Хотим поделиться одной историей о том, как большевики гнобили попов «ни за что». Текст из книги «Встречи с Ярославом Гашеком» И. Ф. Риманова — товарища Гашека по военной комендатуре города Бугульмы, где красный чех служил помощником коменданта с октября по декабрь 1918 года.

ГЛАВА ИЗ КНИГИ И.Ф. РИМАНОВА «ВСТРЕЧИ С ЯРОСЛАВОМ ГАШЕКОМ»

Успехи Красной Армии вызывали у наших врагов бешеную злобу и ненависть к Советской власти. В ноябре 1918 года в Бугульме заметно оживилась подрывная деятельность контрреволюционных элементов. Вдохновителем ее являлось прежде всего православное духовенство, во всех заговорах и мятежах оно принимало самое непосредственное участие. С церковных амвонов в монастырях нередко раздавались проповеди о том, чтобы крестьяне и городское население не отдавали своих сыновей в Красную Армию, а тем, которые уже находились в армии, советовали из нее дезертировать; попы распространяли провокационные слухи о том, что скоро снова придут белые и что дни Советской власти сочтены. Духовенство православной церкви призывало всеми силами помогать христолюбивому воинству, белогвардейцам и так называемой «Народной армии» Самарского комитета Учредительного собрания.

Были и такие случаи, когда в некоторых волостях и селениях Бугульминского уезда церковнослужители встречали белочехов и белогвардейцев с колокольным звоном, иконами и устраивали молебны в честь «победоносной» белой армии. Храмы и монастыри нередко служили штабами заговоров, где святые отцы устраивали тайные сборища для сколачивания всех контрреволюционных сил, жаждущих свержения Советской власти.

В Бугульме таким местом заговорщики выбрали Николаевский собор.

Этот заговор нам помогли раскрыть красноармейцы-чуваши комендантской роты Иван Афанасьев, Василий Михайлов и Илья Спиридонов, которые, находясь на квартире у церковного сторожа Михеева во время ужина, совершенно случайно узнали от домохозяина, что в соборе происходят ночные богослужения с участием почти всех священников городских церквей. Красноармеец Илья Спиридонов, бывший волжский матрос из нашей местности, довольно развитой и сообразительный парень, был со мной в дружеских отношениях. Он и сообщил мне о намечаемых тайных богослужениях.

Я тотчас же направился в канцелярию комендатуры, где обо всем услышанном сообщил Широкову, Таранову и Гашеку.

— О, это интересно, — сказал комендант и обратился к Гашеку: — Поручаю вам вместе с товарищем Римановым проверить, что это за ночные богослужения устраиваются в соборе. Возьмите 5-6 красноармейцев в помощь себе. Будьте осмотрительны и вежливы. Всех задержанных немедленно доставьте в комендатуру! К вашему приходу я приглашу председателя уездной ЧК…

Выполняя задание коменданта, Гашек и я с шестью красноармейцами направились к собору. Дверь его оказалась запертой изнутри. Гашек несколько раз постучал, но никто не откликался. Я подошел к окну и резко забарабанил по стеклу. За окном промелькнула тень. Я твердо потребовал: «Немедленно откройте!» Через несколько минут дверь открыл церковный сторож Михеев.

В соборе оказалось несколько священников и какой-то молодой человек в гражданской форме — по выправке в нем легко угадывался офицер. Видно было, что наше неожиданное появление в двенадцатом часу ночи с вооруженными красноармейцами всех сильно встревожило: на лице у каждого читались растерянность и страх.

Гашек спросил:

— Чего это вы так усердно до глубокой ночи молитесь?

Святые отцы и их «гость» не проронили ни слова. Гашек поручил мне с двумя бойцами тщательно осмотреть все потаенные уголки, тумбочки, ящики, плащаницу и прочее.

В одной из тумбочек, где хранились восковые свечи, бойцы обнаружили целую стопу воззваний к населению о немедленной помощи православной церкви в борьбе с «антихристами-большевиками». В конце листовки содержались такие слова: «18 ноября — все на крестный ход для борьбы за освобождение православной церкви от христопродавцев-коммунистов! Да здравствует народная армия Самарского комитета Учредительного собрания — наша верная заступница от большевистской заразы! Смерть большевикам-антихристам!»

Другая группа красноармейцев нашла под плащаницей «Оперативный план выступления против Совдепа».

В нем подробно указывалось, на какой улице и в какое время церковники должны собрать население на «крестный ход». В этом же оперативном плане подчеркивалось, что к началу богослужения на Базарной площади в город прибудет белогвардейский эскадрон в составе 200 сабель с пятью пулеметами.

Когда обыск закончился, ко мне подошел высокий худощавый седовласый поп и спросил:

— Господин товарищ! Объясните нам, почему вы, большевики, преследуете православную церковь и ее служителей? Мы же по милости божьей назначены священнослужителями. Никакого вреда мы не причиняем Советской власти. Освободите нас, не передавайте в Чека!

— А с какой целью вы ночью тайно собрались сюда? Разве это не заговор против Советского государства? Разве не об этом говорит оперативный план выступления против Советской власти? — вместо ответа спросил я.

Гашек объявил, что все явившиеся на «тайное богослужение» должны следовать в военную комендатуру.

Их поместили в комнате для арестованных, поставив у двери часовых. Мы с Гашеком пошли доложить о выполнении задания. В канцелярии в это время находились комендант и председатель уездной Чрезвычайной Комиссии Певзнер. Когда Гашек положил на стол найденные в соборе антисоветские воззвания и «Оперативный план выступления против Совдепа», Широков и Певзнер были крайне удивлены размахом подрывной работы контрреволюционеров. Председатель ЧК сказал:

— Да, эти документы говорят о том, что контрреволюция не дремлет… Следствие мы начнем немедленно и покажем нашим врагам, что работники комендатуры и ЧК да и все честные советские люди тоже не спят. Они полны решимости уничтожить всю эту нечисть!..

Перед уходом Певзнер посоветовал нам бдительно следить за арестованными, в особенности ночью и во время сопровождения их в ЧК на допросы.

На следующую ночь, как обычно, по расписанию, я заступил на дежурство по комендатуре вместе с Ярославом Гашеком. На рассвете ко мне прибежал часовой, охранявший арестованных, и, едва переведя дыхание, доложил:

— Попы, наверное, распиливают железные решетки окна, что выходит во двор комендатуры. Мы слышали скрежет и дребезжание решеток!

Действительно выяснилось, что у одного окна вертикальные металлические крепления, служившие опорой железной решетки, распилены напильником.

Арестованных по очереди вызывали в канцелярию, расспрашивали о подготовке к побегу. Никто ни в чем не сознавался.

После допроса святых отцов водворили обратно в комнату для арестованных. Гашек решил поговорить с ними от имени комендатуры.

— Советская власть и большевики не преследуют церкви и церковнослужителей, — сказал он. — В Советской России церковь отделена от государства и школа от церкви. Вас арестовали за то, что вы устраиваете заговор против революции и народа. Вы помогаете белогвардейцам, белочехам и польским легионерам уничтожить Советскую власть. Но Советская власть и ее Красная Армия защищают, будут защищать и отстоят завоевания революции, интересы трудового народа…

Его прервал один из священнослужителей:

— Советская власть — не божья власть! Это власть от антихриста! Мы ее не признавали и не признаем!..

Я резко оборвал его:

— Арестованным не полагается проводить дискуссий!

Мы вышли.

Через несколько дней следствием Бугульминской Чрезвычайной Комиссии было установлено, что священники Воскресенский, Богородский, Солнцев и дьякон Кипарисов под руководством бывшего офицера белой армии прапорщика Евдокимова П. Ф., бывшего пристава Лифантьева И. В., члена следственной комиссии при уполномоченном Учредительного собрания правого эсера Скалона Н. В., диверсанта Тертова Е. В., шпиона Галимова С., крупных спекулянтов Беладзе И. Г. и Евдокимова Ф. Ф. систематически проводили в соборе секретные совещания под видом «тайных богослужений» с целью организации широкой антисоветской агитации, сбора денежных средств для контрреволюционной «учредиловской» армии и для подготовки вооруженного выступления в Бугульме против Советской власти.

На одном из допросов, когда речь шла о найденном пулемете системы «максим», священник Воскресенский сообщил следующее. После захвата Бугульмы легионерами чехословацкого корпуса в начале июля 1918 года белые офицеры в спешном порядке организовали из сыновей торговцев, попов, кулаков и других антисоветских элементов добровольческий отряд народной армии комитета Учредительного собрания. Отряд был вооружен пулеметами, ручными гранатами, винтовками разных систем и боеприпасами. В октябре во время спешного отступления белых под напором частей Красной Армии командир отряда Воскресенский (сын) спрятал пулемет в специальной яме под беседкой своего фруктового сада… (Этот же факт подтвердила и бывшая домработница священника.)

В антисоветском заговоре, помимо упомянутых лиц, активными участниками были еще двадцать контрреволюционеров. По постановлению Бугульминской Чрезвычайной Комиссии участники заговора были расстреляны как явные контрреволюционеры и враги народа.

За раскрытие контрреволюционного заговора комендант Широков объявил мне и красноармейцу Спиридонову Илье благодарность и премировал каждого комплектом красноармейского белья.