Проходя по Олюторскому заливу Берингова моря, мы увидели опустевшее судно с пробоиной, словно его насквозь прошила торпеда…

 Крушение северокорейской плавбазы «Чи-Бо Сан» произошло 9 ноября 1999 года.

Незадолго до этого события в Беринговом море разыгрался шторм. В это время плавбаза стояла на якоре в Олюторском заливе, на траверзе поселка Апука. Порывы ветра усиливались, доходя до 35 м/сек. Капитан отдал команду сниматься с якоря, но подвел главный двигатель. «Чи-Бо Сан» потащило к берегу. Попытались отдать второй якорь, но и это не помогло. «Девятый вал» развернул и выбросил судно на подводные камни. Получив четыре громадные пробоины, плавбаза намертво встала в 20-ти метрах от скалы неподалеку от корякского поселка Апука.

В бреши хлынула ледяная океанская вода. Работающие на полную мощность насосы, не справлялись с ее напором. Очень быстро «Чи-Бо Сан» опустился на два метра ниже ватерлинии - вода добралась до дизель – генераторов и заглушила их…

256 северокорейских рыбаков и три российских наблюдателя оказались во власти стихии.

Все это время корейцы не подавали сигналов бедствия, пытаясь своими силами спасти базу - ждали приказов из Пхеньяна. Почему? Причина в том, что, хотя по Женевской конвенции спасение моряков во всех странах бесплатное, спасение самого корабля стоит огромных денег. За такой проступок корейских товарищей на Родине ждали большие тюремные срока, а возможно и расстрел…  Тем не менее, россияне узнали о происходящем. На спасение людей вышли три ближайших рыболовецких судна и спасатель «Напористый», но бушующие волны не позволили им подойти. К спасению подключился вертолет камчатского МЧС. Только к вечеру 10 ноября удалось снять с борта первые 60 человек, в основном, женщин. Утром следующего дня МИ-8 продолжил поднимать группами терпящих бедствие корейцев и доставлять в Апуку.

Через несколько дней шторм стих. Стало понятно, что «реанимации» судно не подлежит: отремонтировать его можно лишь на глубине, однако в этом случае оно тут же утонет, а спасение и ремонт плавбазы стоит больше его остаточной цены.

Судно стоит рядом с берегом потрясающей красоты.

Постепенно в Апуку были перевезены почти все моряки.  К 24 ноября, за живучесть судна боролось лишь 5 корейцев. Вскоре и они покинули борт, а капитан «Чи-Бо Сан» так и не подал официальной просьбы о помощи. Судно попросту бросили. А раз так, во избежание разлива, рыбаки откачали дизельное топливо, а все ценное сняли в пользу спасателей.

 

Эпилог.

После кораблекрушения экипаж «Чи-Бо Сан» жил больше месяца в школе-интернате поселка Апука. Потом северокорейское судно забрало их домой. По слухам, капитана плавбазы на Родине расстреляли, за принесенный ущерб стране.

 Как правило, море разбивает потерпевший крушение корабль очень быстро. Однако, «Чи-Бо Сан» оказался на мелководье, поэтому стоит там по сей день, став домом для множества птиц, и впечатляющим напоминанием о могуществе океана.

 

https://ok.ru/group70000004203562/topic/156451580162090

Дополню. По слухам, главный двигатель корейцев не подводил. Они выключили его для экономии солярки, а потом не успели запустить.

После катастрофы плавбазы в Пахачах последний раз появилась свежая олюторская селедка. После банкротства Олюторского РКЗ селедку в селе не видели несколько лет. Мне с мамой никто селедку не дал, а богатые люди ели.

Сейчас вся Россия забита «олюторской селедкой». Ее ловят приморские рыбаки, везут во Владивосток, перерабатывают после чего она возвращается в родные ебеня в соленомороженом и филейном виде. Цена в пахачинских лабазах от 400 руб.

Почему олюторскую селедку ловят и перерабатывают приморцы? Как говорил Г. Явлинский: «Потому!».

Еще с плавбазы скомуниздили много кусков пленки в которую рыбаки обертывали замороженные блоки селедки. Ими в Пахачах оббивали парники.

Душераздирающая история про расстрелянного корейского капитана. КНДР – самая закрытая страна в мире. Все что мы знаем них – рассказы немногих перебежчиков. А про расстрелянного корейского капитана знает вся Камчаточка. И это конец 90-х когда в Пахачах и Апуке света не было месяцами. Богатые «чачиками» освещались, а связь с внешним миром тогда в Пахачах держали через пограничников по рации потому что телефонная связь без электричества не работала. Но с КНДР в Апуку как-то дозвонились и передали что капитану зеленкой лобик намазали.

Все 90-е, 00-е, 10-е либералы пугали дорогих россиян Северной Кореей: там концлагеря, народ с голоду миллионами мрет, миска риса в день за счастья. Там расстреливают из минометов, гранатометов, сжигают огнеметами. Народ крестился – хорошо, что они не мы! Или мы не они.

Никто не считал сколько дорогих россиян умерло от города от начала реформ Гайдара. Сколько было убито бандитами, сколько бабок, дедов и алкашей сгинули, оставив свои квартиры новым хозяевам. Сколько стало бомжами…

А сейчас выяснилось, что к КНДР полно снарядов, артиллерии, ракет. Приезд товарища Кима – великая радость для России. А те, кто пугал Северной Кореей внезапно поголовно оказались агентами уважаемых западных партеров.

Это сейчас плавбаза ржавая, ее из Пахачей плохо видно. А так она была белая. Пару лет после катастрофы одна пахачинская баба, залив шары самогонкой, вышла на берег моря развеяться. Видит – плавбаза сама собой сошла с мели и ее несет в сторону Пахачей.

Она побежала, позвонила в МЧС.

- Неуправляемая плавбаза дрейфует по Олюторскому заливу!

Ее попросили вести наблюдение. Она побежала на берег моря: лопни мои глазоньки – плавбазу к Пахачам несет... Она опять звонить в МЧС.

- Высылайте вертолет!

Была зима, шторм на море, погода не летная. Какой вертолет?

Баба тогда стала в Москву заронить:

- Плавбазу с мели сорвало! Под Пахачи течением прибило!! Сейчас занесет в устье она перегородит вход в речку, летом пароходы с продуктами не смогут в нее войти, и пахачинцы вымрут от голода!!!

Навела суету.

На фотографиях туристы фотографируют плавбазу и берег Олюторского залива. Плывут они на надувном парусном катамаране. Это единственный доступный дорогим россиянам вид судна если у них появится желание увидеть побережье Камчатки и Чукотки.

Иностранных туристов возили на экспедиционных судах из Петропавловска-Камчатского в Анадырь с заходом в бухту Лаврова и на Командорские острова. Такой вид туризма среди богатых иностранцев: бердвотчинг – наблюдение и фотографирование диких птиц в их естественной среде. Ценник за путешествие стартовал с 7000 долларов. Куда простому россиянину осилить? Приходится плавать по морю на резиновом изделии.

С начала пандемии, перешедшей в санкции, экспедиционные суда вдоль Камчаточки не плавают. Увидеть птичек можно только с катамарана, если у тебя хватит четкости проделать подобный маршрут.

Пролог
(1785 слов/ 10-15 мин.)

Ржавый, оплавленный металл на бортах "Профессора Черешева" тоже имел свою собственную историю. Этот плавучий завод был из тех немногих судов, кто, мало того что застал Лазурную ночь недалеко от берега, но при этом еще и уцелел. Излучение и температура каскадов взрывов, расщепили краску с левого борта и оплавили внешние швы. Вода у берега тогда закипела, облака тумана, поднявшись, закрыли вид на сушу, бомбардируемую из космоса. Тысячи остекленевших, неверящих глаз устремленных через илюминаторы в сторону берега, не могли оторваться от голубоватых вспышек в тумане. Те, кто успел увидеть первые удары, ослепленные, шарахались от каждого звука. Воздух гудел от взрывов. Никто не верил в происходящее, никто не думал что все может закончиться вот так.

Бомбардировка из космоса длилась почти десять минут, и когда шум взрывов утих, на смену ему пришел плач. Кто-то из палубной команды с отчаянным криком - "Пожар", прыгнул в море и разбился о воду, другие бросились к шлюпке. Офицеры поспешили к капитану на мостик. Безумие вело людей под руку в ту ночь. Каждый вспоминал лица тех, кто остался на берегу, и мысли, одна ужаснее другой, беспрерывным водопадом низвергались в опустошенные горем, головы. Толкаясь в узких коридорах, люди сами не знали куда спешили, и некоторые, обнимаясь с такими же, потерянными и сбитыми с толку, горемыками, опускались на палубу и рыдали.

Когда стальные тросы на шлюп-балках не выдержали и переполненная шлюпка упала на воду, свет на палубах надстройки вдруг разом пропал. Совершенно забытый всеми, электрический кабель оборвало, когда шлюпка пошла вниз и оголившиеся провода упали на палубу, где толпились те, кому так и не хватило мест.
Застывшие вдруг, словно музейные экспонаты, матросы, обработчицы из цеха, механики и штурмана, стали по одному падать на палубу. Без какого либо сопротивления, они встречались лицом или затылком с покрашенной в зеленый цвет, сталью.

Подоспевший через пару минут, электрик-практикант закричал от ужаса, увидев почти полсотни человек-манекенов, усеивающих шлюпочную палубу. Даже когда он обесточивал кабель палубой выше, он все еще не мог заставить себя перестать кричать. Едкий запах гари и чего-то еще, незнакомого, ласкающего обоняние, останется с ним до последних дней. Только ближе к концу жизни он вдруг поймет, что в ту ужасную ночь он впервые узнал как пахнет смерть.

Шлюпка же, опрокинувшаяся на воду, сразу накренилась, набрала воды и утонула. Никто не успел выбраться.

Паника пожирала плавучую фабрику. Во втором трюме, где хранились мешки с костной мукой начался пожар. Языки пламени осветили даже палубу мостика, где, уставившись в ночь, без движения лежал капитан. Старое сердце не выдержало развернувшегося на суше, зрелища. Датчики аварийной и пожарной тревоги заливались тонким рыданием, но некому было их успокоить. Старший помощник медленно переступил через холодеющий труп и уперся лбом в широкий иллюминатор. Облако тумана медленно наносило на агонизирующее судно. На палубу выбиралось все больше и больше людей. Держась за руки, они спешили куда-то.

Старший помощник заплакал и медленно сполз вниз, усевшись на палубу. На шестнадцатом канале кто-то цитировал малоизвестные строфы из библии а на двадцать один восемьдесят два - визглявый голос выкриквал одну лишь только фразу - "Я, наконец-то счастлив".

Когда обедня на шестнадцатом канале закончилась, старший помощник уже спал, привалившись к переборке. Динамик коротковолновой станции прохрипел, когда богослов уступил место, и, в эфир ворвался совсем уж поехавший малый. Изрыгая безумные вопли и хохот, он не переставал всхлипывать. Весь выживший мир тогда, казалось, рехнулся в одночасье.


**

Раска рассматривала высоченный рыжий борт плавучей базы уже несколько минут, но все еще не могла взять в толк, как некоторые могут жить здесь целыми поколениями. И что с ними со всеми будет, когда ржавая махина пойдет ко дну? Удивительно вообще, что это уже не случилось. Коррозия прогрызла металл почти насквозь и совсем скоро людей от ледяной забортной воды будет отделять лишь десятимиллиметровый слой из прозрачного диапластика. Это хороший пластик, но низкие температуры делают его чересчур ломким.

Пронизывающий ветер налетал порывами и кранцы между двумя судами, сжимаясь, скрипели о борта. Швартовы на баке и на корме то провисали чуть ли не касаясь палубы, то рывком натягивались как струны и трещали так, словно где-то совсем рядом раскалывался на части айсберг исполинских размеров.
- Еще пару часов и надо будет отходить. - приоткрыв дверь, крикнул с мостика ассистент. Ветер обжег его блестящую лысину и чертыхнувшись, он спешно скрылся обратно.

Снег все не прекращался. Он начал идти зарядами где-то на сорок шестой параллели, там же появились и первые блинчики льда. Они были похожи на белые кувшинки, которые Раска когда-то видела в пруду на Архипелаге, только немного больше, и здесь ими была выстлана вся поверхность воды до самого горизонта. Белизна северных вод ослепляля. Никогда еще Раске не доводилось видеть так много белого в одном месте, и кутаясь в меховой плащ, она старалась ухватить в памяти как можно больше образов за раз. Другого случая больше могло и не представиться.
Но внезапный щелчок по корме, заставил ее выйти из завороженного созерцания. Один из шести швартовых бессильно обвис на единственной, уцелевшей пряди. Красноречивый намек на отшвартовку? Пожалуй так оно и было. Огнеупорный и так простоял сколько мог под бортом у плавучей фабрики.

Ворвавшись на мостик, Раска скинула плащ на палубу. В надстройке стоял крепкий мороз но хотя бы ветра не было. Ассистент, сгорбившись у штурвала, задумчиво разглядывал картушку магнитного компаса.
- Палтус, давай ка команду в машину на запуск. Готовь людей к отшвартовке! - распорядилась капитан, выпуская изо рта густые клубы пара. Зуб едва попадал на зуб.
- Ну хоть согреемся, - взмахнул руками ассистент, похожий шириной спины и угрюмым выражением лица, на рыбину, от которой он и получил свое морское имя.

Через десять минут перегрузчик содрогнулся и, где-то там, ниже ватерлинии, пришел в движение остывший вакуумный двигатель.
Раска прослушивала входящие со спутника сообщения, когда ассистент доложил что к отшвартовке все готово.
- Пускай команда выходит, - сосредоточенно вслушиваясь в пожелтевший и потрескавшийся от времени, наушник, отмахнулась Раска. - Оставляй на баке и на корме по одному шпрингу.
Волна задирала и отводила нос перегрузчика. Последний швартов лопнул и чуть не прибыл шатающегося и оскальзывающегося на палубе боцмана. Едва Огнеупорный отошел, как волна тут же принялась заскакивать на грузовую палубу. Из темноты летели иглы-снежинки и единственный источник света на мостике - пузатый масляный фонарь провожал их обратно во тьму. Профессор Черешев почти сразу скрылся в снежном буране.

- Выходи на полный и держи на юг, - распорядилась капитан, нагнувшись за своим плащом. - Возьми плащ, укройся пока. Через пол часа тебя сменю. Моряк сейчас поднимется.
- Мы не будем ждать погоды? - удивился Палтус, поморщив не только свой лоб но даже и лысину.
- Новое распоряжение, - вздохнула Раска. - Заберем груз для акрона на сорок второй паралели.
- А мне такое наверное и знать то нельзя - осторожно улыбнулся ассистент.
- Порежу тебя когда будешь в шконке, - пожала капитан плечами, направляясь к трапу.
- Надеюсь хоть во сне. - хмыкнул Палтус всдед капитану.

Если не знать отношений между этими двумя, можно было бы подумать что оба терпеть не могут друг друга. Но ассистент как и капитан был самым натуральным выходцем из кенгов. Так называли когда то морской народ, отрекшшийся от сухопутной жизни. Кенги жили на воде, разводили морские фермы и промышляли набегами на прибрежные города. Самые обычные разбойники, только под парусом. Длилось это почти три столетия, пока альянс Архипелага и Остры раз и навсегла не покончил с ними. Отдельные банды остались и продолжили промышлять разбоем, но ядро кенгов было разбито и опасности для городов они больше не представляли.

***

Вакуумный двигатель рокотал под палубой, вытягивая ледяную воду из труб забортного охлаждения и мгновенно превращая ее в обжигающий пар. Горячая вода после этого пускалась по трубам надстройки словно по артериям огромного организма. Пышущие жаром радиаторы на мостике быстро наполнили помещение теплом. Палтусу даже пришлось распахнуть одну дверь на крыло, чтобы зной был терпимым.

- Не спать. - прохаживаясь по мостику, подбадривал себя ассистент. После кусачего мороза, тепло быстро разморило и веки смеживались сами собой. Приходилось спасать себя шатающейся прогулкой по мостику. Чтобы взбодриться, Палтус даже запел вполголоса.

Нам шквальный ветер нипочем
Мы повернем к нему плечо
На левый борт на правый борт
Идем мы в славный порт Анкор
Хэй

И бездна под килем молчит
Глубин кошмарный монолит
Благословляет нас проклятьем
Мореходов-братьев
Хэй...

- Ух, натопили. - закашлялась Раска, поднимаясь на мостик. - Матрос не поднимался? Ладно, пускай храпят, псы подзаборные. Открывай вторую дверь и иди спать. Разгунделся тут.
Палтус поспешно распахнул вторую дверь и ворвавшийся ветер, чуть не сбил его с ног. За бортом гулко рокотала волна. Ассистент повернулся к капитану как бы спрашивая не сильно ли сквозит.
- Сухого сна. - пожелала Раска. - Иди уже.

Уже оставшись одна на мостике, капитан выставила курс ровно на двести и поспешила в радиорубку, еще раз прослушать сообщение. Ошибки не было, заказ от самого Багрянорожденного и курировать ее будет кто-то из препарионов. Раска по прежнему оставалась под юрисдикцией верфи Ревенга и за нее ручался бывший глава этой самой верфи - Рэй н' Гэнси. Выглядело все неплохо, но проблема пряталась глубже. Груз придется получать с берега и швартовка должна произойти в тех местах, куда другие капитаны вряд ли бы сунулись.
Но ведь именно поэтому заказ получила я, подумала Раска, убирая от уха динамик. Потому что остальные струсят, не хватит пороху.

Самодовольная улыбка расцвела на изборожденном шрамами, лице капитана. Раска не могла ей противиться. Целые четыре верфи, целых тринадцать перегрузчиков, которые находились миль на триста ближе к точке передачи, но выбрали для этого ее, вырвали с приемки мороженой рыбы и направили на спецзаказ. Что это, если на заслуженный годами авторитет? Что это еще могло быть?
- Ну просто я богиня всех морей, - пожала плечами Раска и сделала ручкой. - Лорелея, вы свободны. Можете пожевать чаечьего помета, пока я на должности.
Хлопнув себя по колену, делано хохотнув, Раска, выскользнула из рубки и подошла к штурвалу. Стрелка указывала на двести тринадцать градусов. Одержав, Раска положила руль чуть влево, буквально на пару градусов и, прошествовав к навигационному столу, выудила из под него бутыль браги.
- Вздрогнем, - кивнула она воображаемым собутыльникам, то есть, всему верховному совету при акроне, и присосалась к горлышку.

Ветер свистел под надстройкой и, волны переваливаясь через скулу, заливали палубу. Но капитан ничего этого не видела и не слышала. Закрыв дверь на левом крыле, она опустилась в капитанское кресло с бутылкой браги в руке и уставилась в темноту.

Подумать только, поручение от самого акрона, а это ведь уже совершенно другой подход, верно? Если себя зарекомендовать, то это точно будет заявка в самую высшую прослойку Анкора.
Раска по чужому опыту знала что, стоит лишь раз примелькаться в высших кругах, и потом все пойдет как по маслу. Ближайший советник акрона, Ангвилла, так и пролез на свою должность. Не стоит слишком много думать о том, каково это - быть наверху. В конце то концов Раска никогда и не думала о том чтобы стать капитаном, все вышло как то само собой. Иногда достаточно бывает попасть нужному человеку в руки, и главное, не начать кобениться после этого. Нужно уметь благодарить. Даже стоя на коленях и выпрашивая жизнь, нужно уметь после этого сказать - спасибо.

В Ленинградской области есть два населенных пункта с огромным количеством заброшенных и полузаброшенных зданий, фортификационных сооружений и всевозможных предприятий. Это Выборг и Кронштадт. Для кинематографистов здесь отличная натура для съемок фильмов про войну, а для любителей урбантуризма - замечательные маршруты для прогулок по заброшенным сооружениям разных исторических эпох.

Кронштадт - одна из крупнейших и стратегически важных морских крепостей Российской империи, военно-морская база России-СССР и снова России на протяжении многих веков. Не случайно после позорного поражения России в Крымской войне (1853-1856) именно здесь начал строиться завод по ремонту судов и по переоснащению устаревших парусных кораблей в паровые. Ведь техническую отсталость России по сравнению со странами Западной Европы и такой же, как Россия, абсолютистской по управлению Османской империей, наглядно показали сражения Крымской (или Восточной) войны. Флот и армию империи нужно было срочно модернизировать. Это хорошо понимал взошедший на трон после смерти отца в 1855 г новый император Александр II. Конец 50-х годов XIX в и 6-е десятилетие этого века - время полного перевооружения российской армии и флота, время строительства новых крепостей и модернизации и перестройки прежних, согласно новым реалиям в ведении войн. В это самое время в 1858 г и начинает строиться в Кронштадте Пароходный завод.

Первые российские пароходы, первые броненосцы, нарезные орудия для флота и крепостей появились именно в цехах Пароходного завода. Первые отечественные торпеды, первые образцы миноносного и подводного флота Российской империи появились тоже здесь. В самом начале ХХ в. на этом заводе готовили к супердальнему походу из Кронштадта на Дальний Восток корабли 2-й и 3-й Тихоокеанской эскадры. Линейные корабли "Севастополь", "Гангут" и "Полтава" достраивались также на этом заводе. В 1922 г Пароходный завод стал Кронштадтским Морским заводом. В годы первых советских пятилеток здесь проходили доковый ремонт ледоколы "Красин" и "Ермак"; в годы Второй Мировой войны, несмотря на осадное положение Ленинграда и Кронштадта, круглосуточно ремонтировались подводные лодки, транспорты, катера и тральщики, изготавливались многие виды военной продукции от минометов и гранат до саперных лопаток.

С крахом СССР закончилась и славная история завода. Как и многие крупные предприятия, он стал банкротом, а в 2008 г и вовсе прекратил свою деятельность. Однако, в 2010 г завод удалось кое-как реанимировать, найти заказы на ремонт теперь уже, в основном, гражданских судов и провести хоть какую-то модернизацию. В 2015 г завод акционировался и вскоре вошел в состав государственного холдинга "Объединенная судостроительная корпорация".

Сейчас завод работает вполовину, а, возможно, и меньше, своей мощности. Недавно здесь ремонтировались музейный крейсер "Аврора" и музеефицированный ледокол "Красин" Некоторые складские и цеховые помещения завода заброшены, как и ряд стоящих у его причалов судов.

Праздник 8 марта большинство российского населения отмечает за столом, некоторые - на природе катанием на лыжах и прогулками в совсем еще зимних парках. Ну, а у урбантуриста прогулка в погожий зимний день - по льду Финского залива, к заброшенным кораблям Кронштадтского Морского завода.

Один из них представляет собой плавучую ремонтную базу.

Внутри неплохо сохранились ремонтные цеха и мастерские с токарными, сверлильными и прочими станками в отличном состоянии, наверняка при иных условиях готовыми к дальнейшей работе.

Решение посетить заброшенные суда Морского завода зимой было абсолютно правильным, - по суше к ним не подойти, а нижние помещения и трюмы в теплое время года частично затоплены водой.

На этой плавучей базе производился мелкий, не капитальный ремонт судов. Базировалась она при заводе, но, в случае надобности, могла выйти в море к неисправному или терпящему бедствие судну. Для срочного ремонта на плавучей базе имелось все необходимое.

Сейчас все суда оборудованы современными приборами навигации и управления, работающими с компьютерами, а на старинной плавучей ремонтной базе можно увидеть старые, примитивные системы управления и связи между членами экипажа.

Рядом с плавучей базой сиротливо приткнулось учебное судно для практики курсантов.

Оно сильно накренилось на один борт, и путешествие по нему немного меняет привычные ощущения земной гравитации.

Далее мы отправились к заброшенному доку, посетив по пути старинные склады знаменитого предприятия.

Однако, до дока дойти не удалось, - наткнулись на охрану и пришлось ретироваться. Возле дока находится еще парочка брошенных судов, в еще более худшем состоянии, чем те, что мы посетили. А за доком - уже действующие цеха и производства Морского завода.

Хочется надеяться, что завод переживет тяжелые времена и еще послужит нуждам Российского флота.