Зомби моей девушки
Иногда лучшая защита – это нападение.
Я не хотел ждать, когда ручные зомби Бориса Рогалёва отыщут меня и Катю. Рано или поздно это произойдёт - они рыскали повсюду. Мы с Катей скитались по частным домам и незапертым квартирам, прятались в подвалах и на чердаках, совершали вылазки в полупустые магазины – всё время в бегах, нельзя долго оставаться на одном месте. Я забыл, что такое здоровый сон, засыпая, слышал тревожные скрипы и шорохи, а если мне и удавалось уснуть, то тут же появлялись они. Такие же, какими ежедневно я видел их наяву – из окон, сквозь щели в заборах или просто на улицах вдалеке. Они не были похожи на обычную нежить – нелепых, праздно шатающихся мертвецов, нет, зомби Рогалёва передвигались быстрым шагом или трусцой, целенаправленно, постоянно осматривались, прислушивались и принюхивались. Они раз за разом прочёсывали город и даже внешне более походили на живых людей, чем на заражённых. Жуткое сходство. Вряд ли приручённый мертвец становился умнее дикого, но стая в целом действовала пугающе осмысленно. День и ночь за нами охотились сотни, а то и тысячи зомби, и это число только росло – ручные часто нападали на диких и подчиняли себе. Возможно, среди их жертв были и незаражённые, но мне казалось, что во всём городе выжил только я. Я и Борис.
Я не хотел бежать из города. Оказаться зимой за его пределами – верная смерть. Здесь мы могли прятаться от холода и добывать в магазинах пищу, лекарства, одежду, оружие – всё необходимое. За городом нас ждали заснеженные леса и поля, дороги, перекрытые разбитыми машинами, и стаи голодной нежити. Да, наша группа собиралась перебраться весной в сельскую местность, чтобы возделывать землю, разводить скот, охотиться, рыбачить… Но нашей группы больше нет, остались я и Катя, а весна наступит нескоро. Хотелось бы верить, что мы сумеем продержаться до конца зимы, но с каждым днём надежда на спасение становилась всё призрачнее. Позавчера я пытался проникнуть на склад, надеялся найти там огнестрельное оружие. Взламывая стальную дверь, оглянулся и увидел, что метрах в двадцати от меня неподвижно стоит зомби. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, я приготовился к драке, но заражённый не стал нападать. Вместо этого он поднял голову и хрипло, раскатисто закричал. Через мгновение со всех сторон послышались ответные крики. Зомби боялся атаковать в одиночку, либо… либо Рогалёв приказал им действовать наверняка. Я рванул прочь, мертвец погнался за мной. Мне улыбнулась удача – он поскользнулся и упал в сугроб, я смог оторваться, однако кругом сновали они. Целые сутки ушли на то, чтобы выбраться из окружения, голодный и продрогший до костей, я вернулся к Кате в наше временное жилище. Вернулся, чтобы тут же покинуть и начать искать новый безопасный дом.
Мои силы на исходе. Я устал прятаться и убегать. Однако сдаться мертвецам Бориса или покончить с собой мне тоже не хотелось. Значит, оставалось одно – перейти в наступление. Сражаться с зомби без огнестрела – самоубийство, они сильные и невероятно живучие. Я даже лежавшие без движения безрукие-безногие тела старался обходить стороной – вдруг труп очнётся и попробует меня укусить? Однажды рука, просто оторванная от туловища рука схватила меня за голень, когда я случайно наступил на неё. Мне так и не удалось разжать мёртвую хватку, пришлось осторожно отрезать пальцы. Длинные, тонкие, ногти покрыты облупившимся розовым лаком – они непрерывно сгибались и разгибались на грязном полу, напоминая отвратительных червей. К горлу подкатывала тошнота. Я глядел на них и думал, что мне повезло – отделался синяками. Царапина или укус скорее всего привели бы к заражению. Полтора-два месяца назад превращение в зомби занимало несколько болезненных часов, однако в декабре вирус мутировал, и теперь заражённый становился нежитью практически мгновенно. Да, бороться с тысячами мертвецов было бессмысленно. Я мечтал убить Рогалёва, но как быть с охраной? Ещё до предательства его всегда сопровождала четвёрка крупных зомби, ему нравилось находиться среди них, ощущать свою власть. К тому же смерть Бориса не отменит приказ найти и умертвить меня. Что делать? Одной из бессонных ночей мне пришёл в голову отчаянный план: проникнуть на базу Рогалёва, выкрасть Препарат и с его помощью самому заручиться поддержкой нежити, создать свою стаю и биться с врагом на равных.
Итак, мы направились от окраины к центру города, откуда ещё недавно удирали, преследуемые нежитью. Продвигались медленно и осторожно, но неуклонно, не отступая назад ни на шаг. Нам перестали встречаться дикие зомби, ручных же сделалось раза в три больше, однако многие из них занимались разбором завалов и переноской вещей, а не охотой на выживших. Похоже, Борис уверен, что никто не захочет и не сможет просочиться в центральные районы. Что ж, мне это только на руку. Когда до цели осталось примерно два километра, я спрятал Катю в небольшом полуподвальном кафе – дальше я пойду один.
Подобраться к больнице, где раньше располагалась наша группа, а теперь в окружении нежити жил Рогалёв, было сложнее всего. Здесь обитало множество мертвецов, зачастую – лишённых двух-трёх конечностей инвалидов, бестолково ковылявших по обледенелым дорожкам. Пару раз я чуть не попался на глаза охранникам, помогло то, что лучшие охотники искали меня далеко отсюда, а рядом с базой остались бродить изувеченные зомби со слабым чутьём. Спустя несколько часов сидения в укрытиях и коротких перебежек я достиг больницы. Определенно, Борис никак не ожидал моего вторжения: вход на базу охраняла целая толпа, но в дворике с противоположной стороны здания меня никто не встретил. Оказавшись под окнами больницы, я стал доставать из рюкзака руки. Эти руки я тщательно подбирал всю предыдущую неделю: длинные, крепкие, не утратившие хватательный рефлекс. Первая рука вцепилась в плечо второй, вторая – в плечо третьей и так далее – у меня получилась прочная костно-мышечная верёвка. Я раскрутил и подкинул верёвку, пришлось сделать так несколько раз, прежде чем свободная верхняя кисть ухватилась за отлив окна второго этажа. Убедившись в прочности импровизированного каната, начал взбираться по нему.
Второй этаж, пятое окно слева – именно за этим окном находился кабинет, в котором наша группа хранила Препарат. Я надеялся, что Рогалёв оставил его там и мне не придётся искать заветную пробирку по всей больнице, кишащей мертвецами. Заглянул внутрь – маленький холодильник по-прежнему стоял в правом дальнем углу кабинета, рядом с ним – четыре новых больших холодильника. Зачем их сюда принесли? Неважно. Вряд ли Борис настолько глуп, что станет хранить Препарат вне морозильной камеры. Я попытался тихо и незаметно открыть окно снаружи, но это оказалось невозможно. Значит, надо действовать громко и быстро – я вошёл в окно боком, выбив стекло плечом, и рухнул в груду осколков на полу. Порезался – не смертельно, толстая зимняя одежда уберегла от серьёзных ран, однако теперь нежити будет проще меня учуять. Кинулся к маленькому холодильнику – скорее, сейчас они сбегутся на шум! – открыл дверцу – вот же она! – схватил пробирку с Препаратом, лежавшие рядом шприцы, засунул в рюкзак и прислушался. Тишина, только сердце стучит. Неужели не услышали? Мой взгляд случайно упал на один из новых холодильников, и я машинально прочитал на листе, прикреплённом к нему скотчем: «Ларионова». Фамилия Кати! Распахнул холодильник – пустой. К другим холодильникам тоже приклеены листочки: «Ведецкая», «Емельянина», «Гусева» - девушки из нашей группы. Я открыл дверь с надписью «Гусева» и застыл на месте: внутри сидела Настя Гусева. Она была очень бледной и совершенно голой, колени прижаты к груди и обхвачены тонкими руками, на правом запястье – чёрный след от укуса. Настя приоткрыла глаза и угрожающе зарычала. Я захлопнул холодильник. В этот момент в коридоре послышался нарастающий топот множества ног – моё вторжение не прошло незамеченным. Когда я вылезал из окна, дверь в кабинет отворилась и передо мной предстал зомби, старик со всклокоченной бородой и в рваном костюме. При виде его по мне прокатился ужас, зародившись в затылке, он разошёлся по позвоночнику, заставил тело содрогнуться. Я спустился по канату из рук, побежал прочь, за спиной хрипели голоса и скрипели по снегу шаги, а я летел, не оглядываясь, и перед глазами всё стояли белые ноги Насти и безумное лицо мёртвого старика, который был когда-то профессором Самариным.
Иван Фёдорович Самарин, доктор медицинских наук, сразу после начала зомби-апокалипсиса сумел организовать одну из самых крупных и эффективных групп выживших. Первое время в её состав входили его родственники, друзья, коллеги, а также персонал и пациенты Городской больницы №1, которая сделалась базой группы. К больнице стекались толпы людей и мертвецов, поставленные у входа часовые отбивались от нежити, осматривали уцелевших и впускали тех, на чьих телах не находили укусов и царапин. Несмотря на бдительность охраны, в здание всё же проникли заражённые и, превратившись в зомби, устроили бойню, уменьшив число выживших на четверть. После этого случая группа полностью изолировалась от внешнего мира. Шли недели, за окном всё реже виднелись человеческие фигуры, подходили к концу припасы, холодало. Профессор Самарин сформировал небольшие вооружённые отряды и отправил их за пищей, лекарствами и одеждой. Вскоре такие отряды начали постоянно курсировать в различные точки города. Они разведывали обстановку, добывали необходимые вещи и иногда приводили на базу редких счастливчиков, чьё здоровье и честность не вызывали сомнений. Именно ребята Самарина обнаружили меня и Катю, забаррикадировавшихся в коттедже, голодных и потерявших надежду на спасение. Так мы стали частью больничной группы.
Меня сделали членом отряда «наблюдателей», следивших за перемещениями и поведением мертвецов. Чтобы одолеть врага, его надо как следует изучить. И пока у нас не получалось связаться с другими крупными группами, все сведения о нежити приходилось собирать самим. Что такое зомби? Никто не знал. Мы поймали несколько особей, профессор Самарин проводил над ними медицинские эксперименты, но их результаты лишь вызывали недоумение. Было ясно одно: зомби – совершенно иная, ни на что не похожая активная форма существования материи. Разобраться в поведении нежити оказалось гораздо проще, мы справились с этим за месяц. Мертвецы передвигались по городу стаями, во главе каждой из них стоял вожак, который воплями и жестами отдавал команды. Когда стая сталкивалась с другой стаей или нашим отрядом, она нападала, стремясь перекусать врагов. Зомби сражались друг с другом, пинаясь ногами и отмахиваясь руками, но как только зубы одного смыкались на теле другого, бой тут же прекращался, укушенный покорялся воле укусившего. Это явление особенно заинтересовало профессора Самарина. «Приведите мне двух мертвецов из разных стай!» - приказал он. Мы привели, затем ещё раз, и ещё… В ходе многочисленных опытов профессор выяснил, что в момент укуса в организме укушенного зомби вырабатывается некий «гормон подчинения». Укушенный признаёт вожаком того, кого видит перед собой во время действия гормона. Самарину удалось извлечь гормон и приготовить Препарат на его основе. Иван Фёдорович всадил шприц мертвецу в висок, ввёл Препарат прямо в мозг – зомби прекратил рычать и рваться с цепи. Он спокойно, внимательно глядел на профессора, словно ожидая приказа. Но как отдавать команды, понятные для нежити?
Вот тут-то и показал себя Борис Рогалёв. Он был обычным членом добывающего отряда, но, узнав об успехах профессора Самарина, явился к нему и сообщил, что до апокалипсиса дрессировал животных. «Дайте мне шприц, и эта тварь будет приносить вам тапочки!» Профессор согласился, Рогалёв вколол Препарат мертвецу и начал его обучать. Борис обладал немалым талантом в своём деле: вскоре зомби перестал бросаться на других выживших, научился садиться, ложиться и подавать голос по команде, сопровождать хозяина шагом, бегом или ползком, охранять территорию или указанного человека, атаковать… Всех нас тогда поразила работа Рогалёва, мы восхищались им, а он расхаживал с важным видом, всё время в компании ручного мертвеца, демонстрировал разные трюки и не собирался останавливаться на достигнутом: «Мне нужно больше тварей!» Мы приводили новых зомби, Борис вводил Препарат и продолжал дрессировку. Теперь, если показать мертвецам какую-нибудь вещь, они отыскивали в городе похожие предметы и приносили их на базу. Они различали людей и повиновались либо не повиновались им в зависимости от приказа хозяина. Стаи нежити почти полностью заменили добывающие отряды, люди требовались только для поиска чего-то специфического, нешаблонного. Ручные зомби нападали на диких, подчиняли себе и передавали подчинённым задания Рогалёва. Число приручённых мертвецов постоянно росло, впервые после апокалипсиса у нас появилась надежда на светлое будущее, мы пребывали в безумном восторге и не сразу заметили, что Борис и к нам, членам группы, стал относиться, как к слугам. Он контролировал всё, действовал только в соответствии со своими планами и амбициями, а остальными людьми откровенно пренебрегал и помыкал. Когда наше терпение лопнуло, профессор Самарин организовал общее собрание. Он поблагодарил Бориса за труд, но призвал его научить других членов группы искусству дрессировки и сделать так, чтобы зомби одинаково повиновались всем и каждому: «Вы ведь прекрасно понимаете, как это опасно – когда власть сосредоточена в руках одного человека». Рогалёв хмуро смотрел на выживших, четвёрка высоких мертвецов стояла за его спиной. «Ладно» - ответил он. В ту же ночь зомби Бориса напали на нас, многие были заражены и убиты. Мне и Кате удалось сбежать из больницы, сбежать без еды и оружия на дикую окраину города. Именно там нам и встретился мертвец, который укусил Катю.
Маленькое полуподвальное кафе было давно разграблено и заброшено: на опрокинутых столиках и стульях лежал толстый слой пыли. Длинные узкие окна, однако, уцелели, поэтому в помещении чуть теплее, чем на улице. Я ввалился в полумрак кафе и, тяжело дыша, опустился на стул. Снаружи завывала метель. Откуда-то издалека, словно из параллельного мира, доносилась перекличка зловещих голосов. Кажется, они потеряли мой след. Я всё ещё не до конца верил в своё везение – поспешно расстегнув молнию рюкзака, дрожащей рукой достал из него пробирку с Препаратом. Светло-зелёная жидкость в блестящем сосуде – ключ к приручению зомби – теперь у меня. Предстояло сделать то, чего я больше всего ждал и вместе с тем боялся. Открыл пробирку, набрал в шприц Препарат, закрыл пробирку и положил её в рюкзак, осторожно направился за стойку. «Катя!» – негромко позвал я. В ответ послышалось клацанье зубов. Удивительно, но даже в таком состоянии она откликалась на имя. Это давало надежду, что мою девушку удастся воскресить.
Катя находилась там же, где я её и оставил – на табуретке за стойкой кафе. Отрубленная голова с копной рыжих волос – и только. Каждый раз, когда я смотрел на неё, мне становилось не по себе, как будто внутри что-то обрывалось. После укуса мертвеца Катя превратилась в нежить, она пыталась убить меня, и мне пришлось её расчленить. Руки, ноги, туловище, крепко связанные и брошенные в мешок, я спрятал в одном из домов на окраине, а голову всегда носил с собой. Она сделалась чем-то вроде символа моей ненависти к Рогалёву, символом того, что мне больше нечего терять, я обязан выжить и отомстить Борису. Но в глубине души я продолжал надеяться, что каким-то невероятным чудом Катя вернётся, может быть, появится лекарство от зомби-вируса, её тело восстановят и вылечат, ведь, возможно, её сознание не погибло, оно до сих пор здесь, в голове, отзывается же она на имя… Она не причиняла мне неудобств, только иногда корчила гримасы и пыталась укусить. Как и всякий дикий зомби, Катя была враждебно настроена к живым, и я собирался это исправить.
Я протянул к ней руку, аккуратно поднял за волосы и положил на стойку. Острые зубы грозно стучали, глаза безумно вращались в орбитах. «Потерпи, красавица, потерпи!» Я глубоко вдохнул и вонзил шприц ей в висок. Катя открыла рот и беззвучно закричала, я выдернул иглу. Десятки выражений стремительно сменились на её лице, мне показалось, что сейчас голова взорвётся или произойдёт ещё что-то страшное, непоправимое… Но мышцы лица расслабились, и оно вдруг стало совершенно спокойным. Что это – неужели окончательная смерть? Я убил её? «Катя!» - прошептал я. Где-то совсем близко завопил зомби, ему ответил другой, третий... «Катя!» Они напали на мой след и скоро найдут меня. Я должен снова бежать, прятаться, потом приручать мертвецов с помощью Препарата, дрессировать их, вести армию против Бориса. Это имело смысл, но не теперь, внезапно всё потускнело, сделалось глупым, чужим, никак не относящимся ко мне. Словно вера в будущее жила не в моей голове, а в её. «Катя!»
«Катя!» Веки дрогнули, она взглянула на меня. На несколько секунд я застыл, затем медленно коснулся её щеки указательным пальцем. Она проследила за движением руки, не пытаясь её укусить. Препарат подействовал! Катя жива - жива настолько, насколько жив зомби – и больше не опасна. Я прижал её к груди, зарылся лицом в густые волосы. «Это только начало, только первый шаг, дальше будет лучше, всё будет хорошо!» Новый крик нежити за окном вернул меня к реальности – пора уходить.
…Они окружили меня и загнали на крышу многоэтажки. Поднимаясь по лестнице, я хотел укрыться в какой-нибудь квартире, но все двери были либо заперты, либо сломаны. Внизу нарастал раскатистый грохот шагов. Забравшись на скользкую крышу, я подбежал к её краю – лучше спрыгну и разобьюсь, чем стану марионеткой Рогалёва. Словно в жутком сне, зомби приблизились ко мне, обступили плотным полукругом. Один из них закричал. Ему ответили голоса на улице. Протяжные вопли разнеслись по городу и затихли где-то вдалеке. Время застыло, только кружились снежинки, заметая холодную мёртвую толпу. Но вот задние ряды зашевелились, нежить расступилась, пропуская вперёд Бориса Рогалёва. Он взглянул на меня, и недобрая улыбка исказила его лицо.
- Где Препарат, сука? – не тратя время на приветствие, вкрадчиво спросил Борис. – И где Катя?
- Мертва, Катю укусил заражённый и мне пришлось уничтожить её, - я снял со спины рюкзак и теперь держал его в вытянутой руке. Рука сильно дрожала. – А Препарат здесь, в рюкзаке. Сейчас полетит вниз.
- Погоди! – резко крикнул Рогалёв, отчаянно жестикулируя. Я не двигался, и к Борису быстро вернулось самообладание. – Значит, Кати больше нет? Жаль, я уже приготовил для неё место в своём гареме… Чего ты хочешь?
- Хочу остаться человеком. Уйти из города, и чтобы твои зомби меня не преследовали. Пообещай мне это, и я отдам тебе Препарат.
- Обещаю! – просто сказал Рогалёв. Несколько секунд мы смотрели друг на друга. – Ну?
Я аккуратно положил рюкзак на оледеневшую поверхность крыши и подтолкнул его – рюкзак заскользил к Борису. Тот поднял его и начал обыскивать боковые карманы.
- Идиот! – произнёс он. – Не хочешь стать зомби. Ведь это счастье – тебе ничего не будет нужно, ни еды, ни сна, ни тепла. Понимаешь? Ни-че-го. Мертвецам не надо выживать. А мне вот приходится несладко, но должен же вами кто-то руководить? Кто-то разумный… Да где пробирка? – Рогалёв расстегнул молнию основного отделения. – А-а-а-а-а!!!
Пустой рюкзак отлетел в сторону, Борис бешено замахал рукой, в которую мёртвой хваткой вцепилась зубами Катя. Её рыжие волосы развевались, словно Рогалёва охватило пламя. Ему всё же удалось освободиться, голова девушки вместе с вырванным из кисти куском плоти откатилась к моим ногам. Борис обречённо скулил, зажимая кровавую рану, его лицо выражало абсолютный ужас человека, который понял, что сейчас погибнет. Но это продлилось недолго: глаза предателя остекленели, лицо утратило всякое выражение, вместо жалобного стона послышался угрожающий рык. Превращение произошло – зомби-Рогалёв медленно приближался ко мне, вслед за вожаком тронулись и остальные мертвецы, до того момента стоявшие неподвижно. Полукольцо смыкалось. Я поднял голову Кати, чтобы она глядела точно в глаза Бориса и сказал:
- Стой!
Катя несколько раз щёлкнула зубами – Рогалёв остановился, замерла его стая. Я подошёл к нему и подобрал рюкзак. Меня трясло. Да, расслабляться ещё очень и очень рано, надо будет показать и другим мертвецам, кто теперь главный, нужно найти к ним подход, чтобы управлять ими так же эффективно, как это делал Борис Рогалёв… А что потом? Искать выживших за пределами города? Сражаться с чужими стаями? Столько трудностей впереди. Однако, как же прекрасно – все местные зомби принадлежат моей девушке!