Практика употребления алкоголя в немецкой армии во время Первой мировой войны была более широкой, чем у ее противников на Западном фронте и на Восточном фронте. Отчасти это было связано с сильной степенью регионального разделения внутри Германской империи и ее армии. Подразделениям из Баварии гораздо чаще выдавали пиво в качестве части ежедневного рациона, чем подразделениям из Пруссии или винодельческих регионов Рейнландии.
На этой открытке 1917 года рекламируется “свежее Левенбрау в полевых условиях”.
Немецкому тылу при этом приходилось сталкиваться с нехваткой продовольствия из-за британской морской блокады, что осложняло работу алкогольной промышленности из-за растущего дефицита продуктов питания, необходимых для производства алкоголя, таких как картофель, ячмень и сахар. Этот дефицит в конечном итоге затронул и тех, кто находился на передовой.
Когда немецкая армия вторглась в Бельгию и Францию в августе 1914 года, многие солдаты воспользовались возможностью грабежа на недавно завоеванных территориях. Дисциплина в тыловых подразделениях была слабой. Герман Бауманн, пекарь VII резервного корпуса, вспоминал, как его подразделение 4 сентября 1914 года обнаружило “пустой дом”. В подвале дома хранилось 500 бутылок вина. Половина солдат напились немедленно, а четверо, включая Бауманна, взяли с собой 30 бутылок, чтобы распить их во время наступления на Париж (немецкие подразделения снабжения были обеспечены лошадьми и повозками; мародерство такого масштаба было бы невозможно в пехоте). 8 сентября подразделение Бауманна обнаружило погреб с 15 000 литрами вина. Позже он рассказывал, как обнаружил еще один подвал, полный винных бочек. Его коллеги -пекари и ездовые колонн снабжения попробовали вино из нескольких бочек, “пока не нашли что-то стоящее”. Во время этого обыска и последующего загула они разбили так много винных бочек, что их сапоги покраснели, когда они “перебирались через лужу вина глубиной 20 см” в погребе.
Эти пивные и винные бутылки были найдены археологами во время раскопок в местах дислокации немецких частей в Эльзас-Лотарингии.
Пропитанные вином приключения Бауманна в колонне снабжения закончилось с поражением немцев в битве на Марне. 26 октября 1914 года Бауманн записал, что его подразделение получило 1/4 литра коньяка на каждых 10 человек, и этот коньяк стал первым алкогольным напитком, выпитым его подразделением за шесть недель.
На этой фотографии из коллекции артиллериста Макса Кранца изображены офицеры артиллерии за выпивкой в тылу.
В романе "На Западном фронте без перемен" Эриха Марии Ремарка немало места отведено пьянству немецких солдат на позициях. По большей части он изображает своего героя Пауля Баумера и его однополчан, пьющих пиво вместо вина или шнапса. Чаще всего Ремарк живописует сцены увольнения всего в нескольких километрах позади траншей, например, эта эпизод в солдатской столовой непосредственно перед возвращением Баумера на линию фронта: “Пока мы пьем, я смотрю на каждого из них по очереди… Над нами нависает густое облако дыма. Где был бы солдат без табака? Столовая - его убежище, а пиво - гораздо больше, чем напиток. Это знак того, что человек может пошевелить конечностями и потянуться в безопасности. Мы делаем это церемонно, вытягиваем ноги перед собой и демонстративно сплевываем, это единственный способ расслабиться. Как все это вспоминается, когда мы уходим на следующее утро!” В 1920-е годы Ремарк с такой же любовью писал о шнапсе. Это без преувеличения: “Легче писать о психологии женщин, чем разбираться в шнапсе; у шнапса есть душа”. В 1924 году он составил рецепты коктейлей со шнапсом для ганноверского издания. Пристрастие писателя к шнапсу и его неприкрытая любовь к этому напитку стали одной из причин негативной реакции правых на него как на “вульгарного” автора непатриотичных антивоенных романов.
На этой фотографии 1916 года изображены артиллеристы, наслаждающиеся вином, табаком и музыкой в лесу где-то на Восточном фронте.
Другие романисты вспоминали также вспоминали о присутствии алкоголя в окопах. Дневник Эрнста Юнгера начинается с рассказа о том, что ему выдали ликер "Кюрасао" на празднование Нового 1915 года. В послевоенной новеллизации своего военного дневника "Стальной шторм" Юнгер упоминает, что офицерам выдавали шнапс, пиво и вино. Он рассказывает о том, как “выпил несколько бутылок красного вина” в блиндаже после артиллерийского обстрела и спустил последние деньги на вино во время подготовки к злополучному весеннему наступлению 1918 года, потому что ему и его товарищам больше не на что было потратить жалование. "Стальной шторм" Юнгера также заслуживает внимания, потому что писатель часто связывает боевой опыт немецких войск с "Раушем", то есть интоксикацией алкоголем либо наркотиками. Его изображение боя как события опьяняющего и дурманящего было примером подражания “Ярости Ахиллеса” в "Илиаде", но именно эта ассоциация отличала его от других авторов военных романов. Близкие отношения Юнгера с войной и интоксикацией продолжались на протяжении всего двадцатого века. Во время Второй мировой войны он служил в Париже и оставил записки о своем "пребывании на задворках движения Сопротивления и в самом сердце французской литературной сцены". Один из его самых известных отрывков из произведений Юнгера того периода рассказывает, как он стоял на крыше, наслаждаясь бокалом вина с клубникой, когда парижский горизонт пламенел взрывами во время воздушной бомбардировки. В послевоенную эпоху он экспериментировал с тяжелыми наркотиками и описал их эффекты в работе: Annäherungen: Drogen und Rausch.
К фото - “Ячмень, картофель, сахар или пиво, шнапс, вино?” Это титульный лист брошюры Немецкой ассоциации по борьбе со злоупотреблением алкогольными напитками. В нем утверждается, что производство алкоголя ограничивает запасы продовольствия, которые необходимо было сохранить в Германии, находящейся в блокаде.
По мере того, как война затягивалась, британская морская блокада Германии вызвала голод среди гражданского населения. Продуктов питания стало не хватать, а сырье, такое как картофель, ячмень и сахар, было необходимыми ингредиентами для алкогольных напитков. В приведенной выше брошюре утверждается, что гражданские лица должны есть ячменный хлеб вместо пива и что производство коньяка буквально вырывает пищу изо рта у голодающих немецких детей. Блокада немецкого импорта продолжалась до весны 1919 года, продлевая кризис недоедания среди населения и нехватку продовольствия. Эти обстоятельства также затронули солдат на фронте. Во время упомянутого выше весеннего наступления 1918 года немецкие войска страдали от нехватки припасов по сравнению со своими противниками из армий Антанты. Хотя весеннее наступление привело к первоначальному прорыву фронта, оно вскоре застопорилось, в т.ч. поскольку немецкие войска захватили склады снабжения Антанты и увлеклись грабежом продуктов, которые стали редкостью в Германии из-за блокады. В частности, немцы обнаружили тайники с вином – почти как в 1914 году – и начали пьянствовать. Этот “последний вздох” немецкой армии в 1918 году быстро исчерпал себя, поскольку морально разложившиеся солдаты просто прекратили наступление. Когда война закончилась и немецкое общество вступило в 1920-е годы, наступила новая эра расцвета алкоголизма и наркомании в Германии. В этот период коктейли, повальный рост пьянства и подпольная торговля наркотиками приобрели известность, и недаром говорилось, что Веймарская республика “танцевала на вулкане”.
Постер к немому фильму "Порок человечества" (Laster der Menschheit), 1927.
Спасибо @Benz за донат, отправленный в поддержку моего блога!
Истощение всех воюющих армий зимой 1914 года, сперва на западе и чуть позже на востоке, привело к тому, что весной 1915 года в Европе установились новые границы. Они не имели ничего общего с прежними, кое-как охраняемыми границами довоенных лет, которые можно было пересечь без предъявления паспорта на редких таможенных постах и без всяких формальностей в других местах. Теперь же граница между противоборствующими европейскими группировками представляла собой линию земляных укреплений протяженностью почти две тысячи километров, протянувшуюся от Мемеля на берегу Балтики до Черновца в Карпатских горах и от Ньюпорта в Бельгии до швейцарской границы в районе Фрайбурга.
Западный фронт.
В сущности приграничные укрепления были простой канавой, достаточно глубокой, чтобы укрыть в ней человека, и достаточно узкой, чтобы быть трудноуязвимой целью для навесного огня при артобстреле. Она также была снабжена выступами, предназначенными рассеивать взрывную волну, улавливать осколки или шрапнель, и чтобы встречать нападающих винтовочным огнем с более близкой дистанции. Для защиты от возможного наступления противника окопы быстро стали ограждать колючей проволокой, которая была изобретена американскими скотоводами в семидесятых годах 19 века. В некоторых местах фронта, там, где это позволяла почва, глубина окопов достигала более 15 метров, что должно было сделать их надежной защитой при самых яростных артобстрелах. Нейтральная зона между позициями противников на Западном фронте обычно не превышала 200-300 метров, а на Восточном могла доходить до 4 км. Со временем сеть окопов все больше разрасталась вглубь занимаемых войсками позиций, в результате чего превратилась в лабиринт сдвоенных ходов и тупиков, в которых порой умудрялись заблудиться солдаты, а иногда и целые соединения. Чтобы этого избежать, на передовой стали появляться проводники, которые знали топографию окопов и сопровождали батальоны, сменявшие друг друга на фронтовой вахте. Также для упрощения навигации в траншеях стали появляться вывески, указывающие на более прочные участки окопов и руины жилых построек, которым солдаты давали различные названия - "Отдых нищего", "Подвалы Белой Лошади", "Кукольный дом" и т.п.
В момент наступательных атак окопная сеть появлялась сама собой, так как солдаты в поисках укрытия зарывались в землю, где только можно и настолько, насколько можно. Один человек мог выкопать кубический метр земли за три минуты, то есть обеспечить себя укрытием за полчаса. Потом такие одиночные укрытия соединялись в единый ров, и получался окоп. Окопы периодически затапливало, и их приходилось осушать, а также укреплять бруствером, который представлял собой плетни из хвороста или мешки с песком. Солдат 2-го королевского Уэльсского стрелкового батальона вспоминал после войны, как происходило укрепление траншей: "В течение 24 часов было только одно - дождь, дождь, дождь. Началось зимнее половодье, канава превратилась в русло потока, который устремился в реку. С помощью королевских инженерных войск и с использованием леса с местной лесопилки траншея, в конечном счете, была укреплена, а ее стенки подняты над уровнем воды. Доски приходилось втыкать прямо в движущуюся массу грязи. Солдаты, занимающиеся укреплением, стояли обеими ногами в воде на расстоянии крика от неприятеля... Итогом двух недель тяжелого труда стала сухая траншея с полом выше уровня, на который вода обычно поднималась во время наводнения..." В то же время на более спокойных участках фронте, где можно было вырыть более глубокие блиндажи, условия существования солдат были вполне комфортными. Там в окопах появилось электрическое освещение, настилы на полу, а также постоянные спальные места, обшитые стены и даже ковры и картины.
Несмотря на то, что противники в ходе войны неоднократно предпринимали попытки атак на позиции друг друга, всего, чего они могли добиться, это продвижение на несколько сот метров, в результате чего длина Западного фронта оставалась неизменной на протяжении 27 месяцев. Типичным примером наступления за этот период является атака британских войск на немецкие позиции близ французской деревни Нев-Шапель. На этом участке фронте британцы сосредоточили 500 орудий с запасом 200 тысяч снарядов, всю мощь которых они обрушили на противника утром 10 марта. Артобстрел оказался для немцев полной неожиданностью, как и последующее наступление англичан, в результате чего немецкие защитники на передовой не сумели оказать сопротивление и в линии немецкой обороны открылась брешь шириной в 1400 метров. Проволочные заграждения были повсеместно перерезаны, а передняя линия окопов разрушена. Согласно плану британского командования, после того, как первые 200 метров за линией проволочных заграждений будут пройдены, пехота должна была остановиться на 15 минут, пока артиллерия обстреливает руины деревни Нев-Шапель, находящейся впереди. Это делалось с намерением вывести из строя оставшихся защитников. На самом деле там уже никого не было. Те, кто уцелел во время первого артобстрела, поспешили отступить к опорным пунктам, которые были построены достаточно надежно, чтобы выдержать подобные прорывы. После второго обстрела британцы устремились на открывшуюся территорию за зоной огня, уже предвкушая победу, однако, согласно требованиям приказа, они снова были вынуждены остановиться и ждать начала и окончания артобстрела. Такая тактика британских войск дала немцам время прийти в себя и подготовить свои позиции к обороне, а на следующее утро даже перейти в контратаку, которая, впрочем, также окончилась ни чем. В результате сражения у Нев-Шапель англичане потеряли 11 652 убитых солдат, а немцы около 8 600.
По мнению британского историка Джона Кигана, причина неудач всех наступательных операций на Западном фронте кроется в следующем: "Вначале всех атак преимущество было на стороне нападающих - до тех пор, пока они могут сохранить до некоторой степени секретность своих действий, а эта возможность уменьшается в течение войны, когда обороняющиеся начинают понимать, насколько сильно их выживание зависит от бдительности надзора. Почти сразу же после того, как атакующие занимают вражеские позиции, преимущество с большой вероятностью переходит к защитникам, которые знают эту территорию в отличие от захватчиков и уже подготовили в тылу позиции для отступления, и отступают под защиту своей артиллерии вдоль, если посчастливится, уцелевших телефонных линий. Атакующие оказываются в прямо противоположной ситуации, двигаясь по неизвестной местности. По мере продвижения они оставляют позади поддерживающую артиллерию и теряют даже связь с нею, так как телефонные линии уже уничтожены отступающими защитниками. Затем, когда защитники переходят в контратаку, они вновь теряют преимущество. Нападающие уже освоились на захваченной территории, организовали оборону, создающую преимущества для них самих, но сбивающую с толку противника, и восстановили телефонную связь со своей артиллерией. В этой постоянно меняющейся обстановке функциональные и структурные недостатки создают помехи то для одной, то для другой стороны и могут свести на нет все ранее приложенные усилия. Материальным отражением всех этих наступлений и контрнаступлений всегда становилась более широкая линия траншей неопределенных очертаний, похожая на шрам на месте неудачной хирургической операции. "
В попытке заполучить перевес в войне германское командование отдало приказ начать использовать против противника газовое оружие. Впервые оно было применено на Восточном фронте - 3 января 1915 года немцы обстреляли позиции русских войск на реке Равка западнее Варшавы заполненными газом снарядами. Химическое вещество, названное "T-Stoff" (бромид ксилила), имело слезоточивое действие, но не приводило к летальному исходу. Как оказалось, оно не причинило русским никакого беспокойства. Преобладающая температура воздуха была такой низкой, что химическое вещество замерзло, вместо того, чтобы испаряться. Однако к апрелю немцы сумели заполучить к себе в распоряжение смертоносное вещество, доступное в больших количествах, а именно хлор. Этот газ приводил к смерти, стимулируя перепроизводство жидкости в легких, отчего человек словно тонул. Оно образовывалось как побочный продукт при изготовлении краски для тканей немецкой промышленности, принадлежащей "ИГ Фарбен", который удерживал фактически мировую монополию на этот продукт. 22 апреля 6 тысяч баков, содержащих 160 тонн газа, были установлены напротив позиций французских войск в районе Лангемарка к северу от Ипра. В пять часов вечера серовато-зеленое облако медленно поползло по ветру от немецких окопов к французским и вскоре обратило сидящих в них солдат в бегство. В течение часа окопы на передовой были оставлены, и в линии обороны, преграждающей путь к Ипру, открылся разрыв более семи километров шириной. Некоторое количество газа дрейфовало в направлении канадских позиций, но их линия устояла и, получив подкрепление, сумела оказать сопротивление атаке немецкой пехоты, которая во многих местах попыталась окопаться, вместо того, чтобы наступать. На следующий день на стороне союзников спешно принимались импровизированные меры. Газ был быстро идентифицирован, и поскольку хлор растворим в воде, подполковник Фергюсон из 28-й дивизии предложил для зашиты завязывать рот мокрой тканью. 24 апреля немцы снова осуществили газовую атаку на канадские позиции, но эффект был значительно меньше, чем в первый день, к тому же были подтянуты подкрепления. Газ в самом различном виде, в том числе еще более опасный, удушающий фосген и вызывающий волдыри "горчичный газ", продолжал использоваться на протяжении всей войны. Однако существенные ограничения на применение этого оружия создавались необходимостью учитывать направление ветра и скорой разработкой вполне эффективных респираторов. Это гарантировало, что химическое оружие никогда не станет решающим аргументом в Первой мировой войне.
В сентябре 1915 года союзные войска предприняли очередную попытку прорвать немецкую оборону, начав наступление широким фронтом. Однако бесполезность данной атаки повергло в шок даже самих немцев... 26 сентября 10 колонн британских войск, по тысяче человек в каждой, двинулись в наступление близ Лооса. Немецкие защитники были поражены видом вражеской пехоты, покрывшей весь фронт. Они открыли огонь по массе людей, продвигавшихся через открытое поле, покрытое травой. По воспоминаниям очевидца данных событий - "Пулеметчики начали стрелять с расстояния 1300 метров. Никогда для них не было такой простой работы... стволы раскалялись и каждый пулемет делал в этот день 12 500 выстрелов. Результат обескураживал. Было видно, как солдаты противника падают буквально сотнями, но продолжают свой марш, выдерживая строй и не останавливаясь, пока не достигли полосы колючей проволоки, натянутой вдоль второй линии немецких позиций. Оказавшись перед этим непреодолимым препятствием, уцелевшие поворачивали и начинали отходить"...
В конце дня перед немцами предстало вызывающее тошноту зрелище усеянного трупами поля Лоос, заставившее их прекратить огонь во время отступления британцев, так велико было чувство сострадания и милосердия после такой победы. Всего англичане потеряли за время этой битвы 50 тысяч человек.
Одной из самых кровопролитных кампаний Первой мировой войны стала "Верденская мясорубка" - серия боевых столкновений, длившихся с 21 февраля по 18 декабря 1916 года, в результате которых с обеих сторон погибло около 300 тысяч человек. В начале 1916 года в голове начальника генерального штаба Германии Эриха фон Фалькенгайна созрел план, согласно которому немецким войскам предстояло окружить и разгромить французские дивизии на Верденском выступе, тем самым прорвав оборону французов на широком участке фронта. Успех данной операции в дальнейшем позволил бы немцам нанести удар во фланг и тыл войскам союзников, оборонявших Париж, что, по замыслу германского Генштаба, должно было привести к крушению всего англо-французского фронта Верден был крепостью еще во времена Римской империя, и его оборонительные сооружения модернизировались много раз, а последний раз это произошло в 1885 году. Тогда кольцо отделенных фортов было окружено еще одним, находящимся на расстоянии восьми километров от небольшого городского центра. Новые форты впоследствии были усилены бетоном и броней. Однако после уничтожения бельгийских крепостей огнем немецкой тяжелой артиллерии в августе 1914 года французское военное руководство потеряло веру в надежность фортификаций, вследствие чего орудия крепости Верден были сняты и отправлены на передовую для использования в качестве полевой артиллерии. Немцы планировали начать свое наступление 10 февраля, однако из-за дождливой погоды постоянно его откладывали, в результате чего французы благодаря своей разведке узнали о планах противника и сумели наспех подготовить Верден к обороне. Наконец, 19 февраля дожди прекратились, на следующий день теплое солнце осушило землю, и ранним утром 21 февраля немцы начали атаку на Верден. По традиции наступление началось с предварительной бомбардировки, в результате которой немцы обрушили на противника более 80 тысяч снарядов. Внешние линии французских окопов были разрушены, и защитники Вердена под натиском немецкой пехоты начали отступать к старым фортам Во и Дуомон. 23 февраля оставшийся в живых лейтенант 72-й французской дивизии докладывал командованию: "Командующий и все офицеры штаба погибли. В моем батальоне осталось примерно 180 человек из 600. У нас нет ни боеприпасов, ни пищи. Что делать? " Ответа не последовало...
25 февраля пал форт Дуомон, что вызвало панику среди французских войск, готовых немедленно начать тотальное отступление и сдать Верден врагу. Однако тут на место событий прибыл командующий французской группой армий генерал Ноэль де Кастельно, который, оценив ситуацию, заявил, что передовые позиции должны быть удержаны любой ценой, ибо поражение может окончательно подорвать веру французского народа в свою армию. Держать оборону было поручено командующему 2-й армией генералу Филиппу Петэну, который первым делом наладил безостановочную поставку снарядов и припасов для своих войск. С тылом Верден связывала единственная дорога в Бар-ле-Дюк, до которого было 50 км, и было предписано использовать ее исключительно для движения грузовиков. Было собрано 3500 машин, которые доставляли 2 тысячи тонн припасов ежедневно. Для ремонта дороги была задействована целая дивизия территориальных сил, а вся Франция была обследована в поисках дополнительного транспорта. В конечном счете 12 тысяч грузовиков использовались на этом шоссе, получившем название "Voie sacrfie" ("Священный путь"). Петэн также сумел прекратить в войсках панику и заставил своих солдат стоять насмерть, защищая Верден, в результате чего немецкое наступление быстро захлебнулось, и противники увязли в ожесточённых боях, не приносящих обеим сторонам долгоиграющего успеха - так, например, руины деревни Во в течение марта переходили из рук в руки аж тринадцать раз. Тем не менее, все же небольшой перевес был на стороне немцев - в мае они сумели овладеть вершиной холма Морт-Омм, который занимал стратегически важную позицию на поле битвы. 7 июня немцы захватили крепость Во, а 22 июня предприняли атаку на форт Сувиль, предварительно обстреляв его защитников газовыми снарядами с "Зеленым крестом" — улучшенной формой хлора. За газовой бомбардировкой последовала атака "Альпийского корпуса", элитной горной дивизии, Баварской гвардии и немецкой легкой пехоты. Среди офицеров последней был лейтенант Паулюс, будущий командующий Шестой армией под Сталинградом. Однако во второй половине дня германская атака выдохлась, и измученные летней жарой и жаждой солдаты остановились на захваченных передовых позициях. Этот день 23 июня, ознаменовал высшую точку Верденского наступления.
С 21 февраля в зоне сражений было выпушено около 20 миллионов снарядов, из-за чего очертания местного ландшафта постоянно изменялись. Леса превратились в груду щепок, деревни были стерты с лица земли, поверхность земли настолько изрыта взрывами, что воронки сливались друг с другом.
К концу июня с каждой стороны свыше 200 тысяч человек было убито и ранено, и для обеих армий Верден стал местом ужаса и смерти, где не могла быть достигнута победа. 11 июля германские войска сделали последнее усилие в попытке захватить форт Сувиль, но и эта атака была отбита. После этого немцы прекратили свои попытки уничтожить под Верденом французскую армию и перешли к отступлению. На время Верден снова стал спокойным сектором до октября, когда французы двинулись, чтобы вернуть потерянную территорию. 24 октября был возвращен Дуомон, 15 декабря фронт наступления расширился, и они вернули себе территории на восточном берегу, потерянные с начала операции. Однако к этому времени Верден уже сошёл с переднего плана Западного фронта и уступил свое место реке Сомма, близ которой вскоре разыгралось ещё более кровопролитное сражение, чем во время "Верденской мясорубки"...
Добрый день уважаемые коллеги и любители стендового моделизма! На этом ресурсе я человек не новый, но до этого я только наблюдал и читал. Сегодня я решил и себя показать. Целью этого поста является знакомство и в качестве рекомендации предлагаю вашему вниманию законченную мною за 4 месяца диораму в 35 масштабе. Сюжет прост и нейтрален. Западный фронт, зима 44-45 года. Американские войска продвигаются в глубь Европы, встречая на своём пути разрозненные, сдающиеся в плен немецкие соединения и уцелевших мирных жителей. Центром диорамы я выбрал самоходку Hellcat с открытой рубкой от Academy, руины и ландшафт делал самостоятельно из твёрдого листового пластика, ABS-пластика, разнообразных деревянных реек, уголков, палочек. При изготовлении ландшафта использовал текстурную пасту, растительного от dasmodel, снег модельный Welder, пигменты разных производителей.
Центральным объектом диорамы я выбрал самоходку М-18 Hellcat от Academy с открытой рубкой. Я люблю собирать не сложные модели от Тамии и Академи, у них хорошая стыкуемость, простота, понятность, которые добавляют удовольствия в минуты моего досуга. Впервые на самоходке я опробовал методику чипинга с помощью спец. жидкости
Для оживления и придания какого-никакого сюжета я добавил фигурки пленных немцев с озона, корову от СВ-модел, американскую пехоту и самоходчиков от Miniart и Diorama-35. Традиционно покрасил фигуры темперной краской. Пока мой скилл работы с темперой оставляет желать лучшего, но я двигаюсь от работы к работе и замечаю за собой некий прогресс.
Многое на этой диораме я попробовал впервые, это и снег, и зимняя атмосфера, зимний камуфляж танка, создание руин и ландшафта с нуля. Результатом я остался доволен и сейчас понимаю, что зря боялся направить свою работу в сторону зимнего периода года. Буду и дальше стараться открывать для себя что то новое в стендовом моделизме, а Вам желаю удачи и приятного просмотра!
*** 3-я бригада спаги (3e brigade de spahis) была сформирована по мобилизации в сентябре 1939 г. в городе Маскара (Алжир) из 2-го полка алжирских спаги (2e régiment de spahis algériens), укомплектованного призванными из запаса резервистами, и 2-го полка марокканских спаги (2e régiment de spahis marocains), в основном кадрового. Бригадой командовал опытный колониальный кавалерийский офицер 45-летний полковник Оливье Марк, начинавший службу в авиации (sic!) в годы Первой мировой войны. Командиры полков полковники Эммануэль Бурньоль (2-й алжирский) и Эммануэль Жоффрей (2-й марокканский) также были участниками Первой мировой войны и долго служили в колониях.
Бригадир (капрал кавалерии) 2-го полка алжирских спаги, из экспозиции Музея Армии в Париже.Солдат 2-го полка марокканских спаги, рисунок одного из офицеров полка, 1940.
В конце октября 3-я бригада спаги была переброшена в метрополию. На момент начала немецкого наступления она была дислоцирована в Мезьере, департамент Арденны, на севере Франции, в оперативном подчинении 9-й французской армии.
10 мая 1940 г., с вторжением гитлеровских войск в Бельгию, бригада была выдвинута в бельгийские Арденны, чтобы прикрыть стык между 1-й легкой механизированной дивизией 9-й армии и 5-й легкой кавалерийской дивизией 2-й армии. За пять дней оборонительных боев, отступлений и штурмовок с воздуха бригада потеряла более 600 человек убитыми, ранеными, пленными, но в основном - отставшими и потерявшимися. Еще существеннее были потери в вооружении. На 15 мая в бригаде оставалось две 25-мм пушечки и одно 37-мм пехотное орудие, несколько минометов, 9 станковых и 35 ручных пулеметов - менее половины положенного по штату. Дальнейшие боевые действия и задачу 3-й бригады спаги точно описал командир 3-го эскадрона 2-го полка марокканских спаги лейтенант Дюге МакКарти (потомок шотландских якобитов, эмигрировавших во Францию), возглавивший в бою 15 мая контратаку своего эскадрона (не кавалерийскую). В своих воспоминаниях он написал: "Поскольку между 2-й и 9-й французскими армиями образовалась значительная брешь после прорыва бронетанкового корпуса Гудериана у Седана 13 мая 1940 г. (имеется в виду XIX. Armeekorps), наша бригада получила боевую задачу в соответствии с приказом командования в ночь с 14 на 15 мая занять деревню Ла Хорнь в 14 километрах к югу от Шарлевиля, оборудовать там оборонительную позицию и как можно дольше преграждать путь немецкой бронетехнике, которая, наступая из Седана в 20 километрах к востоку, обязательно должна появиться. К утру все подразделения были на месте. Приказ полковника Марка гласил: держаться во что бы то ни стало".
Полковник Оливье Марк, командир 3-й бригады спаги.Бывший авиатор, блин. Бригаду 15 мая 1940 г. разгромили не немцы, а его необдуманный приказ об отступлении.
Благодаря форсированному маршу в конном строю в темное время суток, 3-я бригада спаги избежала сокрушительных ударов с воздуха при передвижении и сумела обогнать авангарды XIX армейского корпуса генерала Гудериана. Время наспех оборудовать линию обороны у североафриканских кавалеристов Франции было. Населенный пункт Ла Хорнь представлял из себя типичную северофранцузскую деревушку с преимущественно каменными строениями, капитальной католической церковью и памятником павшим в первую мировую. Расположение деревни на небольшой гряде возвышенностей создавало выгодный сектор обстрела, а стены домов представляли какое-никакое укрытие от неприятельского огня. Местное население выехало из зоны боевых действий согласно указанию французского правительства; несколько отказников от эвакуации, прятавшихся по подвалам, сразу же развернули с питавшимися впроголодь спаги выгодную торговлю своими запасами.
Церковь и памятник Первой мировой в Ла Хорни, современный вид.
Один из полков спаги занял оборону в самой деревне, другой - на окрестных высотах. Улицы населенного пункта кавалеристы преградили баррикадами из бревен и подручных средств, которые были усилены корпусами трех неисправных устаревших легких танков Рено FT modifié 31 и нескольких автомобилей, брошенных там накануне 33-м батальоном боевых машин. На высотах начали копать окопы, но это хлопотное дело не нравилось привыкшим к стремительным скачкам по пустыне спаги, земляные фортификации получились неглубокими и халтурно сработанными. Штаб бригады расположился в прочном здании церкви. Там же установили одну из 25-мм пушечек, которой надлежало вести огонь через пробитые в стенах бойницы. Вторую противотанковую пушку, 37-мм орудие, пулеметы и минометы распределили по позициям. Лошади и обоз находились в относительной безопасности в лесу у восточного подножия гряды. Однако некоторые эскадроны предпочли оставить коней поблизости от своих расположений, что потом сыграло ключевую роль в действиях остатков одного из них в конном строю.
Баррикада в Ла Хорни, усиленная корпусом танка FT 31.Снимок сделан немецким "кригсберихтером" (военным корреспондентом) после захвата деревни.
Помимо слабости огневых средств, главным недостатком обороны 3-й бригады спаги в Ла Хорне была из рук вон плохо налаженная система связи. Командиры на протяжении всего боя передавали приказы и донесения с ординарцами, и они доходили по назначению примерно в соотношении одно через два. *** Утром 15 мая части 1-й танковой дивизии (1. Panzer-Division) "вермахта" продолжили энергичное наступление, стремясь скорее выйти к Сомме в районе Сен-Кантен. Преследуя беспорядочно отступающие французские войска, дивизия применяла тактику двух подвижных боевых групп (Kampfgruppe), наступавших сообразно обстановке насколько и куда возможно было продвинуться. Одна из них под командованием полковника Вальтера Крюгера, матерого вояки, начинавшего в Первую мировую солдатом, натолкнулась на оборону североафриканских кавалеристов у Ла Хорни.
Наступление немецких передовых частей у Седана, 13 мая 1940.Вперед идут легкий танк Pz.KpfW. II и мотопехота, в обратном направлении (справа) бредет сдавшийся французский солдат, нагруженный своим барахлом.
Рано утром пара немецких самолетов-разведчиков "Хеншель" Hs 126 обнаружила окапывавшихся на возвышенностях спаги и даже бегло проштурмовала их, однако пилоты "люфтваффе" почему-то не поделились этой информацией с "сухопутчиками". Для батальона 1-го стрелкового полка (schützen regiment 1) из "Кампфгруппы Крюгер", наступавшего в походном порядке на автотранспорте и полугусеничных бронетранспортерах Sd.Kfz. 251, оказалось полной неожиданностью попасть около 9.00 под беспорядочный огонь спаги на подходе к Ла Хорню. Однако привыкшие к легким победам "гансы" образца 1940 г. были "на кураже". Гитлеровская пехота спешилась, развернула для огневой поддержки 3 37-мм орудия, 2 75-мм легких гаубицы, печально знаменитые скорострельные "машингеверы" (пулеметы MG) и минометы, и силами одной роты атаковала деревню, а другой ротой попыталась обойти фланг обороны спаги. Несмотря на многократное численное превосходство колониальных солдат Франции, обладавшие большей огневой мощью и боевым опытом немцы упорно продвигались вперед. К полудню им удалось закрепиться на окраинах Ла Хорня и вклиниться между деревней и оборонительными позициями на возвышенности. На этом их атаки застопорились, в бою наступила патовая ситуация, когда ни одна из сторон не могла добиться решающего успеха. Однако в то время, как 3-й бригаде спаги приходилось полагаться только на свои силы, командир "Кампфгруппы Крюгер" лично взял пробуксовку наступления на контроль, прибыл на место сражения и организовал переброску подкреплений. В 14.30 в помощь грызшим землю на окраине деревни немецким пехотинцам была подтянута батарея 105-мм гаубиц Feldhaubitze 18. Ее тяжелые снаряды начали рваться на позициях обороняющихся, нанося спаги серьезные потери, но еще больше подрывая их волю к сопротивлению. Всего на импровизированные оборонительные сооружения 3-й бригады спаги в тот день обрушилось около 300 снарядов калибра 75 и 105 миллиметров. Вроде бы не очень много, однако устойчивость всадников пустыни к артиллерийскому обстрелу была существенно ниже, чем у обычных французских солдат: в колониях они привыкли к совершенно иной войне. Некоторые кавалеристы начали поодиночке и мелкими группами самовольно оставлять позиции; однако в целом оборона спаги упрямо держалась. Немецкий командир в бою за Ла Хорнь 15 мая 1940 г. полковник Вальтер Крюгер впоследствии так охарактеризовал упорство алжирских и марокканских колониальных солдат: "Для бедуина, воина по воспитанию, укрепленного армейской дисциплиной, поражение представляет унижение, с которым трудно смириться".
Вальтер Крюгер (справа), фото 1944 г., когда он выслужился в генералы.
К 16.30, исчерпав прочие аргументы, полковник Крюгер был вынужден отозвать из авангарда своей боевой группы часть танкового батальона. На штурм позиций 3-й бригады спаги пошли 2 легкие и 1 средняя немецких танковых роты, всего 12 Pz.Kpfw. III с 37-мм орудиями и 8 Pz.KpfW. IV с 75-мм пушками. Однако, как выяснилось, в ходе боя жалкие противотанковые средства спаги не были подавлены, и обе 25-мм пушечки встретили крупповскую броню отчаянной стрельбой. В первые же минуты им удалось добиться нескольких попаданий по головным машинам противника. Не дрогнули и спешенные кавалеристы на высотках, применившие против германских "панцеров" винтовочные гранатометы системы Вивен-Бессьера (VB). При помощи этого маломощного изделия обр. 1915 г. было невозможно нанести танку увечья, однако "на испуг" немецких танкистов оно сработало. Попав под огонь, танковые роты предпочли не лезть на рожон и до конца боя действовали исключительно в качестве маневренных огневых точек с относительно безопасных позиций. Удивительно, но танковую атаку североафриканские кавалеристы Франции поначалу остановили с большей легкостью, чем пехотную утром.
Артиллеристы-спаги ведут огонь из 25-мм противотанкового орудия из здания церкви в Ла Хорне. С обложки современного французского издания.
По поводу потерь, которые храбрым спаги удалось нанести танкам "вермахта", существует официальная французская версия о целых 16 выведенных из строя "панцерах", однако она ничем не подтверждена документально. В журнале боевых действий 1. Panzer-Division досконально подсчитаны все убитые и раненые в бою 15 мая 1940 г. гитлеровцы, но нет сведений ни об одном потерянном танке. Скорее всего, речь может идти только о незначительных повреждениях некоторых машин, каковые были легко устранены на уровне полевой рембазы. Однако, несмотря на первоначальный неуспех немецких танков, их появление на поле боя стало решающим для сражения за Ла Хорнь. Избегая зоны поражения слабых противотанковых орудий спаги, "панцерам" вскоре удалось обойти левый фланг их обороны и создать угрозу окружения. Чтобы парировать этот маневр, обороняющимися была предпринята контратака силами 3-го эскадрона 2-го полка марокканских спаги во главе с лейтенантом Дюге МакКарти. Каковы шансы у сотни с лишним спешенных кавалеристов с легким стрелковым оружием против танкового подразделения, было ясно всем, включая самих участников атаки. Потому спаги 3-го эскадрона лишь немного продвинулись в сторону врага и, попав под заградительный огонь немецкой артиллерии и потеряв всего несколько человек, залегли и начали расползаться под всевозможные укрытия. Сам лейтенант МакКарти был тяжело ранен осколками. Думая, что умирает, он передал командование аджюдан-шефу (старшему прапорщику в приблизительном соответствии российским званиям) Мустафе Рокуру и приказал "выводить людей", а сам остался лежать на поле сражения. Большинство кавалеристов 3-го эскадрона после этого несчастного "атакоподобного движения" так и не собрались снова. Лейтенант Дюге МакКарти выжил и был взят в плен гитлеровцами.
Лейтенант Дюге МакКарти, командовавший попыткой контратаки спаги в Ла Хорни.
Из этой слабой попытки продвижения в пешем строю французская официальная военная традиция впоследствии сочинила вымышленную историю о "доблестной сабельной кавалерийской атаке спаги против германских танков". Не очень возражал против этой версии и бывший командир эскадрона Дюге МакКарти: все-таки приятно считаться героем! Как положено красивой сказке, она зажила самостоятельной жизнью, стала темой солдатской песни La Horgne, прекрасного батального полотна художника Альбера Бренета (хранится в Музее кавалерии в Сомюре) и вдохновила французского поэта-коммуниста участника войны 1940 г. Луи Арагона на пронзительные строки: "Мы никогда не узнаем, как спаги из Марракеша были брошены в танковый холокост". Монументальная ложь о "единственной французской кавалерийской атаке 1940-го" благополучно просуществовала до 2010 г., пока военный историк полковник Тьери Моне на основании документального материала обеих противоборствовавших сторон не доказал, что это была совсем не кавалерийская и не совсем атака (Thierry Moné, Les Spahis de La Horgne, 2011). Тем не менее, пытаясь найти источники этой фальсификации, полковник Тьери Моне выяснил, что часть спаги 3-го эскадрона все-таки предприняли на завершающей стадии боя 15 мая 1940 г. маневр в конном строю. *** После охвата немецкими танками фланга обороны 3-й бригады спаги ее командир полковник Оливье Марк счел боевую задачу дня выполненной, решил не искушать судьбу и около 18.00 отдал приказ об общем отступлении. Но это оказало на бригаду гораздо более разрушительное действие, чем все немецкие обстрелы и атаки. Связь между штабом и подразделениями была не налажена совсем от слова: "никак". Попытка передать приказ с ординарцами провалилась. В итоге одни подразделения спаги, до которых приказ дошел, начинали отступать в полном порядке; другие, видя отход, впадали в панику и ударялись в бегство; третьи, не получив приказа, продолжали обороняться. Оба командира полков бригады, проклиная все на свете, бросились сами командовать отступлением своих людей и опрометью метались от позиции к позиции. Для обоих это закончилось трагически. Командир 2-го полка алжирских спаги полковник Бурньоль, растеряв всех своих подчиненных, бегал по холмам в совершенном одиночестве и столкнулся со штабом командира немецкого schützen regiment 1 оберст-лейтнаната (подполковника) Балка, точно так же заблудившимся. Последовала скоротечная перестрелка, в которой французский полковник вел огонь из карабина Бертье Мушкетон, а его гитлеровские визави - из "машинпистолей". Автоматическое оружие победило, и комполка алжирских спаги был убит. Командир марокканских спаги полковник Жоффрей погиб еще более нелепо. Он с сопровождавшими его офицерами по ошибке вышел к баррикаде, на которой вели бой его солдаты, не с тыла, а с фронта. Спаги не успели прекратить стрельбу, и полковник был смертельно ранен "дружественным огнем". На этом жестокий рок, довлевший над комсоставом 3-й бригады спаги, не остановился. Командир бригады полковник Марк при отступлении попал под разрыв немецкого снаряда и получил множественные ранения. По дороге в полевой госпиталь он был перехвачен авангардом немцев и взят в плен. Однако среди полного хаоса и всеобщей растерянности был человек, который не пал духом. Это был аджюдан-шеф 3-го эскадрона 2-го полка марокканских спаги Мустафа Рокур, принявший командование после ранения командира эскадрона лейтенанта МакКарти. Колониальный старший унтер-офицер во Франции тех лет - это почти обязательно испытанный твердый служака, знаток и начетчик уставов, командир-практик, которого долгие годы службы в состоянии перманентной опасности научили моментально реагировать и самостоятельно принимать решения. Таков был и Мустафа Рокур. Сын уроженки Марокко, от которой он получил имя, и обретавшегося там француза, от которого унаследовал фамилию, Мустафа Рокур поступил в армию в 1924 г. в шестнадцатилетнем возрасте (приписал годы?). Отлично себя проявив, он поднялся по служебной лестнице настолько высоко, насколько мог образцовый военный без офицерского образования. После провала контратаки своего эскадрона он собрал вокруг себя всех сохранивших строй солдат - всего около 40 человек. Они находились ближе всего к немецким танкам и дальше всего от рубежа предполагаемого отхода бригады. Они видели бегство своей бригады из Ла Хорнь. Изучив обстановку на поле боя с помощью обычного бинокля, аджюдан-шеф Рион принял вполне естественное для прирожденного кавалериста решение: "Проскочим в конном строю!"
Прорыв 3-го эскадрона марокканских спаги в конном строю под огнем врага. Рисунок одного из офицеров полка, 1940.Все примерно так, только сабли они навряд ли выхватывали - не было против кого.
Дело в том, что лошади 3-го эскадрона марокканских спаги находились поблизости, укрытые в низине. Вскочив в седла, маленький отряд галопом пустился в догон отступавшим в беспорядке главным силам. Вскоре по ним пристрелялись немецкие артиллеристы, провожавшие отступление беспокоящим огнем. Потеряв несколько коней и всадников, Мустафа Рокур повернул своих боевых товарищей в деревню Ла Хорнь, чтобы укрыться от глаз вражеских наводчиков в ее застройке. Однако когда верховые спаги вошли в деревню, они обнаружили, что по пересекающейся улице туда въезжает передовая разведка гитлеровцев - легкий бронеавтомобиль (скорее всего - Sd.Kfz.222) и мотоциклисты. Встреча была равно неожиданной для обеих сторон. Мустафа Рокур, опытный командир-кавалерист, не колебался ни мгновения, это спасло жизни его подчиненным и ему самому. "Ela al'amam! (Вперед)", - скомандовал он своим солдатам по-арабски (французы, служившие в спаги, как правило, тоже хорошо понимали этот язык). Спаги пустили коней в галоп и стремительно пронеслись мимо немецкого разведдозора прежде, чем ошеломленные гитлеровцы успели открыть огонь. Под запоздалую пулеметную очередь с броневика попали только замыкавшие всадники, в результате было убито две лошади и легко ранены двое кавалеристов, которые сумели выбежать из зоны обстрела пешком. Их подняли к себе в седла задержавшиеся бригадир (капрал кавалерии) Ласпелье и солдат Зей, еще до конца Французской кампании получившие за это "Военные кресты" (Croix de guerre). Показательно, что немецкая разведка повернула назад и выехала из деревни, сочтя, что населенный пункт еще не оставлен неприятелем. Конный отряд Мустафы Рокура благополучно выбрался из Ла Хорня и вскоре догнал главные силы бригады. Кавалерийской атакой его действия никак не назовешь, но прорыв в конном строю имел место. Впоследствии французский армейский нарратив объединил бесславную контратаку 3-го эскадрона марокканских спаги в пешем строю и их действительно замечательный прорыв верхом в одно целое, так родилась байка о кавалерийской атаке. *** После в общем удачного выполнения боевой задачи в Ла Хорне - продвижение противника было задержано примерно на 10 часов - 3-я бригада спаги понесла неоправданно высокие потери из-за неграмотно и безответственно со стороны командующих офицеров проведенного отступления. 15 мая 1940 г. бригада недосчиталась 740 человек. При этом погибли только 50 спаги, включая 5 офицеров (из них 16 французов и 34 "туземца"), около 150 были ранены.
Кладбище бойцов 3-й бригады спаги, Ла Хорнь, наши дни.
Остальные потери приходятся на отставших, заблудившихся, разбежавшихся при отступлении. Многие из них вскоре попали в немецкий плен, другие смогли примкнуть к различным французским частям, а некоторые продолжали скитаться сами по себе, добывая пропитание мародерством. Последних без зазрения совести расстреливали обе противоборствовавшие стороны... Немецкая 1-ая танковая дивизия оценила свой урон в бою за Ла Хорнь в 31 убитого, включая 2 лейтенантов, и 102 раненых. Немного; впрочем, во Франции дивизия потеряла всего 399 убитых. Это был явно не Восточный фронт! Остатки 3-й бригады спаги продолжали участвовать в боях до бесславного и разгромного для Франции завершения кампании. 2-й полк марокканских спаги 23 июня 1940 г. сдался немцам в Этревале; к этому времени в нем насчитывалось всего 349 человек и 390 лошадей и мулов. Среди пленных оказался и командовавший прорывом 3-го эскадрона в конном строю в Ла Хорни аджюдан-шеф Мустафа Рокур. Он был освобожден только в 1945 г., тяжело больной, и уволился из армии, после чего его следы теряются.
Североафриканские солдаты в немецком плену, 1940.
К фото: Нацисты относились к "черным наемникам" с презрением, условия их содержания были значительно хуже, чем у "титулярных" французов. Периодически предпринимались попытки переманить их на сторону гитлеровской Германии, однако большинство сохранили верность Франции.
2-й полк алжирских спаги смог избежать сдачи в плен и уйти на неоккупированную территорию Франции, откуда в октябре 1940 г. был возвращен на свою североафриканскую Родину. В 1944 г., оснащенный техникой американского производства, он вернулся на европейский театр войны в составе войск "Свободной Франции" под названием 2-го разведывательного полка алжирских спаги (régiment de spahis algériens de reconnaissance) и сражался в наступательных операциях Союзников во Франции, Германии и Австрии вплоть до Победы. *** На второй прорыв в конном строю во время Французской кампании, правда, не кавалеристов, а конных артиллеристов, претендует видный военный деятель Ален де Буассье, потомственный аристократ, впоследствии генерал армии и зять Шарля де Голля. В 1940 г. он, будучи еще молодым лейтенантом, командовал противотанковым взводом на конной тяге 15-й дивизионной разведывательной группы (15e groupe de reconnaissance de division), приданной 10-й пех. дивизии. Основным источником об этом эпизоде являются мемуары самого де Буассье (Alain de Boissieu. Pour combattre avec de Gaulle: 1940—1945. — Paris: Plon, 1981). По его словам, 11 июня 1940 г. после ожесточенного боя взвод был окружен в лесу близ населенного пункта Эпойе на Марне. Собрав 35 своих подчиненных, де Буассье повел их на прорыв в конном строю, орудия в запряжках, "с саблей в руке против немцев, охранявших выходы из леса". Их прикрывало подразделение французской пехоты, проводившее отвлекающий маневр. Потеряв часть людей, де Буассье удалось вывести орудия на дорогу, после чего он поручил своему помощнику маршалю де ложи (сержанту артиллерии) Барбе уводить уцелевших к своим, а сам пешком вернулся в лес, чтобы принять командование пехотинцами. Однако с пехотой де Буассье почему-то не ушел и на следующий день попал в плен к немцам, пытаясь выбраться из окружения вдвоем с одним старшим офицером.
Солдаты 15-й дивизионной разведгруппы, зима 1939-1940 г.
Такая история... Впрочем, на войне происходят и не такие, и не только с генеральским зятьями. ______________________________________________________Михаил Кожемякин.
В годы Второй мировой войны сухопутные войска Франции, потерпевшие быстрый катастрофический разгром в мае-июне 1940 г., навсегда потеряли свою многовековую славу. Конечно, это не дает повода для общепринятого сегодня утверждения: "Французы не вояки", которое относится к сфере даже не публицистики, а комментариев. Причиной национального позора Франции в 1940 г., продолжившегося и углубившегося в годы гитлеровской оккупации, стал целый комплекс обстоятельств: системный кризис французского военного искусства (почившего на лаврах Первой мировой), глубокие идеологические и моральные противоречия во французском обществе в 1920-30-е гг., малодушие и пораженческие настроения правящей элиты, коллаборационизм буржуазии и т.д.
Атака марокканских спаги в Ла Хорне 15 мая 1940 г. Картина "по-мотивам", не совсем (совсем не) соответствующая имевшему место факту.
К фото:Так ее представлял себе художник Альбер Бренет, не знакомый с реальной историей. Действительности соответствует лишь то, что колониальные солдаты Франции носят общеармейские шинели и стальные шлемы модели Адриана, а их кони сохранили экзотическую сбрую берберских всадников.
Тем не менее, эпизоды упорного сопротивления отдельных подразделений и частей вооруженных сил Франции все же имели место на фоне "эпидемии" общего бегства, деморализации и капитуляции. И кавалерия, род оружия храбрецов по определению, как правило, честно исполняла свой долг. Это относится в первую очередь к Французскому кавалерийскому корпусу, оригинальному бронекавалерийскому соединению, ведшему маневренные бои в Бельгии и на севере Франции в мае 1940 г. и задержавшему продвижение немецкой ударной группировки на начальном этапе войны, и к другому существенному контингенту французской кавалерии - колониальному, сформированному из уроженцев Северной Африки и иностранных легионеров. Североафриканским кавалеристам в ходе скоротечной и разгромной Французской кампании 1940 г. принадлежит единственный известный эпизод боевых действий кавалерийского подразделения в конном строю 15 мая 1940 г. в населенном пункте Ла Хорнь (La Horgne), который приближается к кавалерийской атаке. На его фундаменте во французской военной традиции появилась легенда о классической сабельной атаке спаги (род французской колониальной кавалерии), однако на самом деле все было несколько прозаичнее.
*** Французская кавалерия перед началом Второй мировой войны гордилась своей старинной доблестью, история многих полков восходила к Революционным или Наполеоновским войнам Франции. С учетом негативного опыта Первой мировой войны французская кавалерия провела межвоенный период в процессе периодического реформирования под стандарты современной войны, вернее, того, как она представлялась французскому генералитету. Основную направленность этих реформ можно охарактеризовать словами инспектора кавалерии (1927) генерала Шарля Брекара: "Иметь легкие кавалерийские дивизии, снабженные в достаточном количестве машинами, было бы превосходно. Иметь дивизии, полностью моторизованные, было бы ошибкой. Повторяю еще раз: дайте армии машины, дайте кавалерии мотоциклистов — это будет превосходно".
Французские кавалеристы-мотоциклисты, 1930-е гг.
Французская кавалерия активно механизировалась, оснащалась артиллерией и бронетехникой, но от лошадей отнюдь не отказывалась. Основным законом, по которому развивались и действовали кавалерийские части и соединения Франции являлась "Инструкция по применению крупных соединений" (Instruction sur l’emploi tactique des grandes unites) от 12.08.1936 г. Этим документом был предопределен образ действий кавалерии в боевых условиях: "- Кавалерия — род оружия, основным свойством которого является подвижность. Она характеризуется способностью быстро перемещать свои огневые средства. Кавалерия разведывает, прикрывает и ведет бой в тесной связи с другими родами войск. Она может быть вынуждена к тому, чтобы продлить или дополнить их операции там, где нужно действовать быстро, далеко и внезапно. Во взаимодействии с авиацией кавалерия отыскивает противника, определяет положение его передовых частей, поддерживает с ним соприкосновение и добывает для командования необходимые разведывательные данные. Обычно результаты разведки могут быть уточнены только боем. В то же время кавалерия может образовать прикрытие либо впереди фронта, либо на флангах того крупного соединения, совместно с которым она действует, в зависимости от его положения. В бою кавалерия действует, комбинируя огонь с движением. - Кавалерия состоит из конных частей, моторизованных частей (возимых драгун, мотоциклистов) и механизированных частей (броневых и танковых). Конные и моторизованные части нормально ведут бой спешенными. Они снабжены вооружением, аналогичным пехотному (легким и тяжелым оружием), которое дает им большую огневую мощь. Эти части снабжены шанцевым инструментом, средствами наблюдения и связи и переправочными средствами. Сверх того конные части вооружены саблей на случай действий в конном строю, которые возможны только для небольших подразделений и при особых обстоятельствах. Механизированные части вооружены пулеметами и орудиями, защищенными броней. Они снабжены также радиосредствами. Кавалерия образует самостоятельные крупные соединения (кавалерийскую дивизию, кавалерийский корпус, легкую механизированную дивизию), специальные части (бригады спаги) и части, входящие в состав крупных общевойсковых соединений (разведывательные группы пехотных дивизий, армейских корпусов и укрепленных районов)" (Франция. Военные уставы, наставления и т. п. М., Воениздат, 1937).
Кавалерийская часть на параде в конном строю, 1930-е гг.
Боевой состав французской кавалерии в целом определился после реформ 1928 г. и не претерпел существенных изменений до войны. Существовало 25 французских кавалерийских полков (драгунских, кирасирских, гусарских, конных егерей), 18 колониальных кавалерийских полков (африканских егерей и спаги) и 2 кавалерийских полка Иностранного легиона. Новшества механизации были представлены 5 батальонами (позднее - полками) механизированных, дословно: "возимых" драгун (Dragons Portes) и 18 эскадронами боевых машин (char de combat). Пять кавалерийских дивизий просуществовали практически весь межвоенный период, пока в 1935 г. страсть к переменам в исполнении французской военной мысли не коснулась и их. Тогда одна из кавдивизий была переформирована в 1-ю легкую механизированную дивизию (1ere Division Légère Mécanique), а годом позднее начался процесс переформирования еще одной кавдивизии во 2-ю легкую механизированную. Организационно обе легкие механизированные дивизии принадлежали к кавалерии, именно с них вошел в мировой оборот термин: "бронекавалерия". После вступления Франции во Вторую мировую войну 3 сент. 1939 г. и принятия мобилизационного плана французскую кавалерию попытались развернуть по штатам военного времени. Однако эти потуги французского генералитета более всего напоминали попытку латать дырку в штанах на заднице, вырезая заплату с колена. Осенью 1939 г. 3-ю легкую механизированную дивизию наспех сформировали из элементов, отобранных у 1-й и 2-й аналогичных, а три сохранившихся кавдивизии развернули в 5 легких кавалерийских (Division Légère de Cavalerie), выведя для этого у каждой за штат по одной кавалерийской бригаде. Части усиления и боевого обеспечения делили примерно подобным же образом. В результате на территории Франции образовалось 3 легких механизированных и 5 легких кавалерийских дивизий, ни одна их которых фактически полноценной дивизией не являлась. 6-я легкая кавалерийская дивизия была сформирована из колониальных частей. 4-я легкая механизированная дивизия только приступила к формированию. Часть кавалерийских полков пошла на создание дивизионных разведывательных групп общевойсковых соединений (Groupe de reconnaissance de division). Кроме того, имелись многочисленные отдельные кавалерийские части и соединения.
Мобилизация во Франции. Карикатура Херлуфа Бидструпа, 1940.Художнику, известному своими левыми взглядами, отлично удалось передать низкую мотивацию и плохую готовность призванных из запаса французских резервистов.
Французские дивизии имели бригадную структуру. По штатам легкая кавалерийская дивизия Французской армии состояла из кавалерийской бригады (2 кавполка) и легкой механизированной бригады (полк боевых машин, он же в другом расписании разведывательный, включавший в т.ч. танковый эскадрон из 13 танков, полк механизированных драгун и противотанковый эскадрон из 12 25-мм пушек), а также артиллерийского полка и подразделений боевого обеспечения. При этом кавалерийские полки были "классическими", т.е. кирасирскими, драгунскими, гусарскими, конноегерским, колониальных спаги; полки разведывательные/боевых машин - бронеавтомобильными (Régiment d'Autos-Mitrailleuses) или африканских егерей (Chasseurs d'Afrique), полки механизированных драгун - драгунским и или возимых африканских егерей (Chasseurs d'Afrique Portés). В легкой кавдивизии "на бумаге" числилось примерно 7 800 солдат и офицеров, около 2 000 лошадей, 61 боевая машина, 38 орудий, 20 минометов и более 2 000 автотранспортных средств (соотношение: на каждую лошадку - автомобиль или мотоцикл). Как и в большинстве воюющих держав, до штатов французские дивизии никогда не дотягивали.
Легкие танки Рено R35, "рабочая лошадка" французской бронекавалерии, из состава 2-й легкой механизированной дивизии на учениях в период "странной войны", 1940.
Легкая механизированная дивизия состояла из двух бригад, одна из которой неофициально именовалась "танковой". В танковой бригаде было 2 полка боевых машин, обыкновенно кирасирских либо драгунских, и противотанковый эскадрон все тех же 25-мм орудий (против немецких легких танков - вполне годный калибр, однако в 1940 у "гансов" появилось достаточно средних Pz.Kpfw. III и IV). Вторая бригада включала полк дальней разведки (кирасирский) и полк механизированных драгун (драгунский, как нетрудно догадаться). В дивизионном подчинении находились артиллерийский полк и подразделения боевого обеспечения, в т.ч. станцию почтовых голубей - романтичная французская специфика. Людей в легкой механизированной дивизии обычно было примерно 6-7 тыс., меньше, чем в кавдивизии, однако по штатам имелась солидная бронированная группировка из 311 боевых машин, в т.ч. примерно 90 легких и 90 средних танков, а также 74 артиллерийских орудия, 23 миномета и множество всяческого автотранспорта. Лошадей в бронекавалерии не было. Укомплектованность штатов в легких механизированных дивизиях была вполне сносной: например, во 2-й и 3-й дивизиях имелось по 88 средних танков, легких танков во 2-й дивизии насчитывалось 84, а в 3-й - целых 159, правда, за счет меньшего количества бронеавтомобилей. В сентябре 1939 г., с началом мобилизации во Франции, все 3 легких механизированных дивизии были сведены во Французский кавалерийский корпус; с началом активных боевых действий 1-я дивизия, направленная сдерживать наступление гитлеровских войск в Нидерланды, была выведена из его состава. Личный состав французской кавалерии сложно оценить однозначно. Офицерский корпус был неплохо подготовлен, однако его мышление находилось в плену у опыта Первой мировой войны (особенно это касалось генералитета, в котором была велика доля престарелых ветеранов), либо у не оправдавшихся фантазий о "войне будущего". Рядовой состав также был обучен вполне удовлетворительно, однако мотивация мобилизованных резервистов была крайне слабой (сказывался многослойный идеологический кризис французского общества), что существенно снижало стойкость частей. Пожалуй, наиболее устойчивым элементом Французской армии являлись младшие командиры - усердные кадровые служаки и в большинстве своем приверженцы простенькой патриотической идеи о любви к "прекрасной нежной Франции" (la belle duce France), способные при необходимости подменить офицера и сплотить вокруг себя наиболее мужественных солдат. Показательно, что в единственном боевом эпизоде в конном строю в мае 1940 г. французских кавалеристов вел именно старший унтер-офицер.
Типичный французский кавалерист 1940 г. Современная реконструкция.
Французский кавалерийский корпус во главе с 50-летним энергичным дивизионным генералом Рене Жаком Приу в начале немецкого вторжения был двинут вперед, чтобы парировать наступление немецких танково-механизированных ударных сил на территории Бельгии, Нидерландов и северной Франции. Французская бронекавалерия в ходе этого сражалась вполне достойно, активно контратаковала, использовала маневр, т.е. действовала в полном соответствии со своими боевыми уставами. Однако, несмотря на ряд тактических успехов, остановить немецкого наступления Французский кавалерийский корпус не смог, понес тяжелейшие потери, растерял почти всю технику и был частично рассеян по разным направлениям, частично эвакуировался с англичанами из Дюнкерка.
Брошенный бронеавтомобиль Панар AMD-35 из состава Французского кавалерийского корпуса где-то в Бельгии, май 1940.
Вернувшись на поля сражений к концу Французской кампании в сильно сокращенном составе, корпус повлиять ни на что больше не смог и был расформирован после капитуляции Франции. Другие кавалерийские соединения и части Французской армии также в основном держались неплохо, однако, как правило, они становились заложниками растерянности либо паникерства общевойсковых командующих, которым были подчинены. Французская кавалерия не сыграла самостоятельной роли в боевых действиях, сопровождавших падение Франции. Но на общем фоне торжествующего хаоса и предательства она смотрелась выгоднее других сухопутных родов оружия, за исключением танкистов; кстати, танкисты и кавалеристы во Франции смыкались.
Раненый деморализованный французский солдат-кавалерист, 1940 г.
При этом колониальные кавалерийские части часто демонстрировали большую боеспособность, чем собственно французские. Действия в конном строю под Ла Хорнем 15 мая 1940 г. также принадлежат спаги, а именно остаткам 3-го эскадрона 2-го полка марокканских спаги (2e régiment de spahis marocains). *** Спаги, как род французской колониальной кавалерии, являлись порождением колониальных захватов Франции в Северной Африке и увлечения французских военных ориентальской эстетикой. Своим именем они обязаны феодальной коннице Османской империи (др. прочтение: сипахи), а вообще кавалерийские контингенты под таким названием были почти у многих североафриканских и ближневосточных владык. Появившись в начале 1830-х гг. во время французского завоевания Алжира в качестве отрядов союзных захватчикам туземных племен, уже в 1834 г. спаги обрели статус регулярной кавалерии, в 1854 г. были сформированы 3 старейших полка алжирских спаги с порядковыми номерами. Разрастаясь численно и географически по мере раздувания Французской колониальной империи, кавалеристы-спаги щеголяли красочной экзотической униформой и роскошной конской сбруей, в основу которых был положен боевой наряд берберских всадников. Французский комсостав носил мундиры наподобие гусарских.
Между прочим, в знаменитом романе А. Дюма-ст. "Граф де Монте-Кристо" в полк спаги отправился служить сын Эдмона Дантеса и Мерседес - Альбер.
Эти части комплектовались посредством вербовки добровольцев среди местного населения североафриканских колоний Франции - Алжира, Марокко, Туниса, преимущественно арабов-берберов. До 20% личного состава (ок. 25% с учетом комсостава) составляли французы - искатели приключений и восточной экзотики, но в основном белые уроженцы колоний, так называемые Pied-Noir. Не редкостью среди спаги были выходцы из североафриканской еврейской диаспоры. Офицерами и младшими командирами преимущественно являлись кадровые военнослужащие-французы; однако французская колониальная система, предусматривавшая вовлечение в управление коллаборантов из местной элиты, позволяла спаги-мусульманину выслужиться вплоть до капитана.
Алжирские спаги Франции, начало ХХ в.
С преданностью цепных псов, насмерть грызущихся за того, кто их кормит, спаги сражались за Францию во множестве колониальных войн и конфликтов XIX-XX вв., в Крымской, Франко-Прусской и Первой мировой войнах. Во время последней их ряды впервые стали пополнять мобилизованными из Алжира. В связи с общей либерализацией французского общества в межвоенный период в полках спаги ввели обязательную квоту на комсостав мусульманского происхождения. Служба в эскадронах спаги считалась среди берберских племен довольно почетной и даже наследственной, сыновья ветеранов часто занимали их место в строю. Еще одним серьезным ресурсом для пополнения были полукровки франко-арабского происхождения, для которых это был способ получить более уважаемый статус. Довольствие спаги, в первую очередь денежное и вещевое, было на порядок стабильнее, чем у иностранных легионеров. У последних в XIX - первой трети ХХ в. имелась огромная разница между обещанным, положенным по уставу и фактически выданным на руки; это зафиксировали, в частности, русские мемуаристы Легиона (Э.Н. Геоцинтов. "Белые рабы"). С началом Второй мировой войны Франция привычно воззвала к своим колониальным солдатам: "К оружию!", а они привычно ответили: "Есть!" на ломаном французском, который быстро усваивали в казармах.
Спаги в конном строю и истребители Девуатин D-520 в период мобилизации французских войск в Северной Африке, осень 1939.
Помимо частей, пошедших на комплектование 6-й легкой кавалерийской дивизии, осенью 1939 - весной 1940 г. в метрополию было направлено 3 бригады спаги двухполкового состава; в каждой из бригад примерно по 2 600 чел. В отличие от механизированной и бронированной собственно французской кавалерии, эти "всадники пустыни" оставались классическими конными частями. Сочетавшие элементы традиционного боевого стиля воинов-берберов с организацией регулярной кавалерии, спаги были отличными колониальными солдатами, прекрасно сражавшимися против всевозможных повстанцев и полуповстанцев, однако к "правильной" европейской войне они были подготовлены слабее. Французское командование использовало период "странной войны", чтобы наскоро натаскать их в этом отношении, однако многочисленные пробелы все равно остались. Например, многие из рядовых спаги ориентировались на "цивилизованной" густо застроенной местности не лучше, чем средний европеец в пустыне. Укрываться от авиации они также совершенно не умели; хотя это общая беда всех кавалеристов Второй мировой.
Кавалерист-спаги во Франции, начало 1940 г.Он носит свои экзотические форму одежды и снаряжение, а коню уже досталась сбруя общекавалерийского образца.
Бригада спаги по состоянию на начало мая 1940 г. организовывалась из двух полков, каждый в составе четырех сабельных эскадронов, сведенных по два в две "группы эскадронов". В эскадроне по штатам насчитывалось 5 офицеров и старших унтер-офицеров (аджюданов, фр.) и 172 солдата и младших командира, конные все. Большинство огневых средств усиления придавались на уровне группа эскадронов/эскадрон. Первая группа эскадронов полка располагала артвзводом из двух французских противотанковых пушек, вернее, пушечек SA34 калибра 25 мм, а вторая - одной 25-мм противотанковой пушечкой и 37-мм пехотным орудием Mle 1916. Еще две 25-мм пушечки могли придаваться всей бригаде в качестве противотанкового взвода. Французские военные историки упоминают и о варианте объединения всей артиллерии полка спаги в пятый эскадрон - поддержки. На каждый эскадрон полагались один 60-мм миномет и два станковых пулемета Гочкисса. Все огневые средства были на конной тяге или во вьюках. Бригады спаги, в отличие от лучших колониальных полков, составивших 6-ю легкую кавдивизию, были укомплектованы по остаточному принципу. В ряде частей был высок удельный вес мобилизованных в Алжире резервистов. Обеспечение тяжелым оружием было неравномерным, и бригады делили имевшееся между собой из "корпоративной солидарности". Так, 3-я бригада спаги передала часть орудий, минометов и пулеметов двум другим. Вообще, 3-я бригада оказалась вооруженной хуже всего. Ее бойцы, едва ли не единственные во французской кавалерии, "донашивали" карабины Бертье Мушкетон Mle 1916 времен Первой мировой войны. Остальные части уже были перевооружены более современными винтовками MAS-36. При этом именно на долю 3-й бригады спаги выпало сражение за Ла Хорнь 15 мая 1940 г., в котором одно из ее подразделений действовало в конном строю.______________________________________________________М.Кожемякин.
Это не статуя высокомерного средневекового кондотьера (хотя монументальности не занимать) и не фотография современного веселого реконструктора исторического фехтования (хотя в железе по самые брови). Имею честь представить - "ардито" (ardito - итал: храбрец, с отчетливым оттенком безбашенности), боец штурмового подразделения вооруженных сил Королевства Италии времен Первой мировой войны.
История отрядов "ардити" (arditi, мн. ч.), ставших в Италии 1917-18 гг. героями эпических историй и любимцами официальной военной пропаганды, начиналась (как и боевой путь очень многих сил специальных операций всех времен и народов) с инициативы полевых командиров и извечной привычки природных храбрецов (хищников, охотников - как вам будет угодно) собираться в ватаги.
В 1916 г. официальное название "Военных ардити" (Militare arditi) и постоянный статус получили команды добровольцев, создававшиеся в итальянских фронтовых частях для того, чтобы идти под огнем врага на острие атаки, проделывать проходы в проволочных заграждениях и первыми врываться на позиции австрийцев, забрасывая их гранатами, оглашая устрашающими воплями и прыгая в окопы с кинжалами наголо. К разведке "ардити" также привлекались, но не дублировали команды фронтовых разведчиков. "Разведчик - змея, ардити - дракон" - поговаривали солдаты, нашедшие по-итальянски живописное сравнение. Вполне очевидно, вскоре появился инициативный боевой офицер с репутацией отчаянного смельчака, которому пришла резонная идея выделить отряды "ардити" в особый род штурмовой пехоты. А заодно и разбавить их саперами. Взрывать "ардити" приходилось очень часто, и нередко вместе с австрийскими укреплениями взлетали в воздух сами смельчаки, так что нужны были профессионалы в этой области.
Вот - этот офицер, "отец ардити" полковник Джузеппе Басси (Giuseppe Bassi), внук и тезка одного из соратников Гарибальди, что для карьеры в Италии немаловажно:
В 1917 г. 33-летнему Басси, тогда еще майору, удалось добиться согласия командования на создание регулярных Штурмовых подразделений "ардити" (Reparti d’assalto), ловко использовав аргумент "догнать и перегнать противника". "Сеньоры, у германцев есть их ужасные Sturmtruppen, и разведка доносит, что австрияки формируют что-то подобное, а у нас ничего нет, Мамма-Миа, как же это возможно?!" Итальянский генералитет в данном случае показал себя с вполне адекватной стороны, и в том же году на фронте в Северной Италии на поля сражений вышли более двух десятков (данные рознятся - 22, 23 или 27; в теории - по одному на корпус) отрядов "ардити", увешанных взрывчаткой, устрашающего вида ножами и в броне железной:
Подразделения "ардити" могли насчитывать до 30 офицеров (но не менее 13 штатных офицерских должностей) и от 350 до 700 бойцов (по штатам, которые, впрочем, редко соблюдаются не только в Италии - около 400 штыков) каждое. Они имели примерно батальонную структуру. Рота "ардити", которых могло быть в отряде от одной до четырех, состояла из нескольких (до четырех) штурмовых взводов (Plotone d'Attacco), взвода специалистов (Plotone Specialisti) с двумя ручными пулеметами, саперным отделением и отделением связи, и - не всегда - взвода огнеметчиков (Plotone Lanciafiamme). Отряду должна была придаваться "рота оружия" (Compagnia Complementi), вооруженная двумя станковыми или ручными пулеметами и двумя траншейными бомбометами, нередко - за счет обычного грешного пехотного полка, на фронте которого действовали штурмовики. В основном "ардити" формировались из военнослужащих элитной легкой пехоты - берсальеров и альпийских стрелков, а также из саперов. Главной "фишкой" снаряжения "ардити" была траншейная броня модели Фарина, якобы не пробивавшаяся 6,5 мм пулей винтовки "Манлихер-Каркано". На самом деле эти панцири выпускались различными производителями и в разных модификациях, толщину имели неодинаковую и очень даже часто не держали пулю. Облегченная и основная модели брони Фарина из коллекции Музея инфантерии (?) в Риме:
К "легкой" броне полагался стандартный адриановский стальной шлем, ставший чуть ли не символом Первой мировой, а вот "полный комплект" дополняла штурмовая каска... Обратите внимание на толщину забрала - его, похоже, реально никакая пуля не возьмет!
Свои варианты траншейной брони были у нескольких стран-участниц Первой мировой... Вот, например, французы, германцы и британец в этих внуках кирас - дедушках бронежилетов:
...Но только итальянское изделие настолько напоминало средневековые аналоги! "Ардити" с броневыми щитами:
Разумеется, "ардити" не всегда ходили в атаку в этих громоздких железяках. Их основной ударной силой были гранатометчики и саперы-взрывники. В стандартную экипировку бойца входило до двенадцати (а реально - сколько влезет!) ручных гранат в сумке, на поясе и в карманах, при чем активно применялись самодельные и трофейные образцы. Кроме того, за каждым взводом "ардити", сгибаясь под тяжестью своего смертоносного груза, ковыляли в атаку подносчики боеприпасов с 150-ми запасными гранатами в "фабричной расфасовке". Каждому "ардити", от командира отряда до повара, полагался боевой кинжал, ставший вторым после брони, а, быть может, и первым "фетишем" этого рода оружия. Кинжал в зубах - классическая "стойка" "ардити" в память о битве при реке Пьяве в 1918 г., где бойцы этих отрядов, атакуя австрийцев, бросились вплавь на другой берег, держа оружие над головами и клинки в зубах... Без брони, ясное дело.
Изображение кинжала и вензель короля Италии Виктора Эммануила III стали эмблемой этого рода оружия. Якобы такая нашивка носилась "ардити" на левом рукаве, но по фотоматериалам это не прослеживается. Кстати, итальянские фашисты Муссолини позднее позаимствовали зловещее приветствие высоко выкинутыми вверх ножами именно из обихода "ардити"... Стрелковое оружие было представлено в основном облегченными карабинами Truppi speciali ("Специальных войск") системы Манлихера-Каркано, изначально предназначавшимися для артиллеристов, военных инженеров и т.п., а также различными пистолетами и револьверами.
На этой фотографии трое "ардити" вооружены обычными пехотными винтовками Манлихер-Каркано обр. 1891 г.:
На каждый штурмовой взвод полагалось по два 9-мм пистолет-пулемета Villar Perosa (на фото - модель 1918 г.):
...А на этой фотографии бедолага в своих неудобных доспехах пытается управиться с траншейным бомбометом:
Весьма специфическим элементом снаряжения "ардити" были резаки для колючей проволоки на длинной рукоятке, к которым мог крепиться и штык, превращая этот инструмент в смертоносную пику:
Отбоя в добровольцах для "ардити" поначалу не было... Смельчаки со всей Итальянской армии наперебой просили о переводе в ряды "отважнейших из храбрых", несмотря на огромные потери в этих штурмовых отрядах, буквально выныривавших перед передним краем противника из дыма разрывов артподготовки (стараясь следовать сразу за огневым барражем, "ардити" часто "огребали" и от собственной артиллерии) и бросавшихся на колючую проволоку и пулеметы (задавить пулеметные точки противника - специализация "ардити"). Захватив плацдарм в позициях противника, "ардити" должны были удерживать его до подхода атакующих итальянских частей... А если таковые полегли под огнем и не сумели ворваться - держаться не менее 24 часов, чтобы сделать возможным успех дальнейших атак. Так было записано в их уставе! Учитывая это обстоятельство, девиз "ардити" - "O la vittoria, o tutti accoppati" ("Все вместе к победе или к смерти") не кажется преувеличением, даже учитывая итальянскую страсть к красочным эффектам... Постоянное балансирование на грани смерти могло настроить на этакий мрачно-патетический убийственный лад даже жизнелюбивого и незлобивого итальянца... Кстати, в 1918 г., когда добровольцы на героический убой в частях стали заканчиваться, командиры начали принудительно направлять в "ардити" наиболее неуправляемых и агрессивных солдат, создававших им проблемы. Как изменился после этого личный состав итальянских "штурмовиков" - объяснять излишне. Достаточно отметить, что австрийцы на завершающем этапе войны практически перестали сдаваться "макаронникам в железе" и, в свою очередь, прекратили брать "ардити" в плен. Какие бы расхожие оценки (не всегда верные) не заслужил итальянский солдат, "ардити" умели наводить шороху на австрийских позициях!
Полное боевое снаряжение "ардити" из собрания Музея армии в Париже и художественное изображение бойца этих подразделений:
Эмблемы "ардити" и итальянская открытка времен Первой мировой войны: "Все девушки любят "ардити"... Особенно их любила безжалостная "солдатская невеста" со стальной косой из крупповской стали...
"Десять заповедей ардити". Достаточно цветистый литературный текст, сочиненный генералом Франческо Саверио Грациоли: 1. Ардити! Ваше имя означает храбрость, силу и верность; ваша миссия — победа любой ценой. С гордостью показывайте всему миру, что никто не может сопротивляться Итальянскому солдату. Думайте о ценностях, которые вы защищаете с помощью вашей доблести: свобода ваших семей, красота вашей страны, богатства вашей нации. Это даст вам неукротимую силу. 2. Для победы важны не численность и вооружение: прежде всего дисциплина и смелость являются ценностями души. Дисциплина является самой красивой и самой высокой моральной силой; смелость — холодная, твёрдая, покажет врагу ваше превосходство всегда и везде. 3. Победа лежит за последней вражеской траншеей, в тылу; чтобы достичь её, используйте насилие и ум и не беспокойтесь, если в ходе нападения враг остаётся вне вашей досягаемости. Если враг окружает вас, окружайте врага. 4. Всегда пробуйте охватить то, что происходит на поле сражения, и стремитесь помочь товарищам в опасности. Когда вы чувствуете, что ситуация рискованна, бросайтесь вперёд снова и снова. 5. Нападая, используйте ваши ручные гранаты и кинжал — истинное оружие каждого ардити. Когда вы отвоевали местность, используйте вашу винтовку и ваш пулемёт. Защищайте ваше оружие, если хотите, чтобы оно защитило вас. Опережайте нападение врага нападением с использованием пулемётов. Тогда вы увидите, что вражеская атака слабеет и враг падает как подкошенная пшеница. 6. Если вы вышли врагу в тыл, приведите его в ужас и смятение; там один храбрый человек лучше ста трусов, итальянский ардити лучше тысячи вражеских солдат. 7. Вселите страх вашему врагу, заранее зная по опыту, что вы — ваше лучшее оружие; будьте уверены в себе, чтобы продлить вашу славу. Будьте свирепы по отношению к врагу, который стоит перед вами. Будьте великодушны по отношению к поверженному врагу. 8. Если вы ранены или отстали от своих, ваша обязанность — передать новости вашему подразделению и попробовать добраться до ваших товарищей любой ценой. 9. Не стремитесь ни к какой другой награде, кроме улыбок красивых итальянских женщин, которых вы с храбростью защищаете. Они покроют вас цветами и будут дарить вам поцелуи, когда вы вернётесь с победой, гордясь своим мужеством, возлюбленным сыном великой Италии. 10. Вперёд в сражение! Вы — лучший пример гения наших людей! Все страна смотрит на вас во время вашей смелой атаки.
Подразделения "ардити" Первой мировой были расформированы в 1920 г. Подобно многим ветеранам сил специальных операций иных стран и эпох, не все итальянские штурмовики нашли гармонию в мирной жизни. Среди боевых формирований политических радикалов - фашистов, анархистов, левых социалистов, борьба между которыми захлестнула Италию, а также в отрядах итальянских коммунистов, было немало бывших "ардити"; символику и название этих прославленных бойцов все они активно эксплуатировали... Интересно, успевали ли узнать друг-друга вчерашние боевые братья из траншей под Капоретто и на реке Пьяве, сталкиваясь лицом к лицу в кровавых уличных схватках за то, кому владеть Италией?..
Эмблема "Народных ардити" (Аrditi del popolo) - антифашистских отрядов левых сил Италии, созданных в 1921 г.:
Весьма неожиданно встретить "мертвую голову" среди символики антифашистов? Не будем забывать, это один из символов анархистского движения.
К слову сказать, в составе Королевского военно-морского флота Италии также были сформированы отряды "Морских ардити" (Arditi nuotatori). Если накопаю материала по ним - обещаюсь отписаться. __________________________________________________________Михаил Кожемякин.
"Серрано" - коллективное имя португальского солдата, по аналогии с британским "томми", французским "пуалю" и немецким "гансом". Форма множественного числа - "серранос". Так их запомнили на Западном фронте Первой мировой, где они сражались в 1917-18 гг. на стороне Антанты - сражались не хуже других и, наверное, сами не понимая ради чего и из-за чего. Краткая история участия Португалии в Первой мировой войне легко доступна любому, имеющему доступ к "всемирной паутине" и несколько минут досуга. - ЗДЕСЬ. Однако для многих сам факт того, что португальские солдаты сражались на Великой войне до сих пор является откровением, и на их памяти плотным слоем лежит пыль забвения. Так из-за чего же бедолаги-"серранос" отправились на Мировую войну?
Накануне "рокового года Европы" - 1914-го - Португалия была одной из наиболее слаборазвитых аграрных европейских стран. Ее вооруженные силы, для которых серьезной финансовой проблемой стал даже переход с яркой формы XIX в. на хаки (в португальском исполнении - серо-голубого цвета), могли гордиться разве что многовековыми традициями.
Португальская армия в начале ХХ в.
Гвардейский почетный караул
Пехота на учениях
Артиллерия
В память от гордого средневекового прошлого Португалия (республика с 1910 г.) унаследовала существенно сократившиеся колониальные владения (Мозамбик, Ангола и Гвинея-Бисау в Африке, плюс кое-что по мелочи в Индии, Океании и на затерянных в Тихом и Индийском океанах островах) и тесные (даже слишком) экономические и политические связи с Великобританией. Португалия под явным нажимом британской дипломатии вступила в кровавую игру великих держав, где ей светило положение не выше третьестепенной фигуры, а ее доблестные "серранос" вообще шли за разменные пешки. Реально сыграть стратегическую роль этот новый союзник Антанты мог только в Африке, где португальские колонии Ангола и Мозамбик очень удобно фланкировали германские владения в Юго-Западной и Юго-Восточной Африке. Между прочим, разжигаемые германской агентурой пограничные племенные конфликты начались там уже с 1914 г., когда Португалия под давлением Лондона перерезала сражающимся германским колониям снабжение. Туда накануне вступления в войну португальцами было переброшено подкрепление численностью более 3 000 штыков.
Португальские войска высаживаются в Анголе.
Полный разрыв с Германией наступил 23 февраля 1916 г., когда по требованию все той же Великобритании португальское правительство интернировало в своих портах около четырех десятков германских и австро-венгерских судов "с грузами, командой и всем инвентарем". 9 марта того же года последовало взаимное объявление войны между Португалией и Германией (немцы первые начали!!), а 15 марта аналогичный "обмен любезностями" состоялся у Лиссабона с Веной. С остальными державами Центрального блока, Османской империей и Болгарией, португальцы регулярных дипломатических сношений не поддерживали, так что, можно считать, состояние войны возникло de facto. "Мяска, мяска пушечного, свеженького, португальского на Западный фронт!" - плотоядно возопила Антанта. "А что, чем мы хуже других?" - ответила Португалия и "воззвала к своим храбрым сынам". "Есть!" - взяли под козырек "серранос" (у армии в таких случаях нет выбора, если у нее он бывает вообще) и засобирались на Великую войну. Первую европейскую войну Португалии (гражданские не в счет, их-то как раз было в достатке) со времен Наполеоновских. Запрос на участие португальских войск в общеевропейской мясорубке формально поступил от Британской короны (от кого же еще?!) 15 июля 1916 г., и 22 июля на него последовал отнюдь не формальный ответ: Португалия обязалась сформировать для фронта Португальский экспедиционный корпус (Corpo Expedicionário Português) в составе трех пехотных дивизий и самостоятельного артиллерийского соединения. 7 августа национальный парламент утвердил штаты корпуса - 55 тыс. штыков пехоты и тысяча артиллеристов, которые следовало укомплектовать частично кадровыми военнослужащими, частично - призванными в строй резервистами и отправлять во Францию по мере готовности - партиями по 4-5 тыс. военнослужащих. Первым командующим корпусом был назначен генерал Жозе Нортон де Матуш (José Norton de Matos), о котором современники свидетельствуют: это был довольно мягкий для кадрового военного человек, искренне любивший своих солдат и заботившийся о них, неплохой военный администратор, но как командир зачастую испытывавший "дефицит решимости".
Жозе Нортон де Матуш
По всей Португалии закипела мобилизационная и военно-учебная работа. "Серранос", в абсолютном большинстве - простые крестьянские парни, поднимались от повседневного нелегкого труда, второпях прощались (многие - навсегда) и браво маршировали в казармы. От дьявольской канонады мировой войны, перемалывавшей где-то дивизию за дивизией, в тихую провинциальную Португалию долетали только неясные отголоски. Многим португальским военным предстоящее "путешествие во Францию" представлялось едва ли не развлечением...
Мобилизованные "серранос" идут на войну - еще в португальском боевом снаряжении
К вопросу о снаряге. Надо отдать должное британцам: они честно обеспечили нового союзника адекватным своему времени снаряжением и вооружением. Португальские пехотинцы отправились в траншеи Западного фронта вооруженные британскими винтовками "Ли-Энфилд", в британской "полевой сбруе" поверх собственного серо-голубого обмундирования и в знаменитых стальных шлемах, известных как "тазиках для бритья":
В 1916 г. Португалия начала производить и собственные каски довольно необычной формы - с ребристым корпусом:
В полевых лагерях "серранос" осваивали такие новинки, как ручные пулеметы "Льюис", о которых бедная армия Португалии раньше могла только мечтать:
Кстати, первые же бои показали, что пулеметчики из португальцев превосходные!
Новобранцы обучаются штыковому бою с британскими винтовками "Ли-Энфилд"
Тренировки по химзащите - необходимые в реалиях Первой мировой
Согласно подписанной 3 января 1917 г. португальско-британской конвенции, Португальский корпус поступал в оперативное подчинение Британских экспедиционных сил. Забегая вперед отметим, что он был включен в состав Первой британской армии. 7 января 1917 г., по просьбе французского правительства, учетшего насущные нужды прожорливого Западного фронта, дополнительно к Португальскому экспедиционному корпусу для отправки на войну в Португалии был сформирован также Отдельный корпус тяжелой артиллерии (Corpo de Artilharia Pesada Independente), штатным составом 25 батарей. В феврале 1917 г. первые контингенты португальских войск стали прибывать морем во французский порт Брест.
Наскоро сходив в положенное на берегу увольнение и попробовав французского вина и доступных ласк портовых французских красоток, "серранос" грузились в поезда, уносившие их в прифронтовые базовые лагеря.
Путь к фронту завершался пешим маршем непосредственно на позиции, во время которого наивным парням с Пиренеев наконец начинало открываться подлинное омерзительное лицо мировой войны... Первые португальские солдаты черпнули зловонной окопной грязи переднего края своими ботинками 4 апреля 1917 г., и тогда же первый из них был сражен пулей германского снайпера. Рядовой Антонио Гонсалвеш Курадо (кстати, не крестьянин, а студент-доброволец) стал первым португальцем, убитым на Западном фронте. История еще со времен Троянской войны часто сохраняет имена павших первыми, чтобы забыть о тысячах последовавших за ними во тьму... К 30 мая на позициях была развернута первая португальская бригада, к 10 июля - Первая дивизия корпуса, начали прибывать части Второй дивизии.
Португальские солдаты на позициях
Кавалерист (обратите внимание на палаш, пристегнутый к седлу) доставил донесение в штаб корпуса
Поначалу прибытие на фронт "смешной армии" вызвало у противостоявших португальцам германских войск типично тевтонское высокомерное презрение. Однако все попытки наскоком сбить португальцев с позиций в июне-июле стабильно заканчивались тем, что "гансы" крепко получали от "серранос" по зубам, а затем еще под зад: португальцы успешно отбивали все немецкие атаки и пылко контратаковали отступающего неприятеля. Испробовав португальские войска в бою, германцы стали подходить к своему новому противнику серьезнее, и в августе-сентябре 1917 г. были предприняты несколько атак "в строгих правилах искусства" - с сильной артподготовкой и идущими на острие удара батальонами Stosstruppen (специальных штурмовых частей). После ожесточенных боев португальцы отразили их все, и в газетах далекого Лиссабона с восторгом заговорили о первых героях войны - молодых лейтенантах, поднявших роту в решающую контратаку, захвативших пленных, сразивших в рукопашной схватке в траншее немецкого командира штурмовой группы... Надо сказать, что честолюбивые отважные юные офицеры в этот период сумели стать героями и для своих солдат, вплоть до того, что первую линию обороны на португальском окопном жаргоне стали именовать "позицией младших лейтенантов".
Португальский и британский (шотландец) солдаты конвоируют германского пленного
Осенью 1917 г. численность португальских войск во Франции достигла почти 60 тыс. чел. В составе Португальского корпуса действовали две полноценные пехотные дивизии, каждая по три бригады (в бригаде - четыре пех. батальона и 75-мм мортирная/минометная батарея) плюс части дивизионного подчинения (одинаковые в обеих дивизиях) - три артдивизиона, три пулеметных батальона, три 152-мм мортирных батареи, три инженерно-саперные роты, тяжелая мортирная батарея, кавэскадрон, телеграфная рота и автомобильный батальон. В корпусном подчинении находились батальон мотоциклистов, инженерный батальон и службы тыла, а португальский железнодорожный батальон и артиллерийское соединение из десяти тяжелых гаубичных батарей перешли в распоряжение британского командования. 5 ноября командовании Португальского корпуса доложило о полном принятии ответственности за "Португальский сектор" фронта - 18-километровую (на 6 км. больше, чем планировалось) полосу передовой и три эшелона обороны.
"Серранос" в 1917 г. Рисунок фронтового художника
Однако главные испытания для Португальского корпуса были еще впереди. Французская зима кажется мягкой и малоснежной только из окна уютного номера в отеле. А в промерзших траншеях и сырых блиндажах несчастные "серранос" тряслись от холода в своих "демисезонных" шинельках и фуражках. Им, выросшим в теплой приморской стране, довелось испытать все тяготы окопной жизни на Западном фронте. К весне 1918 г. потери в личном составе Португальского корпуса достигли 18% - подавляющее большинство из них от простудных заболеваний и даже обморожений. Как выяснилось, многие португальские солдаты просто не владели элементарными навыками профилактики переохлаждение в полевых условиях. Как результат, начал катастрофически быстро падать боевой дух "серранос", у которых и до этого-то было туго с мотивацией: разве что показать, что они солдаты не хуже других... Были зафиксированы многочисленные случаи неповиновения приказам, когда солдаты не желали выходить из блиндажей на дежурство, и даже целые подразделения отказывались возвращаться с кратковременного отдыха под крышей на передовую. Португальские офицеры, сами жестоко страдавшие от холода, проявляли в таких случаях удивительное терпение, прибегая к дисциплинарным взысканиям лишь в крайних случаях и даже "покрывая" своих подчиненных перед британцами. В принципе, это феномен характерный для многих армий малых стран, где "соседские" отношения между офицерами и солдатами, даже несмотря на сословные и классовые различия, нередко дублируют служебные... Впрочем, несмотря на свое тяжелое положение, португальцы сумели удержать занимаемые позиции, отразить мартовское немецкое наступление (при этом 4-й батальон вернул свои утраченные траншеи штыковой контратакой) и провести несколько успешных диверсий против обороны противника. С наступлением весны усталость в португальских частях стала сказываться еще сильнее, тем более, в отличие от французов и британцев, невезучим "серранос" было нечего рассчитывать на отпуск с позиций. Замена или пополнение из Португалии не прибывали, хотя там в готовности стояла Третья пехотная дивизия. С вступлением в войну США британские корабли были заняты перевозкой американских войск, и о "каких-то там чесночных португальцах" попросту забыли. Кульминацией недовольства "серранос" стал мятеж в имевшем до сих пор отличную боевую репутацию 4-м батальоне. После этого командование было вынуждено снять с позиций Первую португальскую дивизию и отвести ее в тыл на отдых. Вторая дивизия, которая еще через силу держалась, была влита в состав Одиннадцатого британского корпуса. Командир корпуса генерал Ричард Хакинг (Richard Haking), толковый командующий, немедленно лично проинспектировал приданные ему иностранные войска и пришел к обидному для португальцев, но объективному выводу: "Эти оборванцы никуда не годятся! Их надо менять. (These beggars are no good! To be replaced.)"
Cэр Ричард Хакинг с представителями генералитета Португалии; не совсем ясно, довольны ли стороны межсоюзническими отношениями, но все вежливо улыбаются
Отвод Второй португальской дивизии в тыл был запланирован на 9 апреля. Но ему так и не суждено было состояться. 9 апреля 1918 г. началось мощное германское наступление, вошедшее в историю Первой мировой войны как битва на Лисе. С рассветом до 1 700 стволов германской артиллерии принялись изрыгать огонь и смерть на позиции британского Одиннадцатого корпуса. Два часа тяжелые снаряды перепахивали оборону португальцев, которые могли огрызаться огнем только 88 орудий. А затем на прорыв двинулись восемь германских дивизий... Справедливости ради надо заметить, что только четыре из них были полноценными пехотными, три - резервными и одна - "эрзац" (к последнему году войны завелись в армии кайзера и такие!). Но с деморализованных войной и оглушенных канонадой "серранос", которых наступавшие превосходили по численности в пять раз, хватило и этого. Кое где немецкие штурмовые батальоны легко преодолели оборону, в других местах португальские части оказали отчаянное сопротивление... Португальские батареи мужественно продолжали вести огонь до тех пор, пока германская пехота не ворвалась на их позиции... Командир 5-й португальской бригады полковник Мануэль Мартинш (Manuel Martins) погиб с винтовкой в руках, защищая свой КП... Общей картины боя это не изменило: за четыре часа сражения Вторая португальская дивизия перестала существовать как боевая сила. Ее остатки в полном беспорядке отступили за фронт британских частей. Потери составили 327 офицеров и 7 028 нижних чинов, то есть 35% от ее состава. Показательно, что из этой печальной статистики убиты были всего около 400 чел, а в плену оказались более 6 тыс. португальских бойцов. То есть фактически имела место массовая сдача в плен совершенно утративших волю к борьба "серранос", чего с ними ранее не случалось. Германская пропаганда с удовольствием ухватилась за выигрышную тему, тиражируя фотографии подавленных и измотанных португальских пленных:
Те же, вперемежку с пленными британцами
При этом прорыв тех же самых восьми германских дивизий вскоре успешно "захлопнули" всего две британские. Расклад по-любому неутешительный для уязвимой пиренейской гордости португальцев ... Хотя обвинять в этом простых "серранос", доведенных войной до крайней степени усталости и отчаяния, никак не приходится. Как всегда бывает в таких случаях, официальная Португалия на фоне поражения нашла отдушину в прославлении индивидуального героизма. Вот, например, простой крестьянский парень Анибал Аугушту Мильяиш (Aníbal Augusto Milhais), кадровый солдат 1915 г. призыва, пулеметчик.
Со своим верным "Льюисом" Анибал прикрывал отход роты так умело, что германским "штурмтруперам" (а это были смелые и тертые ребята, испытанные бойцы) показалось, что они имеют дело с целым взводом. Сумев уйти от преследования, легко раненный, он три дня скитался по нейтральной полосе, утоляя жажду водой из луж и периодически вступая в бой с германскими патрулями. На третий день немецкий отряд загнал совсем уже обессиленного Анибала в болото, где, кроме него, барахтался оторвавшийся от своего разведывательного дозора офицер шотландского полка. Вдвоем они сумели выбраться из топи и выйти к своим, где шотландец с гордостью представил командованию португальского "солдата, который стоит тысячи". Под этим несколько хвастливым прозвищем скромный пулеметчик и вошел в военную историю Португалии... строевым шагом!
Анибал Аугушту Мильяиш (средний в первом ряду) среди других португальских солдат, награжденных за сражение на Лисе; и его награда - высокий португальский Орден Башни и Меча (и французским Почетным легионом был отмечен!)
Однако для высших военных чинов Португалии, в отличие от газетчиков и общественности, поражение Второй дивизии было бесспорным и бесспорно унизительным. Последовал неизбежный поиск виноватых, приведший к смене командующего остатками Португальского корпуса. Команду над ним (не в лучшем состоянии) принял опытный генерал Томаш Антониу Гарсиа Розаду (Tomás António Garcia Rosado), который вступил в должность 25 августа 1918 г.
Томаш Антониу Гарсиа Розаду
Следующие несколько месяцев войны стали для "серранос" странной смесью долгожданного отдыха и позора. Британское командование отвело их в тыл, где применяло как "негодные для фронта части" для инженерно-строительных работ и охраны коммуникаций. Первая дивизия в прежнем составе еще успела в июне 1918 г. совершить краткий "выезд" на фронт в качестве временной подмены при смене одной из британских дивизий другой. В сентябре генерал Розаду энергично взялся за переформирование Португальского корпуса с целью вернуть ему боеспособность. Из наиболее проверенных частей он планировал создать три пехотные бригады по три батальона каждая. В октябре 1918 г. первые четыре батальона были готовы. Им довелось принять участие в завершающей стадии решающего "Стодневного наступления" войск Антанты, принудившего Германию к капитуляции. В последний раз в Первой мировой войне "серранос" дрались 11 ноября 1918 г. в Бельгии, атакуя отступающие германские части при переправе через реку Шельда. А потом наступил мир.
Португальский солдат на фронте приветствует заключение перемирия
В Первой мировой войне Португалия потеряла 8 145 человек убитыми, 13 751 ранеными и 12 318 пленными или пропавшими без вести. Из этого числа на долю Португальского экспедиционного корпуса на Западном фронте приходится 2 160 погибших, 5 224 раненых и 6 678 пленных, остальные стали жертвами боевых действий в колониях и на море. Во Франции в память об отважных и многострадальных "серранос", сражавшихся там на чужой войне, остались скромные солдатские каменные кресты на нескольких военных кладбищах и скупые строки признательности на граните военных мемориалов. _____________________________________________________________________________Михаил Кожемякин.
