А этот пост-коротыш уже не про научную, а обычную историю.
313 лет назад, 25 мая 1709 года войска Российской империи взяли штурмом Запорожскую сечь. В донесении Петру I Меньшиков писал: «Знатнейших воров велел я удержать, а прочих казнить, и над Сечею прежний указ исполнить, также и все их места разорить, дабы оное изменническое гнездо выкоренить». В отличие от битвы при Конотопе про эту битву на Украине вспоминать не очень любят.

Но за что же российская армия так сурово обошлась с запорожскими казаками? Чтобы лучше понять ситуацию, надо вернуться на несколько лет назад.

Итак, в разгаре Северная война. В сентябре 1706, после поражения саксонской армии, король Польши и курфюрст Саксонии Август II отрекается от польского престола в пользу Станислава Лещинского. Лещинский был союзником Швеции и перое, что он сделал - это разорвал союзнический договор с Россией.  А вторым делом - переманил на свою сторону гетмана Мазепу. Это отдельная и довольно известная история.

Мазепа с казной и полутора тысячами казаков в итоге бежит в ставку шведского короля Карла XII. Позднее к шведам присоединилась часть запорожского войска (7000 казаков) во главе с кошевым атаманом Костем Гордиенко.

Петр от такой измены, говоря современным языком, приофигел. Мазепа до того почти двадцать лет верно служил престолу, участвовал в походах на Азов и входил в круг ближайших советников первого русского императора. Измена фигуры такого ранга - само по себе очень сильный удар по власти (потому что подает дурной пример другим, заставляет их задуматься, что раз такие люди бегут к врагу, может "дело пахнет керосином").

Но Мазепа и Гордиенко не ограничились личной изменой и присвоением казенных денег. Они подписали с Карлом XII договор, согласно которому «Мазепа должен вернуть всю Украину полякам, которая совместно с Северщиной, а также провинциями Киевской, Черниговской и Смоленской должны вернуться под Польское владение. В качестве вознаграждения за это Мазепе обещан титул Князя с воеводствами Витебским и Полоцким». А это был уже чистой воды сепаратизм и попытка обнулить все достижения внешней политики России в данном направлении за предыдущие полвека. Оплаченные, между прочим, дорогой ценой.

И поскольку Сечь поддержала инициативу Мазепы, то ее обитатели присоединились к мятежу против власти в военное время. Странно было бы ждать, что император ограничится устным порицанием. Петр и не ограничился, а поручил Меншикову подавить мятеж.

Меньшиков отправил на Сечь три полка под командованием полковника П.Яковлева

Подойдя к Сечи, полковник попытался склонить запорожцев к «почетной капитуляции», но казаки тянули время, ожидая помощи от Крымской орды

Тогда Яковлев атаковал, но первый штурм был неудачным, погибло около 300 русских, а попавшие в плен были «срамно и тирански» замучены. Ближе к вечеру запорожцы пошли на вылазку, полагая, что к ним пришли на помощь татары, но это были драгуны кн. Волконского. Казаки кинулись обратно и на их плечах русские ворвались в Сечь. Вот тогда то и пошли казни и аресты бунтовщиков, которые потом назовут разгромом Запорожской Сечи. Всего казнили 156 человек, казаков и несколько атаманов. Еще более сотни попало в тюрьму.

Кратко о том, почему запорожцы (точнее часть их) решили сменить русского царя на ляхов. Незадолго до этого Петр приказал поставить рядом с Сечью на берегу Днепра крепость с российским гарнизоном у местечка Каменный Затон. Крепость перекрыла удобные для перехода реки броды, которыми пользовались крымские татары для набегов на эти территории. Но одновременно эта крепость прикрыла для запорожских казаков возможность совершать грабительские набеги на села крымских татар. Империи был нужен порядок на границе, а не Сомали-лэнд на минималках. Тем более, что набеги запорожцев могли спровоцировать открытие второго фронта в разгар Северной войны. Вот это "прикрытие лавочки" с грабежом "басурман" и подтолкнуло казацкую старшину к пагубному решению искать счастья в союзе с ляхами.

Разгромив Сечь, Петр I издал манифест, в котором детально объяснялось, что запорожские казаки сами наскребли себе неприятности. Приказывалось ловить убежавших из Сечи и доставлять полковникам и сотникам для отсылки на расправу. Тем из них, которые сами явятся с повинной и принесут раскаяние, обещалась пощада.

Восстановили Запорожскую Сечь только после смерти Петра. И окончательно расформировала это псевдогосударственное образование лишь Екатерина II Великая в 1775 году.

Думаю, многие из Вас, друзья мои,  смотрели экранизацию данного произведения с харизматичным Богданом Ступкой в главной роли. Но фильм фильмом, а первоисточник надежнее. «Всем читать» говорю. А сама вспоминаю, и ничего, кроме «поворотись, сынку…» и «я тебя породил, я тя и убью…» больше ничего не помню. Надо, думаю, и самой в памяти освежить произведение. Так сказать, в зрелом возрасте. И вот что я читаю…

Приезжают, в общем, дети на каникулы. Встречают их родители, умиляются. Причём умиляется лишь мать, а отец относится к ним чуть ли не с издёвкой и даже кулаки распускает. Затем персонажи садятся за стол, пьют, подробно описывается их нрав и быт. И чем больше пьют, тем больше глава семейства озадачивается, чем занять детей на каникулах. «В Сечь их» - кричит. «Там настоящими мужиками станут!». Мать, понятно, в слезы. А он ей – «Ах, так? Тогда и я с ними уеду!». Раньше с этим строго было… Жену он избивал и скандалил с ней, редко бывал дома, дети учились в семинарии только чтению и письму, остальные науки Бульба лично презирал. Зачем он вообще женился - непонятно. Видимо, чтобы статус среди своих соплеменников повысить.

Приезжают Тарас и сыновья в Сечь. А там все пьют (кто не верит, перечитайте Гоголя!). Пить-то и дома было можно. Отдельно отмечу, что Бульба забирает детей в Сечь не потому, что рубежам страны грозит опасность, а потому, что доброму казаку не место у женской юбки («Казак не на то, чтобы возиться с бабами»). Папа – к кошевому ( типа сити-менеджер, выборный). «Пошли воевать» - говорит, «у меня дети на каникулах». А тот ему: «Понимаешь, Тарас, у нас со всеми договоры мирные, воевать не с кем». Это он – отцу говорит, который воспитанием детей занимается! Издевается, гад! А Тарасу вусмерть претит мирная жизнь, он ВОЙНЫ хочет! Масло в огонь подливают и рассказы о том, что жидовки из поповских ряс юбки шьют и т.д.

Вопреки мнению составителей программ, Тарас, затевая поход на Польшу, не очень-то думал о служении Родине. Он хотел всего лишь опробовать в ратном деле сыновей, найти занятие, «где бы можно было разгуляться как следует рыцарю». В-общем, переизбирают козаки кошевого под натиском Бульбы и расправляются с тем зверски. Выбирают друга Тарасовского. Теперь надо решить, куда пойти повоевать. Изначально козаки планировали пойти в Турцию, но Тарас своими же руками развязал войну с Польшей. Чтобы меня не обвиняли в очернении патриотического произведения, даю цитату из автора: «Войско решилось идти прямо на город Дубно, где, носились слухи, было много казны и богатых обывателей»(кто не верит, что это не я, а Гоголь – читайте оригинал).

Да в нынешнее время Бульба бы давно либо наказание отбывал в тюрьме за такие вещи, либо в психушке на транквилизаторах лежал, вмиг бы ярость улетучилась! Это в нашем фильме Тараса попытались как-то оправдать, добавили мотив убийства поляками его жены, тогда как в книге инициатором военных действий был он САМ! Тарас не просто идет на войну для защиты Родины, а настаивает на этом и буквально подначивает других казаков, объясняя это религиозными мотивами и тем, что его сыновья должны стать мужчинами. На войне он не просто отстаивает интересы своей страны, но и совершает много ненужных и излишних жестоких дел. В его поступках нет ни добра, ни сострадания, ни любви, он руководствуется только нетерпимостью, местью и жестокостью. Кто-то может назвать это патриотизмом, но по мне так нападение на другую страну и жестокое убийство там мужчин, женщин и детей, это вовсе не патриотизм.

Про то, чем по дороге занимались, как город осаждали – это вы сами прочитаете. Если захотите. Описание того, чего в городе творилось, меня и сейчас, в нынешнем возрасте, мягко говоря, поразило. Симптоматично, что для всей казачьей вольницы движущей силой являются не патриотические чувства, а примитивный антисемитизм, ксенофобия, разжигание межнациональной розни и религиозный фанатизм. А точнее - цель повоевать и нажиться надёжно замаскирована под покровом благородства и Православия - якобы народно-освободительное движение.

В конце концов, какими бы благими не были мотивы Тараса, его деяния все равно ужасают. Помните ли вы, как именно защищало православную веру казачье воинство в польской земле? Скорее всего, не помните, но в этом нет вашей вины. Позвольте передать слово автору: «Казалось, больше пировали они, чем совершали поход свой. Дыбом стал бы ныне волос от тех страшных знаков свирепства полудикого века, которые пронесли везде запорожцы. Избитые младенцы, обрезанные груди у женщин, содранная кожа с ног по колена у выпущенных на свободу, — словом, крупною монетою отплачивали казаки прежние долги…».

Напомню, перед вами — не зверства фашистских зондеркоманд на оккупированной территории, а «пример служения Родине» «героев, чьи имена остались в веках». Вы спросите, каким образом это произведение вообще могут читать дети, ведь существует небезызвестный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию»?

Короче, ничего хорошего из этого не выходит. Младшего, если помните, любовь погубила. То есть, застрелил, конечно, папа, но это все из-за любви. Тот влюбился в полячку и на сторону врага перешел. А Тарас так и не смог понять глубинные причины поступка Андрия. Стереотип мышления козацкого круга – дикой толпы – оказался сильнее отцовских чувств, которых, впрочем, у него, наверно, и не было вовсе. Остап и Андрий были для него всего лишь красивыми игрушками для того, чтобы еще раз потешить свою гордыню: «Смотрите, козаки, какой у меня конь, какой кунтуш, какая сабля, какие сыновья». Он даже к верному ему Янкелю, тоже еврею, относился с нескрываемым презрением! Старшего сына Тараса в плен взяли, когда осаду все-таки прорвали. Остап стал военным преступником вместо героя. Как вы думаете, что с ним поляки сделали? И, в-общем, до конца книжки и своей жизни мстит Тарас полякам. «Отрезанные груди», «младенцы на пиках» - это все оттуда, из первоисточника.

Честно говоря, я была в шоке. После прочтения повести реклама фильма вызывала истерический смех. Лично мне непонятно, о каком патриотизме идет речь? Грубо говоря, искал мужик приключений на свою … голову, и нашел таки их! Втравил собственных сыновей в развязанную им же бойню, которую потом и проиграл. И сам бесславно сгинул, и других сгубил. Много горя, как Шамиль Басаев, всем только принёс. Это если вдуматься в смысл и отбросить всю словесную шелуху. Или весь патриотизм именно в этой словесной шелухе? Которая должна несколько приукрасить достаточно жестокую сущность повести…

Сразу хочу предупредить – я не рассматриваю исторические аспекты и не пытаюсь дать им оценку… Я говорю о впечатлении, которое на меня произвело данное конкретное художественное произведение. Оно (впечатление) почти полностью противоположно тому, что нам внушали в школе, и тому, которое пытается вызвать фильм. Я предлагаю думающим взрослым людям перечитать повесть и поговорить. Мне кажется есть о чем… При всем уважении, у меня не получается увидеть в Тарасе героя-патриота — мне не импонирует идея, что эти слова произносятся в адрес вечно пьяного религиозного фанатика, бандита-садиста, отрицающего все человеческое как «бабьи сопли» и проповедующего насилие.

3 октября Укрорадио вспомнило о штурме Измаила войсками Суворова. Дескать, "не все знают, что в этом штурме сыграли роль запорожские казаки".

Это правда. И то, что "не все знают", и то, что "сыграли роль". Жаль только, что насчёт самой роли радиожурналисты ничего не пояснили.

Накануне штурма приблизительно 500 запорожцев присоединились с турецкому гарнизону. Они уверовали в неприступность крепости и решили поддержать будущего победителя. То есть, совершили ту же ошибку, которую более, чем за 80 лет до них совершил гетман Мазепа, - неправильно определили исход противостояния. И были перебиты в ходе штурма вместе с турками.

А ещё запорожцы (собственно, не запорожцы уже, а задунайцы, та часть запорожского казачества, которая после ликвидации Сечи ушла за Дунай и поступила на службу к султану) участвовали в подавлении турецкими войсками восстаний православных сербов и греков.

Об этом, кстати, тоже далеко не все знают.

Александр Каревин

В 1553 году, когда козаки строили укрепления на Хортице, их предводитель Дмитрий «Байда» Вишневецкий сбежал из-под власти польского короля в Османскую империю, а через полгода кинул султана и вернулся в Речь Посполитую. Что это была за авантюра, разбирается востоковед-османист, докторант Стамбульского университета Олесь Кульчинский.

Не все историки согласны, что замок Дмитрия «Байды» Вишневецкого на острове Малая Хортица был первой Сечью. Однако никто не спорит с тем, что он стал первым значительным фортификационным укреплением, возведенным населением Речи Посполитой за Днепровским порогам.

Из документов известно, что «городок» на Малой Хортице появился в 1556 году. Через семь лет его основатель погибнет на крюке в Стамбуле. Украинский эпос прославит Вишневецкого как ярого борца против татар и турок.

В Цареграді на Риночку

Та п'є Байда Мед-горілочку.

Реальная история была сложной: князя казнили за рейды на земли Османской империи, но также за измену султана.

По свидетельству хрониста Марцина Бельского, Байда живьем провисел на крюке три дня. Затем турки устали от того, что он громко оскорбляет мусульманскую веру, и добили пленника стрелами. С годами смерть князя обросла подробностями: палачи будто вырезали и съели сердце Вишневецкого, чтобы стать такими же храбрыми, как он.

ПОБЕГ В СТАМБУЛ

В июне 1553 года Вишневецкий бежал от своего господина, короля Речи Посполитой Сигизмунда II Августа, к османскому султану Сулейману Великолепному. Об этом известно из отчаянных писем польского монарха, которые тот писал великому канцлеру Литовского княжества Николаю Радзивиллу Черному. Прозванный Черным за цвет бороды, тот приходился шурином королю и сватом Андрею Вишневецкому, родному брату Байды.

Портреты Сулеймана I Великолепного (слева) и Сигизмунда II Августа (справа).

Поэтому королевская жалоба имеет едва ли не семейный оттенок: «Вишневецкий к туркам бежал; замки наши, которые держал, отдав, так что от горя нельзя и писать. Предостерегал Господь Бог, а мы не хотели заботиться». У Сигизмунда были причины расстраиваться. Он не просто потерял вассала, а тот перешел к врагу: «Турки получат против нашего панства незаурядного воина, если он у них так и останется».

«Замками» в письме Сигизмунд, вероятно, называет укрепления на Хортице. Если бы вместе с Байдой они достались Османам, в дальнейшем вся степная полоса на границах Великого княжества Литовского могла оказаться под контролем агарян.

Малая сечь на острове Хортица.

Новости изрядно напугали все польско-литовское дворянство. Волынский магнат, князь Острожский, озабоченно писал об этом монарху. «Съехал к туркам … И то съехал со всей своей ротой, то есть с тем всем своим казачеством, хлопством, что подле себя забавлял», — пересказывал Сигизмунд его слова Радзивиллу.

Очевидно, король тяжело пережил выходку Вишневецкого. Даже спустя четыре года в письме к крымскому хану Девлету Герею он вспоминает, что «турецкий император» принял Байду на службу, обласкал, еще и наградил «жалованием».

СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ ОСМАНЫ

Но во владениях султана Вишневецкий провел лишь полгода. Уже в 1554 году князь прибыл к польскому королевскому двору, где получил прощение. Краткая авантюра в дальнейшем совсем бы забылась, если бы не упоминания османскими чиновниками. В 1557 году Вишневецкий пошел служить московскому царю Ивану Грозному, и с тех пор секретари Дивана ругают его на чем свет стоит.

В то время Байда совершает походы в османские и крымские владения на Черном море. Самым болезненным ударом в 1559 году стала осада Азова, ведь эта крепость кормила Стамбул, регулярно отправляя в столицу караваны кораблей с продовольствием.

В приказе Сулеймана Великолепного крымскому хану Девлету Герею говорилось: «Димитраш, который ранее брал в осаду крепость Азак [Азов], встретился с бегом Масков [московским царем], проклятцу тому заморочил голову разными шайтановыми помыслами в деле нападения на упомянутую крепость».

То есть Османы обвиняли в нападениях именно Байду, а не его сюзерена.

Осада османского Азова русскими войсками в 1736 году.

В течение 1558–1560 годов официальные протоколы Дивана поминают «Димитраша» десятки раз. Так часто за столь короткое время в них не упоминался ни один из козацких кошевых атаманов и гетманов. Вероятно, сильнее военных успехов Байды Османов возмущала «измена» бывшего подданного.

«Пакостником, ищущим заработка» и «бунтарем» называют Вишневецкого секретари Дивана. На османском языке «бунтарь» — это bad-maaş, то есть «зло-плаченный», «злодей». В 16 веке турецкие летописцы и военная знать применяли эту брань к внутренним врагам: повстанцам, мятежникам, перебежчикам к персидскому шаху. Видимо, недаром они так же называли Байду.

КОНДОТЬЕР «ДИМИТРАШ»

Некоторые ученые называют Вишневецкого кондотьером: он повсюду искал себе новые проекты и лучших покровителей. Из Речи Посполитой двинулся в Османскую империю, побывал в Московском царстве и там надолго не задержался.

«Пришел, как пес и убежал, как пес; а вреда от него мне, государю, и моему государству не было», — отзывался о Вишневецком Иван IV Грозный.

Царь Иван IV Грозный. Литография Помпея Батюшкова.

Князь вел переговоры даже с крымским ханом Девлетом Гереем, и обещал своему злейшему врагу «воевать литовскую землю» в обмен на владения в Приднепровье. В 1563 году Вишневецкий посягнул с оружием на трон Молдавского княжества, вассала Османов, и в случае успеха мог во второй раз стать подданным Сулеймана Великолепного.

В канцелярии Великого княжества Литовского могли храниться османские документы, связанные с султанским подданством Вишневецкого. Сигизмунд II отмечал в переписке, что султан предоставил Байде «службу», «милость», «стражу», «осмотр» (опеку) и «дашок» (протекцию). Эти же термины будут фигурировать в османских документах 17 века о контактах с украинскими гетманами.

Вишневецкого можно считать зачинателем казацкой дипломатической стратегии. Становясь на службу к одному монарху, он этим настраивал его против другого. Так же, маневрируя между Стамбулом, Бахчисараем, Москвой и Варшавой, затем пытался обезопасить козацкое государство Богдан Хмельницкий.

Портрет Дмитрия Вишневецкого в фойе Вишневецкого дворца.

Гетманы Иван Выговский, Юрий Хмельницкий, Петр Дорошенко — они также будут искать опору в Стамбуле.

СТРАТЕГИЯ ВЫЖИВАНИЯ

Возможность предположить, зачем Байда искал султанской протекции, дает история возникновения Сечи. Сигизмунд II Август и его двор опасались открыто поддержать наступление князя Вишневецкого на границы Крымского ханства. Далекая Варшава угрозы не чувствовала и готова была годами вести дипломатическую переписку. Однако для пограничных козацких ватаг крымский хан был близким и страшным врагом.

Не чувствуя поддержки короля, ради сохранения Хортицкого замка Байда отправился в Стамбул. Султан должен был способствовать примирению Вишневецкого с Крымом, следовательно — укреплению первой казацкой крепости на Нижнем Днепре. Переход князя под руку Османов также подталкивал Сигизмунда II быстрее встать на защиту козацких интересов.

Дальнейшие схватки Вишневецкого с Крымским ханством могут доказывать, что его османское подданство было лишь тактическим ходом. В 1557-м татары разрушили Хортицкий замок, но перед этим укрепления выдержали две тяжелые осады, первая из которых длилась 24 дня.

По приказу султана Селима II, Вишневецкого и двух его товарищей повесили на крюках, а рядовых казаков отправили на галеры. Рисунок, Франтишека Ксавери Римкевича, 1831 год.

Значит, Байдины усилия не пропали даром: он укрепил, насколько это было возможно, козацкие фортификации и продвинулся далеко вглубь татарской территории.

Впоследствии подданство Ивану Грозному помогает Вишневецкому спровоцировать конфликт Москвы со Стамбулом. Служба «султанского подданного» Байды московскому царю испортила отношения между государствами, а князь с козаками тем временем продолжали закрепляться в степи.

ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ

Даже временное укрепление козаков на Малой Хортице способствовало продвижению украинского населения вниз по Днепру. Там появляются следующие сечевые фортификации.

Внешняя политика ряда козацких гетманов, начиная с Богдана Хмельницкого, схематично воспроизводит действия Байды. Чтобы снять угрозу со стороны Крымского ханства или заручиться его поддержкой, они раз за разом будут бить челом султану.

Богдан Хмельницкий так же неудачно, как Вишневецкий, будет претендовать на трон Молдавского княжества. Попытка будет стоить ему гибели сына Тимоша, как раньше стоила жизни Байде. Во время похода на Молдову в 1563 году князь попал в плен, и местный правитель сдал его османам.

Джерело