Судья, да не простой, а председатель краевого суда открыто заявил, что в России не предусмотрено вынесение оправдательных приговоров. Что у нас не США, когда обвиняемому дано право на защиту. У нас как сказал следователь — так и будет.
Судебная система России не предполагает наличие оправдательных приговоров. Об этом сообщает «Главный региональный» со ссылкой на председателя Красноярского краевого суда Николая Фугу.
Он заявил, что в России не система Соединенных Штатов, когда обвинитель и адвокат предоставляют свои доказательства. «У нас идет следствие», — сообщил Фуга во время эфира на местной радиостанции. Он отметил, что вина подозреваемого устанавливается именно в рамках следствия.
Кроме того, в разговоре с журналистом председатель Красноярского краевого суда допустил вероятность ошибок со стороны прокуроров. «В этих случаях оправдательные приговоры возможны», — сказал он.
Вкратце: признание в убийстве выбили из умственно отсталого, однако потом выяснилось, что «убитая» жива, но выпускать осужденного никто не собирается. Ведь тогда надо поставить под сомнение работу следователей и лишить их звезды с плеч.
В начале этого года за жестокое убийство женщины был осужден на длительный срок 31-летний житель Новосибирской области Михаил Миронов. А на днях погибшая… вернулась домой живой. Эту историю можно было бы посчитать курьезной, если бы обвиняемый в «убийстве» не написал явку с повинной и не был осужден.
В правоохранительных органах пытаются выйти из неловкой ситуации: мол, всему виной склонность мужчины к фантазированию. Но даже если бы он сам все придумал, разве не задача следствия разобраться? И не задача ли суда установить истину по делу?
Эта история — яркий пример снижения качества работы следствия и стандартов доказывания (одно вытекает из другого и наоборот). А еще она о том, как рождаются в современной России явки с повинной по преступлениям, которых в принципе не было.
Село Усть-Тарка, расположенное в устье реки Тарка Новосибирской области, находится в 3 тысячах километров от Москвы. Ему почти три века. Когда-то в этом месте была колония для ссыльных, которая разрослась до большого села. Но про это современные жители уж мало что знают...
Они гордятся тем, что у них целых 14 улиц, есть большая школа и больница, а еще школы — художественная и спортивная, несколько магазинов, музей старых вещей, ну и, разумеется, полиция с прокуратурой. Село чистое, ухоженное (говорят: «не то что по соседству»). Хорошие дороги. Но светофоров нет и пешеходных переходов тоже. Жителей всего около четырех тысяч, все друг друга знают. Мужиков немного, работают они в основном в поле и лесхозе.
В криминальные сводки Усть-Тарка попадает нечасто. И каждый раз это происшествия на почве бытового пьянства. Выпили — подрались. Выпили — что-то украли.
Но в этом году Усть-Тарка была в центре внимания новосибирской прессы.
29 февраля 2024 года Новосибирский областной суд приговорил к 16 годам лишения свободы 31-летнего жителя Михаила Миронова. Безработного мужчину, тракториста по образованию, признали виновным в двойном убийстве. По версии следствия и согласно приговору суда, он утопил двух женщин (одно тело обнаружено в реке, а второе так и не было найдено). Мужчина во всем признался.
— Михаил у нас всегда был особенный, — рассказывает сестра. — Он даже в нашей школе обучался отдельно, по индивидуальной программе, потому что отставал от программы. — Но школу все же окончил. Получил «корочку» тракториста-комбайнера, правда, по профессии не работал. Как-то ему не везло. Влюбился сильно в девушку, она его использовала (просила, чтобы покупал ей и то, и это), а потом бросила. Он очень переживал. Ну и стал прикладываться к бутылке. Потом его обвинили в краже телефона, дали два года колонии. Вернулся он гораздо хуже, чем был. Весь нервный. И пить стал еще больше. Мы к психиатру обращались, нам сказали, что у него есть признаки слабоумия.
Жил Миронов с матерью и отчимом, его родной отец умер давно. С сестрой почти не общались: она переехала в другой населенный пункт, у нее своя семья, дети, заботы. А в его жизни ничего не менялось. Чем жил? Подрабатывал тем, что помогал кому картошку выкопать, кому что-то разгрузить. Как-то разнорабочим устроился в предприятие, но мужчины над ним насмехались, и он ушел.
— Выпивал все больше, — продолжает сестра. — Что совсем плохо — вместе с матерью. Были случаи, что вел себя агрессивно, когда родные прятали алкоголь и не давали денег. Но на него прикрикнешь, стукнешь слегка — и он сразу стихал. В общем, не был он злодеем или маньяком каким, как его следователь СК попытался выставить.
Речь о следователе-«важняке» местного СК из отдела по раскрытию преступлений прошлых лет. Он начал расследовать дело о гибели летом 2018 года женщины, тело которой нашли в реке. Дама была немолодая, крепко пьющая. Экспертиза (тело обследовали на 2–7-е сутки после произошедшего) показала, что умерла от попадания воды в дыхательные пути. В крови женщины был обнаружен алкоголь в дозе, соответствующей средней степени опьянения. Что касается травм — они были: например, сломаны два ребра. Но, как написали тогда эксперты, они «не имеют квалифицирующих признаков тяжкого вреда, причиненного здоровью человека», то есть сами по себе не могли привести к смерти. К тому же они могли быть получены при падении с моста в реку Тарка.
Вопросы у полиции возникли ко многим, с кем погибшую не раз видели, в том числе к Миронову. Ходили слухи, что она была в него влюблена, у них были отношения, несмотря на большую разницу в возрасте. Накануне она приходила домой к Михаилу, била окна и грозилась, что покончит с собой. Свидетели это подтвердили. Да и в момент трагедии Михаил был дома с матерью.
Но Миронова все равно какое-то время продержали в полиции. Выпустили только после вмешательства прокуратуры, которая указала на то, что доказательств его вины нет. В итоге правоохранительные органы сошлись на том, что это было самоубийство. Сын мертвой женщины не настаивал на другой версии. Он рассказал следствию, что уехал от матери после своего совершеннолетия, что она стала злоупотреблять спиртными напитками и общаться с лицами, ведущими аморальный образ жизни. Как бы то ни было, женщину похоронили на местном сельском кладбище, к расследованию обстоятельств ее смерти больше не возвращались.
И вот спустя пять лет Михаила Миронова задержали. Следствие, как оказалось, установило-таки, что вроде как во время совместного распития спиртных напитков на почве личной неприязни Миронов ударил подругу и сбросил с моста. Из материалов дела следует, что она сопротивлялась, цеплялась за перила, а потом, уже находясь в воде, два раза всплывала и звала на помощь. В деле много других ярких подробностей, только вот стоит ли им доверять? Не каждый здоровый и грамотный вспомнит, что было пять лет назад. А тут показания слабоумного пьющего Миронова… Труп женщины эксгумировали, но точно установить причину смерти не смогли из-за сильных гнилостных изменений.
Следователь стал выяснять: а не пропадал ли кто еще в этом районе? Вспомнили про Верку. Вроде как видели ее дома у матери Михаила.
49-летняя Вера Стрельникова — жительница села Усть-Тарка. Женщина она, скажем так, ничем не обремененная — ни семьей, ни работой, ни моральными ценностями. Вела разгульный образ жизни. Так что никто особенно ее искать не стал, когда она пропала в 2023 году. Но вот заинтересовался ее исчезновением следователь-«важняк». Стали искать — не нашли.
Ну и дальше у следователя все ладно-складно получалось. Выходило, что Михаил и Веру убил. Согласно материалам дела вместе с этой женщиной он также распивал спиртные напитки, она у него попыталась забрать без спроса бутылку водки, Михаил начал ее бить и не смог остановиться. Только когда она затихла, ушел домой, допил водку, вернулся, убедился, что Вера мертва, и с целью скрыть труп оттащил к реке и сбросил в воду. Такая картина вырисовывалась.
Правда, местные жители чуть ли не хором говорили: Михаил не злобный, он не мог убить. А еще говорили, что с Веркой он не пил и вообще не общался, она приходила пару раз к его матери, а не к нему.
Явка с повинной по обоим трупам в этом деле была ключевой. Каких-то объективных доказательств, кроме нее, по крайней мере в приговоре суда (он в распоряжении редакции), не особенно видно. Получается, что все обстоятельства установлены, по сути, со слов малограмотного Михаила. Адвоката семья нанять не смогла. Так что было очевидно, что грамотно защищать его на суде и оспаривать решение никто не будет.
Мать, к слову, даже телефона не имеет, так что до нее невозможно дозвониться. Из дома она никуда не выходит. Единственный, кто мог бы хоть как-то помочь Михаилу, — сестра. Но следователь ей не разрешил ни свиданий, ни звонков. Она изредка могла получить от него письмо да отправить передачку за решетку. Суд был скорым. А спустя месяц пришло письмо от Михаила.
Написано оно детским почерком со множеством ошибок. Приведу его в авторской орфографии.
«Мне дали 16 лет, а запрашивали 17 лет, но я правда ее верку не убивал помню что в ментовке в нашей арали что не подпишешь будеш сидеть пожизенно все вместе с матерью, вод я и подпесал все».
Письма из-за решетки, как известно, проходят цензуру. Михаил это знает, так что, возможно, именно потому не стал писать подробности. Били ли его? Может, и нет. Но очевидно, что волю малограмотного Михаила подавить немного труда стоит. Но разве в этом задача следствия? Или все же в установлении истины по делу?
Появление «умершей» Веры в родном селе было поистине триумфальным.
«Никак воскресла!» — шептались граждане, и в первый день некоторые боялись к ней приблизиться. Но любопытство вскоре пересилило. Так что пошли разбираться. Верка выглядела живее всех живых, вела себя как обычно, была, опять же как обычно, «под мухой». Про то, что она числится мертвой, по ее словам, знать не знала. Сказала, что путешествовала, пользовалась своим паспортом, когда билеты покупала, и нигде ей вопросов не задавали.
Слухи о воскрешении Веры дошли до полиции.
— Наряд приехал к ней, попросили проследовать в отдел для установления личности, — рассказывает один из местных полицейских. — Она согласилась. То есть добровольно проследовала, мы ее не задерживали. В отделе она сказала: мол, да, я та самая. Объяснила, что уезжала на заработки и никого не предупредила (мол, и раньше так делала, и никому это не было интересно). А эта женщина была уже под административным надзором, так что ее «пальчики» у нас в системе «Папилон». Мы сравнили образцы — это та самая Стрельникова, сомнений нет.
Веру из отдела отпустили, а о ее явлении народу сообщили в прокуратуру и в следствие. Официально о том, что женщина нашлась, сообщил начальник отдела организации работы по раскрытию преступлений против личности Управления уголовного розыска ГУ МВД по Новосибирской области Виталий Миронец. По его словам, она была на заработках на Севере.
И что теперь делать? Это же скандал и для следствия, и для суда! Самим фактом своего «воскрешения» женщина, выходит, их подвела, работу дисквалифицировала. По идее, справку о смерти Веры должны аннулировать, приговор суда отменить, Михаила освободить от уголовной ответственности по этому эпизоду и пересмотреть другой эпизод. Но пока об этом на уровне главы СК региона и председателя областного суда молчат. Как мне пояснили, еще не соблюдены все формальности…
— Мы не можем заставить женщину прийти к нам в отдел, — говорят в полиции. — Она опять куда-то уехала. Пытаемся дозваниваться — трубку не берет. Один раз получилось, но она ответила, что бухает и «как проспится, сама позвонит».
Мобильный Веры есть у жителей села. Наверняка он есть и у следователя (раз уж есть у полиции), который как никто другой заинтересован в том, чтобы Стрельникова дала все показания. Так что не исключаю — у него уже произошел с ней разговор и Вера могла быть запугана.
До Веры мне удалось дозвониться не сразу. Местные жители посоветовали написать ей сообщение. Я так и сделала, представившись и объяснив необходимость беседы. Через день она сама перезвонила.
— Что надо? — грубовато начала женщина.
— Хочу разобраться. Вы та самая Вера, за убийство которой отбывает срок местный житель?
— Нет, я ее сестра-близнец.
— Да ладно? — искренне удивилась я.
— Да, — ничуть не смущаясь утверждала хрипловатым голосом женщина и продолжала настаивать (видимо, подготовилась): — Мы родились с разницей в один день. Я 7-го, она 8-го. Не, наоборот, я 8 ноября.
— Это точно? Вы не Вера?
— Не Вера. Веру я сама ищу. Видела полтора года назад.
— А зовут вас как?
— Валентина (после долгой паузы).
— А отчество?
— Леонидовна тоже. Отец-то у нас один.
— Почему в селе никто не знает про сестру-близнеца? Я разговаривала с местными жителями, никто даже словом не обмолвился про близнеца.
— Плохо слышно, еду в машине. Остановка будет и наберу.
Через 15 минут. Перезванивает:
— Нас разлучили в детстве. Я в детском доме выросла, она с матерью.
— Прямо как в индийских фильмах… А почему вас с сестрой разлучили?
— Родители разбились на машине, когда нам 2 года было.
— Вы же говорили, что Веру мама вырастила. То есть мама не разбилась?
Пауза.
— Плохо слышно, я перезвоню.
— Постойте-постойте. Скажите, как и когда вы встретились с сестрой?
— Я ее нашла по Интернету. Мы ее искали и нашли. Верке было тогда 9 лет.
— Подождите, если Вере было 9 лет, то и вам было 9 лет. То есть вы нашли ее, будучи сами в детском доме. И у вас там был доступ в Интернет? Судя по вашему возрасту, тогда не было даже мобильных телефонов. Зачем вы все придумываете?
— Я это… Не слышно ничего. Остановлюсь и перезвоню, спокойно поговорим.
Больше Вера-Валентина не перезванивала. Я докучать ей звонками тоже не стала. По-моему, все уже предельно ясно. Но вот только если она не появится, то дело о ее воскрешении могут «заиграть». Иначе ведь надо привлекать к ответственности следователя, прокурора и судью. Да и механизм «отматывания назад» в случаях следственной и судебной ошибки в целом в России не очень работает.
Сестра Михаила обратилась в органы, там ей дали понять, что виной всему склонность брата к сочинительству.
— Его теперь обвиняют, что он явку написал по событиям, которых не было, — удивляется сестра.
Эдак может дойти, что его привлекут к клевете на самого себя. Удобная позиция. Однако хочется верить, что обстоятельства написания этой явки все-таки будут исследованы. Да и признание в нашей судебной и правовой системе не должно быть «царицей доказательств».
Сестра подала через Госуслуги обращение на имя генерального прокурора. В ответ получила, что ее примут в ближайшее время в прокуратуре Новосибирской области и дело будет пересмотрено с учетом вновь открывшихся обстоятельств. А Михаил все еще за решеткой. Просит в редких письмах прислать ему «пабольша посылку», волнуется за мать (отчим умер, она теперь одна и может совсем спиться). Сестра надеется, что его по возращении пролечат от алкогольной зависимости, помогут с трудоустройством. Сам он, по ее словам, вряд ли сможет начать новую жизнь. И это в том случае, если ему вообще такой шанс дадут, признав ошибку следствия и суда, а также право на реабилитацию. Тем более что за первое убийство Миронов, скорее всего, все-таки получит срок (пусть и не 16 лет).
Надеюсь, что об этой истории (по крайней мере, все необходимые запросы подготовлены) узнают и главный следователь страны, и главный прокурор. Они ведь периодически рассказывают про высокую раскрываемость, особенно дел прошлых лет. Интересно, сколько таких Мироновых помогли улучшить криминальную статистику?
Уникальное по-своему решение вынес в среду, 23 июля Дорогомиловский суд Москвы. Инвалида детства, получившего бессрочно 1-ю группу по психическому заболеванию, во второй раз отправили на принудительное лечение по одному и тому же уголовному делу.
Об этой истории «МК» писал 11 лет назад. Тогда в Москве арестовали Никиту Екименко – на тот момент несовершеннолетнего. При нем нашли партию гашиша. У парня была справка о психиатрическом заболевании (парень даже не умел считать), и из СИЗО его удалось вызволить благодаря заступничеству целой группы московских психиатров, отправивших открытое письмо в органы следствия и суд. Разбирательство по делу затянулось – протокол о задержании был составлен с нарушениями, так как один понятой заявил, что не присутствовал при изъятии гашиша, а второй просто исчез.
Суд приговорил Екименко к принудительному лечению, которое он прошел в специализированной психбольнице в Чехове. Его мама пыталась добиться пересмотра приговора, считая сына невиновным. Обвинительное заключение очень долго не утверждала прокуратура. В конце концов, дело попало в Дорогомиловский суд, где Екименко вновь приговорили к принудительному лечению. Юристы называют это прецедентом: ранее никого дважды не отправляли на принудительное лечение за одно преступление. Молодого человека пока не арестовали. Мама Екименко надеется, что за ее сына вновь заступятся психиатры, и ему не придется отбывать наказание в спецлечебнице во второй раз.
Автор: Ева Меркачёва, член Совета при Президенте РФ по правам челвоека
Однако сегодня Мосгорсуд признал решение законным и повторно направил человека на принудительное лечение:
❌За одно и то же преступление (которого он скорее всего и не совершал) психического больного человека отправили на принудительного лечение дважды.
В первый раз — 11 лет назад, второй — вот сейчас.
Юристы говорят, что этого не может быть, что невозможно такое.
Эх, увы, возможно. Мосгорсуд оставил решение Дорогомиловского суда в силе, а тот назначил принудительное лечение спустя 11 лет после тех событий, которые оспариваются.
Еще раз — 11 лет! Да за это время столько всего прошло.
Сам факт, что правоохранительные органы и суды 11 лет разбирали элементарное уголовное дело, — поражает. Сколько сил потребовалось, сколько бюджетных денег вложили. И зачем?
Фабула короткая и простая. Я все эти 11 лет наблюдала за историей, потому что в свое время нашла в камере этого психически больного парня, тогда еще 18-летнего, и не могла забыть его глаза, когда он плакал и просился к маме (к слову, спасибо взрослым заключенным, они его не обижали, пытались даже накормить — он ничего не ел, только плакал).
Его полицейские в 2013 году задержали якобы с наркотиками (с гашишем) и весами. Типа он наркоторговец. Но вышла у полицейских накладочка: психиатры, которые его наблюдали, заключили: он не умеет считать и писать, то есть торговец из него «никакой». Вообще десяток психиатров за Никиту заступились, написали открытое письмо в его поддержку в суд. И его отпустил из СИЗО.
По делу же в итоге суд назначил ему принудительное лечение, и Никита его прошел. Но мама оспорила само уголовное дело, пытаясь доказать, что в нем много странностей: один понятой пропал, второй вообще отказался от своих слов и т.д. Мосгорсуд согласился — да, много нарушений. И вернул дело в первую инстанции, а потом на новое расследование. И тут такое началось! Все 11 лет полицейские (как будто им нечем было заняться) заново расследовали это дело. Но ничего нового не выяснили. Парня объявляли в розыск зачем-то (он все время жил с мамой, наблюдался амбулаторно у психиатров, поскольку инвалид 1 группы), задерживали и надевали наручники (что запрещено делать по отношению к такой категории больных людей). и вот дело повторно в суд, и суд снова назначил принудительное лечение. 11 лет спустя! Увы, Мосгорсуд признал это законным. Уверена, что произошла какая-то ошибка. Но скорее всего было так: надо было признавать, что уголовное преследование изначально было незаконным, а это значит — реабилитация, компенсация. Ну и полицейским могло «влететь» от руководства. Оправдательных приговоров у нас потому такой мизер.
Скоро за Никитой, наверное, приедут. Доставят на принудительное лечение. Вот, думаю, врачи в психиатрической больнице удивятся. Мол, ты же у нас уже лечился 11 лет назад, новое что-то совершил? А он им ответит — да не, это по старому делу.
Кстати, Никита Екименко к сегодняшнему дню был в стойкой фазе, социализировался, работал, все у него было хорошо. Но на фоне происходящего тут и у здорового человека «крыша съехать» может.
Не знаю даже, что делать. Кассация, конечно, будет.
Мать обратилась к УПЧ Татьяне Москальковой. Я тоже отдельно Татьяне Николаевне про этот безумный случай рассказала. Хочется верить, что как-то все решится.
То есть, 50-я статья Конституции была наглым образом проигноирована. И это несмотря на то, что изначально обвинение было явно липовым. Статья 14 УПК запрещает строить обвинение на предположении. Однако обвинение в приготовлении к сбыту наркотиков было построено исключительно на том, что у обвиняемого были обнаружены весы и наркотики. Притом понятые из дела слились. Так что даже факт изъятия вещдоков можно считать недопустимым доказательством.
P.S.: Если бы это написал какой-нибудь иноагент, то я бы ещё усомнился. Однако вряд ли человека, который до сих пор не исключён из Совета при Президенте по правам человека (а оттуда поисключали всех, кто хоть как-то негативно высказывался о власти), можно обвинить в ангажированности.
Какие хорошие и положительные детишки. И мечтают, и планы обсуждают, и прохожих не достают своими идеями ,о своей избранности. Одним словом--пусть ставят фильтры на ,,базар,,.И всё будет хорошо. Один тег Новочеркасск ,скрепы и полицейский беспредел говорят сами за себя. ТС забыл поставить тег --целуйте нас в попу.
Опять "традиционные ценности" и "духовные скрепы".
Воспитанники новочеркасского интерната уже две недели пытаются добиться возбуждения уголовного дела после того, как на них напал агрессивный дебошир. Подростки – инвалиды с рождения – в тот злополучный день отправились гулять и вернулись с переломами и сотрясениями. Пострадавшие зафиксировали травмы, написали заявление в полицию – и на этом дело встало.
Хулиган продолжает безнаказанно гулять на свободе. В деталях этой истории разбирался корреспондент Борис Карягин. Подробности – в сюжете РЕН ТВ.
"Глеба сильно избивали": что рассказали пострадавшие
Раньше Глеб и Захар встречались, чтобы рассказать последние новости из интерната, где воспитывались, но теперь обсуждают совсем другую тему. Рассматривают кадры видеозаписи их жестокого избиения.
На видео неизвестный мужчина, явно готовясь к поединку, снимает одежду, затем отходит с Глебом в сторону и сбивает его с ног. Затем жестоко бьет уже лежачего.
"Если бы человек был в адекватном состоянии, трезвый, а он был, скорее всего, в алкогольном опьянении, тогда бы он не начал меня избивать, что у меня сотрясение головного мозга и перелом был", – отметил пострадавший Глеб Лазченко.
Дальше досталось другу Глеба. Захар падает навзничь, получив два удара. По словам пострадавшего, он всего лишь пытался образумить хулигана, избивающего его приятеля, но тот отреагировал еще агрессивнее.
"Настя начала кричать: "Сделай что-нибудь", ибо Глеба избивали сильно. Я подошел, начал их разнимать, он ударил меня в лицо и в живот", – поделился подробностями пострадавший Захар Красноуцкий.
Настя – однокурсница Глеба и Захара. Она тоже инвалид с диагнозом ДЦП. С тех пор боится приходить на то место, где они часто гуляли и, сидя на лавочке, обсуждали своих друзей и планы на жизнь.
Не могут установить личность нападавшего
Нападавший тоже был с девушкой. С ней и ушел в неизвестном направлении.
"Мы обратились в полицию. На сегодняшний день даже не возбудили уголовное дело. Следователь не может ни определить личность, ни запросить видео. Все стоит на месте. Я считаю, что она ждет, когда пройдет 31 день, когда сотрется запись с сервера, и на этом дело закроют, и человек останется безнаказанным", – сказала мама Глеба Лазченко Мария Горбань.
По словам пострадавших, незнакомцу не понравилось, как выглядят молодые люди. При том, что вести себя по-другому они не могут из-за инвалидности. Вероятно, нападавший решил, что такой компании не место среди полностью здоровых людей.
"Это место в Новочеркасске считается центром города. Здесь, на проспекте Платовском, всегда оживленно. Работают крупные магазины, банки, а значит, всюду установлены камеры видеонаблюдения. И при желании, уверены мамы пострадавших, можно установить путь нападавшего, а самое главное – установить его личность", – обратил внимание корреспондент.
"Даже не повернул голову": свидетелем избиения был человек в форме
Пострадавшие сразу же вызвали полицию и отправились снимать побои. Прямиком из травмпункта их забрали в приемный покой больницы.
"Сотрясение головного мозга, перелом третье, пятое ребро. Находились мы в стационаре семь дней", – рассказала мама одного из пострадавших.
Все эти медицинские документы пострадавшие приложили к заявлению в полицию. Но с момента избиения прошло уже почти две недели, а подвижек как не было, так и нет.
Обидно, что сотрудники полиции так халатно относятся. Когда избили двух несовершеннолетних детей, у которых инвалидность, эпилепсией называется – это очень "хорошее" отношение к гражданам", – сказал Глеб.
"Вот идет сотрудник с собакой, вот избивают Глеба. Посмотрите, как он жестоко его бьет, а он даже не повернул голову", – показывает видео Мария Горбань.
Кем был самом деле человек в форме с собакой, еще только предстоит выяснить. Если, конечно, полиция когда-нибудь возьмется за это дело. А родителей пострадавших волнует не только это. Они беспокоятся, что на фоне пережитого стресса у детей участятся приступы эпилепсии и усилится поражение головного мозга.
Продолжаю рассказ, как я добиваюсь правосудия и преодолеваю укрывательство полицейского произвола следствием и прокуратурой КАО Омска после того, как в ковидные времена полицейские вломились ко мне в квартиру из-за висевшего на балконе моей квартиры плаката "Боритесь с ПРИНУЖДЕНИЕМ к вакцинации" и учинили беспредел.
Сразу пояснение для особо одарённых. Не имею ничего против любой вакцинации, но "власти" во время ковида хитро сняли с себя всю ответственность за риски осложнений от экспериментальной прививки. Через работодателей заставляли людей прививаться под угрозой лишения работы, но при этом собирали с людей подписки о якобы добровольном(!) согласии на мед.вмешательство. Это не только подло и лицемерно, но и противозаконно. Но даже если вы с этим не согласны (потому что вам повезло), то это всё равно не оправдывает репрессивное затыкание ртов тем, кто лишь защищает свою жизнь и жизнь родственников и знакомых.
В прошлом посте я остановился на том, что суд отказал мне в удовлетворении очередной жалобы на очередной отказ следователя возбудить дело и я подал апелляционную жалобу, после чего я долго уже ничего не писал. Апелляция уже давно удовлетворила мою жалобу. Постановление следователя было признано незаконным, в связи с чем отменено, и снова как бы проведена проверка, и вынесено очередное постановление об отказе тем же следователем (ранее я описывал этот бесконечный цикл). Я собирался продолжить рассказ после того как обжалую новый отказ, но волокита и бюрократия растянулись ещё сильнее, и только сейчас дошло до решения суда по жалобе (об этом в следующих постах). Меж тем прошло уже полгода, при том что накопилось много чего рассказать.
Обещаю теперь разбивать рассказ на более короткие посты ;) Начну с того, как параллельно с обжалованием непосредственно отказов следователя я предпринял более кардинальные меры.
Как оборвать порочный цикл отказов?
Я морально измотался за 3 года. Разумеется, у "правоохранителей" только на это и расчёт. Фактически с моей стороны изобличение полицейских в преступлении превратилось уже в изобличение самого следователя в укрывательстве преступления. Следователь обязан активно содействовать раскрытию преступления и изобличению подозреваемых (необязательно успешному, если преступления нет). Однако, на деле же он злоупотребляет свободой оценки доказательств и процессуальной самостоятельностью в направлении хода расследования и принятии решений. Затем, чтобы фактически выполнять функцию адвоката, защищающего обвиняемых. Это ломает принцип состязательности сторон в УПК, который причисляет пострадавшего и следователя к одной стороне - стороне обвинения. Следователь видит признаки преступления, убеждён в наличии оснований для возбуждения дела, но умышленно бездействует, криво оценивает обстоятельства и выносит противположные решения. Это уже новое отдельное правонарушение. После последнего отказа (от 7 июня 2024) я окончательно убедился в этом. Признаки укрывательства я и раньше усматривал, но теперь они стали куда более очевидными. И, самое главное, я поймал следователя за фальсификацией документа (об этом подробнее в конце).
Вообще, сам СК осуществляет процессуальный контроль за следователями (например, в областном следственном управлении есть КСО - контрольно-следственный отдел), а ещё прокуратура осуществляет надзор (например, в областной прокуратуре есть управление по надзору за следствием, дознанием и ОРД). Это механизмы, работающие как бы "автоматически" - для их активации не нужны какие-либо действия с моей стороны (кроме суда)
Поэтому ещё в конце прошлого года я запульнул обращение (сразу в несколько госорганов), в котором:
сообщил о признаках преступлений ст. 285, 293 УК в действиях/бездействии самого следователя;
заявил о бездействии руководства отдела в надлежащей организации проверок (в результате чего я не получал уведомлений);
заявил о бездействии прокуратуры округа в надлежащем осуществлении надзора ("ослепли").
Мне было важно на этот раз довести обращение на личных приёмах, пообщаться вживую с чиновниками, чтобы меня услышали и поняли правильно. В бумажном обмене заявлениями/ответами люди тонут в официозе, забывают, что они люди, реальность подменяется формальностями, искажаются смыслы, возникает недопонимание и раздражение. Да, письменная фиксация взаимодействия между гражданами и госорганами нужна и важна, но для эффективной работы этого недостаточно.
Изначально я обратился в органы федерального и областного уровня в обход долгого и бессмысленного порядка обжалования в порядке подчинения снизу вверх. Я попытался перепрыгнуть сразу в дамки. В расчёте на то, что сработают некоторые неписанные механизмы. Обращения были спущены в самый низ, но мне кажется, я хотя бы добился того, что дело уже поставили на контроль сверху, и местные чуют над собой "домоклов меч" Москвы. Ну что ж, это запустило две новые ветви обжалований: по линии СК и по линии Генпрокуратуры. Плюс два квеста к основному.
Забегая вперёд скажу, что, как я и предполагал, бессмысленность подтвердилась, и на текущий момент я уже имею основания для обращения в Москву по обеим ветвям и жду лишь положительного результата обжалования последнего постановления следователя (иначе обращения завернут обратно со словами "не, ну вы сначала обжалуйте само постановление, а вдруг суд подтвердит, что всё законно - ведь тогда все молодцы, смысл проверять?").
Начальник следователю не товарищ?
В областном СУ обращение принял дежурный следователь с личного приёма, но какой-либо пользы я от этого не увидел. Запись на приём к руководству оказалась надолго вперёд.
Меня принял зам. руководителя КСО областного СУ... или руководитель... Прикол в том, что у них фамилии Осадченко и Осадчук. (Специально, чтобы путали?)
К этому моменту я уже получил уведомление о перенаправлении обращения. Он мне объяснил, что процессуальную проверку сообщений о преступлении следователей проводит руководство соотв. отдела, т.е. непосредственное начальство, поэтому туда и перенаправили. Офигеть! Серьёзно?! Да у них с большой вероятностью как минимум товарищеские отношения. Я вообще слышал, что они там чуть ли ни всем отделом вместе с руководством скидываются на взыскание со следователя убытков по моим гражданским искам к РФ (в порядке регресса, видимо). Эдакая солидарность. Плюс мне один знакомый следователь (из совсем другого отдела) рассказывал про бытующие в отделе корпоративные отношения. Как в таких условиях коллега на коллегу может возбудить уголовное дело?! Бред...
Ну ладно, допустим. А что насчёт рассмотрения обращения в части жалобы уже на руководство отдела? Этот вопрос тоже перенаправлен в отдел? Про это ничего не сказано в уведомлении. Уж этот-то вопрос точно подведомствен им как вышестоящему подразделению? Он затруднился пояснить этот момент, поэтому я обратил внимание, чтобы хотя бы на этот раз проверили, раз уж личный приём у них проходит как отдельное обращение гражданина.
Также он заверил, что они в СУ сейчас типа не могут ознакомиться с отказным материалом проверки, т.к. он истребован судом и сейчас находится у судьи, и типа "всё зависит от решения судьи". Ну-ну, конечно. Судом он истребован по очередному делу о взыскании убытков, где СК и СУ являются участниками дела, и представляет их интересы в суде сотрудник СУ (как позже выяснилось, этот сотрудник даже является инспектором этого самого КСО). Т.е. они в любой момент беспрепятственно могут в суде ознакомиться с материалом, и суд не может им отказать в этом. В-общем, примитивная отмазка. (Примечательно, что вот эта тема с "недоступностью" материала из-за его постоянной востребованности в разных местах из-за множества пересекающихся делопроизводств по моим обращениям в разные суды и ведомства стала узким горлышком, сильно тормозящим вообще всё движение к конечной цели. Но это уже отдельная тема для целого поста.)
Через некоторое время я получил такое же уведомление о перенаправлении. Нифига в СУ так и не рассмотрели жалобу на руководство отдела. Зато её рассмотрело само руководство отдела - я получил ответ от зам. руководителя Кировского отдела Киселева К.А. Разумеется, у него всё прекрасно и все молодцы. Отмечу, что 99% всех бумаг от имени руководства отдела идут за его подписью. Сам же руководитель Бавсун Н.В. один раз отменил постановление следователя и поручил очередную проверку другому следователю (да ну нафик!)... но эту проверку всё равно снова Шейкин осуществил. А ещё Бавсун пару раз в суд приходил вместо Киселева. Мне показалось, хороший человек. По-моему, его в заложниках держат...
Любой заявитель идёт нахер. Данные его "не конкретны", а значит, всё написанное является "предположением", т.к. он попросту не согласен со следователем.
Оказывается, всё перечисленное мною в совокупности, даже и признаками-то не является: неоднократность(!) признания бездействий незаконными, игнорирование следователем устранения недостатков (указанных судом ранее) и растущих противоречий по мере дополнения материала, уклонение от оценки существенных обстоятельств произошедшего в мотивировках, неуспешная попытка слить материал в части телесных повреждений в отдел полиции и т.д.
К такому выводу пришло одно из этих самых должностных лиц. Тот, кто всё перечисленное организует, на нарушение чего, собственно, и было указано в обращении. Ну да ладно, и.о. прокурора округа переплюнул его в самокритичности.
Затем прилетело ещё два ответа. Одно от Киселева с почти идентичным первому содержанием, а другое, более интересное, от зам. руководителя КСО областного СУ Осадчук Е.В. Скорее всего, это результат цепной реакции из-за того, что федеральный СК спустил вниз моё изначальное обращение (при этом нарушив срок перенаправления, ну да ладно).
Разумеется, у них тоже всё прекрасно. Ну или почти...
Ой, а что случилось?! Выходит, не такой уж и молодец следователь...
Правда, при этом сам отказной материал они нифига не изучили, чтобы следователя проверить. Ибо материал ещё не вернулся из суда (лень в суд сходить отфотографировать?). Обещали это сделать попозже. Но как говорится, обещать - не значит жениться...
Зато мои доводы о ненадлежащей организации работы в следственном отделе, наконец, получили оценку со стороны вышестоящего начальства. И тоже всё хорошо! Хотя видно, что даже не поняли суть нарушений, и если реально проверяли, то совсем не то, что надо. Банальная отписка, в-общем.
Ну и наконец я обжаловал всё вышеперечисленное уже руководителю областного СУ Винникову О.Е. Уже подробнее всё расписал не рассчитывая, что кто-либо со мной свяжется для уточнений (ну и чтобы дальше в Москву уже основательнее обжаловать). Ответ я получил уже от и.о. руководителя Бражникова В.В.. Он вообще шикарно поступил. Ответ был краток.
Ой, а следователь опять проверяет... На этот раз уж точно всесторонне и объективно! А давайте подождём, пока следователь снова отказное вынесет?
Я ведь специально сначала дождался признания незаконным этого постановления и сразу же отправил жалобу Винникову. Затем, чтобы нельзя было отмазаться тем, что "следователь УЖЕ вынес отказное и ОБЖАЛУЙТЕ его сначала, т.е. докажите, что оно незаконное". Теперь противоположная отмазка. Так можно резину до бесконечности тянуть.
Примечательно, что примерно в это самое время федералы устроили разнос в областном СУ. Скандальная новость прошла в омских СМИ.
Как стало известно БК55, по итогам столичной комплексной проверки те или иные взыскания получили 55 человек из 100 работающих в омском управлении. На этом фоне глава ведомства полковник Винников ушел в отпуск с последующим увольнением.
Собственно, Винников уже находился в отпуске на момент рассмотрения моей жалобы, поэтому мне и ответил и.о. руководителя. Нетрудно догадаться, какие должности занимали эти "55 человек", ну или хотя бы большинство из них. Возможно, что моими стараниями и Шейкин пополнил это число. Работу омских следователей уже давно критиковали.
Прокурор сам на себя жалобу рассматривает - раздвоение личности?
Я подал обращение в т.ч. и в областную прокуратуру, сходил на личный приём туда, причём два раза. Первый раз меня принял начальник управления по надзору за следствием областной прокуратуры Тарасович С.В., а второй раз он меня направил к своему заместителю (не помню фамилию).
Заместитель вместе с коллегами внимательно выслушал мою историю про безобразие, учинённое полицейскими. Подумал... и сказал, что да, всё не так однозначно, и следователь "боится" возбуждать дело. Отнёсся с пониманием, так сказать. Правда, не пояснил, кто или что так пугает следователя. А фальсифицировать сведения, которые могли бы быть использованы как доказательства по уголовному делу, следователь не боится?! Впрочем, это случилось лишь позже. Заместитель проводил меня и заверил, что если нижестоящие прокуратуры не разберутся в вопросе, то я прям сразу к нему могу обращаться, и номер рабочий свой дал. Забавно, что спустя пару месяцев, я позвонил по номеру, там сильно удивились, какого хера я, холоп такой, напрямую к нему обращаюсь. Но он всё равно уже вышел на пенсию и не работает. Меня удивило, ведь он ещё такой молодой... Вот так рано в правоохранительных органах на пенсию выходят!
Про рассмотрение моего обращения начиная с окружной прокуратуры, куда его спустили, я начал рассказывать в предыдущей статье. Заместитель окружного прокурора Иванов И.И. отказал в удовлетворении жалобы. Когда же я обжаловал его отказ в вышестоящую городскую прокуратуру, то мою жалобу вместо рассмотрения спустили вниз... тому же самому Иванову! Как они провернули сей фокус? А по очень тупой логике.
Есть структура органов прокуратуры в порядке подчинения: районные, городские, областные... Порядок обжалования решений таков: решения должностных лиц органа прокуратуры обжалуются руководителю этого же органа, и только решения этого руководителя уже обжалуются в следующий вышестоящий орган (где решение по ним выносит не обязательно руководитель). Например, пройти 3 уровня значит подать до 6 жалоб.
В городской посчитали, что я "перепрыгнул" через руководителя окружной прокуратуры, и спустили ему. А им оказался... тот же Иванов И.И.! Он рассмотрел жалобу на самого себя и уже подписавшись как и.о. окружного прокурора снова отказал. Ба-думс!
Я проверил себя и решил, что я всё-таки молодец. Хорошо быть начальником самому себе.
Получается, что у Иванова раздвоение личности, раз он две должности занимает??? Каждая личность принимает независимые решения и критически относится к решениям другой личности? Может, это, конечно, и полезная фича, но обычно это считается психическим отклонением. Мне же он показался психически здоровым.
Запрещается направлять жалобу на рассмотрение в государственный орган, орган местного самоуправления или должностному лицу, решение или действие (бездействие) которых обжалуется.
Ключевое здесь - лицо, т.е. конкретный человек, личность, а не занимаемые им должности. Ст.4 этого же ФЗ даёт определение:
должностное лицо - лицо, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющее функции представителя власти либо выполняющее организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственном органе или органе местного самоуправления.
Пришлось это объяснять и обжаловать вверх по иерархии уже даже не отказ по существу обращения, а вот это грубое нарушение порядка рассмотрения обращения. Причём в городской прокуратуре на меня ещё и разозлилась помощник прокурора, которая решила перенаправить. Дескать, они такие загруженные работой, а граждане чуть-что кляузы катают. Пришлось объяснить. Она поняла свой косяк, но не призналась в этом... и не исправила...
Так я дошёл аж до областного прокурора Афанасьева А.Е. подав обращение на личном приёме (в т.ч. письменно). Я начал с того, как вкратце рассказал про само преступление и его укрывательство следователем, но он не дослушал до конца, т.к. его заинтересовала моя мотивация. На вопрос, как именно я пострадал в результате действий полицейских и чего добиваюсь, я ответил, что добиваюсь возмещения морального ущерба. Он предложил мне обратиться в суд с требованием возмещения морального ущерба от незаконных действий должностных лиц. Я говорю, почему я должен ограничиваться возмещением вреда, если совершено преступление. И тут он говорит, а знаю ли я какое наказание ждёт полицейских, и добиваюсь ли я именно этого. Я сказал, что какая-либо месть и страдания полицейских не являются моей самоцелью, и это суд будет определять меру наказания. Он уточнил, а какое наказание я считаю справедливым именно для этих полицейских (перечислив их фамилии), и знаю ли я, что это может быть только лишение свободы. Я объяснил, что чувствую себя незащищённым в своём жилище, ведь эти или другие полицейские завтра опять могут вломиться, т.к. их поведение как раз и было обусловлено уверенностью в безнаказанности. После этого ему резко стало неинтересно и он собрался заканчивать приём. Я объяснил суть своей жалобы и обратил его внимание на бездействие окружной прокуратуры, но он уже не слушал.
Через месяц я и от него получил отписку. И случайно узнал в новостях, что в течение этого месяца вдруг случайно поменялся и.о. прокурора округа. Ну т.е. один баг пофиксили, но молча. И ведь ни в одном ответе мне не объяснили, в чём я не прав говоря о запрете перенаправлять жалобу тому же чиновнику.
Фальсификация опроса свидетеля
Сразу после успешного обжалования отказа следователя адвокат посоветовал мне подать ходатайства следователю о том, чтобы дополнительно опросить меня самого, полицейских и "понятых". Он составил ходатайства, где было очень чётко указано на пробел в выяснении того, что же происходило между тем, как полицейские зашли в квартиру, и до того, как зашли понятые. Указано, что именно надо уточнить, какие вопросы задать полицейским и "понятым". Ведь именно тогда они применили физ. силу, а это самый существенный и тяжёлый эпизод.
Когда был вынесен очередной отказ, я ознакомился с материалом проверки и офигел. Из него следовало, что следователь всё же опросил полицейских и "понятых" у себя в кабинете, и это получились фееричные объяснения. Подробнее я позже расскажу, но в объяснения "понятых" следователь сделал одну мерзость. Они были в формате "вопрос-ответ" и среди бесполезных и оправдывающих полицейских вопросов там затисался маленький хитрый двусмысленный вопрос, ответ на который мутно касался того, что я просил уточнить, но как бы подтверждал версию полицейских.
И тогда я решил поговорить с одним из свидетелей. Показал ему копию его объяснений, спросил, как же так вышло. И выяснилось, что нифига он не ходил к следователю, т.к. занят сильно всегда на работе, а это следователь столь любезно к нему на работу приехал, и приехал с уже любезно распечатанным документом. А он попросту прочитал и удовстоверил своей подписью, что в-целом содержание ответов верные. И по невнимательности не увидел подвоха с одним из вопросов.
Следователь не стал прямо и точно спрашивать или уточнять: "что именно вы увидели своими глазами в тот момент, когда зашли в квартиру?", "плакат висел с наружной стены балкона?", "снятие плаката и перемещение на кухню происходило при вас?". Он вот такой вопрос-ответ подготовил.
Обнаруженные кем ? Полицейскими? В какой именно момент времени находился? "На" - в смысле на наружной стене или внутри балкона? Места обнаружения и изъятия это разные места?
Тут должен заметить, что крайне трудно даже подготовленному человеку противостоять трюкам недобросовестного следователя, т.к. опрашиваемое лицо не знает контекст, в котором будут подаваться и интерпретироваться его слова. Непонятно, какие детали являются существенными, а какие нет. Ведь если придираться к каждой букве, можно же и добросовестного следователя закошмарить.
Представляю, как следователь обрадовался, получив заветную подпись. Такую свинью мне подложили, ведь эта бумажка делает обжалование ещё труднее. Т.к. уголовного дела нет, то практически невозможно добиться повторного опроса свидетеля и уточнения. И следователь это прекрасно понимает.
Я сообщил об этом факте в суде по жалобе на очередной отказ следователя. Судья отказал в вызове свидетеля на допрос, т.е. по сути спас следователя. Ожидаемо. Поэтому я также сообщил по телефону доверия в СК РФ (в Москву). Там ведь уже на контроле. Теперь вот жду реакции...
"Чего вы добиваетесь? Чтобы и следователя ещё посадили?!"
Когда я был на личном приёме у областного прокурора, его прям заинтересовал этот вопрос. Выглядело это как упрёк, дескать, у меня уже шиза - из жертвы в агрессора превратился и хочу карать всех на своём пути. Мол, осознаю ли я всю серьёзность последствий? Может, конечно, это была проверка на вшивость, но я прям прочувствовал как мне намекается на то, что по моей вине всех вплоть до следователя посадят.
Нет, я не желаю зла ни следователю, ни полицейским. Я лишь добиваюсь правосудия и защиты неприкосновенности жилища и защиты от злоупотреблений властью. Если следователь ограничивает мне доступ к правосудию и защите совершая при этом преступление, то я буду указывать на преступность действий и доказывать это до тех пор, пока ограничение не будет устранено. Добиваться уголовного наказания следователя я не намерен, но это может случиться уже и не по моей воле. Впрочем, навряд ли. Максимум, из Москвы сильно по шапке надают, чтобы он больше никогда так не делал, а проводил опросы корректно.
Продолжение следует...
В следующих постах я намерен рассказать про очередное обжалование ещё более абсурдного отказа в возбуждении уголовного дела, а также про то, как местным "правоохранителям" удалось-таки пробить брешь в системе и создать мне крупные проблемы в возмещении убытков из госказны.
"Дружинники Русской Общины нагрянули сразу в несколько ночных клубов
Наши братья из Каменск-Уральска, Сухого Лога и Богдановича совместно с правоохранительными органами участвовали в оперативных мероприятиях по проверке ночных молодежных заведений.
В ходе рейда дружинники провели профилактические беседы с владельцами клубов и посетителями. Все участники рейда встретили полное взаимопонимание и солидарность в необходимости соблюдать закон и бороться с криминалом.
Так что на этот раз ночные клубы порадовали здоровой и позитивной атмосферой."
У меня вопрос:
Почему неопознанные люди вместе с органами власти (хз кто там омон или полиция) кошмарят ночные клубы?
