в лабиринте улиц.

Немецкая самоходная зенитка

Обычно я не закрывал заднюю крышку своего люка. Чтобы открыть его, надо было одной рукой потянуть вниз ремень, прикреплённый к двум защёлкам, а другой рукой толкать вверх довольно тяжёлый люк. Но в городе, когда в тебя стреляют сверху, нельзя было люк оставлять открытым. Чтобы не закупоривать себя, я стянул защёлки ремнём. Таким образом, люк был только прикрыт. Я рассказываю это так подробно потому, что сквозь рёв дизеля и грохот траков почувствовал, как что-то скребёт по крыше башни. На корму взобрались два немца, которые пытались открыть люк. Я ухватился за ремень и приказал Васе перерезать его. Так я оказался в положении, не очень приятном для танкиста.

Не знаю, сколько времени мы метались по улицам. И тут я увидел церковь, наш старый ориентир. Мы выскочили под прямым углом к месту, где стояло наше одинокое 76-мм орудие с двумя снарядами. Артиллеристы с лихорадочной быстротой стали разворачивать орудие на танк! До пушки оставалось метров сорок, когда Борис, остановив машину и открыв свой люк, выдал такую матерную тираду, что, наверное, от стыда и смущения покраснели все улицы Вильнюса. Артиллеристы сразу поняли, что этот танк – свой. Немцев на корме мы привезли уже мёртвыми. Их расстреляли пехотинцы из окрестного дома. Мы кинулись обниматься с артиллеристами.

13 июля в городе прекратились бои. Немцы группами сдавались в плен. Помните, о каком количестве немцев предупредил меня подполковник? Сто человек. Так вот, только пленных немцев оказалось пять тысяч. Зато двух танков тоже не было».

Немцы не собирались ждать, пока с гарнизоном покончат, и все же сумели организовать прорыв. Остатки гарнизона смогли бежать через коридор, пробитый силами 6-й танковой дивизии. Когда-то это соединение пыталось выручить Паулюса в Сталинграде, теперь немцы оказались более удачливы. Однако основная масса солдат гарнизона погибла в котле.

Поляки Армии Крайовой поначалу были тепло встречены русскими, по Вильнюсу даже ходили совместные патрули, но вскоре командование АК в этом районе было арестовано, а рядовые интернированы. Вскоре согласившиеся солдаты отправились в Войско Польское (лояльные СССР польские части).

Русско-польский патруль в Вильнюсе

Пока шел штурм Вильнюса, южное крыло фронта совершенно спокойно и «негероично» промаршировало к Неману. Лида и Гродно оказались взяты быстро и с умеренными потерями, а за Неманом появились плацдармы. Контрудар, направленный в тыл наступающим у местечка Вроблевиж, последовал быстро, однако против немцев сработали все те же факторы, что против русских в 1941-м.

Контрудар пришлось организовать поспешно из наличных сил, как следует провести разведку немцы не успели, русские же благодаря господству в воздухе успели заметить сосредоточившиеся для атаки танки. В результате вместо податливого тыла стрелковых частей танки наступающей «Великой Германии» и 6-й танковой дивизии напоролись на готовую к бою артиллерию. Контрудар захлебнулся после того, как более 60 немецких танков были выведены из строя в течение суток. По наступающим «Пантерам» били даже гаубицы прямой наводкой.

Эти операции положили конец полководческой карьере Ротмистрова. Генерал-танкист не совсем хорошо зарекомендовал себя уже во время боев под Минском, а теперь на него возложили ответственность за прорыв остатков гарнизона Вильнюса. Ротмистров больше не возглавлял войска в боевых действиях.

Сменивший его Василий Вольский почти неизвестен широкой аудитории, а между тем, это был весьма компетентный командир, сыгравший очень заметную роль в окружении Паулюса в Сталинграде и позднее – парировании попыток немцев выручить окруженных. Он успешно довел армию почти до самого конца войны.

Третья часть закончилась.

Продолжение: Операция «Багратион». Часть IV: Чужая земля

Перенесено силами сообщества Сat_Сat с сайта fakel-history.ru с разрешения.

Автор: Евгений Норин (@NorinEA).

Альбом автора: https://vk.com/album-162479647_257696437

Живой список постов, разбитый по темам

Существует версия, что если бы Сталин договорился с союзниками Францией и Англией в 1939, то никакой войны бы не было, а если бы она была, то война быстро и победоносно закончилась для СССР, без всяких битв под Москвой, миллионных потерь и ужасов оккупации, Германия зажатая с двух сторон союзниками, быстро бы пала под их ударами. И никакого этого ужаса ВМВ не было бы. Но неуступчивый Сталин просрал эту возможность, стыд и позор ему!

К сожалению многие не знают, что сценарий бы войны ни в коем случае не поменялся бы при союзе Сталина с Францией и Англией, война бы шла также!

Почему?

Все дело в стратегии Франции, она планировала воевать по лекалам первой мировой войны, то есть построить непробиваемую линию обороны, линию “Мажино” и сидеть за ней, пока Германия не сдохнет в муках экономического истощения, от "санкций". С промышленностью у вас тевтоны все хорошо, а вот с ресурсами, хе-хе, все плохо.

Но существовал большой временный лаг - в скорости производства вооружения и формирование больших армий и внедрение новых вооружений, которые часто внезапно для всех, в ходе войны оказываются эффективными, здесь Германия всех опережала. Какой путь здесь будет оптимальным в такой ситуации?

Надо скормить союзника! Пускай пока немцы его завоевывают, теряя ресурсы и время, а французы медленно и не спеша занимают оборону, клепая танчики и самолетики.

В межвоенный период базовое целеполагание не изменилось, несмотря на очевидные уроки 1914-1918 гг. Союзники, будь то поляки, бельгийцы или русские, были необходимы, прежде всего, для того, чтобы принять на себя первый удар, сработать в качестве амортизатора германской военной мощи и отвлечь на себя как можно больше сил. Они должны были обеспечить французской армии время для мобилизации и стратегического развертывания, уравновесить превосходящее число вражеских дивизий и - после 1918 г. это обстоятельство стало ключевым - создать максимально благоприятные условия для того, чтобы боевые действия велись за пределами «священной земли» Франции. В затяжном конфликте союзники выступали как инструменты ослабления Германии, как объекты большой французской стратегии истощения основного противника. Иными словами, никакого общего плана ведения войны, который учитывал бы интересы всех участников коалиции, составлять не предполагалось, в равной степени, как и оказывать партнерам сколько-нибудь серьезное содействие. «Много раз возможность предоставления прямой помощи рассматривалась Генеральным штабом армии. После некоторых колебаний этот вопрос каждый раз закрывался. Как показывает анализ, речь шла о теоретических рассуждениях. В действительности, никто не собирался бросаться помогать», - признают Ж. Дуаз и М. Вайс.
А. А. ВЕРШИНИН, Н. Н. НАУМОВА ОТ ТРИУМФА К КАТАСТРОФЕ: ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОРАЖЕНИЕ ФРАНЦИИ 1940 Г. И ЕГО ИСТОКИ

Никакой помощи “низшим” союзникам не предполагалось вообще!

Стратегия простая, как у уголовников при побеге, брать в побег в тайгу или тундру с собой “консерву”-товарища, чтобы по дороге им пообедать. Ничего личного, просто интересы большой державы.

Не напоминает ситуацию с открытием второго фронта Англией и США, который они тянули до последнего? Да - это все та же стратегия, только они ее планировали вести ее еще до войны, где у Французов была свой “морской пролив” в виде неприступной линии Мажино.

Поэтому тогда ставка Франции была сделана на коллективную безопасность - Лигу Наций и поиска лохов, которые будут за них воевать, пока она будет отсиживаться в блиндаже и жрать тушенку. Денег у республике на подкуп союзников пока хватало, еще бы, она тогда еще была угасающим финансовым центром мира, который пока еще всех инвестировал.

А как же знаменитый Галльский боевой дух? Дело в том, что победа в ПМВ нанесло непоправимый моральный ущерб обществу Франции. Ну да, мы победили, получили кучу инвалидов и что нам теперь делать с этой победой? Выгоды от войны получили только олигархи, вот у них с этим был полный порядок. А вот простые жители не получили ничего, мало того, после ПМВ началась стагнация экономики Франции, то есть после столь громкой победы простой народ стал еще беднее. (Ничего не напоминает? То же говорили про СССР в 90-х который победил Германию, а немцы стали жить лучше него. Проклятый социализм капитализм!)

А как же репарации с Германии? Все дело в том, что эти репарации не шли ей на пользу, так как сразу направлялись на выплату долгов ПМВ за оружие США и Англии, которая тоже их сразу выплачивала США. То есть от этой войны выиграла только США, которая купалась в роскоши ревущих 20-х. Во Франции шла деградация промышленности, вооружения и научной мысли, все как в России после 90-х, когда осталось только призрачное величие могучей “империи” СССР и это все. Еще была надежда Франции в том, что опять “можем повторить” над тевтонами, но народ не получивший от войны вообще никаких ништяков (он и не мог получить, так как война была империалистическая) очень скептически относился к этому мероприятию на деле (активный пацифизм), то есть “клялся в верности флагу Родины”, но воевать не хотел.. все как у нас сейчас.

Поэтому крики булкохрустов, о том что РИ была в шаге от победы и мирового могущества, базируются на самом грубом и банальном историческом невежестве, раз вторая главная победительница ПМВ ничего существенного не получила, кроме вороха проблем, долгов и безнадеги, которая только вела к будущему развалу колониальной Французской Империи.

Изменилась также стратегическая концепция ведения позиционной войне на основе поверхностного анализа побед и поражений ПМВ, рассмотренных, но не понятых уроков. Теперь все страны собирались наносить главный удар всей силою, но не по самому сильному противнику (Германия по Франции, Франция по Германии) как в ПМВ, а наоборот по самому слабому, выбивая постепенно ее союзников из войны. Стратегия была пересмотрена всеми странами. Теперь выходило, что главный фронт Кайзеровской Германии должен был быть против РИ Николая 2, что тогда бы привело к моментальному сливу РИ. Теперь Германия собиралась наносить первый главный удар по Польше (аналог РИ 1939 г. для союзников), а Франция…. по Италии!

На базе достигнутых договоренностей Постоянный совет национальной обороны 9 апреля зафиксировал ключевые аспекты французского стратегического планирования на ближайшее время. Восточную границу следовало дополнительно укрепить за счет размещения крупных войсковых соединений на границе с Швейцарией, а основное внимание уделить возможному столкновению с Италией, которое должно было вестись «с максимальной энергией». Предполагалось перевести весь флот в Средиземное море и усилить экипажи кораблей. ВВС предлагалось сконцентрировать свои основные усилия на действиях против итальянских баз,
…
Французские контингенты в Тунисе были доведены до максимальной численности, что гарантировало невозможность нанесения по ним вне 3 запного сокрушающего удара . Замысел командования был понятен: в первые же дни разгромить слабейшее звено «Оси», тем самым обезопасив коммуникации, связывавшие метрополию с колониями, и обеспечив неприкосновенность самой империи, что имело ключевое значение для последующего ведения войны на истощение против Германии. Предполагалось, что все это время метрополия находилась бы в относительной безопасности в ожидании полного мобилизационного развертывания французской армии и прибытия британских сил. Основная задача «восточного щита» заключалась в обеспечении этой необходимой паузы. Французская разведка в начале 1939 г. не сомневалась в том, что первый германский удар придется именно на восток, но никаких планов оказания Польше военной помощи у франко-британского командования не имелось.
А. А. ВЕРШИНИН, Н. Н. НАУМОВА ОТ ТРИУМФА К КАТАСТРОФЕ: ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОРАЖЕНИЕ ФРАНЦИИ 1940 Г. И ЕГО ИСТОКИ

То есть теперь подобранная жертва "союзник" была заранее обречена и задача была растянуть время и не дать догадаться ей, что за фигня в будущем будет с ней происходить. Теперь у Франции, главная задача была не посвящать в свои планы Польшу и запутывать ее, так как по ним, ей полагалось быть съеденной Германии. Притом жевать ее Германии предлагалось долго, приблизительно год, а французы собирались мирно сидеть за крепостной стеной, без всяких вылазок. Поэтому правительство "союзников", до самого последнего момента, не должна была понимать уготованную ей участь высшими странами.

Вот как дурил ивашек Гамелен -главнокомандующий французской армией в начале Второй мировой войны.

29 апреля в письме Рыдз-Смиглому генерал предложил провести переговоры французского и польского генеральных штабов. 15 мая в Париж прибыла делегация из Варшавы во главе с военным министром Т. Каспжицким, которая 16-17 мая провела переговоры с командованием французских вооруженных сил. По данным Каспжицкого, война должна была начаться с наступления Вермахта на востоке. В этой связи польского генерала особо волновало, как быстро Франция сможет начать наступление на западе с целью отвлечения германских сил. Гамелен заверил его, что «операции по установлению боевого соприкосновения состоятся в первые же дни, а собственно наступательные операции - на 15-17 день, после того, как крупные резервы артиллерии окажутся на боевых позициях». По оценке командующего армией, из % всех французских сил, собранных на германской границе, до половины могли принять участие в большом наступлении в интересах польского союзника. Генерал Вюймэн заявил, что «французская авиация с начала конфликта будет решительно задействована с целью оказания помощи Польше», для чего ей, помимо прочего, потребуются базы на польской территории. В случае начала войны на западе поляки пообещали вторгнуться в Восточную Пруссию, однако заметили, что для эффективного наступления им потребуется помощь тяжелой артиллерией и танками. В итоговом протоколе французская сторона зафиксировала свою готовность поставить союзнику дополнительное вооружение. Переговоры 16-17 мая стали одной из неприглядных страниц в современной истории французской армии. По точному замечанию М. Александера, они были отмечены «неискренностью, изрядным цинизмом и большой долей лжи». Обнадеживая поляков, Гамелен держал в уме те планы, которые полутора месяцами ранее представлял начальнику Имперского Генерального штаба Дж. Горту на франко-британских консультациях в Париже: мобилизовавшись, французская армия должна была занять плотную оборону по линии государственной границы и ждать прибытия британских сил. Ни о каких планах серьезного наступления не шло и речи.
…
Сам Гамелен признавал, что в ходе переговоров с польской делегацией осознанно искажал планы, чтобы «не обескураживать союзников» и не ослабить их решимости воевать. Снимая с себя лишнюю ответственность, он указывал на тот факт, что протокол, составленный по итогам его переговоров с Каспжицким, так и не был подкреплен политическим соглашением, которое заблокировал Бонне. Следовательно, договоренности не вступили в силу.
А. А. ВЕРШИНИН, Н. Н. НАУМОВА ОТ ТРИУМФА К КАТАСТРОФЕ: ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОРАЖЕНИЕ ФРАНЦИИ 1940 Г. И ЕГО ИСТОКИ

Та же участь готовилась и для СССР, по французским планам, в случае его присоединения к союзу с Польшей, ему предлагалась та же роль жертвы, правда более жирной - пасть под немецкими ударами, пока Франция и Англия будут отсиживаются за линией “Мажино” и морскими проливами и ждать когда же Германия экономически ослабнет и начнет подыхать (даже от переворотов вызванные экономическими причинами, их кстати Гитлер пережил немало), то есть просто протянуть время по максимуму.

То есть они бы спокойно смотрели, как немцы берут Москву, расстреливают Сталина и его правительство, исполняют план “Ост” и наступают за Урал, тратя свои время и ресурсы.

Проблема возникла в том, что русские в отличие от поляков, сразу поняли всю ублюдочную стратегию французов (ставка на “Мажино” и отсутствие наступательного вооружения) и не велись как лохи, на слабо прикрытый развод.

Да и французам, это тоже было не особо нужно, дело в том, что они тоже как немцы, рассматривали армию СССР как чуть сильнее и даже слабее Польши, так как у них правят тупые большевики (евреи-жиды), которые разогнали гениальных дворян и теперь российский народ люто их ненавидит и ждет малейшей возможности восстать. Колосс на глиняных ногах.

Ну и что, что у них много кривых танков и гнилых дровяных самолетов с заводами (хотя это еще надо проверить - видимо тупая агитка от большевиков), толку то, если эта варварская армия быстро побросает оружие и разбежится от первого удара и неудачи, расстреляв своих комиссаров.

От этого политического вранья всем и себе, у французов возникли побочные эффекты, им там хорошо удалось задурить поляков.. что помощь СССР в будущей войне стало считаться необязательной обеими сторонами. То есть СССР стал ими рассматривать как пятое колесо в телеге, что-то ненужное и мешающие. Зачем им ненадежные большевистско-варварские войска в этом сложном деле? То есть лжецы обманули не только союзников, но и сами себя.

В своих мемуарах он дал вполне четкое объяснение того, почему принял решение не давать хода военному соглашению между двумя армиями: «”Обескураживая” поляков и заставляя их не делать глупостей, не совершать необдуманных действий, не отказываться от необходимой поддержки, мы оказывали им услугу. В любом случае, самое меньшее, что можно написать переговорах Гамелена-Каспжицкого, - они не облегчили те задачи, которые стояли перед нашей дипломатией. Польские военные вернулись в Варшаву полностью удовлетворенные, сохранив все иллюзии по поводу силы своей армии, более того, убедившись в подавляющей мощи нашей. У дипломатов оставалось мало аргументов для того, чтобы убедить Бека и Рыдз-Смиглого в том, что помощь со стороны СССР являлась для них вопросом жизни и смерти». Впрочем, разногласия между Гамеленом и Бонне носили в основном тактический характер. Ни один из французских планов стратегического развертывания с 1926 г. не предполагал наступательных действий против Германии во взаимодействии с польскими силами. В стратегических прогнозах франко-британского командования, как и в расчетах политиков, Варшаве отводилась род жертвы. В июле 1939 г. Гамелен признавал в беседе с генералом Гортом: «Наш особый интерес заключается в том, чтобы война началась на востоке и лишь постепенно превратилась во всеобщий конфликт. Таким образом, мы получим время для того, чтобы задействовать все франко-британские силы»3. По оценкам французского Генштаба, сопротивление польской армии могло продлиться до полугода, после чего она, скорее всего, пала бы под натиском превосходящей германской мощи. Но к этому сроку Париж и Лондон успевали сконцентрировать ресурсы своих империй с целью нанесения Третьему Рейху поражения в войне на истощение в перспективе нескольких лет. По итогам решающей победы союзников польская государственность была бы возрождена, а сама страна, возможно, вознаграждена за понесенный ущерб. Французы снова отталкивались от опыта Первой мировой войны и примеров таких стран, как Сербия или Бельгия.
А. А. ВЕРШИНИН, Н. Н. НАУМОВА ОТ ТРИУМФА К КАТАСТРОФЕ: ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОРАЖЕНИЕ ФРАНЦИИ 1940 Г. И ЕГО ИСТОКИ

Как началась война, несмотря на поступающие тревожные сведения из Польши ее все игнорировали:

-Жертва если вам там режут, так не кричите так сильно, ведите себя прилично, вы нам за линией “Мажино” мешаете спать! Не беспокойтесь, похороны и пенсию за вас вашим родным, мы щедро оплатим!

Обращения поляков французы воспринимали сдержанно. Уже 4 сентября на встрече в Венсенне Гамелен, начальник Имперского Генерального штаба Айронсайд и начальник генерального штаба королевских ВВС С. Ньюолл пришли к выводу о нецелесообразности бомбардировок германской территории до тех пор, пока Люфтваффе воздерживаются от аналогичных действий против союзников. Стратегия в отношении Польши оставалась прежней: дать ей принести себя в жертву общему делу. Все дипломатические маневры Гамелена на польском направлении имели основной целью создать ситуацию, при которой война началась бы именно на востоке, что дало бы Франции время, необходимое для запуска ее военной машины. Однако активная поддержка польской армии не соответствовала планам стратегического развертывания французских сухопутных сил. В записке на имя Даладье от 8 сентября Гамелен открыто признавал: «Мы не можем быстро оказать Польше прямую помощь, мы должны организовать свои средства для ведения долгой войны».
А. А. ВЕРШИНИН, Н. Н. НАУМОВА ОТ ТРИУМФА К КАТАСТРОФЕ: ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОРАЖЕНИЕ ФРАНЦИИ 1940 Г. И ЕГО ИСТОКИ

Поэтому вся помощь Польше, как и планировалось, ограничивалась словами денег, пушек, танков, самолетов нет, вы там держитесь, хорошего вам настроения и с вами бог!

То чем кормила Англия СССР всю войну, только в этом случае, его бы этим еще кормила бы и Франция.

Направляя в конце августа в Польшу генерала Фори, французский главнокомандующий дал ему главную инструкцию для передачи полякам: «Польша должна держаться». Гамелен предполагал, что польская армия будет сопротивляться от четырех до шести месяцев, и боевые действия на востоке продлятся до зимы. Однако уже к концу первой недели войны эти иллюзии начали испаряться.
А. А. ВЕРШИНИН, Н. Н. НАУМОВА ОТ ТРИУМФА К КАТАСТРОФЕ: ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОРАЖЕНИЕ ФРАНЦИИ 1940 Г. И ЕГО ИСТОКИ

Мало того, когда Польша потерпела поражение.. ее стали обвинять в предательстве!

Вместе с распространением новостей о прорыве немцев к Варшаве на седьмой день боевых действий получил выход весь скепсис и раздражение в отношении Польши и ее вооруженных сил, которые на протяжении межвоенного двадцатилетия накапливались в умах французских военных.
А. А. ВЕРШИНИН, Н. Н. НАУМОВА ОТ ТРИУМФА К КАТАСТРОФЕ: ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОРАЖЕНИЕ ФРАНЦИИ 1940 Г. И ЕГО ИСТОКИ

Эта сучка не может нормально умирать за нашу Великую Империю! Да это же подонки! Там сплошные трусы и ворюги, вот мы французы будем воевать по нормальному, не так как эти подонки, поэтому их опыт даже изучать не будем .

Реальность оказалась совсем другой, французов ждал еще большей разгром, ибо это была новая немецкая тактика.

Гамелен: «Хотя нападение на Польшу стало началом войны, и мы должны оказать ей всю возможную помощь, из этого не следует, что вся наша стратегия должна подчиняться этой необходимости. Нужно смотреть дальше. В ходе последней войны государства, так или иначе прекратившие свое существование, были нами восстановлены, иногда получив... территориальное приращение.
Мы не пойдем на жертвы для того, чтобы помочь Польше французской и британской авиацией. Авиация быстро исчерпывает свой ресурс... Это та область, где мы наиболее слабы, тем более, что мы больше не можем рассчитывать на русскую авиацию . Невозможность в нынешнем положении дел оказать Польше быструю прямую помощь без значительного и бессмысленного риска вынуждает нас, по крайней мере, на данный момент, сохранить силы для предстоящей нам вскоре большой дипломатической и военной игры. Нам нужно готовиться к долгой войне; единственное, что имеет значение, - это решающий успех».
А. А. ВЕРШИНИН, Н. Н. НАУМОВА ОТ ТРИУМФА К КАТАСТРОФЕ: ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОРАЖЕНИЕ ФРАНЦИИ 1940 Г. И ЕГО ИСТОКИ

Но после разгрома Польше, союзники…вернее их часть ее элиты вдруг сразу задумалось, а может фиг с этой Польшей. Может ее кинуть? Помер Максим, да и хрен с ним. Давайте отдадим ее Германии и заключим мир!

Включим ее в зону оккупации.

То же и ждало СССР, в случае союза с Францией и его разгрома, неожиданный прилет послов Франции в Германию с просьбой:

-Вам нужны колонии? Так забирайте СССР, нам большевиков не жалко. Забирайте! Даешь империалистический мир!

В случае эвакуации советского правительства и завершение войны победой союзников, о нем вообще могли забыть, поставить какого нибудь Романова или вообще Власова, он же из большевиков? Значит это одно и то же!

Например, Польское правительство, после победы, так и не вернулось в Варшаву, самолет с ним разбился при помощи англичан, а туда СССР поставил свое правительство, какое им было нужно - коммунистов. Но СССР с Польшей не договаривался, от слова никак по этому поводу.

Проблема здесь в том, что как раз Англия с Францией договаривалось по этому поводу с Польшей - а значит с их стороны это было гигантский кидалово поляков, ради своих геополитических интересов. А значит такое же кидалово готовилось и для Сталина, но его то купить на эту дешевую демагогию, о верности союзническому долгу и судьбах Европы, не удалось.

А вот если бы Сталин повелся бы на это, он бы оказался политическим и историческим предателем революции - дело за которое он положил всю свою жизнь.

Несмотря на то, что Франция и Великобритания отказались от переговоров до тех пор, пока немецкие войска находились на территории Польши, и объявили войну Гитлеру, итальянские предложения по-прежнему лежали на столе. Во второй половине месяца их подкрепило так называемое «мирное наступление» Гитлера: 19 сентября, а затем 6 октября, выступая в Рейхстаге, он заявил, что не имеет никаких претензий к западным демократиям, а главный виновник войны, Польша, исчезла с карты Европы. Теперь он ожидал от союзников признания свершившегося передела границ в Восточной Европе и возвращения Германии ее колоний. Речь шла об откровенном обмане и попытке выиграть время. Еще до того, как Париж и Лондон отреагировали на этот призыв к миру, Гитлер вызвал к себе командующих вооруженными силами и сказал им, что цель войны заключается в «уничтожении сил и способности западных держав в очередной р а з . воспрепятствовать дальнейшему развитию немецкого народа в Европе»3. Однако в Париже «мирные» инициативы Гитлера нашли своих сторонников. Посол в Риме Франсуа-Понсе настаивал на том, что итало-германские предложения нельзя оставлять без внимательного изучения, а 5 сентября он расспрашивал министра иностранных дел Италии Чиано 0 возможных мирных переговоров в случае падения Варшавы. В начале октября Монзи вел неофициальные консультации с итальянским послом в Париже, через которого без всякого предварительного согласования с Даладье передавал те условия, на которых Франция могла бы согласиться на перемирие. Лаваль (медиа олигарх) был готов лично участвовать в потенциальной международной конференции, причем, по его мнению, на ее повестке должен был стоять вопрос о полной реорганизации мироустройства на предлагаемых Италией «фашистских, федеративных и антикоммунистических принципах. Франция к ним присоединится. Англии придется последовать за ней. Что касается Гитлера, то он либо также примет их, и тогда настанет мир, либо он окажется перед лицом широкого итало-франко-английского союза»6. Соответствующие призывы Лаваль открыто озвучивал среди сенаторов.
А. А. ВЕРШИНИН, Н. Н. НАУМОВА ОТ ТРИУМФА К КАТАСТРОФЕ: ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОРАЖЕНИЕ ФРАНЦИИ 1940 Г. И ЕГО ИСТОКИ

Итог всей политики, по вилянию жопой  Франции известен: поражение и сотрудничество с фашистской Германией в лице маршала Петена.

Мало того, ставка на стратегию по постепенному удушению противника тисками экономической блокады, то есть "санкциями" - провалилась, то есть к концу войны для французов, до прорыва "линии Мажино через Арденны" у них возникли большие сомнения в их эффективности и что войну можно выиграть данным способом.

То есть "санкции" можно нивелировать организацией хозяйственной и организационной деятельности, что продемонстрировала фашистская Германия.... и социалистический СССР, еще более эффективно, так как он еще до войны, в отличие от Германии, уже 20 лет находился под кучей разнообразных санкций, а во время начала войны они еще и "усилились". И тут внезапно выходит прав Сталин, что победа СССР - это полностью победа социализма, который нивелировал эту проблему.

А почему так получилось и кто был виноват?

Во всем виновата политика правых во Франции:

1) Сперва они отказались делиться объедками с пира победителей ПМВ - своими рабочими, ибо нехрен вас нахаляву кормить, прибыли олигархов (империалистов) для нас важнее, у нас есть свои дела в колониях и офшорах(США), куда мы вывозим и вкладываем деньги (капитал). Зашоренность правыми идеологиями не дает адекватно оценивать обстановку и общество, любые поблажки пролетариату воспринимается в штыки.

Чем резко настроили народ против себя, родив по сути резкий пацифизм. так как рабочие Франции умирали ни за что в империалистической войне и им по итогу победы не досталось ничего. С таким “патриотизмом”, правящим кругам приходилось постоянно идти по пути уступка за уступкой фашистской Германии, как РФ которая 20 лет в лице Путина уступало НАТО, а сейчас вдруг вспомнила про какие-то “Красные линии”. Раньше надо было думать! А то как как на охоту ехать, так и собак кормить.

Опыт Франции показывает - это путь к поражению.

2) После прорыва оборонительного фронта, еще не все было потеряно. Готовилось сопротивление в Северной Африке, которое потом осуществил де Голль, с верными войсками и флотом, чего чего, а фашистскую Италию им сил покрошить хватило бы. Англия и США гарантировали поставку оружия сопротивляющимся французам.

Но нет, в это дело опять вмешались правые, если мы продолжим сопротивление, то власть захватят комми! Поэтому надо сдаваться Гитлеру, чтобы сохранить бабки наших олигархов. Дошло до такого маразма, что правительству в эвакуации, якобы звонили из Парижа, сообщить, что комми уже там взяли власть!

Французские олигархи и правые так боялись призрака “Парижской коммуны”, которую создали ужасы Франко-Прусской войны, да и судьба РИ намекала, что с радостью побежали сдаваться немцам, без всяких разговоров, сразу создав своего нео-мини-Гитлера маршала Петена.

А вот большинство левых продолжили сопротивляться немцам.

Поэтому пятая колонна для сражающейся страны, являются олигархи и правые - вот кто главные и ключевые предатели в трудный момент по борьбе с нацизмом. Они все время хотят с ними договорится, вставляя палки армии и заставляя ее отступать, дезорганизуя ее и срывая мобилизацию населения и промышленности, а также сильно затуманивая мозги своим необоснованным ура-патриотизмом - "Можем повторить".

Поэтому главная пятая колонна сражающейся страны - это сами правые и даже происхождение своего названия она тоже ведет от правых Испании, ведь это была та самая знаменитая пятая правая колонна фашистов, которая брала республиканский Мадрид, согласно заявлению одного фашистского генерала Франко.

Вывод

Союз Сталина с союзниками не решал проблему 41 года и не отодвигал войну. Мало того он был даже еще хуже чем сложившиеся реальность. Он давал необоснованные надежды, как полякам, что придет французская кавалерия и спасет тебя. Никого спасать они не собирались, а они собирались отсиживаться в тылу, за линией Мажино. Посылая в помощь СССР поздравительные мотивирующие открытки в битве под Москвой.

Союз с союзниками вел к уничтожению СССР как социалистического государства, так как после разгрома его в боях с фашистами, союзникам не было нужды возвращать к власти большевиков, их вполне устроили бы Романовы. То есть этот союз - вел к предательству революции.

Потворствуя олигархам, Франция заранее слила ВМВ, так как они сперва разорили часть ее ВПК, ввергли население в нищету, заставили союзников утратить к ней доверие (Польша сильно просела перед войной). А когда потребовалось воевать, оказалось нечем и не за что. В итоге вся политика Франции - это постоянные уступки Германии, которые только глубже загоняли ее в тупик. И все это под громкие призывы правых: “Можем повторить!” (которые только вредили стране).

Главный удар во ВМВ наносился по слабейшим странам, в отличие от ПМВ, поэтому союз Сталина с союзниками автоматически сразу же вел к главному удару по его стране, без всякой помощи от них. А раз нет разницы, зачем платить больше?

Ставка французов и англичан на стратегию по постепенному удушению противника тисками экономической блокады, то есть "санкциями" - полностью провалилась. Оказывается, исход войны решали - "танковые клинья и ковровые бомбардировки".

Но до сих пор, не летальность и легкость этой войны находит своих поклонников.

Союзники искали лоха, который будет за них воевать, пока они будут отсиживаться за крепостной стеной "линии Мажино" и проливами. В конце его ждало полное поражение и разгром, с последующим вознаграждением после победы, хотя реальность показала, что и здесь ожидалось кидалова (польское правительство в изгнание было послано после победы). Польшу удалось развести на эту войну, СССР нет.

Острое желание мира союзников вело их к пути мира с Германией (сепаратный мир) за счет СССР, во время войны, французская элита этим начала грезить почти сразу. Ибо чего это им большевиков жалеть. Германия получила что хотела - восточные колонии, может мир? Даже в этом плане союз Сталина с союзниками, в лице Франции не имел смысла.

К поражение Францию и сдача ее к Гитлеру привели олигархи и правые, повторив путь РИ, которые в трудный момент также побежали сдаваться Кайзеру, боясь левых.

По мотивам дискуссии в комментариях к посту: https://pikabu.ru/story/sovetskie_i_amerikanskie_soldatyi_pr...

Здравствуйте, уважаемые пикабушники. В тему ко вчерашнему Дню Победы был выложен пост с фотографией американских и советских военных, празднующих победу. Как по мне, пост хороший. Однако в комментариях развернулась дискуссия по поводу ответственности советской стороны в развязывании войны. Ряд граждан придерживался позиции, которую можно выразить следующим образом: союзники Германия и СССР приняли совместное решение о переделе Европы, о чем заключили тайное соглашение и совместно напали на мирное государство Польшу, что послужило началом II Мировой войны; в довоенный период эти государства активно сотрудничали друг с другом в военной сфере; оба эти государства одинаково агрессивны и антигуманны и в равной степени несут ответственность за произошедшее.

Наличие подобной точки зрения не новость, однако неприятно удивило количество ее сторонников в обсуждении, учитывая не только комментирующих, но и оценки комментариев обеих сторон. Поскольку я категорически не согласен с подобной оценкой тех событий и с теми выводами, к которым она подталкивает, постараюсь кратко изложить ключевые моменты, формирующие контекст предвоенного периода, понимание которого позволяет совершенно иначе взглянуть на вопрос ответственности за те или иные процессы (по мотивам собственного же комментария в упоминаемом посте). Перечисление идет по пунктам, поскольку оппоненты часто игнорируют большую часть фактов, акцентируя внимание исключительно на отдельных деталях. Здесь же прошу возможных оппонентов возражать по каждому из пунктов (если, конечно, найдутся аргументы).

Итак:

1. Сотрудничество с немцами в военной сфере велось с 24 года в период существования Веймарской республики (в т. ч. работа липецкой авиашколы, про которую любят часто упоминать), когда Германия была обыкновенной демократической республикой, и было свернуто в 33-м после прихода Гитлера к власти.

2. В СССР после прихода к власти Муссолини велась активная антифашистская пропаганда, усилившаяся после 33 года и событий в Германии. При этом государства Лиги наций относились к этим режимам вполне лояльно, а некоторые политические круги вообще с симпатией, практически никак не реагировали на милитаризацию и все более агрессивную риторику руководства Италии и Германии, а также отлично хором зиговали на олимпиаде в Берлине в 36-м.

3. Во время гражданской войны в Испании при попустительстве "стран-гарантов мира" германо-итальянские войска приняли непосредственное участие в конфликте на стороне франкистов, применяя технику и авиацию со своей символикой абсолютно не стесняясь. СССР был единственной страной, оказавшей централизованную государственную помощь республиканцам. Несмотря на то, что значительная часть общественности европейских государств и США явно им симпатизировали, осуждали действия фашистов и принимали добровольное участие на стороне лоялистов (в той или иной роли), ведущие государства придерживались политики невмешательства (умиротворения), что играло на руку странам оси и откровенно усиливало их позиции. Начиная с этого конфликта Германия рассматривается советской стороной исключительно как вероятный противник.

4. Далее 38 год. Сразу два показательных события: аншлюс и Мюнхенское соглашение, а также подписание пактов о ненападении между Германией и Великобританией, а позже Францией (аналогичный договор с Польшей действовал с 34 года). Германия получает Судетскую область (по договору), а потом и всю Чехию. К Польше отходит Тешинская область. СССР единственная страна, которая выражает решительный протест и предлагает военную помощь Чехословакии. Польша отказывается пропускать советские войска по своей территории. Предложения СССР о создании коалиции по обеспечению коллективной безопасности игнорируются английской и французской сторонами.

5. Летом 39 года немецкая сторона выдвигает все более решительные требования к Польше касаемо территорий, в частности Данцига. Польша отвергает "предложения". Неизбежность войны очевидна. Германия присоединяет литовский Мемель. В Москве проводятся переговоры между Великобританией, Францией и СССР. Параллельно "прощупывается" немецкая сторона на предмет готовности к уступкам, поскольку уровень доверия к западноевропейским государствам низкий, а вне альянсов и договоров позиция СССР весьма рискованная. Великобритания интригует, идет в отказ на требования советской стороны признавать СССР равноправным членом "европейского сообщества" того времени и не признает сферу ее интересов, Франция ведет себя пассивно, недоверие СССР к потенциальным союзникам, и без того неслабое, еще более нарастает. Германская сторона выражает готовность к переговорам. Заключается договор о ненападении с разграничением сфер интересов. Переговоры с Францией и Великобританией срываются.

6. Германия атакует Польшу, Словакия атакует Польшу. Англия и Франция объявляет войну Германии, однако боевые действия не ведутся. Польша терпит военное поражение. Правительство бежит. СССР вводит войска (в день бегства правительства). Правительство в изгнании (в Румынии) отдает распоряжение не оказывать сопротивление советским войскам. СССР получает Западную Украину и Белоруссию (которые Польша заняла по итогам советско-польской войны в 1920 г.). Литва получает Виленский край (оккупированный Польшей вопреки решению Лиги наций). Брест-Литовск оставляют занявшие его немецкие войска. Затем туда входят советские. Проводятся церемония подписания бумаг и улаживания прочих формальностей согласно принятому тогда этикету. Совместного парада нет. У Великобритании и Франции нет претензий к СССР.

II Мировая война по факту уже идет, однако Советский Союз в ней не участвует. Помимо Финской войны и инцидента на Халхин-Голе советская сторона не участвовала ни в каких военных конфликтах, и вступила во II Мировую войну только в июне 1941 года с момента нападения Германии. Правда, что с 1939 по 1941 год с Германией велось экономическое сотрудничество и торговля, однако с ней торговали также, например, Швеция и США (последняя также вплоть до объявления ей войны Германией).

На основании приведенного выше, считаю попытки возложить ответственность на СССР за начало II Мировой войны предвзятыми и идеологически обусловленными, ни о каком "объективном взгляде, лишенном ватно-пропагандистских штампов", о котором говорят оппоненты, здесь и речи быть не может. А трактовка исторических событий через призму идеологических догм и неоспоримых установок, присущая отдельным гражданам, может очень негативно повлиять на ситуацию текущего периода и обернуться не историческими, а вполне актуальными проблемами.