Свет. И мое дыхание. Самые первые ощущения. Яркий свет, который пробивается сквозь веки. И я не могу понять, что раздражает больше. Он или трубка в горле, которая не пойми зачем мне, дышать мешает, дискомфортно... Лежу с закрытыми глазами и очень хочется спать, но убрать ее не было бы лишним. Тянусь рукой, а не могу ее сдвинуть - она привязана! Вторая? Тоже. Но скажу вот честно, не было у меня ни шока, вообще ничего, просто и совершенно пофиг, это как проснуться утром в своей постели, ничего не вызвало недоумения. Не открывая глаз, сразу решаю, раз руки не идут, подниму к ним туловище. Сказано - сделано, нащупываю продолжение этой трубки и выдергиваю ее из себя. Тут крик какой-то, "ты что делаешь?!!!!!", меня хватают, валят обратно на кровать и силой заталкивают трубку обратно, мне даже сейчас тяжело описывать эти ощущения. Как могу сопротивляюсь, слезы льются через сомкнутые веки, не надо прошу. Говорила я это или нет, я не знаю, но мысленно, так уж точно. Меня вроде поняли, слышу женский голос строгий "а ты сама-то дышать будешь?!", как я там подавала сигналы ДА я уже не помню, но надо мной сжалились, трубку убрали, но горло очень сильно содрали. Сколько времени прошло и спала ли я, не помню. Помню, что все же глаза открыла, что там меня заставило, может какое-то действо активное вокруг. Открываю и вижу все как сквозь пелену, но не узнать было невозможно. Мама надо мной стоит склонившись в слезах и спрашивает "ты меня узнаешь?", а я говорить не могу от слова совсем, даже шепотом, поэтому просто киваю. И тут же пытаюсь прокряхтеть что-то типа "что со мной??", а выходит только что-то похожее на змеиное шипение, но она меня поняла. Голос дрожит, говорит "у тебя инсульт". Тут мой мозг начинает вспоминать значения слов и нифига не выходит. Инсульт, инфаркт, я знаю эти слова, но что они значат... не могу вспомнить. Потом отец ближе подошел, фотки на телефоне хотел показать, мужа с дочкой, видимо они пытались понять, насколько сильно меня подбило и узнаю ли я близких. А я смотрю и кроме дикого расфокуса и цветных пятен одежды нифига не вижу, хоть в упор смотри.

И вот уже сама история, о который хотела я в своем первом посте поведать. Тут уже все собрано по рассказам, т.к. сами понимаете, участие я принимала лишь пассивное.
В тот вечер я потеряла сознание и у меня начались эпилептические судороги. Меня чудом успел поймать муж и предотвратить падение с последующим ударом головой. Вызвали скорую. Давление намерили 210, я пришла в себя, но я не помню почти ничего. Повезли в приемный покой. Пока ждали приема, у меня еще случилось 1-2 приступа, со мной все это время были муж и отец. Врачи вообще не понимали, что со мной, как сказали, картина нетипичная. Укатили меня в реанимацию, сделали УЗИ, т.к. я только родила и они грешили на это, сделали МРТ, что-то еще, чего уже не видел муж. Потом укатили на КТ с контрастом. Там и выяснилось, что в моей светлой головушке решил погулять тромб, который, как врачи сказали позже, пошел на второй день после родоразрешения. Приступы были еще и не раз, судя по содранной в мясо коже в районе подмышек, это уже было после того, как меня вернули в реанимацию (оттуда и привязанные руки). Затем, меня ввели в искусственную кому, т.к. приступы эти не могли сразу остановить. В коме я пролежала 4 дня, все это время врачи не давали никаких прогнозов, случай нетипичный и чего ждать от него неизвестно.
Но мне судьба и врачи подарили невероятный подарок, а именно - второй шанс на прежнюю жизнь.
Пролежала я в реанимации около недели, быть может, расскажу об этом уже в другом посте. Потом меня с улучшениями перевели в обычную палату. В общей сумме, я провела в больнице около месяца. А потом еще через 3 месяца ложилась на плановую реабилитацию на две недели.
И этой историей (начало которой в предыдущих моих постах) я и хотела рассказать всем, как бывает и какие сигналы может подавать организм, тая в себе айсберг.
Будьте здоровы и берегите себя!

Операцию назначили на 9:30 утра. Накануне дня Х мне выдали половинку неведомой таблетки с обрезанной упаковкой (видимо, если понравится, чтоб не сперли, опознав). Эта таблетка дала мне возможность просто поспать. Без внутренней истерики и сновидений. Утро встретило меня легкой ноткой апатии и пофигизма, вперемешку с паническим послевкусием. Вставать рано я всегда ненавидела, но в это утро даже не получалось на эту тему внутренне побухтеть, настолько меня уже все это измотало, да и таблетка держала меня в легкой прострации. До той минуты, пока я не увидела в дверях своего врача. На секунду промелькнуло в голове "ну может на обход? Ведь еще рано!", но она лишь бросила "собирайся, пора, операционную уже готовят". Вот с того момента дорога до операционной была как в тумане. Я взяла три своих здоровенных пакета со всеми вещами для меня и ребенка и поплелась за сопровождающей меня медсестрой.
Начать решили раньше, может оно и к лучшему, меньше времени на истерию. Помню, как зашла куда-то и оставила пакеты, но это было в таком помутнении, будто голова вообще отключилась и включилась уже только на операционном столе. Кнопку включения нашла та самая медсестра, что вела меня. И нашла в весьма неожиданном месте - воткнув мне с разгона катетер в мочеиспускательный канал. Вот тогда разум мой прояснился и знатно охренел. Да и не только он. Затем пришел анастезиолог и велел мне сесть прямо на столе поперек, свесив ноги вниз, дабы вколоть спинальную анастезию. "Согнись и не двигайся!" - скомандовал он, а мне и говорить не надо было, я даже не дышала в тот момент. Думаю, со стороны я была больше похожа на суслика, увидевшего хищника. Перед глазами проносились сюжеты врачебных ошибок, связанных с неправильным проколом. Но вот с этим уже было покончено, ничего не парализовало, что меня немного успокоило. Далее мне сказали ложиться на стол, развести руки на подлокотники а-ля "препарированная лягушка" и ждать, когда анастезия превратит мои ноги в вату. Чтобы проверить эффект, меня просили поочередно пытаться поднять их. И вот если правую ногу я в итоге не смогла поднять, то с левой дело обстояло иначе и она сопротивлялась, упрямо поднимаясь над столом. Но анастезиолога это дело не особо впечатлило, махнув рукой он сказал что-то подобное "ай, ладно, можно начинать". Перед моим носом натянули небольшую ширмочку, а на лицо БОКОМ положили маску, не закрепив. А я просто лежу и смотрю в потолок, не мограя. С мыслями, что я же вот могу взять и убежать отсюда, но мне лень, будь что будет. Сделали разрез, это ощутилось как нажатие, не более. Примерно так же, если провести по коже ластиком от карандаша. Ну вроде не все так плохо, лежу в мыслях "главное не представляй то, что там внизу". И тут одна врач решает уточнить у другой "это что, кишечник?". О_о !!! Хотела попросить "а давайте я посмотрю, что ж я, своего не признаю??". Промолчала, морально облилась крупными каплями пота и на всякий случай решила дышать через раз. Проходит время, слышу врач строго "ну а кулак-то зачем ты ешь?? Мамка не кормила?" и до меня доходит, ребенка достали. И все это в тишине, ни криков, ни кваканья. Потом услышала что-то, думала дверь заскрипела, когда малую уносили, но возможно это она так крякнула. Ребенка мне не показали, почему понятия не имею, соседке по реанимации например удача такая улыбнулась. Так вот, отступление лирическое затянулось. Самое интересное началось как раз после изъятия чада из моего богатого внутреннего мира. Начинаю чувствовать, как накатывает потихоньку какая-то тупая боль, слева по нижней границе ребер. Врачи копаются там, а мне все больнее и больнее. Лежу терплю, стиснув зубы, но от боли становится тяжело дышать, поэтому выходит какое-то пыхтение. Непроизвольно уже начинаю голову то на один бок, то на другой поворачивать. Наконец, анастезиолог замечает этот перфоманс словами "чойт ты?", пыхтя выдавливаю из себя, что очень уж больно. На что он отвечает (как я потом почитала по историям из хирургии) довольно дежурной фразой: "чего выдумываешь, не может быть больно тебе!". И тут мне как сняло все рукой (нет). Боль все сильнее становится, а я даже понять не могу, от чего, то ли от того, что кишки все там перекапывают, то ли само по себе что-то не так. Вот вас когда-нибудь жрала акула? Думаю, что нет, иначе бы вы не читали этот пост) А вот в тот момент я свои ощущения могла описать именно так. Будто акула тупыми зубами жует весь мой левый бок. От боли мое сознание уже начало проваливаться в темноту, будто очень хочется спать и отключалось, но тут же выныривало обратно от нестерпимых ощущений, я уже не замечала, что начинаю все громче вопить, что мне больно БОЛЬНО БЛИН МНЕ, т.к. это все происходило на грани сознания и не контролировалось. Помню, что глаза открыть просто не могла уже даже. А потом все - мне дали общий наркоз. Проснулась я от стука пальцами мне по лбу. Такого внушительного стука в исполнении того самого анастезиолога. "Давай-давай, не спи, перекладывайся!". Глаза разлепить было просто нереально, потому что, даже когда мне это удавалось, я видела перед собой бешено вращающийся окружающий мир, разобрать что-то не представлялось возможным. Поэтому работала на слух. Каталку подкатили к операционному столу и мне самостоятельно надо было на нее перелезть. Чтобы вы понимали эти ощущения... представьте, что от вас из функционирующего и чувствующего осталась одна голова, которую пришили к мешку картошки. Буквально. И вам всю эту конструкцию нужно переместить на другое место. В общем, одним только чудом удалось докатить до койки в реанимации, где медсестра мне заботливо предоставила телефон для "позвонить" родне. Провела в реанимации меньше суток, на следующее утро уже перевели в палату.
Про пребывание в палате расскажу вкратце, что ребенок постоянно с мамой. Прооперированные дамы, как и я в том числе, перемещались по коридорам буквой "г", ну это и понятно. Чихнув на второй день после операции я подумала, что меня порвало пополам как лист бумаги. День на третий у меня дичайше отекли ноги, в беременность я не видела такого слоновьего объема ни разу. На что само собой пожаловалась врачу. Мне ответили, что это нормально и пройдет. Но оно не проходило ни на следующий день, ни через день. В итоге мне выдали таблеток, которые наконец сняли этот ужас с ног.
На выписку приехал весь кардабалет, включая бабушек/дедушек. А мне хотелось только одного - домой! Не нужны мне были все эти гости, цветы, суета, почти всю беременность провела вне дома и всего, чего хотела - лечь и лежать в тишине.
Первая ночь дома прошла тревожно и беспокойно, мы с мужем почти не спали, лежали головой к кроватке и слушали каждый шорох малышни, не отрывая от нее взгляда. Боялись, а вдруг чего! С тех пор началось привыкание к новой жизни, детский плач, бессонные ночи, попытки утихомирить маленькое создание. В общем, обычные такие будни молодых родителей. У меня день смешались с ночью и была постоянная головная боль, которая уже, можно сказать, вошла в привычку. Списывала я все это на свой новый статус и образ жизни.
И вот наконец я подхожу к сути своих постов. На шестой день после выписки мы проводили свой день вполне обыденно, муж занимался кипячением бутылочек на кухне, а я была комнате со спящим себе мирно ребенком. Забрав очередную бутылочку, я понесла ее отдать мужу на кухню. И запомнила только это: по ощущениям я резко повернула глаза вбок и закружилась вокруг своей оси, все начало темнеть и последнее, что я помню, как муж закричал мое имя. А дальше темнота...
Как говорится, продолжение следует.

В истории есть немало примеров, когда женщины выдавали себя за мужчин, чтобы достичь желаемой цели или работать в той профессии, которая была им по душе, ведь в отличие от нынешнего времени, раньше у женщин было множество ограничений в получении образования и работы. Одним из таких примеров является один известный английский военный врач Джеймс Барри, который на самом деле был, как оказалось, Маргарет Энн Балкли. Свой секрет Маргерет пронесла через все взрослую жизнь, и о том что она женщина, узнали только лишь после ее смерти. Как так получилось, что женщина решила стать мужчиной, да еще и военным врачом мы сейчас об этом узнаем.

Видеоверсия:

Маргарет Энн Балкли:

Доктор Джеймс Барри родился под именем Маргарет Энн Балкли примерно в 1789 году в графстве Корк, Ирландия. Уже с юных лет она отличалась острым умом и твердым характером. В разговорах с родным братом она часто упоминала, что если бы она не была девочкой, то непременно стала бы солдатом.

Когда в их семье наступили тяжелые времена, ее мать Мэри-Энн, забрав с собой дочь, решает переехать в Лондон, где жил ее родной брат Джеймс Барри, академик и художник. Дядя Маргарет был впечатлен умом юной леди и считал, что она способна много добиться. Барри умер в 1806 году, оставив в наследство своей сестре и племяннице достаточно денег, что хватило бы на приличное существование. Но несмотря на небедную жизнь по тем меркам, Маргарет была заинтересована в получении образования, но это выходило за рамки того, что было дозволено женскому полу. В то время женщинам запрещалось получать образование и уж тем более заниматься медициной.

Джеймс Барри:

В 1809 году Маргарет Балкли больше не существовало. Теперь это был молодой юноша Джеймс Барри.

Несмотря на то, что в настоящее время Барри часто называют Джеймсом Мирандой Барри или Джеймсом Мирандой Стюарт Барри (даже некоторыми биографами), нет никаких доказательств того, что Барри действительно когда-либо использовал какое-либо имя. Самое раннее известное использование имени «Джеймс Миранда Бэрри» для обозначения врача встречается в книге «Идеальный джентльмен: замечательная жизнь доктора Джеймса Миранды Бэрри», женщины, которая служила офицером в британской армии с 1813 по 1859 год.

Переехав в Эдинбург Джеймс поступил в медицинскую школу. Многие с подозрением относились к юноше, так как внешний вид его заставлял думать, что он еще совсем мал чтобы получать образование. Невысокий рост, худощавое телосложение, высокий голос, гладкая кожа и кудрявые волосы отличали его от многих ребят. Ему даже не разрешали сдавать экзамены, так как подозревали, что он слишком молод, но тут вмешался лорд Эрксин, который заступился за молодого человека, увидев в нем потенциал. Будущий врач получил степень доктора в 22 года. После окончания учебы, Барри записался в армию в качестве ассистента хирурга. И здесь его возраст был также поставлен под сомнение, но в конце концов ему разрешили служить.

Хирургическая подготовка и вербовка в британскую армию, на уровне офицерского звания не требовала медицинского осмотра.

Южная Африка:

Джеймс начал свою военную карьеру 6 июля 1813 года в качестве помощника врача в британской армии и вскоре был повышен до помощника штабного хирурга, что эквивалентно лейтенанту.

Затем был направлен на службу в Кейптаун, Южная Африка, где пробыл 10 лет. Барри был известен своей вспыльчивостью и дерзким характером, часто гневался, бросал бутылки с лекарствами и даже пару раз участвовал в дуэли, где к счастью никто не пострадал. Может это была его истинная природа и черта характера, или же он таким образом пытался больше походить на мужчину, доподлинно неизвестно. Он был приверженцем социальных реформ, выступал против антисанитарии в казармах, тюрьмах и приютах, добился организации улучшенной системы водоснабжения в Кейптауне. Барри выступал против рабства и притеснения прав. И лечил доктор несмотря на статус: богатых и бедных, колонистов и рабов.

Что касается медицинских способностей доктора Барри, они были беспрецедентные. Он был очень опытным хирургом, который первым провел операцию кесарево сечение, при которой выжили и мать и ребенок. До этого кесарево сечение было летально или для матери или ребенка.

Барри (слева) с Джоном, слугой ок. 1862 г., Ямайка:

Остров Маврикий:

В 1828 году начался новый этап в жизни Джеймса, его перевели на службу на остров Маврикий. Здесь он продолжал улучшать санитарные условия солдат, заключенных и рабов, боролся за улучшение медицинского обслуживания. Он приезжал туда, где требовалась его помощь и навыки. Несмотря на немалое количество скандальных историй в течение службы, его непростой характер и противостояние начальству, Джеймс продолжал подниматься по карьерной лестнице. И в 1857 он дослужился до звания генерал-инспектора, что эквивалентно званию бригадного генерала, а это весьма высокопоставленная должность.

Разоблачение:

Умер доктор Джеймс Бэрри от дизентерии 25 июля 1865 года. Его последним желанием перед смертью было, чтобы его похоронили в одежде, в которой он умер, без омовения тела. Это желание так и не было выполнено. Когда медсестра(по другой версии уборщица) раздевала тело, чтобы подготовить его к погребению, она обнаружила женскую анатомию. На тот момент это был настоящий скандал. Правда бытует мнение, что близкие друзья Джеймса догадывались о его секрете.

Это обсуждалось в переписке между Джорджем Грэмом из Главного регистрационного управления и доктором Маккинноном.

Сэр,
Мне сообщили, что генеральный инспектор доктор Джеймс Бэрри, умерший на улице Маргарет, 14 25 июля 1865 года, после своей смерти оказался женщиной.
Поскольку вы представили Свидетельство о причине его смерти, я позволю себе спросить вас, правда ли то, что я слышал, и установили ли вы сами, что он был женщиной и, по-видимому, был Матерью?
Возможно, вы откажетесь отвечать на эти вопросы; но я прошу их не для публикации, а для моей собственной информации.
имею честь быть
Сэр
Ваш верный слуга
Джордж Грэм
Генеральный регистратор

Ответ Маккиннон был следующим:

Сэр
Прошу подтвердить получение вашего письма от 23 августа о смерти генерального инспектора доктора Джеймса Бэрри.
Я был близко знаком с этим джентльменом в течение многих лет, как в Вест-Индии, так и в Англии, и никогда не подозревал, что доктор Барри был женщиной.
Я посещал его во время его последней болезни и несколько месяцев назад по поводу бронхита; болезнь, вызвавшая его смерть, была диареей, вызванной, по-видимому, ошибками в диете.
Однажды после смерти доктора Барри меня послали в офис сэра Чарльза МакГрегора, и там женщина, выполнявшая последние обязанности доктора Барри, ждала, чтобы поговорить со мной.
Она хотела получить некоторые привилегии своей работы, которые леди, содержавшая ночлежку, в которой умер доктор Барри, отказалась дать ей.
Среди прочего она сказала, что доктор Барри — женщина, и что я симпатичный доктор, раз не знаю об этом, и что она не хотела бы, чтобы я ее посещал. Я сообщил ей, что меня не касается, был ли доктор Барри мужчиной или женщиной, что я думаю, что он может быть ни тем, ни другим, т.е. несовершенно развитый человек.
Затем она сказала, что осмотрела тело, и что это была идеальная женщина, и, кроме того, на ней были следы того, что она родила ребенка в очень молодом возрасте. Затем я спросил, как вы пришли к такому выводу? Женщина, указывая на нижнюю часть своего живота, сказала здесь от знаков. Я замужняя женщина, мать девятерых детей, и я должна знать.
Мне показалось, что женщина думает, что она познакомилась с великой тайной и хочет, чтобы ей заплатили за ее хранение, я сообщил ей, что все родственники доктора Барри мертвы, и что это не моя тайна, и что мое собственное впечатление что доктор Барри был гермафродитом.
Но был ли доктор Барри мужчиной, женщиной или гермафродитом, я не знаю, и у меня не было никакой цели делать это открытие, поскольку я мог поклясться, что это тело человека, с которым я был знаком в качестве инспектора. Генеральный госпиталей сроком на восемь или девять лет.
имею честь быть
Сэр
Искренне Ваш
Подписано,
Д. Р. Маккиннон

Только в начале 21 века врач-уролог из Кейптауна Майкл дю Приз, заинтересовавшийся историей доктора Барри, занялся поисками свидетельств. Им были найдены некоторые письма Барри, часть из этих писем была подписана именем Маргарет Энн Балкли, а часть Джеймсом Барри. Была проведена экспертиза по почерку, которая установила полную идентичность почерков и стиля написания писем. Эти письма позже были опубликованы в журнале New Scientist.

Про Барри написано несколько книг, проведены исторические и документальные исследования, снято несколько фильмов. Однако на протяжении последних 150 лет вопрос о том, был ли Джеймс Барри мужчиной или женщиной, интересует потомков гораздо больше, чем его достижения в медицине.

P.S. в тексте могут быть опечатки в связи с переводом, прошу заранее извинить

Было это не то, чтобы уже давно, но и, не то, чтобы совсем недавно!

А именно, в те самые времена, когда еще мы могли себе позволить поехать на отдых в далекую страну, или купить новую тачку.

В декрете занялась генеральной уборкой квартиры.Утром перед родами, сходила в магазин, купила коробки для вещей.. и, значит, закидываю на шкафы полные коробки барахла, и, чувствую, что надо бы показаться доктору, с которым заключила договор, выплатив немалую, даже по тем временам, сумму). Взяла я свой тощий пакетик с документами, с трудом влезла с свою маленькую машинку, упираясь животом в руль, включила музон, и поехала в клинику.

Посмотрим - сказала доктор. Все- добавила доктор -пора. А из вещей только документы. )

А дальше последовала странная, по моим ощущениям, процедура, схожая, скорее, не с подготовкой к торжественному событию появления нового человека на свет, а к привлечению к уголовной ответственности за тяжкое преступление..

Так как рожала впервые, не взяла с собой ничего, кроме документов.. Думала, что тех денег волне хватит, чтобы все было на высшем уровне! Простите за отступление... Но! даже в другой стране за перелет, и за все включено, и за проживание в отеле, где есть и шампуни, и халат, и полотенце и крем и бальзам ...оплата значительно ниже!) Так вот.. выдали мне ржавую и тупую бритву одноразовую, и приказали «все убрать». Я до сих пор, вспоминая об этом, чувствую то самое острое отвращение, которое меня охватило, а также безысходность и злость! Хотелось уехать, но всю одежду уже забрали, и выдали некую бесформенную робу, отвратительно пахнущую хлоркой, из застиранного холста, на котором даже после многократных стирок сохранились следы от пятен крови.

Пожалуй, я промолчу о том, какой еще обязательной процедуре подвергаются роженицы перед тем, как лечь на стол. Вы, я думаю, догадываетесь.

В коридоре указали на каталку, на которую я должна была вскарабкаться, дабы меня отвезли в палату мед. сестра. На каталку я буквально запрыгивала, так как не могу похвастаться хотя бы средним ростом, и огромный живот не давал долгое время допрыгнуть до цели!) Что мешало попросить меня просто дойти до палаты своими ногами? И, отчего, нужно ехать туда на каталке? Я не могу ответить на эти вопросы! Но, таков закон роддома!

Довезли меня до стола.. )) слезла.. Залезла на стол.. сижу.. Пытаюсь шутить.. Входит доктор, смотрит на меня возмущенно, спрашивает- почему косметику не смыли?!.. Я снова с ступоре.. Говорю.. так , вся торжественность ситуации обязывает быть красивой!.. Сын должен увидеть маму красивой!) Но, они такой юмор не понимают. Тут без проф. выгорания не обошлось!

Подходит ко мне молодой анестезиолог со шприцем в руке – делать эпидуральную анестезию.

Пощупал позвоночник.. всадил укол.. О..говорит.. Не туда попал я.. ! Скажите – обращаясь ко мне, у Вас ведь отнялась вся правая половина тела?.. Я пытаюсь пошевелить рукой и ногой.. Да..говорю.. есть такое дело!.. Ща..говорит.. еще разок придется сделать.. Уж не знаю, как сделал он на этот раз, но подкатили еще бутыль на палке и поставили капельницу в вену.. и чувствую я, что кроме моей головы, больше ничего от меня нет уже. Кесарево делала доктор. Наглая такая доктор, самоуверенная. Привыкла, что все с поклоном к ней приходят, будто их детей она вместо них рожала! Засуетились, вижу из-за шторки- делают операцию, и чувствую я, что голова моя наливается каждую секунду такой адской болью, будто на нее бетонную плиту положили. Почти кричу, сжав зубы – очень сильно голова болит!!!!!! Анестезиолог смотрит на руку, и я тоже смотрю туда, где игла вошла мимо вены и шпарит раствор под кожу.. Переставил иглу, стало полегче.

И вот чудо.. приносят мне показать моего мальчика.. Красавчик.. Носатенький такой, весь в меня уродился! Показали и утащили, даже не дали прижать-обнять. Вкатили снотворное, увезли в реанимацию на ночь.

На следующий день я, таки, попала в свою одиночную палату, куда уже родные доставили мне все необходимое! И приносят мне сына – а у него голова замазана зеленкой. Это доктор, оказывается, сделала такой разрез, что задела скальпелем родничок. Слава Богу, что глубже не резанула! Ребенка своего забрала в палату, и вскоре написала заявление, что ухожу от них под свою ответственность. Ему уже десять! Когда глажу его по голове, на лбу маленький шрамик напоминает мне о тех событиях.

Этот недоношенный ребёнок нуждался в поддержке дыхательного аппарата и был помещён на грудь своего отца, пока мать оправлялась от кесарева сечения.