Дуся уже не плакала. Слезы просто кончились, когда они с братом при помощи соседей хоронили отца. Эта промозглая осень принесла очень много беды в их маленькую избушку, где они хоть и не богато но счастливо жили.
Сначала пала их кормилица - корова Белка. Потом заболел отец. Не старый еще крепкий мужик. Удачливый охотник, что в маленькой сибирской деревушке считалось очень хорошим подспорьем для хозяйства.
Семья всегда была с мясом и не голодала. Когда слегла и мать, Дуся очень сильно испугалась. Ей, самой старшей дочери и было-то всего 12 лет. Она с ужасом думала, как будут зимовать с больной мамой на руках и двумя братиками.
Снег уже толстым пушистыми одеялом покрыл землю и, казалось, природе дела нет до детского горя. Мать с каждым днем слабела. Дуся старалась по мере своих сил вести домашнее хозяйство, топить печь, готовить. Но запасы быстро кончались. Скудный урожай этого года не давал семье надежды дотянуть до весны. Мать, понимая, что она вряд ли поправится, отказалась вообще есть. Как Дуся ни уговаривала Мать, та отдавала свою еду младшим сыновьям.
Был в хозяйстве еще кот. В деревнях не принято кормить кошек. Хорошо если молочка хозяйка плеснет малость. Кот должен сам себе пропитание добывать. Но кормилицы коровки не стало, кот и не просил больше ничего. Сибирские коты не чета городским, изнеженным созданиям. Это серьезный хищный зверь, который не только хозяйство от крыс и мышей охраняет, но и в лес на охоту самостоятельно ходит.
Мать зиму не пережила. Дуся осталась одна с братиками. Соседи пытались по первости помогать. Но у всех свои беды. Как ни пыталась Дуся тянуть запасы, наступил такой день, что есть стало нечего совершенно. Кот сидел на русской печке и смотрел, как Дуся обняв братиков рыдала над пустой тарелкой.
Может все-таки люди не совсем понимают животных. А вот кот понял, что детям есть сегодня нечего. Он попросился из избы. Дуся его выпустила. Кот вернулся к вечеру и принес половину зайца. Целого дотащить не смог... Принес и положил на крыльцо громко зовя маленькую хозяйку. Дуся со слезами на глазах приняла неожиданный подарок. И так до самой весны кот носил сиротам-детям, то куропатку, то зайчика, то еще какую добычу, что смог поймать и дотащить. Дети выжили благодаря сибирскому коту.
Эта история была рассказана мне моей бабушкой. А девочкой Дусей и была моя бабушка...
Представьте, что вы уставший пришли после работы домой. Переоделись в домашнее и, приготовив себе вкусный ужин, уселись перед монитором с хорошим сериалом. У вас жареная картошка с грибами и маринованные помидорчики! Вы, капая слюной и немного опасливо косясь на кухню, где сидит жена, наливаете себе тихонечко двести грамм настоечки. Надеваете наушники, включаете сериал, заносите вилку над едой и... и в тарелку с верхней полки падает кот. Вечер мгновенно перестает быть томным. Кот, соответственно, в тарелке лежать не собирается и стол мгновенно покрывается картошкой, грибами и маринованными помидорами, щедро политыми тайным алкоголем. Тут же на шум сбегается обеспокоенная семья и все тайное становится явным... К чему это я? К тому что, быть котоводом это вам не шутки! Ну и эту полку сверху над столом надо убрать нафиг...
Знаете, бывают такие женщины, мощного телосложения. Будто высеченные из камня. А лицо…
Вот на лицо тёти Клавы никто никогда не смотрел. Не решались. Потому что выражало оно всегда одно и то же. Угрозу, презрение и злость. И обиду на жизнь. Казалось, она вот-вот поднимет голову и закричит в небеса:
- О, Господи! Ну почему я должна обслуживать вот этих?...
Тётя Клава была продавщицей. Именно – Продавщицей. И по профессии, и по натуре. Она принимала покупателей, уперев два пудовых кулака в то место, где должна была быть талия. И сверлила наглеца таким взглядом, что самые смелые мужики смущались, отводили глаза в сторону и тоненьким голоском, извиняющимся тоном просили. Она снисходила. И отрезала колбаски.
Смельчаки, решившиеся возвысить взгляд свой и голос, наблюдали такую картину…
Тётя Клава снимала пудовые кулаки с талии и клала их на прилавок. Лицо её принимало цвет свёклы, а глаза превращались в два ствола. Из горла вырывался рёв, сравнимый с львиным. Очередь приседала. Как будто над ними пронёсся истребитель, а мужик…
Мужик, поперхнувшись и побелев, немедленно извинялся и был готов признаться во всех совершенных и будущих грехах, и тут же написать заявления о явке с повинной. И никто ещё за всё время не решился перевесить и проверить.
Но больше всего. Больше всего, её раздражал малец.
Наглый такой пацан. Десяти лет от роду. Который имел наглость являться к ней с завидной регулярностью и, вывалив на прилавок кучку мелочи, просить тоненьким голоском:
- Тётя Клава, пожалуйста. Отрежьте мне молочной колбаски.
Тётя Клава краснела, белела и серела лицом.
- Опять явился! - гремела она так, что дребезжали стёкла. - Опять отрежь ему пятьдесят грамм!
Она торжествующе смотрела на очередь. И толпа, всегда готовая в другом месте возразить и закричать, отводила глаза.
- Опять по мою душу явился, нервы мне трепать? Ишь ты, лорд аглицкий какой. Оне, видите ли, по пятьдесят грамм кушать изволят!
Но малец, как ни странно, не смущался и не пугался. Он поднимал на Продавщицу небесно-голубые глаза и говорил:
- Отрежьте, пожалуйста, тётя Клава. Очень надо.
Тётя Клава опять открывала рот, из которого должна была выпасть атомная бомба, но…
Но почему-то, вглядевшись в его голубые глаза, замолкала и спокойно отрезала кусочек колбаски. Вздох облегчения проносился по очереди, и малец уходил, зажав в кулачке пакетик.
В этот день у тёти Клавы было особенно грозное настроение. Очередь напряженно молчала. Продавщицы из соседних отделов старались не смотреть в этом направлении. То и дело, срываясь на крик, тётя Клава бросала покупателям пакетики с колбасой и тут…
И тут опять из-под прилавка в самое неподходящее время вынырнула вихрастая голова с голубыми, как небо, глазами.
Они уставились на Продавщицу, и малыш произнёс в абсолютной, звенящей тишине:
- Тётя Клава, тётя Клава. У меня сегодня нет денег. Но мне очень надо. Отрежьте мне, пожалуйста, грамм пятьдесят, а я вам потом деньги занесу.
Подобной наглости никто не мог себе позволить. Это было покушение на святое. На самую суть торговли.
Тётя Клава покраснела, побледнела и издала такой рык, что все находившиеся в магазине присели, а один алкоголик, пытавшийся спрятать в штанах бутылку водки, выронил её и поднял руки вверх.
Бутылка упала на бетонный пол и разлетелась на тысячи кусочков со звуком осколочной гранаты. Но никто и не обратил внимания на эту ерунду.
- Ты, ты, ты! Лорд паршивый! Опять сюда явился, чтобы меня до инфаркта довести?!
И она подняла вверх свой пудовый кулак.
Все закрыли глаза. И те, у кого было сердце, схватились за него.
Но маленький Лорд не испугался. Он не дрогнул и даже голос его не изменился. Он опять посмотрел на тётю Клаву своими голубыми глазами и сказал спокойно:
- Он очень кушать хочет. А у меня денег нет. Мама не дала на завтрак. Забыла просто.
Тот, увидев перед собой страшное лицо тёти Клавы, почему-то не испугался. А вырвавшись из рук мальчика, спрыгнул на прилавок и, пробежав по нему, прижался к грязно-белому халату тёти Клавы и потёрся об неё своей маленькой рыжей головкой.
По магазину пронёсся стон, полный ужаса и боли. Всем показалось, что сейчас, поднятый пудовый кулак упадёт на рыжего малыша и раздавит его, как муху.
Пьяница с поднятыми руками упал на пол, скрючился и закрыл голову руками.
Тётя Клава сперва посерела, потом побелела, потом покраснела. И из её горла вырвался хрип. Она опустила кулак и, схватив рыжего малыша, поднесла к лицу. Тот мяукнул и ткнулся мордочкой в её нос.
- Это ты, что же? - спросила она грозно. - Всё это время мамкины деньги, которые она на завтраки давала, вот на этого паршивца тратил? И каждый день мне тут нервы трепал, покупая ему по пятьдесят грамм колбаски?
- Ага, - ответил малолетний преступник. - Только, вы не думайте. Я завтра деньги вам занесу. Как мама даст, так я и принесу.
Продавщица из отдела с конфетами всхлипнула и, выбежав из-за прилавка, вложила в руку Лорда с голубыми глазами купюру.
- А ну не сметь! - крикнула тётя Клава так, что задрожали стёкла в магазине, а пьяница, лежавший на полу и обнимавший голову, стал тихонько подвывать. - А ну не сметь, - повторила она страшным шепотом.
- Забери-ка свои деньги! - обратилась она к продавщице из конфетного отдела, и та, взяв купюру, отошла в сторону.
- Иди-ка сюда, малец, - сказала она Лорду.
И, отрезав большой кусок молочной колбасы, положила в пакет.
- А это вам с мамой от меня, - и она положила туда же целую палку копченой дорогущей колбасы.
Очередь стояла, разинув рты. Продавщица из конфетного уронила бумажную купюру. А пьяница встал с пола, огляделся и, спрятав в штанах литровую бутылку водки, спокойно вышел из магазина.
- А котёнка своего этого наглого, - сказала тётя Клава, - ты мне оставь. Мне, знаешь ли, давно нужен работник на складе. По отлову мышей. Вырастет и будет охотничьим котом.
Очередь заулыбалась и продавщицы из соседних отделов тоже.
Рыжий, как солнышко, котёнок мурлыкал и тёрся о тётю Клаву. Она подняла его и на несколько минут исчезла в подсобке. Потом опять появилась перед прилавком и строгим голосом сказала:
- Ну? Кто следующий?
Следующие почему-то улыбались, несмотря на грозный вид тёти Клавы. Они тихо и уважительно разговаривали с ней и она…
Отвечала им так же, а иногда… Можете мне, конечно, не поверить. На её каменном лице возникало подобие улыбки.
Теперь в этом магазине два кота. Один рыжий и один серый. Этот голубоглазый Лорд, таки притащил ещё одного котёнка. Все продавщицы подкармливают котов, но те…
Можете мне, конечно, не поверить. Но они всегда предпочитают тётю Клаву и старательно мешают ей работать, а та…
Рычит, ругается и мечет громы и молнии, поглаживая две шерстяные спинки.
Ранняя весна... Перед окнами кафе сидит старый взлохмаченный кот, и наблюдает, как подсевший к симпатичной девушке паренёк, завёл с ней непринужденный разговор. Минут через тридцать, парень расплачивается за девушку и за себя, и обняв её, предлагает пойти к нему. Девушка смущается, но все же соглашается, они проходят мимо. Кот делает протяжный вздох: идет вторая неделя, как он безуспешно разводит на секс дворовую кошку ...
Сижу на кухне. Листаю ноут, пока на сковороде шипит картошка с луком на сале, когда на холодильнике встаёт Кузьма, потягивается, тяжело спрыгивает, подходит, забирается на стол, и удобно укладывается, облокотившись на мою руку.
Я - затаил дыхание и кайфую. Но не долго. Потому что по шипению и запаху от сковородки понимаю, что надо перемешивать. Ну, - куда деваться, - встаю к плите, делаю, что надо... А он перевернулся на другой бок, и уснул.
Позвонил как-то сын. Из Питера: - Привет, папк! Что делаешь? - Креветки коту чищу. - Что?! - Ну, сынок, случилось однажды, - подогнали бабушке пакет креветок в гостинец. Типа - морепродукты полезны. Я сварил, а она креветки как-то не очень. Я - тоже. А Кузю мы со своего стола не кормим. Он и не выпрашивает никогда. У него есть свой сухой корм и свой жидкий. Вот он свои плошки и контролирует - чтобы не пустовали. Если пустая - сядет перед ней, и печально молчит. Наполню плошку - успокоенный уходит. Но это я отвлекся. К человеческой еде он равнодушен, но на те креветки очень возбудился. Выпрашивал. Я постепенно ему их и скормил. И теперь периодически покупаю "Королевские" по акции. Чищу их, и выдаю ему одну-две утром, и так же вечером. Он за них Родину продаст...
У каждого дворового пса есть мечта. Это домашние собаки ни о чем не мечтают, потому что зажрались, а бездомные преисполнены надежд.
Обычно у животины мечты пролетарского размаха, что-то бюджетное: поселиться в чьей-нибудь теплой квартирке на первом этаже, найти бесхозную сосиску или куснуть хотя бы раз на ходу колесо. У пса по кличке Трус была мечта оказаться на южном курорте: сожрать морскую звезду, погонять чаек и зарыться мордой в горячий песок.
Каждый раз, наблюдая из-за угла, как очередная семья, обутая в сланцы, запихивает огромные пакеты с вещами, палатки, надувные круги и прочую отпускную утварь в машину, Трус скулил от зависти. Особенно он завидовал животным, которые подло ухмылялись, глядя на него из салона машины.
— Мам, там собачке плохо, — показывали дети на бедного пса.
— Не подходите, он, наверное, болеет, — старались родители отгородить своих чад от воющего зверя, и были правы: пёс болел. Болел тоской по золотым пляжам и теплому бризу.
В этом году Трус решил во что бы то ни стало исполнить свою мечту.
—Кому ты там на морях сдался? — уже в третий раз вылизывая банку из-под сметаны, спросил Григорян — старый дворовый пёс с одним ухом и половиной хвоста.
— А здесь я кому сдался? — ответил вопросом на вопрос Трус, не понимая логики старшего товарища. — Там всегда тепло, шашлыки, воздух такой лечебный, что хоть внутривенно коли, а всё равно не помрешь, — мечтательно затянул пёс.
— Я слышал, там блохи бешеные, размером с яблоко каждая. Солнечная радиация на них плохо влияет, — продолжая работать языком, сказал Григорян.
— Где ты это слышал?
— От Феликсовича, ну того, который грач. Они же каждый год летают.
— Феликсович трепло. Он в прошлом году рассказывал, что женился на попугае, а оказалось, что его жена просто в свежую краску вляпалась, — почесался Трус, вспомнив о собственных блохах.
— Проверять я бы всё равно не стал, — закончил с банкой Григорян и, зевнув во всю пасть, посмотрел на сородича. — Сиди уж на месте, тут хотя бы всё знакомое, проверенное. Ты же с котами дружбу водишь, там тебя за такое порвут местные, если вообще доберешься.
— Я не боюсь.
— Охотно верю, — сказал старый пёс и принялся вылизывать колбасную кожуру.
Трус со своей идеей фикс взбаламутил весь двор. Поначалу никто не верил в серьезность его намерений — репутация говорила сама за себя. Но Трус начал составлять завещание, вскрывались подробности его незадекларированного богатства в виде свиных ребер, прикопанных за подстанцией.
— А как же дети? — спросила у Труса его возлюбленная Кармен на очередном свидании под мостом, перекинутом через овраг, и показала на свежий приплод.
— Там мои хотя бы есть? — спросил Трус, глядя на разномастных кутят, напоминающих бойцовских такс с прикрученными ушами от мопса.
— Не знаю. Предлагаешь тест ДНК сделать?
— Если собственной тени боятся, то мои.
— Тогда нет, — печально тявкнула Кармен.
Перед отпуском Трус решил сделать все необходимые прививки, поэтому слегка прикусил за штанину одного вредного дядечку, который вечно парковался впритык к подъезду и был груб с окружающими. В тот же день Труса поймали ребята из отлова и вкололи ему весь «витаминный комплекс», а заодно вакцинировали от бешенства и перекрыли доступ к свиданиям, потом дали пинка и выпустили обратно на свободу, пометив позорной желтой биркой.
Трус искал поддержки среди знакомых, просил домашних собак замолвить за него словечко перед хозяевами.
— Как ты себе это представляешь? — спросил у него ризеншнауцер, когда они с Трусом обнюхивали друг друга во время прогулки. — Семья, позвольте представить вам моего знакомого. Он немного бездомный, но я за него ручаюсь, мы из одной лужи в детстве пили. Давайте возьмем его с собой в Анапу на недельку?
— Вроде звучит убедительно, — сказал Трус.
— Прости, но мои человеки друг друга порой не понимают, а ты хочешь, чтобы я им на собачьем объяснил.
Пару раз Трус добегал до железнодорожного вокзала. Сторонясь полицмейстеров и бомжей, он хотел проникнуть в один из поездов дальнего следования, но из-за отсутствия смелости и билета просто смотрел с перрона. Сидящие за откидными столиками и бесящие своими радостными физиономиями путешественники дербанили пакетики с «дошираком» и разворачивали фольгу с курицей гриль внутри.
«Точно, курица гриль!» — вспомнил Трус прошлогодний долг и побежал во двор искать участкового кота по имени Рыбов.
Рыбов как раз возвращался с ежедневного обхода. День выдался скверный. На участке завелись крысы, причем среди котов: кто-то подворовывал у своих сородичей корм. Рыбов нашел следы и весь день выслеживал преступника, но потом понял, что ходит по собственным отпечаткам. Дело и сам Рыбов зашли в тупик.
— Рыбов, погоди! — появился перед котом запыхавшийся пёс.
— Рабочий день закончился, я домой, — обогнув пса, кот пошуршал дальше без остановок.
— Рыбов! — гавкнул пёс. — Долг платежом красен!
— Помню. В работе. Курицу гриль не так просто достать, но Рыбов всегда возвращает долги, — кот любил говорить о себе в третьем лице.
— Предлагаю изменить условия сделки, — сказал Трус и поделился с Рыбовым своей мечтой.
— От меня-то чего надо? — остановился наконец «участковый». — Я тебе турбюро, что ли?
— Рыбов, ты же светила современности. Покровитель слабых и обездоленных, генератор справедливости…
— Знаешь, я ведь и сам себе зад могу вылизать, причем буквально. Ладно, решим твою задачу, а взамен ты поможешь мне поймать воришку, что подъедает из чужих кормушек. А то неравноценный обмен какой-то.
— Буитсделано! — отчеканил Трус, не веря собственному счастью.
Остаток вечера Рыбов провел в раздумьях. Отправить бездомного пса на курорт — не в лоток сходить. На следующий день началась работа. Рыбов подключил все имеющиеся связи, в том числе беспорядочные.
К обеду у него был полный список людей, ни разу не бывавших на югах и проживающих в радиусе пятнадцати километров. Он знал об их привычках, имеющихся аллергиях, финансовом и душевном состоянии, вероисповедании и количестве пломб в зубах. Оставалось вычленить самых лояльных и тех, у кого близился отпуск. Получился короткий список из трех фамилий. Одна фамилия принадлежала приемному семейству Рыбова, пришлось вычеркнуть: скорее Уругвай запустит космическую программу, чем эти люди покинут зону его — Рыбова — кошачьего комфорта.
В сухом остатке — пенсионерка Зоя Нефедова и никому не знакомый карьерист Шайбин, который ни разу не выходил из дома. Оба они проживали в одном подъезде.
Три дня Рыбов пытался научить Труса произносить по-человечески слово Геленджик, чтобы описать людям свою потребность. Получалось неплохо. Трус осилил «Ге», но потом снова срывался на лай. Он стоял под окнами кандидатов и громко намекал: «Ге-ав-ав-у-у».
Поняв, что метод нерабочий, Рыбов украл в одной турфирме рекламу с горячими турами и, засунув Трусу в пасть, отправил на этаж к Шайбину. На пенсию Нефедовой Рыбов особо не ставил.
Поцарапав пару раз железную дверь, Трус добился внимания карьериста, однако вместо турпоездки и теплого южного солнца чуть не загремел на очередные сутки в приемник, но вовремя дал стрекача.
— Может, просто собачьим мечтам не суждено сбываться? — спросил Трус у усатого товарища, когда они прощались, потерпев очередную неудачу.
Но тут сама судьба, видимо, услышала его скулеж. В нос обоих животных ударил едкий запах гари, а вдалеке раздался вой сирены. На участке Рыбова лютовал пожар, причем горело в подъезде Нефедовой и Шайбина. Будучи ярым атеистом, Рыбов захотел перекреститься, но не смог. Вместе с Трусом они, не сговариваясь, метнулись в сторону пожара.
Горело в самом подъезде. Какой-то электрик-любитель, обучившийся по коротким роликам в сети, решил самостоятельно подключить новую проводку к общему щитку. Огонь быстро распространялся, дым валил дуром, превращая подъезд в газовую камеру.
Жильцы боялись выходить, но и дома находиться становилось всё опаснее. Постепенно пожар начинал перекидываться на двери, хорошо горела и оставленная соседями на лестничной площадке автомобильная резина.
Спасатели выводили людей, Рыбов выводил животных. Трус, как и полагается трусам, смотрел на происходящее с безопасного расстояния.
— Ну чё там? Всех вывели? — прозвучало в чьей-то рации.
— Да, остальные на работе, — последовал незамедлительный ответ. — Погоди, тут, кажись, еще кто-то, — сквозь помехи и шум из рации доносился странный хриплый голос, без конца повторяющий что-то, похожее на «Геленджик». — Здесь пёс какой-то в квартиру скребется, наверное, там кто-то остался, возможно, угорел, будем вскрывать!
— Добро!
Через десять минут из черного зева задымленного подъезда появились двое спасателей с временно отключенной от реальности Нефедовой. Следом за ними пулей вылетел Трус и, не раздумывая, метнулся в сторону импровизированной уличной кухни для кошек. Вылакав всю воду, он принялся за влажный корм.
— Так вот кто поджирает у своих! — поймал его с поличным Рыбов.
— Отстань, я нервничаю. Когда я нервничаю, то не контролирую голод. А нервничаю я часто. Сам к тому же просил помочь с поисками, — прочавкал Трус.
***
Пожар хоть и нанес ущерб общедомовому имуществу, но жильцам удалось отделаться минимальными потерями, не считая пары дверей, комплекта резины и стойкого запаха гари, въевшегося в стены и потолки. Главное, обошлось без жертв. Выписавшаяся через неделю из больницы Зоя решила, что ей требуется срочная душевная и физическая реабилитация в виде трехнедельного отдыха в гостях у младшей сестры в Туапсе.
Перед отъездом женщине предложили принять участие в прямом эфире местного телеканала. Туда же в добровольно-принудительном порядке был приглашен и спаситель женщины — четвероногий бродяга, о котором она ничего не знала. Трус поджимал хвост и прятался от камер, но когда спасенная им женщина заявила, что собирается приютить своего хвостатого ангела-хранителя, воспрял духом и даже что-то там протявкал.
Через пару дней счастливого Труса провожали к поезду все двором. От пса требовали гостинцев и историй о дальних теплых краях. А вечером, когда железная многотонная махина несла его вдоль бесконечных зеленых лесов навстречу мечте, Зоя достала из своей сумки что-то объемное, завернутое в фольгу и пахнущее, как самое настоящее счастье.
Александр Райн предыдущий рассказ про Рыбова тут Участковый Рыбов
Женя не подозревала, что вся ее жизнь изменится за пять минут. Вернее, что она получит новый неожиданный вектор развития. Что произошло? В каком направлении развернулось? Читайте.
Начальная школа. Совсем еще малявки. Ершистый колючий Макс отчудил после уроков, когда учительница Мария Петровна попросила ребят поделиться заветным: включить самую любимую песню...
Макс принес диск, еще и звук на магнитофоне на полную подкрутил, шутник. Грянул ураганный немецкий рок. Не ожидавшая такого Петровна вздрогнула, хорошо - со стула не упала, уронила ручку, прокричала.
- Выключи немедленно!
Мальчики захохотали, девочки тоже засмеялись. Только Женю что-то толкнуло в сердце. Показалось, что глубокий незнакомый голос пел про невероятно важное.
Макс заслуженно отхватил красную запись в дневник, а Женя после уроков подошла к любимчику всех девочек параллели и, стесняясь, задала волнующий вопрос.
- Макс, что это было, а?
Спортивный красавец посмотрел на нищую скромницу. Жутко одетая, коротко подстриженная, блеклая Женя была ему всегда не интересна. И вдруг удивила.
Честно ответил, мол, запись любимой команды. Увы, никакими другими сведениями, кроме названия плюс имени вокалиста он не мог поделиться.
Тилль Линдеманн, фронтмен группы Rammstein. Возможно, именно так его представляла Женя
Зато Женя, что называется провалилась в чувства. Ей было интересно узнать как можно больше обо всех музыкантах, а главное, в чем смысл песен?
Когда в классе начали распределять группы, чтобы изучать иностранный язык (на выбор предлагался стандартный набор: английский и немецкий) все предсказуемо требовали записать их на "инглиш".
- Ну, пожалуйста, Мария Петровна!
Немецкий доставался лузерам. К такому сорту людей Женя принадлежала по факту рождения, не по оценкам. Как отличница она могла претендовать на английскую группу, но неожиданно для учительницы потребовала.
- Запишите меня на немецкий.
Женя хотела узнать о чем поет, шепчет и кричит рок-музыкант из группы "Раммштайн".
Папы нет и не было, а мама уборщица на заводе. Жизненный старт у Жени был не просто трудный, а с самого низа социальной лестницы...
Но специально для невысокой светлой тихой девочки – так она чувствовала, пел Тилль.
Через пару лет усердных занятий, краснея от многих выражений, Женя стала переводить тексты его песен. Брань ее не пугала, девочка росла в окружении пьющих заводчан, некоторые не раз, не два, отбывали срок заключения. Ей казалось, что за грубостями и резкостями в стихах Тилля прячутся глубокие смыслы.
К восьмому классу Женя начала понимать «на слух» все, что фронтмен "Раммштайна" пел на родном немецком. Плохой человек? Да. Но при этом настоящий поэт. Талант не обязательно достается достойному, вы в курсе.
О смыслах, образах и метафорах Линдеманна Женя может говорить сутками. Круглая отличница, навсегда полюбившая стихи хулигана. Встречали таких девушек?
Как она жила будучи школьницей? Безденежье, нехватка витаминов, скудная еда, плохая одежда - часто с чужого плеча. Мама не могла дать ребенку больше, хотя очень старалась.
Позже бабушка рассказывала, что когда их милая домашняя Оля (будущая мама Жени) узнала, что беременна - любовник напугался, обругал юную подружку и исчез с горизонта...
У только-только закончившей школу глупенькой девушки, как оказалось, есть характер. Даже не мелькнула мысль о том, чтобы избавиться от ребенка. Хотя родители и предлагали "поступить правильно", "подумать о будущем".
Пугали. Потом выставили за дверь. Думали, что сдастся и попросится обратно. Оля оказалась кремнем, справилась, как смогла, как сумела. И за помощью ни разу не обращалась.
Оля с Женей балансировали между бедностью и нищетой. При этом девочка всегда чувствовала тепло и любовь своей необразованной сильно устающей мамулечки.
Малышка удивлялась, когда видела, что некоторые женщины на улицах кричат на детей, бьют их. Представить, что ее мама замахнется, а тем более ударит - не получалось.
Оля была необразованной, слишком скромной, иногда медлительной, вялой. Зато не тупой, не равнодушной и не бессердечной.
Врач в поликлинике научила ее делать массаж. И молодая мама старательно возилась с малышкой, разминая ручки, ножки, спинку дочери.
Воспитательница в детском садике заметила, что сообразительный ребенок легко научился читать, что Жене это нравится. И Оля пошла с дочкой в библиотеку: дома появились книги. От самых простых с крупными буквами дошкольница быстро перешла сначала к детским энциклопедиям, потом к сборникам рассказов классиков.
Через несколько лет в школе в первый же год изучения немецкого - учительница сказала, что у девочки талант! Оля немножко подумала и предложила преподавателю убираться дома, что угодно делать, помогать, за дополнительные уроки. Денег у нее не было, но руки то - вот!
- Только скажите, я никакой работы не боюсь!
Галина Викторовна наотрез отказалась от подобного обмена ресурсами. Пожалела бледную замученную Олю? Или просто уже любила толковую умницу Женю?
В любом случае бесплатные занятия два раза в неделю по часу, немка для отличницы назначила. Не пропускала их никогда. Давала чужому ребенку собственные учебники и книги: потрепанные, но необходимые. Не приходилось покупать пособия.
Скромно одетая девочка сначала выиграла школьную, а потом городскую олимпиаду.
Бабушка и дедушка нашлись задолго до этого момента. Они стали пытаться помириться с дочерью и внучкой еще в первом классе. Не сразу, но примерно к середине учебы у родителей получилось сблизиться с Олей и Женей.
Мама Оли плакала, папа вздыхал - оба просили.
- Дочь, пожалуйста. Давай начнем заново.
Старики тоже не шиковали: библиотекарь и водитель автобуса на пенсии. Но многие трудности, например с едой, поездками на городском транспорте, для Оли и ее дочери закончились в момент воссоединения семьи.
Конечно Женя видела, что между мамой и ее родителями не спешит таять толстое стекло. Тринадцать лет биться с судьбой в одиночку, без поддержки: у Оли множество обид накопилось.
Женя по-прежнему старалась встретить маму с работы, разогревала ей ужин, целовала в щеку. Но и к дедушке с бабушкой тянулась, было так приятно, что теперь у нее есть настоящий дом, а не комната в коридоре общежития.
Впервые услышав, как внучка читает немецкие стихи, - забывшись вышла на кухню в наушниках, а голос не понизила - бабушка уронила стопку чисто вымытых тарелок, рухнула на табурет и зарыдала.
Женя напугалась.
- Что с тобой? Тебе плохо? Скорую вызвать? Сердце? Голова? Что болит?
Бабушка отмахивалась, вытирала слезы, наконец объяснила, что ревет от счастья. Такую концепцию ребенок не понял. Зачем давиться слезами, когда обрадовался?
Взрослые - такие странные, ну вообще.
Перед сном Женя и мама три или четыре раза в неделю ходили вокруг дома, была у их маленькой семьи традиция совместных прогулок с разговорами.
Дочь говорила про интересное из литературы, истории. Мама слушала, хвалила, что ее девочка умница и столько всего знает, помнит. Негромкие искренние слова поддержки для Жени были дороже всех побед и дипломов.
Школу она закончила на отлично.
Учиться со стипендией и проживанием уехала в Германию. Нет, не поближе к Тиллю. Придирчиво выбирала ВУЗ, в который будет поступать, советовалась с неравнодушной Галиной Викторовной, вот и решила, что немецкий диплом лингвисту не повредит.
Хорошо, что люди придумали скайп и болтовню по нему практически бесплатную. Женя общалась с родными несколько раз в неделю, просила жить дружно, ждать возвращения дочери и внучки.
Стена между мамой Жени и ее родителями потихоньку год за годом истончалась, а потом окончательно исчезла. Оля в сердце, а не на словах наконец простила родных.
Женя победила ВУЗ также, как перед этим школу. Самая самая лучшая студентка. Масса возможностей распахнулась перед ней. Выбирай.
Но в Германии молодая специалист не осталась, ее манила Москва.
Конечно не из-за циничной довольно гадкой песни Тилля о столице. В Москву (в которой Женя впервые побывала проездом, получая визу перед автобусом в Германию), наша героиня влюбилась всем сердцем.
Как много лет назад в песни группы Rammstein. Это было в ее жизни первое яркое с ног сшибающее чувство. Москва стала вторым. Появится и третье, но немного позже.
Женя легко и быстро устроилась на работу. В Германии она (между делом) подучила английский. И через несколько месяцев начала снимать комнату в двушке.
Что дальше? Вытащила к себе маму Олю. Зачем, спрашиваете вы? Догадайтесь для чего Женя заставила родительницу сначала пройти курсы подготовки, а потом поступить на заочное в институт? Все с той же целью.
Как маленький, но мощный буксир, она теперь тянула вперед не только свою судьбу, но и мамину.
Жене было двадцать три, а Оле сорок один, жили вдвоем.
Оля привычно подрабатывала уборщицей, но теперь мыла полы не на заводе, а в нескольких обеспеченных семьях.
Дочь пахала в совместной русско-немецкой компании. Не в автомобильной, но это неважно. Идеальный язык Жени с цитатами, поговорками и другими фразеологическими глубинами, радовал педантичное иностранное начальство.
Жизнь во время учебы в Германии приучила Женю к ранним подъемам и прочим абсолютно немецким тонкостям жизни, не удобным для ленивых талантливых московских сов.
К скольки часам в офисе появляется директор Дитрих? К шести, семи утра. И уже звонит партнерам во Владивосток и Екатеринбург. Домой отправится в пять вечера, ни минутой позже.
Когда в кабинете можно застать второго босса Дмитрия? С десяти тридцати, не раньше. Зато и закончит ночью.
Офис жил, приноравливаясь к ритмам двух стран. Женя склонялась к немецкой генеральной линии. Снова и снова получала бонусы.
Традиционно несколько раз в неделю перед сном Оля с Женей выбирались на прогулку вокруг дома. Обычно по аллее и обратно.
Женя уговорила маму сделать хорошую стрижку, купила одежду. Сейчас их домом была арендованная комната, но обе девочки понимали, что ситуация улучшается.
Теперь мама не выглядела на пятнадцать лет старше паспортного возраста, взбодрилась. Стала вполне милой стройной особой средних лет. Оказалось, что у нее не болезненная худоба, а изящный силуэт.
Женя по-прежнему делилась интересным, а мама слушала с удовольствием. На прогулке держались за руки словно подружки.
С Иваном Петровичем познакомились случайно. Немного расплывшийся, седой, но не обрюзгший мужчина с голубыми глазами, метался в поисках котика. Питомец нырнул за голубем или кошкой в открытое окно второго этажа и не вернулся.
Хозяин беглеца бестолково суетился, мотался вдоль домов и гаражей, жалобно звал:
- Рамушка, Рамми!
Женя спросила, мол почему не Ду хаст? Не Америка? И добавила.
Рамми, он же суровый кошачий Rammstein
- Рамми, это от Rammstein сокращение? Да?
- Как вы поняли?
Сердцем почувствовала, нет другой версии. Хвостатую пропажу нашли через десять минут. Кот забился в подвальный закуток у магазина, за углом соседнего дома.
Напуганный и грязный, в эту минуту он никак не оправдывал дерзкое имя, которое ему досталось за наглость и главное, за мощную дурную голосину. Сейчас Рамми молчал или тихо хныкал.
В обычное время, когда бодрый котик вымогал вкусняшку у хозяина – мявы слышал весь подъезд. И мурлыкать котяра умел на любой громкости. От нежнейшего пианиссимо, до тракторного тарахтения. Музыкальная натура.
К Ивану Петровичу, который оказался вдовцом сорока восьми лет, в его трехкомнатную квартиру Оля с дочерью в качестве приданого, переехали ровно через месяц после совместных поисков котика.
Роман развивался дикими темпами. Иван Петрович напирал, решил, что встретил счастье и терять не собирается. Схватил за руку и потащил в ЗАГС заявление подавать буквально на второй после знакомства день со словами.
- Не будем время терять. Мы не подростки, у которых вечность впереди.
Оля хлопала глазами, на такие выражения, а хитрое чадо толкало родительницу навстречу семейному счастью и повторяло.
- Мамуль, это была лапа судьбы!
Увернуться у Оли не получилось. Дочь была неумолима, а жених настойчив. Женя формулировала так.
- Не всю же жизнь о тебе буду заботиться я? Теперь повезло Ивану Петровичу. Вы идеальная пара.
Оля с мужем живут дружно. Обрели нечто большее, чем глупая юношеская страсть. Между Иваном и Олей много взаимопонимания и тепла. Еще уважение, доверие. Возможно и любовь.
А как иначе объяснить факт, что Иван Петрович сбросил двадцать килограмм без диет и спортзала?
Оля закончила учебу, вышла на работу в детский сад по соседству с домом (в Москве это фантастическое везение), написала книгу о воспитании детей. Вернее, небольшое пособие с картинками: методика развивающих уроков от трех до пяти.
Будут ли другие учебники? Не в курсе, но материал копится год за годом. Как выяснилось, Оля поддерживает порядок не только в шкафах, но и в знаниях, отчетах, бумагах.
Фотографии покойной жены Ивана есть в рамках в зале, а одна большая на кухне. Оля не стремилась избавиться от прошлого своего супруга. Не старалась затмить первую яркую любовь.
В какой-то момент Жене стало казаться, что лицо первой жены отчима - подобрело. Она говорит так. Мол, бежишь мимо, бросишь взгляд на фото, а от него не холодом веет, - симпатией.
Как живет Рамми? Не успокоился. Он странная шустрая личность, требующая внимания. Не в окно выпрыгнет, так в стиральной машине спать устроится. Не под ноги попадет, так между подушкой и спинкой дивана с риском для жизни затаится.
По вечерам вокруг дома котика выгуливают на яркой малиновой шлейке. Рамми в сбруе выглядит забавно. Не сразу получилось, но Оля приучила. Она терпеливая и спокойная, а еще настойчивая. Вы знаете.
Старики Беловы сильно болеют, но наотрез отказываются перебираться в столицу. Оля и Женя стараются навещать их почаще, каждый месяц посылают деньги.
В двадцать четыре года Женя встретила свою третью большую любовь. Мы помним две первых: Раммштайн и Москва? Верно.
Как все случилось? Летом фирма выехала на корпоратив в загородный пансионат. На празднике Женя немного выпила...
Немецкий шеф, тот который Дитрих, неожиданно для ошалевших сотрудников поставил Rammstein и устроил караоке.
Изначально его мало кто поддержал. Группа специфическая. И шеф некоторое время пел в гордом одиночестве. Пока из-за стола не выбралась Евгения Белова.
Через мгновение в фирме вспыхнула Звезда. А кое-кто от ее сияния чуть не ослеп! Женя орала, стоя к экрану с текстом спиной, размахивала руками, смеялась, прыгала. Знала слова наизусть...
Русский шеф, тот который Дмитрий - открыл рот, и тихо выругался от неожиданности, не более. Мы не о нем рассказываем.
Не он тот самый, который - раз, два, три и счастье.
Дрогнуло бронированное сердце начальника службы безопасности… Андрей обожал странную музыку Раммштайна не потому, что притворялся перед Дитрихом.
Лебезить перед немцами! ? Не его стиль. Просто любил песни Тилля, а немецкий знал со времен папиной службы в Германии, то есть с детства.
Наблюдал за горланящими Дитрихом с Женей и млел от энергии девушки. Наслаждался. Будто прозрел, обнаружил, что под личиной серой мышки прячется неукротимая дерзкая душа.
Женя пела...
Любовь – это дикий зверь. Она вынюхивает тебя, она ищет тебя, Гнездится в расколотом сердце И выходит на охоту с поцелуем и при свечах. Жадно присасывается к твоим губам, Пробирается через ребра, Позволяет упасть мягко, как снег, Сначала становится горячо, Потом холодно, В конце это причиняет боль.
Любовь, любовь, Все хотят только тебя приручить. Любовь, любовь В конце попадаются в твои клыки.
Новая Женя, теперь такая желанная для него и необычная, голосила по-немецки. Андрей слушал, таял. Ощущал на лице дурацкую улыбку абсолютного счастья. Чувство нахлынуло и потащило за собой.
Любовь. Любовь.
Хотите узнать, когда нахлобучило героиню?
Не сразу.
Андрею Владимировичу пришлось хорошенько побегать за этим олененком. Женя не принимала подарки, отказывалась от свиданий.
Пока мудрый безопасник не подобрал индастриал-металл-музыкальный ключ к сердцу девушки.
Купил билеты на концерт, на самолет. И маленькая вредина согласилась слетать в Европу, чтобы услышать Тилля.
Он пел для них обоих, так чувствовала Женя.
Встречаться всерьез начали только через месяц. На концерте и после него Андрей брал Женю за руку, придерживал за плечо, большего себе не позволял. Боялся напугать, потерять...
Белова и Чернов – смешно звучит? Нет, гармонично.
Идеально - так и запланировала проказливая судьба, вот!
P.S.
Учительница Жени продолжает работать в школе, преподает немецкий. Кроме платных учеников всегда берет кого-то для души. Говорит, что это нечто вроде волонтерской помощи.