"Бледные". Часть четвертая
Часть первая.
Часть вторая.
Часть третья.
Часть четвертая.
- Ты неделю в музыкалке не появлялся. Что случилось? – в лоб спросил Розанов, пока мы шли на троллейбусную остановку.
- К школе готовился. Ну, знаешь… - промямлил я. Синяки, оставленные шлангом, которые прятала водолазка, до сих пор не сошли. – Надо канцелярку купить, одежду, учебники некоторые.
- Ну, мне повезло, что родители заранее купили, - хмыкнул он, потерев кулачком нос. – Как знали, что в конце августа страна по миру пойдет. Ладно. А с консерваторией что? Мама твоя не против?
- Вроде нет. Но у нее семь пятниц на неделе, - вздохнул я, понимая, что мама запросто может передумать. – Говорит, что так хоть музыкалка окупится.
- Окупится. Точно тебе говорю. Там программа обучения другая. Масштабнее, сложнее.
- Маму волнует только финансовый вопрос.
- Как и многих. К счастью, музыка позволяет неплохо зарабатывать.
- Где? В кабаках? – усмехнулся я. Мама частенько рассказывала, сколько получают наемные музыканты, играющие в ресторанах. И порой, злясь, говорила, что это мое будущее. Я не спорил. Если музыка будет приносить деньги, то это просто прекрасно.
- В кабаках, к примеру, - кивнул Славик. – Максим меня с Колумбом познакомил. Знаешь такого?
- Нет, не знаю.
- Очень талантливый парень. Так вот он с друзьями частенько в ресторанах выступает. Рассказывал, что за одну новогоднюю ночь заработал столько, сколько за весь год с трудом выходило. Конечно, свои минусы есть. Играть нон-стопом шансон такое себе, но…
- Хочешь жить – умей вертеться, - перебил его я, использовав любимую мамину присказку.
- Точнее не скажешь, - снова почесал прыщавый нос Славик. – К чему я это… а! У Колумба студия своя есть, представляешь? С инструментами, с пультом, со всем необходимым. Максим обещал экскурсию устроить. Они с Колумбом вроде как друзья… А, черт!
Восклицание Розанова относилось к трем неприятным пацанам, сидящим на трубах недалеко от остановки. Одетые в одинаковые спортивные костюмы, с одинаковыми бритыми головами, они больше походили на братьев, но братьями вряд ли являлись. Просто гопота в нашем городе всегда одевалась одинаково. И казалось, что даже напяль на такого фрак и цилиндр, он все равно останется гопотой. Его выдадут глаза и повадки.
- Э, пацаны! – окликнул нас один из них. Высокий, подтянутый, с шрамом над верхней губой. – Сюда идите.
- Не, парни. Мы торопимся, - отмахнулся Славик и, повернувшись ко мне, шепнул. – Там троллейбус подходит. Надо успеть.
- Как двери откроются – беги, - кивнул я, понимая, куда он клонит. Вступать в стычку с гопниками ни ему, ни мне не хотелось. И если Славик не отличался внушительными внешними данными, то я попросту боялся любой драки. Ноги сразу начинали трястись, когда такие вот «парни со двора» останавливали на мне свой взгляд. – Если повезет, мы успеем заскочить, а они нет.
- Торопишься? Ты не попутал, чмо? – заржал второй. Малость опухший в талии, с неприятным лицом, испещренным глубокими шрамами от оспы. – А ну сюда чешите! Старшой зовет, значит, ноги в руки и бегом.
- На счет «три», - буркнул Славик.
- Три! – отрывисто крикнул я и бросился к спасительной остановке, как только двери троллейбуса открылись. Гопота ждать не стала. Они сразу поняли, что жертва пытается сбежать. Но мы все же были ближе к остановке, чем они, поэтому успели запрыгнуть в троллейбус и облегченно выдохнули, когда двери закрылись. Конечно, водила мог бы открыть двери для гопоты, но в тот день нам повезло. Троллейбус тронулся, а Славик, самодовольно улыбаясь, показал средний палец трем гопарям, один из которых от злости пинал скамейку на остановке.
- Выкусите, - хмыкнул Славик, опускаясь рядом со мной на сиденье. Отполированный десятком задниц кожзам недовольно заскрипел. Славик поерзал, устраиваясь поудобнее, и, повернувшись ко мне улыбнулся. – Закон джунглей в действии, Ярослав.
- Угу, - согласился я. – Кто быстрее, тот и жив. Зря ты им «фак» показал. Нам еще обратно ехать. Да и на районе нас выцепить могут.
- Не трясись ты так, - отмахнулся Розанов. – У них же мозг с орешек. Через пару часов забудут о произошедшем. Или других лохов найдут.
Я промолчал. Беспечности Славика, конечно, можно было бы позавидовать, но я все же был реалистом. Шпана подобного поведения не прощала и никогда не забывала.
Ехали мы недолго, примерно двадцать минут. «Черная месса», как пафосно обозвали свою тусовку готы, проходила на квартире у Макса на самой окраине Окурка, куда мы держали путь. Дома здесь были, как один, серыми, грязными и унылыми. В подъезде воняло мочой и подвальной сыростью, на подоконнике обнаружился пакет с засохшим клеем и вбитые в батарею одноразовые грязные шприцы. Стены до потолка были украшены особой «подъездной» росписью – ругательствами, пентаграммами, криво нарисованными логотипами рок-групп. На потолке чернели пятна от жженых спичек, и кто-то особо ловкий умудрился нарисовать на побелке углем огромный хуй. Между четвертым и пятым этажом, где жил Макс, ночевала в раскисшей картонной коробке трехцветная кошка. Она равнодушно проследила за нами желтыми глазами и, тяжело вздохнув, вновь опустила голову на лапы, витая в одних ей понятных, кошачьих мыслях.
- Все по классике панка, - заметил Славик. – Даже потолок обоссан.
- Угу. И кому-то насрали на коврик, - согласился я. Розанов улыбнулся и вдавил до упора пожелтевшую от времени кнопку звонка. За дверью, оббитой дерматином, тут же раздалась скрипучая трель, а еще через мгновение она распахнулась, и я увидел улыбающегося Макса.
- О, какие люди, - воскликнул он, крепко пожимая протянутые руки. – Заходите, заходите. Я уж думал, что вы не придете.
- Мужчина сказал, мужчина сделал, - важно заявил Славик, разуваясь в прихожей. – Ярослав, конечно, покривлялся, но тоже не устоял.
- Ты мертвого заебешь, - вздохнул я, скидывая ботинки и осматривая прихожую. Вполне себе обычную прихожую, заваленную чужой обувью, пахнущую потом и кожей.
- Дуйте на кухню. Я сейчас, - ответил Макс, указав рукой направление, после чего умчался в гостиную.
На кухне было многолюдно. Хватало, как знакомых лиц, вроде Насти Блодвен, Шакала, Васи и Андрея, так и незнакомых. На подоконнике и вовсе восседал худенький паренек в очках с бородкой клинышком. Он о чем-то увлеченно разговаривал с высокой девушкой в футболке с принтом альбома «Лакримозы», но, увидев Славика, расплылся в улыбке, как хозяин квартиры парой мгновений назад.
- О, Славик. Привет, - он протянул руку и Розанов пожал протянутую ладонь. В своей излюбленной манере. Очень быстро и дергано, после чего вытер свою руку об штанину.
- Знакомьтесь, - ответил Славик. – Мой друг Ярослав.
- Колумб, - представился паренек. Я на миг задумался, а сколько ему лет. Можно было бы дать и пятнадцать, и двадцать пять.
- А почему Колумб? – тихо спросил я и, сконфузившись, покраснел, услышав громкий смех остальных готов. Колумб улыбнулся, но ответила за него Блодвен.
- Первооткрыватель, потому что, - усмехнулась она. – Тот Колумб Америку открыл, а этот на качовое музло полгорода подсадил.
- Факт, - хрипло протянул Шакал. Чуть подумав, он почесал подбородок и добавил. – Меня он на The Exploited подсадил.
- А мне Fields of the Nephilim кассету подогнал, - кивнула Настя. – Ох, бля. Я б на этих ковбоев как залезла, так и не слезала бы вечность.
- Ну, не для всех же я первооткрывателем был, - смутился Колумб. Странно, но мне он сразу понравился. Было в нем что-то живое, теплое и искреннее. Как в Максе.
- Нет, конечно, - согласился Андрей. – Меня ты барабанами подкупил. Я как за установку сел, так пропал. А Колумб знай себе о парадидлах трещит, сбивках и двойной бочке. Как тут устоять?
- Никак, сладенький, - улыбнулась Настя. Повернувшись ко мне, она приподняла бровь и спросила. – А ты где пропадал? Пана Пиписевича терзал, мечтая обо мне?
- Да, дела были, - отмахнулся я и облегченно выдохнул, когда на кухню вошел Макс, неся в руках две бутылки вина.
- Налетай, - скомандовал он. – Фрейя у бабки из погреба умыкнула. А с приличными людьми не грех поделиться.
- Ну, тут не грех предложением воспользоваться, - кивнула Настя. – Это не винцо, а жидкая кровь.
К вину не притронулся только я. Все еще свежи были воспоминания о шланге и маминой тяжелой руке. К счастью, пить меня никто не заставлял. Вино было разлито по кружкам и стаканам и, не успел я моргнуть, как тут же было все выпито. Фрейя – очень толстая девчонка в черном балахоне In Extremo, довольно улыбалась и сама, не стесняясь, налегала на вино. И пусть я не пил, все же мне было в кои-то веки тепло и комфортно. Был правда один вопрос, который я решил задать Васе, сидящей рядом со мной на табурете. В этот раз Василиса решила отказаться от обтягивающих платьев и была одета в обычные черные джинсы с уймой цепей и заклепок, и простую черную футболку с длинными рукавами.
- Вась, можно вопрос? – тихо спросил я, пользуясь моментом, что все слушали Колумба, делившегося с народом новостями из мира тяжелой музыки.
- Ага, давай, - так же тихо ответила она.
- А почему «Черная месса»? Ну, сборище ваше так называется вроде. Мне Славик сказал.
- А, вон что, - улыбнулась она. – Так наши называют сходки для своих. Ты разве не заметил, что народа здесь, в сравнении с впиской у Слепого Пью, в разы меньше?
- Заметил.
- Не подумай, никаких ритуалов и жертвоприношений тут не будет. Разве что Настя кого-нибудь утащит в свободную комнату, - вздохнула Вася. – А Черная месса потому… Ну, типа абы кого сюда не зовут, а остальные сразу понимают, что мероприятие особое, закрытое. В нашей же компашке позеров много, а Макс таких на дух не переносит. Романтика смерти и все такое – это, конечно, хорошо, но многие с этим перебарщивают. Понимаешь?
- Частично.
- В общем, на Черные мессы зовут только близких. Бывает, что кто-то левый просачивается, но это редко и не у Макса точно. Тут только свои.
- Вроде понял.
- Хорошо, - снова улыбнулась она. – Так что не волнуйся и отдыхай. Если тебя позвали на Черную мессу, то считай, что ты свой теперь.
- Не совсем, - хрипло добавил Шакал, услышав наш разговор. Он поджал губы, затем глотнул вина и добавил. – Клятву крови принести надо. Чтоб точно своим стать.
- Какую клятву? – побледнел я.
- Крови, - буднично повторил он. – Берешь нож, в полночь режешь ладонь, сцеживаешь кровь в бокал. Потом в бокал добавляют вино и пускают по кругу. Так ты поделишься своей кровью с другими, соединишься, так сказать, и физически, и духовно…
- Не слушай этого ебанько, - встряла Настя, пихая хихикающего Шакала в плечо. – Такой хуйней только малолетки промышляют. Наслушаются своей попсы и давай по рукам лезвием рисовать и пиздостраданием заниматься.
- Но рано или поздно кровь всех повяжет, - усмехнулся он. Чем-то Шакал напоминал понурую, мокрую горгулью. Он и притягивал, и отталкивал от себя одновременно. – Кого-то только невзначай коснется, а кто-то в ней утонет.
- Так, хуйню не неси, - рявкнула Настя, вызвав всеобщий смех. Судя по всему, к чудачествам Шакала все давно привыкли. Да и он, не сдержавшись, махнул рукой и рассмеялся. Только мне вот смеяться не хотелось. Было в его последних словах что-то пугающее. Словно он правда знал что-то, чего еще не знал никто.
Эта тусовка готов очень сильно отличалась от той, что квартировала у Слепого Пью. Здесь никто не пил водку и не орал. Вместо этого велись тихие и вежливые разговоры, кто-то потягивал вино, кто-то коньяк. Чинно и благородно. В гостиной Андрей, Славик, Лаки и двое незнакомых мне девушек жарко обсуждали английскую поэзию девятнадцатого века. Колумб негромко играл на гитаре, а Макс пел – от акустических версий Лакримозы, до песен собственного сочинения. Шакал делал расклад на картах для Васи, а мы с Настей сидели рядом и внимательно за этим наблюдали.
- Валет пик под червовым тузом, - голос Шакала хриплый, обволакивающий. Длинные паучьи пальцы ловко тасуют засаленную колоду и снимают карты зеленой рубашкой вверх. – Душа, попавшая в плен своих страстей.
- Ну, Васька, свершилось, - хохотнула Настя, заставив подругу покраснеть. – Наконец-то карты тебе мужика показали. Главное, чтоб не карлик-кровопийца. Не люблю карликов. Нет среди них приличных людей. Федор Михалыча помнишь?
- Сложно его забыть, - вздрогнула Вася. Шакал методично перемешивал карты и на болтовню девчат внимания не обращал.
- А кто это? Ну, Федор Михалыч, - осторожно поинтересовался я. Настя тут же прижалась ко мне, как к родному, и ласково зашептала на ухо.
- Карлик. Самый настоящий. Жуткий, что пиздец. В Блевотне живет, частенько по панковским впискам гуляет, пару раз к нам забредал. Максимушка его по доброте душевной пустил, так потом выгонять пришлось. Перекинулся Федор Михалыч, водки перебрал паленой. Штанцы свои зеленые спустил, хуишку вытащил и давай за Васькой нашей бегать. Умолял, чтоб она его горемыке хоть один поцелуй подарила. Еле отбили.
- Вы его в кладовке заперли, - меланхолично ответил Шакал. – До утра. Где он ожидаемо обосрался и наблевал в коробку, в которой Пью старую обувку держал.
- Открываем кладовку утром, - мечтательно протянула Настя, - а он там голенький, как яичко без скорлупы, лежит. И говно повсюду на стенах. С блевотиной. Шедевр пост-панк импрессионизма, сладенький, во всей своей красе.
- Пью натурально хотел его на нож посадить, - вспомнил Шакал. – Орал, что в коробке были берцы бати его, который в них пол-Афгана истоптал. Еле успокоили.
- Ты, главное, скажи, - перебила его Настя. – Не карлик-то Ваське предначертан?
- Нет, не карлик, - мотнул головой гот, метнув в мою сторону задумчивый взгляд. – Темный кто-то. Поломанный весь.
- Ну, блядь. Толку от твоих карт, - фыркнула Настя, разбив возникшее напряжение. – Сменил бы ты колоду, родной. А то вечно какой-то хуевый фортель выкидывается.
- Не скажи, не скажи, - проворчал Шакал, шелестя картами. Он выложил еще две на стол и загадочно улыбнулся, ощерив желтые зубы. – Так, так. Червовая дама под тузом пик. Интересно…
- И что это значит? – полюбопытствовала Вася.
- Зеркало, - коротко ответил гот. – Две сути на развилке. Тяжелый выбор. Очень тяжелый.
- Понятнее нихуя не стало, - честно сказала Настя, заставив Васю улыбнуться.
- И не станет, - кивнул Шакал. – До одного определенного момента, который случится. Карты не врут, но и всей правды не скажут. Лишь туманный намек.
- Ну, чисто Альфред, - фыркнула Настя и пояснила. – Бывший мой. Холодос как-то открываю, а там пироженки моей нет. Сожрал, трупоед проклятый. Я к нему с вопросом, мол как так, золотко? А он в ответ мычит что-то невразумительное и туманное. Типа темные силы смутили, хуе-мое и все такое. За этот косяк я экзорцизм провела. Изгнала предателя лопатой из своей квартиры. В общем, не сложились у нас отношения. Туманные слишком были. Надеюсь, Васька, тебе повезет больше.
- Это уже зависит от нее, - усмехнулся Шакал, собирая карты. – Выбор предстоит сделать ей. И только ей.
- Прекрасно, - вздохнула Вася. – Так, надо выпить. Кто со мной?
- Все. Кроме нашего сладуси, язвенника и трезвенника, - пропела Настя, пихнув меня локтем в бок. Затем она ехидно нахмурилась и, оттянув пальцем воротник моей водолазки, впилась губами в шею. А потом испуганно отпрянула, когда меня затрясло от ужаса. – Яр, ты чо?
- Все нормально, - процедил я, тщетно стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. Паническая атака случилась резко и неожиданно. На лбу выступил холодный пот, а перед глазами заплясали черные блошки. В мыслях снова мелькнуло лицо отца – синее, перекошенное от злости. И стальные пальцы, сдавливающие мою шею.
- Тише, тише, - поспешила успокоить меня Вася, взяв за руку. Я нервно улыбнулся, хапая ртом воздух. – Дыши спокойнее.
- Просто… просто… не люблю… когда трогают шею, - поспешил объясниться я. На миг мелькнул страх, что сейчас готы рассмеются, будут тыкать пальцами в шею веселья ради, но этого не случилось. Вася и Настя смотрели на меня с тревогой. А Шакал, как всегда, задумчиво смотрел поверх моей головы.
- Поломанный, - тихо, так, чтобы никто не услышал, обронил он. Но я услышал. – О, как. Интересно, интересно.
К счастью, приступ прошел так же быстро, как и начался. Я буквально сгорал от стыда и молча буравил взглядом пол, пока Настя не поставила на стол бокал с вином.
- Выпей, Яр, - в ее голосе была лишь серьезность. И я выпил. Всего глоток. Не задумываясь, что мама может учуять, не задумываясь, что это может принести новую боль. Просто выпил и ощутил, как меня понемногу отпускает. – Слушай, извини, а. Я не хотела…
- Все в порядке, - криво улыбнулся я. – Просто не люблю, когда трогают шею.
- Ты поэтому водолазку постоянно носишь?
- Ага. Она меня защищает.
- Пиздец неловко себя чувствую, - мотнула головой Настя. Правда она робко улыбнулась, когда я положил руку ей на плечо.
- Ты не знала. Все нормально.
- И давно у тебя так? – поинтересовался Шакал.
- Давно.
- Понятно. Объяснений мы, судя по всему, не дождемся.
- Захочет, расскажет сам. Не давите, - встряла Вася. Она покраснела, поняв, что по-прежнему держит меня за руку и, нервно рассмеявшись, разжала пальцы.
- Ну, теперь точно выпить надо. И заметочку поставить, что не стоит трогать Ярика, пока он сам не попросит, - помотала головой Настя. – Если его кондрат ебнет, я ж себя не прощу. Ну, пару годиков уж точно чувством вины помучаюсь.
- Что-то мне подсказывает, что для тебя – это вполне солидный срок, - пробормотал я и улыбнулся, услышав громкий смех в ответ.
Ближе к утру, в квартире остались только самые стойкие. Ну и я со Славиком. Правда Розанов постоянно клевал носом с непривычки. Не так часто он пил, и не так часто засиживался до утра в гостях, поэтому его состояние было вполне понятно. Впрочем, это не помешало Максу достать из шкафа еще одну бутылку коньяка и разлить ароматный алкоголь по бокалам. К коньяку притронулся только Андрей с Колумбом. Остальные тактично отказались, но Макса это не обидело. Коньяк был просто жестом вежливости.
- Можно смело сказать, что Черная месса прошла без эксцессов, - тонко улыбнулся он, пригубив коньяк.
- Угу. Потому что Философа не было, и карликов всяких, что в кладовках говном стены мажут, - зевнула Настя. Она коньяк не пила, зато поцеживала вино. – Не, вот вам крест. В нашем городе нормальные люди есть? Или только дегроды с ебанатами обитают?
- Самая нормальная у нас ты, - съязвил Андрей. И быть бы очередной ворчливой потасовке, да Макс не дал разгореться пожару, хлопнув ладонью по столу, чем попутно разбудил и Славика.
- Чего вы шумите? – поморщился он. – Про группу терли уже?
- Как раз собирались, - заверил его Макс и Розанов снова погрузился в дрему.
- О какой группе речь? – нахмурился я.
- Ты не в курсе, - Вася тоже не удержалась от зевка и, покраснев, рассмеялась. – Простите.
- Так о чем речь? – напомнил я, возвращая ее к разговору.
- О чем, о чем… - буркнула Настя. – Два малохольных банду собрать решили, а Колумб им по пьяни помочь обещался.
- Я был абсолютно трезв, - возмутился тот, катая коньяк по стенкам бокала.
- Угу. И поэтому ломился в спальню, думая, что там туалет. Горемыкой размахивал, ругался, что облегчиться не дают. Как Вика тебя еще терпит, а?
- Молча и с пониманием.
- В общем, на вписке у Колумба у нас со Славой идея появилась, - продолжил Макс. – Сидели мы, обсуждали выступление Сильверов…
- Поливали говном, для несведущих, - пояснила Вася и, переглянувшись с Настей, прыснула со смеху.
- Одно другому не мешает, - подал голос Славик, пусть и пришлось напрячь слух, чтобы понять его бормотание.
- Ладно, темнить не буду, перейду к делу. Слава рассказал, как ты помогал ему пьесы для фортепиано писать. И показал. В плане музыки у вас тут конкурентов нет, - кивнул Макс. – Многие самоучки, ну, кроме Васьки. А Колумб своей темой занят. Пытались мы в музыку, да особо не вышло ничего. Тут талант нужен. Как у вас.
- Если с музыкой понятно, то стихи – это мимо. Слава только и может срифмовать, разве что попу и жопу, - вздохнул я. Макс заговорщицки переглянулся с Настей и кивнул.
- Стихи – не ваша тема. А моя и Блодвен. Их столько, что на пару десятков альбомов наберется. Теперь идем дальше. Вася у нас отлично играет на гитаре. Любое соло, аля Блэкмор, для нее не проблема.
- Скажешь тоже, - покраснела Василиса и, улыбнувшись, мотнула головой. Макса это не смутило, и он продолжил.
- Где надо гитару второй поддержать, там я могу. Знаний хватит. Так, дальше… Андрюха – барабанщик. Правда больше по дэту угорает.
- Мне без разницы. Любая практика – хорошо, - пожал тот плечами. – И в готике можно красивые сбивки делать. Вон, возьми Shape of Despair.
- Это фьюнерал, а не готика, - проворчал Славик, даже не соизволив открыть глаза и заставив всех рассмеяться.
- Не суть. Ядро у них то же, что и в готике, - мотнул головой Андрей. – Короче, я впишусь. Мне играть надо. А готику там, или панк, до пизды вообще.
- Слава возьмет на себя клавишные, а ты, если согласишься, - уточнил Макс. – Бас-гитару. Половина успеха любой группы – это ритм-секция. Сам знаешь. У Silver Queen с этим явные проблемы.
- Бездари, - откликнулся Розанов. – Ленивые дилетанты.
- Вы хотите играть готику? Ну, готик-рок? – спросил я.
- Готик-рок, готик-метал, дарквейв – без разницы. Как пойдет. Важнее душа, которую мы будем вкладывать в музыку. Музыка может быть красивой, качественной, технически грамотной, но бездушной. Заточенной под деньги, популярность и так далее. А я считаю, что это можно совместить. Можно создавать красивую и качественную музыку с душой, которой нет в остальных группах.
- Нужно, - добавил Славик, продолжая клевать носом. – Я уже согласился. Максим посмотрел мои наброски, а я посмотрел его стихи. Это потрясающе…
- Ты сколько выпил? – усмехнулся Андрей.
- Много, - вздохнул Розанов, смерив его долгим, тяжелым взглядом. – Я буду раскаиваться в этом, но сейчас мне похер. Волков, если ты не соглашишся… я эт… обижусь. Ты моя… мой… половинка.
- Началось, - снова вздохнул я. Да, пьяный Розанов – это нечто, чего я еще не видывал.
- Началось?! – вскинулся он. – Не глупости это. Правда это. Я ж этот… как его…
- Каличный, - подсказала Настя. – Ебанько.
- Ебанько. Я красиво пишу, а ты вот душу умеешь туда ввернуть. Как та пьеса для фортепиано и скрипки… ик… ре-минор. Сразу все ожило, а ты всего-то кусочек себя добавил. В тебе боль есть, Ярослав. В тебе жизнь есть. А не механика, блядь. Как у меня.
- Ля как стелет, каличный соловушка, - усмехнулась Настя. – Может, почаще его вином Фрейиным поить надо?
- Не надо, - позеленел неожиданно Славик. – Хватит с меня вин ваших.
- Ну, что скажешь? Слава говорил, что вы вместе с панками когда-то играли, - спросил Макс. – Мы – не панки. Все серьезно. Музыка посредственности не терпит. Вкладываться надо с душой.
- Можно попробовать, - чуть подумав, ответил я.
- Отлично, - просиял Макс, хлопнув меня по плечу. Правда тут же извинился. – Прости. Эмоции.
- Все в порядке, - криво улыбнулся я.
- Тогда нам название нужно, да? Раз мы группа теперь, - спросила Вася.
- Не гони коней, сестренка, - мотнул головой Андрей. – Сначала надо репточку найти, сыграться, понять, кто, что и как, а потом название придумывать. И вообще, солнце уже встало. По домам пора, нечисть. Засиделись мы. Ночь кончилась.
- Nox nondum finita est (ночь еще не закончилась), - пьяно протянул Славик, цитируя античных философов. – Nox Aeterna! (ночь вечна).
После этих слов он позеленел еще сильнее, затем отвернулся к стене и выблевал все, что выпил и съел на Черной Мессе. Ответом на этот, без сомнений, панковский перформанс был дружный смех всех присутствующих. Только Славику было не до смеха.
Глава четвертая. Поломанные.
Если я поначалу думал, что создание группы – процесс небыстрый, то очень скоро понял, что очень сильно ошибался. А виной всему два человека. Макс и Слава. Эти два термоядерных источника вечной энергии за дело взялись почти сразу и с размахом, словно от создания группы зависела их дальнейшая жизнь. И если я поначалу с головой погрузился в школу, то Розанов сразу после уроков мчался в Окурок к Максу, где пропадал до следующего утра. Порой они оба тусовались у Колумба, ну а нас, то есть меня, Васю и Андрея, пока в дела не посвящали. Все изменилось двадцать девятого сентября, когда каждому из нас позвонил Славик и сказал, что планируется встреча в одном окурковском доме культуры, где находилась репточка и по совместительству студия Колумба.
Старое совковое здание, густо расписанное граффити и ругательствами, оказалось самым обычным. В его стенах находилась куча кружков самодеятельности – от бальных танцев и бокса, до фотостудий и даже спортзала с самодельными тренажерами. Я приехал к дому культуры рано утром, как и просил Славик. К счастью, мама была на работе, поэтому врать мне не пришлось.
Репточка тоже была вполне себе обычной. Усилки, пульты, отдельная комната для записи вокала, стойки с инструментами, барабанная установка, стоящая в уголке на пыльном ковре и щербатые стены, частично закрытые плакатами из музыкальных журналов. Рядом с одной из стен стоял продавленный зеленый диван, на котором с комфортом расположились Макс и Славик. Перед ними на столике лежали какие-то бумажки, вырезки из тех же музыкальных журналов и фотографии. Вид пацаны имели утомленный, но довольный.
- Привет, - коротко поздоровался я, подходя к ним и пожимая протянутые руки.
- Привет, - синхронно ответили они и рассмеялись. Макс кашлянул и добавил. – Падай, где удобней.
- Ага, - кивнул я, занимая стул рядом со стойками. Дверь в студию открылась и показались Вася с Андреем.
- Чья была идея собраться ранним утром в субботу? – поинтересовался последний вместо приветствия.
- Моя, - честно ответил Макс. – Работать надо начинать на свежую и холодную голову.
- Судя по вашим лицам, ночевали вы тут же, да? – спросила Вася.
- Надо было много обсудить и обдумать, - зевнул Славик. – Зато беседа получилась очень продуктивной.
- Уж надеюсь, - проворчал Андрей. – Чо, курить тут можно?
- Колумб разрешил, - кивнул Макс. Он вытащил из кармана пачку сигарет и положил ее на столик. Андрея упрашивать не пришлось. Чиркнув зажигалкой, он закурил и блаженно выпустил дым к потолку. – Короче, переходим к делу.
- Что, вот так сразу? – усмехнулась Вася. – Даже кофе не предложите?
- Кофе у Колумба если и есть, то он его где-то прячет, - пожаловался Розанов. – Пришлось пить невкусный чай и пиво. Пива в холодильнике кстати много.
- Ну, это же Колумб, - пожал плечами Андрей. – Хуль вы ожидали? Разносолов и коньячку?
- Так, не отвлекаемся, - постучал пальцами по столику Макс. – Нам много о чем поговорить надо.
- Так вы не слились с той темы про группу? – удивилась Вася. – Я думала, что просто пьяный треп.
- Все куда серьезнее, - загадочно улыбнулся Славик, теребя краешек своей футболки.
- Ну, тогда поехали, - кивнул Макс, поднимаясь с дивана. Он прошелся по студии, зачем-то потрогал пальцем тарелку на ударной установке и, хмыкнув, развернулся к нам. – Для начала. Я перетер с Колумбом, поэтому эта студия теперь будет частично в нашем распоряжении. Вторник, четверг и субботу. Остальные дни тут зависает Колумб. Ему все ж работать надо, сами понимаете…
- Значит, все? – улыбнулся Андрей. – Мутим свою группу?
- Уже замутили, - поправил его Славик. – Мы с Максимом многое обсудили и решили, что техническими делами группы будем заниматься именно мы. Если вы не против, конечно.
- А что входит в «технические дела»? – спросил я.
- Почти все, не относящееся к творчеству. Стиль, имидж, реклама, концерты и так далее. Об этом еще поговорим.
- Типа, группа ваша, а мы так… наемники? – рассмеялся Андрей. Вася, чуть подумав, согласно кивнула.
Купить мои книги можно на Литрес.
И в сообществе ВК.
