Годно
Курсанты ульяновского летного училища сняли клип
Курсанты ульяновского летного училища сняли клип
Вопрос армянскому радио: «Может ли брак по расчёту быть удачным?»
Ответ: «Может. Если расчёт был удачным».
Ну а если расчёт был не очень? Тогда, как говорится, не взыщите.
Был у нас в курсантской роте заместитель командира взвода сержант Паша Коротков. Обычно на должность замкомвзвода назначали старослужащих из числа сержантов, кто уже успел послужить до поступления в училище. Но на всю роту таких «старичков» не хватило, поэтому в первом взводе заместителем комвзвода назначили не служившего срочную курсанта. Таковым был Саня Чехов, нормальный парень, в меру требовательный, все его уважали и слушались. Но как-то попал он в опалу у начальства и был снят с должности. Место его занял товарищ Коротков, хитрый и пронырливый подхалим. Вполне возможно, что он и подсидел Саню. Хуже всего было то, что этот лизоблюд, стараясь выслужиться перед начальством, с особым смаком топтал в грязь ребят из своего взвода. Те просто стонали от его беспредела. Но сделать что-либо или просто пожаловаться не могли. Замкомвзвода ни на миллиметр не отходил от буквы устава. Но этим самым уставом буквально гнобил парней. Сначала мы просто посмеивались, наблюдая со стороны, как мужики из первого взвода гладят свои полотенца, чтобы те висели без единой складочки. Потом искренне жалели сослуживцев, кои оказались под властью самодура, потом вместе с ребятами обсуждали всевозможные «антисамодурские» планы. Но все сходились на том, что сделать реально ничего невозможно. Придётся терпеть до конца обучения и выпуска из училища. Ну а там уж воздадим за всё. Но, видимо, всё-таки есть Бог на свете. Не пришлось парням терпеть до самого выпуска. Всё разрешилось значительно раньше.
На третьем курсе товарищ Коротков уже носил сержантские лычки и был в полном фаворе у отцов-командиров и преподавателей: отличник, спортсмен, кандидат в члены КПСС, словом, зелёная улица к красному диплому и хорошему распределению после выпуска. И тут решил наш товарищ Коротков ещё больше поднять свой рейтинг путём удачной женитьбы. И для этого выбрал себе не кого-то там, а дочь авторитетного и высокого чина из политотдела училища. Ну, сами знаете, какую роль играли политотделы и политработники в золотые для них семидесятые годы. Сыграли свадьбу как положено, стали молодые жить-поживать. Понятное дело, не где-то там, на съёмной квартире, что для полковничьей дочки не по чину, а под сенью родительского дома. И до поры до времени всё шло в новой семье мирком-ладком. Да вот где-то в начале выпускного четвёртого курса пробежала между молодыми чёрная кошка. Кошка та, видимо, была размером с булгаковского кота Бегемота, потому что довела молодую семью до развода.
Бывает, конечно. Но вот тут началось самое интересное, в дела семейные вмешался влиятельный папа экс-жены.
Вчерашний сержант-отличник, пример для всех курсантов и гордость отцов-командиров как-то разом оказался в отстающих. Нет, по специальным предметам он как получал хорошие оценки, так и продолжал их получать. А вот на кафедре марксистско-ленинской подготовки он как-то разом съехал с неизменных до этого пятёрок на жалкие троечки, что в те времена ну как-то совсем не красило будущего офицера Советской Армии. Очень быстро отыскались какие-то грехи в его службе, как из рога изобилия посыпались служебные взыскания, после чего вчерашний сержант-отличник впал в немилость, был разжалован до звания обычного курсанта и, само собой, снят с должности замкомвзвода.
Вся рота замерла в ожидании дальнейшего развития событий. Курсанты взвода, страдавшие от беспредела Паши, стали бурно обсуждать в своём кругу, как им следует воспользоваться таким нежданным подарком судьбы, отдающим в их руки низвергнутого с Олимпа вчерашнего врага. Конечно, раздавались голоса примитивно набить ему морду за все его гадости, но обсудив все «за» и «против» пришли к мнению, что не стоит марать руки, чай все взрослые люди. Поступили изящнее. С Пашей просто перестали разговаривать и общаться. Отныне его слово, сказанное по любому поводу, значило не больше, чем скрип двери. Если он задавал какой-то вопрос своим одногруппникам, от него просто демонстративно отворачивались, делая вид, что не слышат. Если в курсантской столовой он садился к кому-то за столик, все демонстративно вставали и пересаживались. И это было хуже всего. Уж лучше бы просто набили морду и простили.
Дальше – больше. Наступил момент, когда истёк срок его кандидатского стажа в КПСС. Для того чтобы стать полноправным членом партии необходимо было получить две рекомендации от членов КПСС со стажем. Как вы думаете, сколько получил он рекомендаций? Ни одной! Все командиры и преподаватели, к кому он обращался за этой нужной бумагой, отводили глаза и отвечали отказом. Приехали, что называется. Нет рекомендаций – не может быть и членства в руководящей и направляющей. Но тут призадумались и сами отцы-командиры. Дело в том, что специфика нашей службы совершенно не допускала в то время наличие беспартийного курсанта или офицера-шифровальщика. Не вступившие вовремя в партию и выбывшие из ВЛКСМ по возрасту, автоматически покидали наши стройные ряды. Отчисление же из училища по такой банальной причине тоже как-то не красило командование и политотдел. Решение нашли быстро, посоветовав несостоявшемуся коммунисту подать заявление о приёме в комсомол. Провели его через все необходимые процедуры рекомендаций, комсомольских обсуждений и собраний, которые все мы проходили ещё в школе. Конечно, всё это было чисто формально. Но стыда наш товарищ на этих собраниях, конечно, натерпелся.
Но и это был ещё не финиш. В числе выпускных экзаменов, которые надлежало сдать перед убытием на последнюю войсковую стажировку, была партийно-политическая работа. Ну, кто ещё помнит этот предмет, тот хорошо знает, что это чистой воды говорильня, требующая минимум знаний и хорошо подвешенный язык. Даже самый недалёкий и косноязычный курсант мог легко рассчитывать на этом экзамене на четыре балла только за «пролетарское происхождение». Как выдумаете, что поставили нашему герою? Тройку? Не угадали. Два балла! Это при том, что на партийно-политические темы изъяснялся он очень бойко. В общем, политотдел с кафедрой марксизма-ленинизма оторвались по полной программе. С тем и отправили двоечника на стажировку, наказав готовиться к переэкзаменовке по возвращению.
То количество грамот, благодарностей и призов, которые Паша привёз со стажировки, могло бы сделать честь любому отличнику военно-политической академии. Создалось впечатление, что на этой стажировке вместо тренировок и учёбы по специальности он денно и нощно занимался исключительно партийно-политической работой. Но это мало растрогало его экзаменаторов. Троечку ему все-таки поставили из жалости, ну не выгонять же подготовленного спеца за пять минут до выпуска.
Дошло дело до государственных экзаменов. Среди всех прочих дисциплин был, как водится в те годы, марксизм-ленинизм. Ну, в общем-то, та же наукообразная говорильня во славу КПСС и его отцов-основателей. Выпало так, что наш взвод сдавал этот предмет на несколько дней раньше первого взвода. А в нашем взводе был его однофамилец, тоже Коротков, только Витя. Заходит наш Витя в аудиторию пред ясные очи комиссии, докладывает о прибытии, называет свою фамилию. Председатель комиссии, офицер не из нашего училища сразу же делает стойку на услышанную фамилию, проронив что-то вроде: «А, это тот самый Коротков?» Училищный преподаватель, хорошо знавший, что к чему, тут же наклоняется к председателю и шепчет: «Нет-нет, это не тот. Это однофамилец». Председатель расслабляется, язвительно-ядовитый взгляд исчезает, далее экзамен идёт в обычном русле.
А через несколько дней Паше Короткову ставят на госэкзамене, основательно помурыжив перед этим, жалкую тройку, единственную на этом экзамене и во всей роте. Понятное дело, после всего этого о красном дипломе и достойном распределении можно было и не заикаться. Куда поехал Паша по распределению я так и не знаю, но сдаётся мне, в места, весьма удалённые от благ цивилизации. Вот что значит неудачный брачный расчёт для офицера.
(Имена и фамилии участников этих событий по этическим причинам изменены)
P.S. Ровно 100 лет назад в составе организационного управления Всероссийского Главного штаба было создано шифровальное отделение.
Так что, всех причастных с Днем Шифровальщика!
АРМЕЙСКИЙ ШИФРОВАЛЬЩИК: https://zen.yandex.ru/army_corder
Осень. 1989 год. Мы на втором курсе. В стране тяжелые времена.
Руководство нашего училища, проявив невиданную заботу о пропитании голодающих курсантов, договорилось с соседним пригородным колхозом о сделке. Училище выставляет на колхозные картофельные поля шайку трудолюбивых курсантов - подчищать просторы после комбайна, а за это половину добычи отгружает себе в училищные закрома. Колхозные экономисты и агрономы жмотиться не стали, здраво рассудив, что в противном случае картошка всё равно бесславно сгниет в грязи. Ударили по рукам.
Естественно, встать грудью на защиту Родины решать стратегическую задачу по выполнению продовольственной программы выпало нам, второму курсу: у первокурсников ещё неразбериха и карантин, третьекурсники это уже практически небожители, а второкурсники в самый раз - уже организованные, но ещё управляемые.
Поступил приказ - выделить на воскресенье с каждой роты по тридцать-сорок картофелекопателей. Часть людей оставили в училище на подготовку хранилища и приемку даров полей, а остальных с утра пораньше на автобусах десантировали в бескрайние колхозные поля, по которым перед этим прошёлся картофелеуборочный агрегат.
Тут стоит заметить, что вся наша 5-я рота, это были "школьники", то есть те, кто поступил в училище со школьной скамьи, а две другие роты состояли из "армейцев", тех, кто стал учиться после прохождения службы в рядах доблестных Вооруженных Сил. Соответственно там были люди взрослые, ответственные, дисциплинированные, знающие "тайну слова "приказ", назначенье границ, смысл атаки и лязг боевых колесниц" (с).
Ну, а мы, что мы?! Мы были "детьми Перестройки": плюрализм, новое мЫшление, свобода слова, "мы вместе!", демократия и гласность, Оззи Осборн в Лужниках. Не надо было, короче, посылать нас в поля.
Несмотря на прекрасную тёплую погоду, мы из духа протеста против диктата КПСС, из духа бунтарства и нонконформизма, стали сразу саботировать процесс извлечения клубней паслёновых из земли. Нет, работать мы работали, но с низкой производительностью и плохим КТУ (коэффициент трудового участия).
До колхозного куратора мы сразу донесли, ставшие крылатыми после известного фильма, постулаты: "работа не волк, в лес не убежит", "от работы кони дохнут", "работа не член - стояла, стоит и стоять будет" и "да мы бы лучше сейчас уроки делали". И просили его рассказать про то, как "космические корабли бороздят ...".
Да, может мы были и не правы, но время тогда было такое волнующее, революционное: Солженицын, Рыбаков, Булгаков, Айтматов, Платонов и вообще - всплеск антикоммунистических настроений. Ну, и мы, конечно, тоже считали себя этакими "ребелами".
Видя, что людей достаточно, план по сбору выполняется, и что толку от нашей роты совсем нет, руководство картофелекопательной экспедиции на закрытом перекуре решило нас отправить назад в училище. Что бы наш отъезд не навёл смуту и разложение в ряды остающихся, всё это преподнесли как -"в училище на разгрузке не справляются, нужна помощь".
Приезжаем мы в обед в училище и весёлой, шумной, победной толпой вываливаемся из автобуса на центральном входе. Тут к нам подходят два каких-то старшекурсника и начинают расспрашивать про то, что ториться на полях и как продвигается битва за урожай. Ну, мы же не только бунтовщики и нонконформисты, мы же ещё и офигенные юмористы! Ну и рассказали интересующимся товарищам, что в отличии от тех, оставшихся, мы привыкли "не говорить, а работать", рассказали, как мы в сжатые сроки выполнили и перевыполнили норму по уборке корнеплодов, рассказали, как поразили неповоротливых колхозников своим ударным трудом и ответственным отношением к делу, рассказали "как не посрамили ...".
Рассказали, сходили на обед и разбежались по своим делам, чтобы не мозолить никому глаза.
Когда вечером уставшие и грязные покорители картофельных просторов утомленным ручейком вливались через КПП в училище, в фойе их встречал огромный, склеенный из двух листов ватмана, "Боевой листок. Молния!".
"ПОЗДРАВЛЯЕМ коллектив 5-й роты с досрочным выполнением поставленной задачи ... ударным трудом .... на благо Родины ... достойные продолжатели дела ... не посрамили памяти ... новые Стахановы ...!!! ВСЕМ БРАТЬ ПРИМЕР С ДОБЛЕСТНЫХ КУРСАНТОВ 5-й РОТЫ!!!"
Р.S. Оказывается, старшекурсникам-оформителям нужно было срочно смотаться домой в краткосрочный (на пару дней) отпуск, и руководство поставило им задачу осветить в наглядной агитации трудовые успехи училища на фронтах извлечения корнеплодов из казахстанской землицы.
А самолет улетал после обеда!
Мой любимый Питер, мой любимый универ. Боюсь представить, что там теперь твориться.
источник :https://nevnov.ru/606589-v-krasnoselskom-raione-v-institute-...
В Красносельском районе один курсант ранил другого из снайперской винтовки. Происшествие произошло после окончания учений на следственном факультете.
По предварительной информации, инцидент произошел во время чистки оружия
В Красносельском районе курсант во время чистки оружия (СВД) ранил другого. Это произошло в Санкт-Петербургском университете МВД России, который расположен на улице Летчика Пилютова.
30 октября около 17:00 в Санкт-Петербургском университете МВД России во время чистки оружия 21-летний сержант полиции нажал на спусковой крючок снайперской винтовки Драгунова.
В результате пострадал курсант учреждения., пуля попала в плечо рядовому полиции и прошла насквозь. В данный момент пострадавший госпитализирован в Клинический госпиталь.
Мотострелковая дивизия, куда меня направили на войсковую практику после третьего курса училища, не понравилась мне, что называется, с порога. То, что добираться до неё больше суток с пересадками, на перекладных, это ещё куда ни шло. Сама аура в штабе дивизии, куда я прибыл вечером, как-то пришлась не по душе. Обстановка напряжённая, нервная, офицеры ходят взвинченные, мат через каждое слово. В общем, впечатление от встречи безрадостное. Ну и на закуску восьмое отделение, куда я собственно и ехал. Длинное узкое помещение с единственным окном, которое не нашли ничего лучше, как заклеить какой-то серой бумагой от просмотра извне, из-за чего в помещении было постоянно сумрачно и приходилось включать свет круглые сутки. Стены выкрашены масляной краской в какой-то унылый цвет как на гауптвахте. Ну и под стать всем этим убогим декорациям начальник отделения, худощавый желчный капитан-двухгодичник с вечно недовольным выражением лица.
Причина недовольства выявилась быстро. Капитан порадовал меня известием о том, что завтра утром дивизия выезжает на полигон на окружные учения, а у него оба комплекта шифровальной техники не исправны. Сам он в ней разбирается слабенько, не знает её и не любит. Про его сержанта-срочника и курсанта-стажёра окружных курсов как специалистов по ремонту и речи нет. И как он вообще собирался воевать? Пришлось с ходу засучить рукава, обложиться техническими описаниями и вникать что к чему. Отремонтировал оба комплекта уже глубоко за полночь. Устал изрядно и заснул прямо в кабинете на матрасе. Дивана или чего-то подобного в шифроргане не водилось.
Утром сыграли тревогу, народ погрузился кто во что. Залезли и мы в свою кибитку. Тронулись. Колесили по горам Грузии, Армении и полигону Азербайджана дней десять. Каких-то особых воспоминаний и впечатлений эти учения у меня не оставили. Обычная штабная рутина, только в полевых условиях. А вот возвращение и некоторые события, связанные с ним, в памяти отложились. И не самым лучшим образом.
Вернулись домой. Шеф проследил за выгрузкой имущества из спецаппаратной, отправил машину в гараж и направился домой почистить пёрышки от дорожной пыли. Нам с курсантом и сержантом бани или чего-то подобного предложено не было. Помылись под краном. И тут прибегает в отделение заместитель командира дивизии, просит бланки исходящих шифртелеграмм. Дескать, ему надо написать шифровку в штаб армии. Естественно, даю их ему. В тот день я, как и все дни до того, исправно дежурил по отделению. Подполковник, сидя у нас, пишет коротенькую телеграмму командующему армии о том, что все части такой-то дивизии возвратились в свои пункты постоянной дислокации, вся техника, личный состав на месте, отвоевались без происшествий. В общем, ничего особенного. Но забирать телеграмму на подпись командиру дивизии он не стал, сказав, что комдив на обеде. И далее, ты, дескать, отправляй её, а когда командир приедет, он её подпишет. Объясняю подполковнику, что у шифровальщиков так не принято. Шифртелеграмму подписывает у начальника тот, кто её составлял, да и отправлять её до подписания запрещается. Без подписи это не документ, а так, анонимка. Подпол начал на меня давить своим авторитетом: ну что тебе стоит, дело, мол, пустячное, сам видишь, обыденный доклад. Дескать, надо срочно, в армии его ждут. (Они вообще все такие напористые и гонористые были в штабе этой дивизии). Не отпускаю подполковника, звоню на квартиру шефу. Обрисовываю ситуацию и даю трубку офицеру. Тот давит теперь уже на моего начальника. Моему шефу, видимо, такие нарушения не впервой, не привык он отстаивать свои права. Словом, даёт мне команду обработать и отправить телеграмму. Ну, раз начальник сказал, сделаем. Обработал, оформил, отнёс на узел связи. Как всегда быстро и чётко.
Уже когда шёл обратно к штабу, увидел подъехавшего командира дивизии. Беру исходящую шифровку, захожу в его кабинет. Кроме комдива в кабинете присутствует начальника штаба и все замы, в том числе автор шифровки. Прошу разрешения у комдива и предлагаю его заму как автору самому подать исходящую телеграмму на подпись. Тот почему-то отказывается. Ну что же, делаю за него это я. Комдив читает шифровку и обращается к её автору: «Вы писали, товарищ подполковник?» Тот стоит навытяжку как провинившийся школяр в кабинете директора школы. «Так точно». «Поторопились. А ведь не все ещё доклады получили», – и уже ко мне – «я эту шифровку подписать не могу. У нас потерялся тягач с гаубицей и двое солдат. А в другом полку, что ещё хуже, раззява-солдат потерял свой автомат».
Вот так новости! Гаубица-то, понятно, найдётся, чай не иголка, а вот автомат уже вряд ли. С заместителя комдива за такой косяк с телеграммой, понятное дело, не спросишь. Крайним в этой неприятной ситуации остаюсь я. Значит, мне и расхлёбывать. И чем скорей, тем лучше. Выскакиваю из кабинета, пулей лечу в шифрорган, падаю на телефон и звоню на узел связи, намереваясь отменить отправку телеграммы. А там меня «радуют»: уже отправили. Звоню в восьмой отдел армии дежурному по отделу. Как могу, объясняю ситуацию, каюсь и посыпаю голову пеплом. Тот мне отвечает, что телеграмму они уже расшифровали, но по счастью на доклад командующему ещё не унесли. Словом, пронесло. Не трудно представить, что было бы и какие последствия ждали бы меня лично, если бы эту липовую писульку доложили командующему. Через некоторое время мне позвонил уже старший офицер восьмого отдела армии и потребовал подробно доложить обо всех обстоятельствах, связанных с этой шифровкой. Доложил ему всё, как было, ничего не скрывая, никого не обвиняя и не снимая с себя ответственности. Тот сказал, что ему всё понятно. Ко мне у него особых претензий как к стажёру не было. А вот шефу моему видимо крепко настучали потом по голове телефонной трубкой за этот косяк. До самого конца моей практики он дулся на меня как мышь на крупу, хотя я и пахал на него как негр на плантации весь месяц. Злопамятным оказался. Очевидно, мне следовало бы действовать по старому армейскому принципу ПВО (Подожди Выполнять, Отменят). А потом взять всю вину на себя. И отзыв он мне потом вдогонку отправил такой, что выпускникам исправительных учреждений, наверное, лучше дают. Слава Богу, мои наставники в училище не поверили всей написанной им мути и исправили итоговую оценку на «хорошо». Об этом я уже писал ранее. Урок из этой истории я для себя вынес хороший, на всю свою службу. А вот возвращение из этого турне в родные пенаты было ещё интереснее. Но об этом в другой раз.
АРМЕЙСКИЙ ШИФРОВАЛЬЩИК https://zen.yandex.ru/army_corder
За курсантами военной академии Ракетных Войск Стратегического Назначения имени Петра Великого, будут жестко следить. 485 млн рублей потратит Минобороны на закупку дорогого оборудования, которое позволит отслеживать активность курсантов военных академий в Интернете. Сообщение о таком тендере появилось на портале госзакупок. Теперь начальство будет знать, кто Машку за ляжку, а кто козу на возу...
Или, можно купить жильё для 475 семей военнослужащих. Но нахрена? Пустим всё на интернет!
источник (с)Подслушано в Серпухове
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
В тему воровства в общепите:
Когда я смотрю сейчас по ТВ или в интернете как кормят солдат и курсантов, я тихо радуюсь. Нам в семидесятых такое и не снилось. Как кормили курсантов в военных училищах? Не сказать, чтобы плохо, но однообразно. А если ещё и повара подворовывали, бывало такое, то и вовсе получалось не здорово.
В качестве мяса нам почти всегда перепадало варёное сало с редкими мясными прожилками. Такое впечатление, что само мясо постоянно куда-то испарялось, либо на кухню привозили исключительно это сало.
Пока мы были молодыми курсантами, никто, понятное дело, и вякнуть не мог по поводу кормёжки, быстро бы поставили вопрошающих на место. Но к третьему курсу народ уже оперился, умел постоять за себя и возвышать свой голос. Окончательно же нас добил вот какой случай.
Дежурит наша рота на КПП. Топают в конце рабочего дня из училища на выход две тётки; приличных таких размеров тёти и сумки у них, судя по всему, увесистые. Мы знали, что обе работают в курсантской столовой на кухне. Вежливо попросили их открыть свои сумки и показать содержимое. Тётки начала возмущаться и категорически отказалась выполнить законную просьбу наряда. Ну что же, вызвали дежурного по части. Тот пришёл довольно быстро. Популярно объяснил дамам, что работают они не в какой-то заштатной колхозной столовке, а в режимном учреждении, требования наряда абсолютно законны. Словом, пришлось упрямицам открыть свои сумари, которые оказались почти доверху набиты чистейшим свиным мясом. В общем, накликали они себе беду.
Составили акт, взяли с присмиревших мадам объяснительные, в которых они написали, что не виноваты, и лишь крайняя нужда заставила их взять чуть-чуть того мяса (ага, этим мясом можно было бы, наверное, взвод накормить). Мясо вернули на кухню, а самих виновниц этого кипеша дежурный по училищу отпустил восвояси.
Каково же было наше удивление, когда назавтра и все последующие дни мы снова увидели этих мадам, распоряжающихся на кухне. Причём качество наших харчей нисколько не улучшилось. Видимо, те как-то отмазались, всё кончилось ничем. Никто никаких выводов не сделал, а дурно пахнущую историю по-тихому замяли.
Но продолжалось это не долго. Когда терпение курсантов достигло предела, решили действовать более активно. К сожалению, коллективные жалобы в армии запрещены (а жаль), поэтому мы пошли другим путём.
Прибывает рота в столовую на ужин. На столах всё то же остывшее картофельное пюре, что-то похожее на жарено-варёную рыбу и какая-то бурда с громким названием чай. По всеобщей договорённости рота садится за столы, но к еде никто не прикасается. Отсидели положенное время, старшина даёт команду на выход, сделав вид, что ничего не заметил. Конечно же, он был в курсе и нас молчаливо поддержал. Отправились в свою казарму. Но не успели и дойти до неё, как навстречу нам вылетел наш ротный с озабоченным видом. Понятное дело, ему уже позвонили из столовой. Завернул роту обратно и сам пошёл следом. Но и в его присутствии никто к еде даже не прикоснулся. Как ни бесновался наш капитан, как ни уговаривал, на поводу у него никто не пошёл. На все его призывы к курсантам, те отвечали, что они просто не хотят есть.
Так и ушли из столовой, оставив всё в нетронутом виде на столах. А ещё через пару-тройку дней курсанты из нашей роты застали обеих поварих, что называется, на месте преступления. Те организовали нехитрый конвейер. Одна выходит через КПП с пустыми руками, в то время как вторая несёт стащенное мясо к решетчатым воротам (были такие в своё время в училище, может и сейчас сохранились), передаёт его на улицу своей сообщнице, после чего благополучно выходит через КПП. Увидели курсанты эту картинку как-то вечером. Издалека, правда, но и так всё понятно стало.
Понятное дело, доложили всё ротному, тот комбату, и на следующий день обеих воришек наши офицеры застукали в конце рабочего дня прямо на выходе из столовой. На следующий день мы их на кухне уже не видели. Пришли новые повара, и качество пищи существенно улучшилось. Надеюсь, в нынешние времена такие акции курсантами не проводятся; нет причин.
Армейский Шифровальщик https://zen.yandex.ru/army_corder