В древних культурах первых земледельцев Ближнего Востока смерть не была концом, а скорее переходом, трансформацией, где человек продолжал существовать в памяти общины, в священных ритуалах и в самих пространствах, которые он когда-то называл домом. Одним из самых ярких примеров такого восприятия жизни и смерти является Чатал-Хююк — неолитическое поселение, где погребальные обряды и посмертное почитание были неотъемлемой частью повседневной жизни.

Представьте себе завещание, написанное в далёком прошлом:

Этот трогательный запрос отражает глубокую связь между человеком, его предками, потомками и землёй, которую он любил. В этом повествовании смерть становится мостом к вечности, а память превращается в неотъемлемую часть дома и общины. Чатал-Хююк, с его загадочными погребальными практиками, даёт нам возможность заглянуть в мир, где жизнь и смерть переплетены, а выдающиеся личности становятся хранителями своего рода и земли.

В археологии Ближнего Востока мало что вызывает такой интерес, как загадочные ритуалы, связанные с человеческими останками докерамического неолита Плодородного полумесяца. Извлечение, украшение и повторное захоронение черепов и фрагментов скелета были не просто мрачными обрядами, а важными элементами погребальных традиций той эпохи почти десять тысяч лет назад.

Археологические находки показывают, что некоторые черепа были тщательно украшены: черты лица воссоздавались с помощью гипса или глины, а глазницы украшались раковинами двустворчатых моллюсков или каури, создавая поразительно реалистичные образы. Известные примеры таких оштукатуренных черепов были найдены в Иерихоне (Палестина) и Айн-Газале (Иордания), а также в других местах, таких как Бейсамун, Кфар Ха-Хореш и Телль Рамад в Леванте, а также в Кёшк Хююке и Чатал-Хююке в Центральной Анатолии.

Мотивы, стоящие за этими практиками, вызывают споры среди учёных. Некоторые предполагают, что эти черепа служили трофеями побеждённых врагов, тогда как преобладающая точка зрения связывает их с ритуальным почитанием предков, возможно, связанным с трансформациями неолитической революции. Отделённые головы, вероятно, служили культовыми объектами в религиозных практиках, посвящённых духам предков — сверхъестественным покровителям ранних земледельческих общин. Эти оштукатуренные черепа являются материальным свидетельством погребальных действий и обычаев неолитического Ближнего Востока, включая феномен «культа черепа».

В знаменитом поселении Чатал-Хююк захоронения только черепов часто обнаруживаются в неожиданных местах, таких как открытые пространства между строениями или под полами домов. Надо сказать, что дома Чатал-Хююка вообще полны мёртвых людей. В одном из строений было похоронено сразу 68 человек. Скорее всего, все когда-либо умершие люди этого сообщества нашли своё последнее упокоение внутри поселения. Никаких кладбищ!

Раскопки здешних первичных могил нередко выявляют дополнительные черепа и элементы скелета, что указывает на взаимодействие с останками умерших членов общины. В одном из случаев два отдельных черепа были намеренно помещены рядом с полностью скелетированным телом, что предполагает ритуальное расчленение для завершения погребального обряда.

Феномен первичных захоронений без голов добавляет ещё один уровень сложности к нашему пониманию этих практик. Данные свидетельствуют о том, что черепа часто извлекались вскоре после захоронения, что совпадало с началом разложения, о чём говорит отсутствие следов разрезов на шейных позвонках. Фрески, изображающие хищных птиц, терзающих обезглавленные тела, дают дополнительные подсказки. Криминалистические исследования показывают, что стервятники могут быстро удалять мягкие ткани, оставляя скелет в значительной степени нетронутым. Возможно, ключ к этим сложным погребальным обычаям кроется в самой сути древнеанатолийского общества.

Джеймс Мелларт, британский археолог, первым исследовавший Чатал-Хююк, описал открытие фрески со стервянками и безголовыми телами, которая стала символом верований этого места: «Фреска была обнаружена на второй день раскопок. Часть штукатурки на стенах отвалилась, обнажив проблески цвета. Когда картину полностью раскрыли, она оказалась тщательно прорисованной сценой, потрясающим примером раннего искусства».

Чатал-Хююк, ныне объект Всемирного наследия ЮНЕСКО на территории современной Турции недалеко от современного города Конья, процветал примерно с 7400 по 5600 год до н. э. и является одним из самых значительных неолитических поселений, предоставляя бесценные сведения о ранних этапах человеческой цивилизации.

Поселение не является ни самым древним, ни самым крупным в истории неолитизации на Ближнем Востоке, но его значение для истории человечества трудно переоценить. Чатал-Хююк стал свидетелем перехода от охоты и собирательства к земледелию и одомашниванию животных. Это место символизирует один из ключевых этапов в истории человечества — переход от кочевого образа жизни к оседлому. Здесь искусство, включая живопись и скульптуру, начало играть важную роль в жизни людей. Особенно известны их настенные росписи и скульптуры, которые свидетельствуют о высоком уровне художественного мастерства.

Жители Чатал-Хююка выращивали зерновые культуры, такие как пшеница и ячмень. Они также культивировали бобовые, например, горох и чечевицу. Земледелие было основой питания и хозяйства. Также они разводили домашних животных, включая овец, коз и крупный рогатый скот. Эти животные давали мясо, молоко, шерсть и шкуры, которые использовались для изготовления одежды и других нужд. Охота и собирательство всё ещё играли важную роль. Охотились на диких животных, таких как олени и кабаны, а также собирали дикие растения, фрукты и орехи. В Чатал-Хююке изготавливали керамику, каменные орудия, украшения из кости и камня, а также ткани.

Популяция Чатал-Хююка сформировалась из смешения местного населения Малой Азии и мигрантов из южной Месопотамии. На протяжении 7100–5800 гг. до н.э. она оставалась генетически однородной, но не изолированной: жители иногда вступали в браки с людьми из других мест, например, археологического памятника Барджин-Хююк на северо-западе Турции.

Их мир не был изолирован. Археологические находки фиксируют торговлю с другими регионами. Эти древние анатолийцы обменивались сырьём, таким как обсидиан (вулканическое стекло), который использовался для изготовления острых орудий и инструментов. Эти инструменты использовались в одной из самых ранних попыток построить то, что мы теперь называем городом.

Мелларт считал, что Чатал-Хююк отличался необычной планировкой без улиц или пешеходных дорожек. Дома строились вплотную друг к другу, и люди передвигались по крышам, спускаясь в свои жилища через отверстия в потолке. Но наш современник раскопщик Иен Ходдер уверяет, что улицы и незастроенные дворики с загонами для скота тоже были.

Несмотря на небольшие различия в размерах, формах и украшениях, дома в Чатал-Хююке удивительно однородны. Нет сооружений, предназначенных для правителей или привилегированных групп, а также явных свидетельств церемониальных помещений, похожих на храмы. Даже то, что изначально определялось как святилища использовалось людьми для жизни. Это отсутствие вызывает вопросы о том, как такое сложное поселение с населением около 800 человек (до 6 тысяч по старым данным) функционировало без этих социальных механизмов.

Также мы не видим явных признаков социального неравенства: нет следов могущественных лидеров или богатых жителей, угнетаемых голодающих простолюдинов, а также артефактов, указывающих на иерархическую структуру.

Хотя большая часть поселения остаётся нераскопанной, передовые технологии георадарного зондирования позволили археологам заглянуть в глубины земли, получив грубое «рентгеновское» изображение руин на глубине до четырёх метров под поверхностью. Данные свидетельствуют о том, что архитектура раскопанных участков очень похожа на застройку ещё не исследованных территорий: там также нет ничего явно выделяющегося из общей картины. Никаких дворцов, площадей, храмов. Предполагается, что поселение состояло из нескольких конкурирующих «домов» или «братств», которые определяли социальную и экономическую жизнь. Однако чётких различий между процветающими и менее успешными группами пока не обнаружено — менее удачливые просто покидали свои жилища, оставляя целые кварталы пустыми и разрушающимися.

Таким образом, жители этого удивительного места казались равными в жизни и смерти. Может быть, равны, но точно не одинаковы. Различия в погребальном обряде между захороненными здесь мальчиками и девочками подтверждают это. А ещё в их мире было место для особенного погребения особенным людям.

Среди множества найденных человеческих останков особое внимание привлекает оштукатуренный череп, который был обнаружен вместе с останками пожилой женщины под Зданием 42. Это здание было построено на насыпи из мусора. Череп и нижняя челюсть были покрыты гипсом и окрашены красной краской, а глазницы заполнены несколькими слоями гипса и краски. К сожалению, череп сильно пострадал и находится в плохом состоянии.

Рядом с телом были найдены коготь и кость леопарда — единственные подобные артефакты, обнаруженные в Чатал-Хююке. Частые изображения леопардов в искусстве поселения подчёркивают их значимость. Контекст этого захоронения намекает на глубокую культовую связь между человеческими останками и строениями поселения.

Ритуалы, связанные со строительством зданий, играли важную роль в культуре Чатал-Хююка. Начало строительства домов сопровождалось ритуальными захоронениями младенцев у порогов главных комнат. Например, при строительстве Здания 1 были похоронены четверо новорождённых, но ни один из них не был перезахоронен, пока здание было обитаемым.

Важность таких действий подчёркивается тем, что в захоронениях, связанных со строительством, была обнаружена самая высокая доля людей с личными вещами (44–48%), тогда как в других контекстах этот процент ниже. Отметим, что предполагается, что древние люди не убивали малышей для ритуалов, а мы видим печальный признак высокой детской смертности.

Оштукатуренный череп из Здания 42 заставляет задуматься об эмоциональных и семейных связях. Хотя плохая сохранность затрудняет определение пола, морфологические особенности позволяют предположить, что череп мог принадлежать женщине. Был ли этот череп семейной реликвией, передававшейся из поколения в поколение, или он имел прямое отношение к покойной? Анализ ДНК мог бы пролить свет на генетические связи, а радиоуглеродный анализ — показать, как долго череп сохранялся.

Однако у нас есть данные о родственных связях между умершими, захороненными на участках застройки, которые, как предполагается, принадлежали разным Братствам. И здесь нас ждёт новая загадка! Оказалось, что люди, похороненные в пределах одного «братства», не были родственниками. В домах среднего и позднего периодов Чатал-Хююка хоронили людей из разных семей или даже генетически не связанных, включая детей.

Как отмечает генетик Мацей Чиленски: «На данный момент мы знаем, что умершие, похороненные под одним домом, не были связаны по материнской линии. Например, в случае детей, найденных под полом, женщины, похороненные рядом с ними, не были их матерями. Мы не знаем, были ли они связаны каким-либо другим образом».

Это может означать одно из двух: либо между «братствами» существовал обмен умершими, либо эти объединения не считали родственные связи важным фактором для формирования сообществ. При этом останки и черепа, вероятно, играли важную роль в поддержании структуры этого сложного и до конца не понятного общества.

Если вы ещё не запутались в отношениях между этими людьми, то сейчас самое время! Все проведённые на данный момент генетические исследования (на основе 133 останков) дополняют наши знания следующими фактами. Исследователи не обнаружили признаков патрилокальности (когда жена переезжает к мужу), характерной для некоторых неолитических обществ. В Чатал-Хююке брачные практики были смешанными: около 50% составляла матрилокальность (муж переезжает к жене), а остальные 50% — иные формы. Браки между близкими родственниками не практиковались.

Вернёмся к загадочным оштукатуренным черепам. Недавние исследования выявили свидетельства существования второго раскрашенного и оштукатуренного черепа в Чатал-Хююке. Нижняя челюсть, найденная в могильной яме при раскопках Здания 89, вероятно, принадлежала пожилой женщине, страдавшей тяжёлым заболеванием височно-нижнечелюстного сустава. Наличие красного пигмента и гипса позволяет предположить, что это была часть ранее оштукатуренного черепа, хотя обстоятельства его расчленения остаются неясными.

Найденные в Чатал-Хююке человеческие останки показывают, как сложно и разнообразно хоронили своих умерших местные жители. Там встречаются как одиночные могилы, так и захоронения нескольких людей вместе. Например, в Здании 52 на северо-западной платформе обнаружили останки взрослого мужчины и как минимум пятерых детей. Над головой одного из детей лежала деревянная чаша. Групповые и одиночные захоронения усложняются тем, что в них часто добавляли черепа других людей.

Одна из теорий предполагает концепцию отложенного погребения, при котором лишь некоторые тела обрабатывались в рамках длительного, многоэтапного ритуала. Этот ритуал мог охватывать определённый период — сезонный или более длительный. По завершении одни скелеты захоранивались относительно целыми, тогда как другие расчленялись, а их части — особенно черепа и нижние челюсти — распределялись по различным местам, включая первичные захоронения, здания и даже кучи мусора. Не исключено, что некоторые тела преднамеренно оставлялись на съедение птицам-падальщикам.

Разное обращение с останками показывает, что у жителей Чатал-Хююка были сложные религиозные представления, что характерно для развитого общества. Когда общество становится сложнее, связи между людьми и их роли усложняются, а вместе с этим меняются и религиозные идеи. Чатал-Хююк — это важный переходный этап между простыми верованиями охотников-собирателей и более сложными религиозными системами первых цивилизаций Ближнего Востока, таких как Месопотамия, Египет и Левант.

Возможно, подобные практики зародились в ещё более древнем и загадочном храмовом комплексе Гёбекли-Тепе, а затем распространились из Анатолии вместе с людьми и неолитическими технологиями на Балканы и в Сирию (курган Тель-Карасса-Северный). В эпоху неолита и медного века ранние земледельцы проводили сложные действия с телами умерших: они разделяли их на части, удаляли или перемещали кости, а затем снова собирали или заменяли их другими элементами.

Каждый способ обращения с телом и место, где хоронили человека, скорее всего, имели свой смысл. Возможно, это зависело от того, кем был умерший или кто проводил обряд. Иногда, особенно женщин и младенцев, хоронили в основании новых домов. Это могло связано с плодородием или попыткой магическим образом дать «жизнь» для нового дома и связать его живых обитателей с умершими. Возможно мёртвые люди были защитными стенами от злых сил окружающего мира.

Люди, чтобы сохранить связь с прошлым и свою общность, при строительстве новых домов на месте старых переносили кости умерших из старых могил в новые постройки. На Ближнем Востоке из-за постоянной перестройки глиняных домов со временем образовывались высокие глиняные холмы. В поселении Чатал-Хююк пространства между домами и проходы заполнялись землёй очень быстро — примерно на 40 см каждые 10 лет. За 10–20 лет стены и крыши разрушались, и полы в домах оказывались ниже уровня земли, что повышало влажность внутри. Кроме того, дома страдали от насекомых и грызунов. Из-за этого людям приходилось перестраивать свои дома каждые 20–30 лет. Перенося кости предков в новые дома, они сохраняли память о них и продолжали свои традиции.

До сих пор непонятно, по каким правилам жители Чатал-Хююка решали, как хоронить людей. Почему одних хоронили целыми, иногда спустя долгое время после смерти, а у других забирали кости? Почему одних хоронили поодиночке, а других — группами? И почему некоторых вообще не хоронили сразу после смерти? Могли ли эти древние люди, жившие в раннем земледельческом обществе, справляться со страхом смерти, полностью связывая себя с культурой и сложными обрядами захоронения?

Размышляя о Чатал-Хююке с современной точки зрения, мы поражаемся тому, насколько тесно его жители сосуществовали со своими умершими. В отличие от нашей склонности дистанцироваться от смерти, люди Чатал-Хююка жили на останках людей, чужих им людей, спали на платформах, где были похоронены чьи-то родители, бабушки и дедушки или важные члены общины. Чьи-то, но не их! По сути, Чатал-Хююк был одновременно и поселением, и кладбищем.

Каждое новое открытие, связанное с погребальными обрядами Чатал-Хююка, не только углубляет наше понимание неолитической жизни, но и ставит новые вопросы о сложных взаимоотношениях между живыми и мёртвыми в этом древнем и загадочном обществе.

Это текст из 11-го тематического выпуска моего авторского цифрового журнала Historia Eventorum. Уже 11 номеров, а ещё были журналы ВЕК БРОНЗЫ! Немного познавательного среди шторма политики и гендерных споров. Приглашаю отдохнуть в мире чистой истории в телеграм-канале.