Молодой итальянец знатного рода Рафаэль Барберини (1532 — 1582) по требованию родителей отправился обучаться коммерции к своему преуспевающему дяде - торговцу Никколо, но к учебе 16 — летний юноша не испытывал сильной тяги. Его больше привлекал разгульный образ жизни.
И, однажды, у его родственников лопнуло терпение после очередного громкого скандала в 1552 году, они изгнали его из семейного бизнеса.

Молодому человеку ничего другого не оставалось, как с 1552 по 1554 год в ходе Восьмой Итальянской войны принять участие в вооруженном конфликте на стороне Сиенской республики против Флорентийских сил.
Проигрыш в войне привёл к капитуляции республики, это вынудило Рафаэля вернуться на поклон к своему авторитетному дяде Никколо, который дал ему работу в одном из филиалов своего торгового дома.

Приобретя за три года торговый опыт, он в 1559 году вместе с партнёром Кристофаро Брандолини открыл свою торговую компанию, но и здесь торговые дела не слишком удачно задались, что в результате привело к ссоре и разрыву отношений с партнером Брандолини.

Удача Рафаэлю всё же улыбнулась, когда подвернулось новое дело по поручению дома Берти с поездкой в далёкую и холодную Московию (Россию) всё для того, чтобы добиться от царя Ивана Грозного торговых привилегий и внедрить в России европейскую технологию по добычи соли.
С этой целью Барберини снабдили рекомендациями от влиятельных в Европе - испанского короля Филиппа II, британской королевы Елизаветы I, и известного итальянского семейства Спинола.
Наконец, летом 1564 года Рафаэль заручившись письмами от могущественных и богатых лиц отправился в далёкую Россию.

Итальянца в Москве великодушно принял государь Всея Руси Иван Грозный (Иван IV Васильевич), но из-за того, что торговое судно Рафаэля потерпело крушение, то весь коммерческий успех генуэзских торговых домов оказался ничтожным.
Тем не менее иностранец пробыл несколько месяцев в «матушке - России», а покинув её пределы отправил подробный отчёт «Путешествие в Московию» в Рим, где изложил собственные наблюдения о России в 1565 году.

Итальянский аристократ писал в докладе наблюдение о русских чиновниках и торговцах эпохи Ивана Грозного следующее:

«Сверх того, нашёл я в этом крае людей чрезвычайно корыстолюбивых и бессовестных. Корыстолюбие же них простирается до той степени, что если не подарить им чего-нибудь, то нельзя от них ничего получить, ни совершить никакой с ними сделки.
Вельможи, как и частные люди, не постыдятся нагло потребовать, чуть что увидят, перстни, или другие вещицы, даже деньги , словом все, что бы то ни было.
У самого канцлера принято за правило, что если кто придет к нему и объявить, что желал бы поцеловать государеву руку, за какое-нибудь дело, (потому-что прежде всегда надо обратиться к канцлеру) первое его слово: «А принес ли что-нибудь, чтоб удостоиться взглянуть на ясные очи государя?».
Это значит, что должно его задарить, и эта алчность к подаркам так заразила частных людей, что за ними водится множество дурного, — хотя за это и достается им от государя, который не редко велит за это сечь, растянув на земле , даже знатнейших из своих бояр.

Таким образом нет почти ни одного там из чиновников, который хоть раз в роду своем не был высечен; но они не гоняются за честью, и больше чувствуют побои, чем знают, что такое стыд.
Впрочем, несмотря на такое зло, могу сказать, что по всему этому краю пребезопасно разъезжать с товарами и деньгами, и что никогда не случается, чтобы нападали на кого па улице или обижали явно; хоть это происходит, как кажется, больше от боязни и страха, внушаемого им государем.

Еще скажу про них, что они не охотники посещать чужие края, как будто не могут расстаться со своим гнездом; да хотя бы захотелось кому нибудь из них, государь не дозволяет им отлучаться за границу: и в этом одном они поступают, по мне преблагоразумно, что слушаются его, если не по доброй воле, по-крайней мере со страха. A то очевидно они очень наклонны ко злу.

Даже все вообще большие плуты, чуть только могут как-нибудь скрытно сплутовать; и по-этому чрезвычайно как надо остерегаться, в своих сделках с ними.
Кто ведет с ними торговые дела, должен быть всегда осторожен и весьма бдителен, в особенности же не доверять им слепо; потому-что на словах они довольно хороши, зато на деле предурные, и как нельзя ловче умеют добродушной личиною и самыми вкрадчивыми словами, прикрывать свои лукавившие намерения.

Притом, они большие мастера на обман и подделку товаров и с особенным искусством умеют подкрашивать соболей, чтоб продавать за самые лучшие, или покажут вам одну вещь на продажу, а станете с ними торговаться о цене, они тут будто уйдут и слышать не хотят об уступке за предложенную им цену; а между - тем и не заметите, как они обменяют вещь и возвращаются к вам, уступая ее».

Необходимо отметить следующий момент, что государь Иван Грозный на момент посещения иностранца ещё не создал опричнину (карательный аппарат) с целью применения репрессивных мер против непослушной знати, борьбы с изменой и конфискации имущества в пользу государства.
Это произойдёт годом позже, а точнее в 1565 году и продлиться по 1572 год.

Рафаэль Барберини по возвращении в Европу ничем особенным не прославился, не имел больших успехов ни в торговых делах, ни на военном поприще. Но смог за выполнение секретных поручений получить покровительство влиятельных лиц, похвалу от Святого Престола и сделаться рыцарем Ордена Святого Стефана.
Рукопись Барберини переведена с итальянского языка Василием Любич — Романовичем и опубликована в книге «Сказания иностранцев о России в 16 и 17 веках» 1843 года.

Источник:
Итальянец о русских чиновниках и торговцах эпохи Ивана Грозного

Спасибо за чтение. Всем мира и добра.

В ходе неудачных сражений заключительного этапа Ливонской войны русские войска теряли значительное число артиллерийского вооружения. Одно из чувствительных поражений, в котором весь «большой огнестрельный наряд» попал в руки противника, произошло 21–22 октября 1578 г. под ливонской крепостью Венден.

Осада Вендена войсками Ивана Грозного длилась 6 дней, с 15 по 20 октября 1578 г. За это непродолжительное время артиллерией достаточно быстро удалось разрушить участок стены, поскольку состояние укреплений Вендена после прошлой осады 1577 г. оставляло желать лучшего. Но неожиданно пришедшие на помощь Вендену литовский отряд под командованием Андрея Сапеги и Матвея Дембинского (около 2000 человек), ливонский и шведский отряды Николая Корфа и Юргена Нильссона Бойе (3 эскадрона рейтар и 3 роты пехотинцев – до 800 человек) сумели переправиться через реку Аа (Говья) до того, как русские атаковали крепость.

Попытки русских воевод сбросить врага в реку не увенчались успехом. По словам польского хрониста Рйнгольда Гейденштейна русские "в боевом порядке, с распущенными знаменами, ожидал их у Вендена. Наши очень храбро сражались, ибо Поляки, Литовцы и Шведы поощряли друг друга, чтобы отомстить за свои оскорбления, а Ливонцы, чтобы достичь свободы, все же вообще стремились к чести и славе. Конница неприятельская была обращена в бегство, при чем Татары прежде всех бросились бежать. К ночи воеводы стали задерживать бегущих и собирать их в лагере, увещевая во имя давнишней славы народа, во имя верности своим князьям, лучше подвергнуться крайней опасности и гибели, чем покинуть лагерь".

Для воевод стало очевидным, что полевого сражения не избежать. Русский корпус был обременен тяжелой артиллерией, малопригодной в полевом бою, и большим обозом в осадном лагере. Отдать противнику «большой огнестрельный наряд» - это значит покрыть себя позором пред государем.

Однако четверо воевод – главный воевода И.Ю.Булгаков Голицын, Ф.В.Шереметев, А.Д.Палецкий и дьяк А.Я.Щелканов покинули позиции и отвели свои отряды в Юрьев-Ливонский, бросив на произвол судьбы своих товарищей (как написано в разрядной книге, «с дела сбежали, и своих выдали и наряд покинули»). Оставшиеся в лагере воеводы не могли бросить «большой огнестрельный наряд» – в глазах ратников это означало покрыть себя позором перед государем. Таким образом из русского осадного корпуса в лагере под Венденом остались «меньшие воеводы» с тяжелой артиллерией.

Утром следующего дня бой возобновился. 22 октября во время штурма русского лагеря под Венденом в бою погибли воеводы В.А.Сицкий и М.В.Тюфякин, а П.И.Татев, П.И.Хворостинин, М.Ф.Гвоздев-Ростовский и дьяк А.Клобуков попали в плен.

Как указано в брошюре Moscouische Niderlag ynd Belegerung der Statt Wenden (1579) «вторичный натиск дружными силами (шведскими, ливонским, польскими, литовскими) оказался удачным: они смешали их ряды, убили более 6,000 человек (обычное преувеличение), положили на месте нескольких князей и бояр со всеми лучшими стрелецкими головами, многих из них взяли в плен, знатнейшего Московского воеводу повесили на самой большой пушке, называемой Волком». На пушках были убиты не только командиры пушкарей, но и рядовые артиллеристы, коих изрубили или повесили на орудиях.

О численности и составе захваченной артиллерии источники оставили противоречивые сведения. Так, в русских разрядах отмечена потеря 17 орудий. Иностранные источники оценивают количество захваченных стволов от 20 до 24. В результате изучения всех имеющихся данных вырисовывается следующая роспись артиллерии, захваченной под Венденом (всего 20 или 21 орудие):

5 или 6 мортир (калибром до 6 пудов),

1 пищаль «Волк» (40 фунтов),

1 пищаль «Ястреб» (21 фунт),

1 пищаль «Девка» (20 фунтов),

1 пищаль «Девка» (20 фунтов),

1 пищаль «Соловей» (калибром до 15 фунтов),

1 пищаль «Собака» (10 фунтов),

1 пищаль «Гладкая» (калибром до 8 фунтов),

5 полуторных (калибром в 6 фунтов),

3 «скорострельных» (калибром в 1 фунт).

Потеря русской артиллерии под Венденом, конечно же, являлась болезненной, но не катастрофичной. Утраченный артиллерийский парк удалось впоследствии восстановить. Однако в целом сражение в октябре 1578 г. положило начало череде тяжелых поражений Русского государства на заключительном этапе Ливонской войны.

Мы не знаем, как были разделены трофеи победителями. Известно только одно: самая большая пищаль «Волк», а также еще несколько орудий было передано шведам.

Пищаль «Волк» была отлита в 1577 гг. («пищаль Волк, ядро 40 гривенок»). У дульного среза пищали, за утолщением, изображена волчья голова. Дульная часть украшена литым растительным орнаментом. На средней части ствола имеются дельфины и цапфы, за которыми помещены две надписи: "Божиею милостию повелением государя царя великого князя Ивана Васильевича всея Руси" и "Зделана сия пищаль Волк в лета 1577. Делал Ондрей Чохов". В 1577 г. пищаль принимала участие в Ливонском походе, в 1578 г. пищаль "Волк" была перекинута под Венден, где после описанного выше боя и попала в руки шведов.

После потери пищали "Волк", Иван Грозный приказал Чохову отлить такого же "Волка" "с теми же знаками", что и было сделано в 1579 г. По свидетельству Рйнгольда Гейденштейна "потеряв названные пушки, Московский царь тотчас приказал вылить другие с теми же названиями и знаками и при том еще в большем против прежнего количестве. Для поддержания должного представления о своем могуществе, он считал нужным показать, что судьба не может взять у него ничего такого, чего бы он при своих средствах не мог в короткое время выполнить еще с знатным прибавлением".

Этого "Волка" шведы захватили во время взятия в 1612 г. Ивангорода войсками Делагарди. По соглашению шведы должны были его вернуть, но не вернули. Сейчас пищаль «Волк», вместе со своим «собратом» (тоже «Волк», отлита в 1579) стоит во дворе замка Грипсгольм близ Стокгольма.

Автор - Злой Московит. Источник.

Как солист группы «Любэ» породил миф о том, что Екатерина продала Аляску, так можно и сказать, что Репин подтвердил своей картиной миф об убийстве своего сына Иваном Грозным.

Картина Репина была первым живописным произведением, которое подверглось цензуре, правда всего на три месяца. Илья Ефимович побывал в 1883 году в Западной Европе и именно там он увидел на картинах, как насилие, способно приковать внимание зрителей.

С картиной понятно, но откуда произошел миф об убийстве Иваном Грозным своего сына? Первым источником, в котором приписали царю убийство, был трактат «Московия» папского легата иезуита Антонио Поссевино. Понятное дело, что такой посланник был в России не только как дипломат, но и разведчик. И по инциденту в своем трактате он написал следующее:

«, По достоверным сведениям, сын Иван убит великим князем московским в крепости Александровская слобода… Он был очень тяжело ранен в голову, почти в висок, этим же самым посохом».

От иезуита история перекочевала к историку Карамзину. И только Николай Петрович Лихачев перед революцией выяснил по архивным документам, что ссора отца и сына произошла 9 ноября, а смерть царевича наступила 19 ноября. Таким образом картина Ильи Репина точно не является отражением действительных событий.

В 1963 и 2000 годах завеса тайны смогла приподняться еще выше, по результатам анализа костей царевича было выявлено, что сын Ивана Грозного, ввиду распутной жизни к 27 годам уже болел сифилисом 3 стадии, распутную жизнь царевича подтверждал и Карамзин в «Истории государства Российского».

А чем лечили недуг в то время? Правильно: мышьяком и ртутью; их концентрация в костях наследника престола превышала норму в 3 раза (мышьяк) и 32 раза (ртуть). Скорее всего врачи, видели прогрессирующую болезнь и стали увеличивать дозировку лекарств, или говоря проще, долечили до смерти.

Конфликт с отцом и побои могли стать катализатором летального исхода сына Ивана Грозного, но причина была в другом. И следов крови в волосах царевича при исследовании не обнаружили, что ставит под сомнения слова иезуита об ударе посохом в висок.

Веду свой небольшой авторский канал по истории, кому интересно могут подписаться. Кому неинтересно смогут читать все мои статьи и тут. Всем добра!

https://t.me/bratina_rus