Чтобы осознать всю глубину этой революции, давайте перенесемся на 15 тыс. лет назад. К тому времени человек уже заселил все континенты, кроме Антарктиды. От австралийских пустынь до арктических льдов, каждый человек, независимо от места проживания, выживал за счет добычи пищи — охоты и собирательства. Люди изобрели множество методов выживания, адаптированных к самым разным условиям окружающей среды.

Но в период между 11 тыс. и 10 тыс. лет назад начали появляться новые технологии, связанные с земледелием. Земледелие открыло людям доступ к большему количеству пищи и энергии, что привело к быстрому росту населения и формированию крупных сообществ — деревень, поселков и, в конечном итоге, городов. Этот процесс ознаменовал собой новый уровень сложности человеческого существования.

Переход к сельскому хозяйству стал первым шагом в культурной революции, которая навсегда изменила человеческое общество и направила наш вид по пути, ведущему к поразительной сложности современного мира. И одним из важнейших этапов этого процесса стало возникновение крупных поселений, таких как Чатал-Хююк и Иерихон.

Среди множества факторов, объясняющих переход к земледелию и возникновение крупных поселений, ключевую роль сыграло изменение климата, произошедшее в конце последнего ледникового периода. Около 13 тыс. лет назад, с началом эпохи голоцена климат стал более теплым и стабильным, ландшафты преобразились.

Леса распространились по степям, вытеснив крупных животных, таких как мамонты и бизоны. По мере того как стада этих гигантов мигрировали на север, люди стали зависеть от более мелкой дичи — кабанов, оленей, кроликов, а также от новых видов корнеплодов и семян.

Эти изменения особенно ярко проявились в Плодородном полумесяце — регионе, простирающемся вдоль восточного побережья Средиземного моря, через горы Турции и северного Ирака, и далее на юг, вдоль возвышенности между Ираком и Ираном. По всему Плодородному полумесяцу изменение климата способствовало распространению мелкой дичи и теплолюбивых злаков. Здесь они могли процветать, орошаемые лишь дождями. Такое изобилие пищи привлекло и людей.

Около 11 тыс. лет назад, на заре новой эпохи, когда ледяные оковы отступили, а климат Земли обрёл невиданную стабильность, человечество вступило на неизведанный путь. Кочевой образ жизни, веками определявший судьбу наших предков, начал уступать место оседлости. Две силы подтолкнули этот поворотный момент: благодатные изменения в природе и неумолимое давление растущего населения.

В землях Плодородного полумесяца, возникли настоящие оазисы пищевого изобилия. Поэтому здесь, в сердце современного Израиля, Иордании, Ливана и Сирии, зародилась натуфийская культура – первые ростки оседлой цивилизации.

В 1928 году пришла пора вернуться из глубины веков людям, которых мы условно именуем как натуфийцев. Именно в долине Вади-эн-Натуф, на севере Израиля, археологи обнаружили следы древнего народа, чья жизнь была тесно переплетена с дарами этой земли.

Археологический объект натуфийской культуры Эль-Вад расположен на горе Кармель в Израиле и включает пещеру Эль-Вад (также известную как Мугарат эль-Вад или пещера Нахаль) и террасу Эль-Вад, находящуюся прямо перед пещерой. На основе останков одного из погребённых в пещере Эль-Вад натуфийцев была выполнена цифровая лицевая историческая реконструкция внешности древнего человека. Она в свою очередь была использована мной для создания этих иллюстраций.

Натуфийцы оседали в постоянных поселениях, возводя небольшие дома из камня и глины. Они собирали дикие злаки, щедро рассыпанные по полям, и охотились на животных (вроде газелей), чьи стада бродили по окрестным холмам. Их орудия труда, хотя и не отличались особой сложностью, несли на себе отпечаток новаторства. Каменные серпы, с острыми, как бритва, лезвиями, использовались для сбора богатого урожая дикорастущих зерен. Собранное зерно подвергалось тщательной обработке, о чем свидетельствуют многочисленные ступки и ручные жернова. А ещё у них был бритвенно-острый вулканический обсидиан из далёкой Анатолии! Также в Айн-Маллахе обнаружили раковины моллюсков из реки Нил, что в Египте.

Натуфийцы не только собирали и охотились, но и создавали сложные социальные структуры. Появление кладбищ, где покоились останки их соплеменников, свидетельствует о развитии духовных верований и представлений о загробной жизни. Некоторые захоронения выделялись личными украшениями, такими как головные уборы, браслеты и бусы, указывающими на особый статус погребённых в среде в целом равноправных людей. Лишь избранные удостаивались чести быть похороненными именно так, что говорит о некой социальной иерархии, пронизывающей натуфийское общество.

В уже упомянутом сирийском поселении Айн-Маллаха археологи обнаружили неопровержимые доказательства того, что постепенно рацион натуфийцев стал состоять в основном из собранных и приготовленных зерновых культур. Охотники-собиратели превратились в собирателей. Скелетные останки жителей несли на себе следы преимущественного потребления ячменя и пшеницы – кариес, поразивший их зубы, был расплатой за изобилие.

Айн-Маллаха также свидетельствует о том, что богатая кормовая база привела к росту численности населения. Сбор дикой пшеницы, бобов, миндаля, жёлудей и фисташек вытесняли охоту на газелей и джейранов, реже добычей становились - олени, дикие быки, кабаны, онагры. В долинах рек ловили рыбу, и, даже, охотно ели змей и ящериц примерно. Но всё это затмевалось новым королём рациона - хлебом!

В Чёрной пустыне на северо-востоке Иордании на поселении Шубайка 1 люди пекли хлеб из диких злаков и корнеплодов. Но и это ещё не всё. Как насчёт пива? Анализ органических следов в каменных ступках, найденных в пещере Ракефет в юго-восточной стороне горы Кармель, показал, что натуфийцы производили пиво ок. 13 тыс. лет назад из пшеницы и ячменя ещё до того, как начали использовать их зерно для выпечки хлеба. Хотя, такое пиво было больше похоже на кашу, чем известный нам пенный напиток.

Керамический неолит
Ближний Восток, Иерихон
Кремневая пластина
Музей Израиля, Иерусалим
6,3 × 1,4 × 0,6 см, вес 8,1 г.

Этот небольшой фрагмент кремня был ключевым элементом успешного сельскохозяйственного сезона. Зерно составляло основу экономики, поскольку хлеб, который из него пекли, употребляли ежедневно.

Для жатвы пшеницы или ячменя использовали серпы, изготовленные из кремня и дерева. Вручную обработанные кремнёвые пластины, подобные этой, вставляли в деревянную рукоять и закрепляли с помощью клея.

Сплошное лезвие или отдельные зубцы обеспечивали острый край, необходимый для срезания стеблей. При работе кремень постепенно изнашивался, приобретая характерный блеск. Затупившиеся кремнёвые вставки можно было затачивать или заменять новыми.

Выбор кремня в качестве материала определялся несколькими факторами: его доступностью, простотой обработки и, самое главное, способностью эффективно срезать колосья.

Но всё это позволяло жить и размножаться. По сегодняшним меркам, поселение с населением в 200-300 человек может показаться небольшим, но для того времени это была одна из крупнейших человеческих общин. Демографическое давление, вызванное изобилием пищи, заставляло людей селиться более плотно, создавая первые подобия городов.

К 10 тыс. году до н. э. люди заселили большую часть Плодородного полумесяца. В некоторых районах земли стало не хватать, и общины оказались в «ловушке оседлости». Традиционный кочевой образ жизни, требующий постоянной миграции, стал невозможен. Человеческие сообщества должны были приспосабливаться к новым условиям, ограничивая численность населения, или придумать что-то новое.

Ранее в палеолите мигрирующие группы не могли позволить себе содержать слишком много младенцев или пожилых членов. Естественное ограничение рождаемости, а в некоторых случаях и жестокие меры, такие как инфантицид и эвтаназия, были суровой необходимостью для выживания.

Когда натуфийцы и подобные им общины решили осесть на одном месте, мир изменился навсегда. Прежние ограничения на рост населения исчезли. Стариков больше не нужно было оставлять на произвол судьбы, а рождение детей приветствовалось. Но у этой медали была и обратная сторона – перенаселение. Археологические раскопки на большинстве натуфийских стоянок свидетельствуют о демографическом давлении.

Ртов становилось все больше, а традиционные методы добычи пищи уже не могли прокормить всех. В Айн-Газале, близ Аммана, археологи обнаружили следы стремительного четырехкратного роста населения около 9 тыс. лет назад. Это создало такое сильное давление, что люди предпринимали отчаянные попытки увеличить запасы продовольствия, истощая природные ресурсы. В результате многие были вынуждены покинуть родные места в поисках лучшей доли.

Докерамический неолит В, ок. 7000 года до н.э.
Ближний Восток, Иудейская пустыня, Иерихон
Гипс, раковины и пигменты
Размеры: 22,5 см x 15 см
Музей Израиля, Иерусалим

Однако в некоторых поселениях люди нашли выход из тупика – они научились одомашнивать растения, освоив земледелие. Они сами сажали в землю часть собранных диких зёрен и могли занимать под пшеницу и ячмень новые земли. Даже такое примитивное сельское хозяйство позволило прокормить гораздо большее количество людей, и одним из мест этой великой революции стал Иерихон.

Переход к земледелию имел огромное значение. Натуфийский период сменился на эпоху докерамического неолита. Камень также определял орудия труда, но задачи у этих орудий дополнились переходом к производящему хозяйству: земледелию, а затем и скотоводству. И даже то, что люди ещё не умели производить керамическую посуду уже не могло остановить постоянного усложнения всей жизни первых земледельцев.

Изначально оседлость привела к появлению крупных поселений, а затем и первых городов, государств и империй. Но города и государства возникли лишь в тех регионах, где благоприятные природные условия позволяли создавать большие общины. Вместо того чтобы считать появление городов неизбежным, мы должны сосредоточиться на конкретных природных факторах, которые позволили некоторым поселениям расти и превращаться в города.

Существует множество примеров поселений, которые достигли значительных размеров, хотя причины этого не всегда ясны. Некоторые из них, возможно, были важными ритуальными центрами, имевшими духовное значение. Другие имели доступ к важным ресурсам, таким как соль. Третьи стали центрами торговли, контролируя обмен ценными товарами или занимая стратегически важное положение на торговых путях. Иерихон оказался удивительно устойчивым, так как сочетал в себе несколько этих преимуществ, а главное – обладал благоприятной окружающей средой.

Иерихон расположен в долине реки Иордан, на территории современной Палестины. Находясь на 250 метров ниже уровня моря, Иерихон является самым низко расположенным городом на Земле. Он известен в иудео-христианской традиции как место, где израильтяне под предводительством Иисуса Навина вернулись из египетского рабства. Библия повествует о том, как стены Иерихона рухнули от звука труб из бараньего рога. Но еще большее значение в истории этого древнего города имеют природные стены, окружавшие его.

Геологические стены Иерихона образовались в результате сейсмической активности, которая привела к образованию огромного разлома в земной коре, простирающегося от Палестины до Северо-Восточной Африки. Иерихон расположен в Иорданской рифтовой долине, образованной разломом между Африканской и Аравийской плитами. В результате разлома земля опустилась почти на километр, достигнув отметки 274 метра ниже уровня моря. На этой поразительно низкой высоте около 12 тыс. лет назад натуфийцы основали поселение, которое впоследствии стало Иерихоном.

Но что же привлекло людей в это место? Река Иордан, единственная крупная водная артерия, впадающая в Мертвое море, протекает всего в трех километрах к востоку от Иерихона. Город, расположенный в пятнадцати километрах к северу от Мертвого моря, надежно защищён горой Нево на востоке и Центральными горами на западе. Эти природные бастионы, возвышающиеся над городом, обеспечивали его безопасность.

Расположение Иерихона в самом сердце Палестины делало его идеальным местом для контроля торговых и миграционных путей, пролегающих вдоль этой благодатной долины. На протяжении веков это стратегическое преимущество делало Иерихон желанной целью для многочисленных завоевателей, которые видели в нем ключ к господству над Палестиной.

Однако, несмотря на важность природных укреплений и стратегического положения, главным сокровищем Иерихона был доступ к надёжным источникам воды. Этот жизненно важный ресурс, необходимый для выживания в суровых условиях пустыни, объясняет древность и непрерывность истории города. Иерихон расположен в оазисе, питаемом удивительно постоянным подземным источником, известным как Айн-эс-Султан. Этот источник не иссякал на протяжении 12 тысяч лет непрерывного проживания людей.

Каждую минуту из источника извергается почти четыре тысячи литров пресной воды. Первые земледельцы быстро освоили систему ирригационных каналов, направляя этот драгоценный ресурс на плодородные аллювиальные почвы. Именно это уникальное сочетание природной защиты, стратегического положения, богатой почвы, обилия солнечного света и, самое главное, воды, сделало Иерихон столь привлекательным и устойчивым местом для земледельцев на протяжении тысячелетий. Неудивительно, что Иерихон имеет такую долгую и богатую историю.

«оштукатуренный череп»
портретное изображение
Ближний Восток, Иерихон
Докерамический неолит Б
8500 - 7500 гг. до н. э.
человеческая кость (череп),
гипс, раковины моллюсков
17 × 14,6 × 11,2 см; 3,40 кг
Британский музей, BM127414

Археологи обнаружили не менее двадцати последовательных слоев поселений на месте Иерихона. Британский археолог Кэтлин Кеньон, проводившая масштабные исследования в 1950-х годах, искала город бронзового века, упомянутый в Библии как «город пальм». Однако ее раскопки обнаружили следы поселения, существовавшего задолго до бронзового века. Она искала следы Бога, а нашла колыбель цивилизации.

Траншеи археологов достигли остатков раннего земледельческого поселения площадью около половины гектара, датируемого примерно 9600 годом до н. э.. Дальнейшие раскопки выявили еще более древние слои, подтвердив, что это место и его окрестности было заселено натуфийцами, еще в 12 тыс. лет назад. Таким образом, Иерихон был назван самым древним непрерывно населенным поселением в истории человечества. Это признаётся далеко не всеми специалистами, но даёт нам весьма притягательный образ стабильности в океане хаоса и непредсказуемости.

Первые земледельцы докерамического неолита начали процесс одомашнивания дикой пшеницы двузернянки и ячменя: постепенно повышался процент зёрен, несущих ген, дающий устойчивость к осыпанию. Наличие этих двух злаков является еще одним значительным биологическим преимуществом этого региона. Из сотни одомашненных растений, от которых зависит жизнь человечества, пшеница является одним из самых важных.

В эпоху, когда заря цивилизации только начинала разгораться, одомашненная пшеница двузернянка, словно золотая пыль, накрыла Плодородный полумесяц, окутывая Западную Азию. Но время неумолимо, и в бронзовом веке ее место заняла пшеница обыкновенная, дающая сегодня более 620 миллионов тонн зерна, составляя около пятой части всего потребляемого человечеством продовольствия.

В течение тысячелетия, с 8350 по 7350 год до н. э., Иерихон, опираясь на всё новые достижения неолитизации, превратился в протогород, приютивший сотни или даже тысячи земледельцев. Поколения сменяли друг друга, принося с собой новые знания. Они одомашнили скот и создали странные сложные ритуалы, связанные с почитанием человеческих черепов.

Мы узнали об этом, когда археологи извлекли из тьмы небытия десять оштукатуренных черепов, скрытых под прахом времени. Кэтлин Кеньон нашла семь из них в тайнике под оштукатуренным полом, относящимся к периоду докерамического неолита Б. Два других черепа были найдены в 1956 году, а последний, десятый, – в 1981 году.

Оштукатуривание черепов, было способом почитания предков, распространенным и в других местах докерамического неолита B, таких как Айн-Газаль и Кфар-Ха-Хореш. После смерти человека, будь то мужчина или женщина, голову отделяли от тела и хоронили. Позже, словно проводники между мирами, живые извлекали черепа и воссоздавали черты лица с помощью гипса, символически возвращая ушедших. Раковины, заменяя глаза, смотрели из пустых глазниц. Некоторые черепа несли на себе до четырех слоев гипса, создающих маски с непокрытой верхней частью.

Земледельческие общины, ростки нового общества созидания, были более развитыми и организованными чем охотники-собиратели натуфицы. Теперь жители Иерихона жили в прямоугольных домах из глинобитных кирпичей, возведенных на каменном фундаменте. Каждый дом, словно маленький мир, состоял из нескольких комнат, расположенных вокруг центрального двора. Одна комната, сердце дома, была больше остальных и, вероятно, служила хранилищем припасов или, возможно, неким аналогом храма. В одной особенно большой комнате выделяющегося из прочих строения археологи обнаружили нишу в стене, где, вероятно, находился священный предмет – возможно, столб из вулканической породы, найденный неподалеку.

Башня Иерихона, каменный страж, возвышалась над городом, являясь символом эпохи докерамического неолита и протогорода. Она располагалась на западной окраине поселения рядом со стеной. Кэтлин Кеньон, верила, что башня была частью оборонительных сооружений. Однако, возможно, она служила и обсерваторией, одной из самых ранних из известных, местом где люди по-новому посмотрели в небо. Есть теория о том, что стена лишь защищала поселение от наводнений.

Башня, возведённая между 8300 и 7800 годами до н. э. из концентрических рядов необработанного камня имела слегка коническую форму, диаметр основания около 9 метров, а вершины – около 7 метров. Ее высота составляла 8,25 метра. Во время раскопок часть башни ещё была покрыта слоем штукатурки, намекая на ее былое великолепие. Вероятно, в древности башня была полностью оштукатурена, и сияла в лучах солнца. У основания короткий проход вел к закрытой лестнице - пути в неизведанное, а в проходе были обнаружены человеческие захоронения, но они были сделаны позже, чем время использования башни, как знак признания особенности этого места.

Башня Иерихона, относящаяся к докерамическому неолиту (PPNA), является частью древнейшей известной городской фортификационной системы. Она была построена внутри массивной каменной стены, которая считается одним из первых примеров монументальной оборонительной архитектуры.

Высота стены: около 3,6 м, толщина у основания – до 1,8 м. Высота башни: примерно 8,5 м, диаметр у основания – около 9 м, прямая каменная лестница из 22 ступеней, ведущая от основания башни наверх. До конца не ясно, была ли башня исключительно оборонительной или же имела ритуальное значение. Некоторые исследователи предполагают, что она могла служить: сторожевой башней (для наблюдения за окрестностями); символом власти (демонстрация силы общины); священным местом (например, связанным с культом предков или астрономическими наблюдениями).

Это сооружение – один из древнейших примеров монументальной архитектуры, свидетельствующий о высоком уровне организации общества уже в VIII тысячелетии до н. э.

Как каменная змея, вилась внутренняя лестница башни. Двадцать ступеней, каждая — широкий, гладко обтесанный блок - молчаливый свидетель минувших тысячелетий. Шаг за шагом, взбираясь по крутому склону в 60 градусов, почти вдвое превышающему наклон современных лестниц, можно было почувствовать дыхание истории. Массивные каменные плиты, покрывающие лестницу, хранили отпечатки сотен ног, следы на камне и следы во времени.

Внешняя лестница, устремленная к востоку, открывала взору захватывающую панораму. Десять тысяч лет назад, в день летнего солнцестояния, отсюда можно было наблюдать, как солнце, прощаясь с днем, погружается за коническую вершину горы Курунтул. Гора, возвышающаяся на 350 метров над Иерихоном, охраняла покой древнего города. И, возможно, именно ее очертания вдохновили строителей башни, придав ей схожую форму. Это было сооружение, поражающее современников своим величием и сложностью, сравнимое с египетскими пирамидами. Чтобы построить стену и башню сто человек должны были трудиться целых сто дней!

Иерихон, переживший тысячелетия, достиг своего расцвета в бронзовом веке. Новые мощные стены, возведенные для защиты от врагов, не смогли предотвратить катастрофу. Около 1550 года до н. э. город пал, оставив после себя лишь руины и загадки.

Уже более ста лет люди спорят о том, стало ли это разрушение эхом Иерихонской битвы, описанной в Библии. Согласно священному писанию, стены города рухнули от звука труб и боевого клича израильтян. Но археологические находки не совпадают с библейской хронологией, порождая сомнения и споры.

Несмотря на трагедию, Иерихон возродился, словно феникс из пепла, чтобы пасть под ударами завоевателей: ассирийцев, вавилонян, персов, каждый раз оставляя свой след в его истории.

Ханаан, Иерихон, Гробница 3,
«Погребение молодого воина»
(Kenyon - Jericho II FIg. 111,15)
средний бронзовый век IIA-IIB
2000 - 1500 гг. до н. э.
тип Мирон II (Miron II)
длина 15,9 см, рукоять 55 см
реплика: оловянная бронза
несколько циклов отжига,
закалка холодной ковкой

Используя внешность одного из современных жителей Ливана, я создал эту иллюстрацию. Согласно генетическим исследованиям, именно ливанцы являются генетическими наследниками древних ханаанеев. На заднем плане изображена башня города Иерихон периода среднего бронзового века.

Позднее, когда Рим владычествовал над миром, Марк Антоний, пленённый чарами Клеопатры, преподнёс ей в дар древний Иерихон. Но судьба, капризная богиня, распорядилась иначе: Август, властной рукой вернувший город под римское крыло, передал его Ироду, который, воздвиг здесь свой зимний дворец.

Однако покой Иерихона был недолгим. В огне Иудейской войны, бушевавшей с 66 по 73 годы, город пал, превратившись в руины. Но даже пепел не смог скрыть его былого величия. Император Адриан вернул Иерихону жизнь, отстроив его заново. О нём писали великие умы древности: Иосиф Флавий, Птолемей, Плиний — их строки, как нити времени, связывали прошлое с настоящим. Греческий географ Страбон рисует перед нами картину цветущего оазиса:

«Иерихон окружен горами, словно амфитеатром. Он изобилует всеми видами культурных и плодоносных деревьев, особенно пальмами, и орошается множеством ручьев».

А потом пришла эпоха Константина Великого, и над Иерихоном зазвучали молитвы христиан. Здесь вознеслась церковь, а во главе её встал епископ, словно страж веры, хранящий память о веках, что ушли в тень, но не исчезли бесследно. В седьмом веке город вошёл в состав исламского мира, и арабский географ Аль-Макдиси воспел его достоинства:

«Вода в Иерихоне — лучшая во всем исламском мире. Бананы здесь в изобилии, а также финики и благоухающие цветы».

Во времена крестовых походов Иерихон вновь оказался в центре противостояния, переходя из рук в руки, пока Саладин не изгнал крестоносцев. Под властью Османской империи город постепенно превратился в небольшую деревню, подвергаясь набегам бедуинов. В 20 веке его судьба была отмечена сменой власти: Великобритания, Иордания, Израиль, Палестина — каждый оставил свой след в его истории. И сегодня статус Иерихона остается предметом споров, его будущее окутано туманом неопределенности.

Но, несмотря на все перипетии, Иерихон остается уникальным городом, древнейшим населённым местом на Земле. По окончании ледникового периода Плодородный полумесяц, вынянчил в колыбели цивилизации не только сельское хозяйство, но и первые поселения. И именно здесь, в глубине Иорданской рифтовой долины, окружённой неприступными стенами гор, одаренной плодородной почвой и обилием пресной воды, натуфийцы основали общину, которая со временем превратилась в процветающий город - несгибаемый символ истории Ближнего Востока и всего человечества.

Послесловие: Этот текст я написал больше пяти лет назад. Его ранние версии до сих пор доступны в интернете. Сейчас, когда у меня появилась возможность, я решил переписать некоторые свои старые работы, чтобы они оставались актуальными. К тому же, вооружившись новым инструментарием — генеративными сетями — я создал все эти иллюстрации. Изображения людей, предметов и местности основываются на лицевых реконструкциях, результатах раскопок, древних артефактах и иных научных данных. Финальные сцены я собирал в графическом редакторе самостоятельно, но без нейросетей мне бы не справиться. С другой стороны, преувеличивать возможности нового инструмента я бы тоже не стал. Это просто ещё один инструмент в арсенале.

Да, кстати, а вы знали, что древние натуфийцы читали мой журнал? Будь как натуфийцы! Читай исторический журнал Historia Maximum Eventorum. Читай и поддерживай!

В древних культурах первых земледельцев Ближнего Востока смерть не была концом, а скорее переходом, трансформацией, где человек продолжал существовать в памяти общины, в священных ритуалах и в самих пространствах, которые он когда-то называл домом. Одним из самых ярких примеров такого восприятия жизни и смерти является Чатал-Хююк — неолитическое поселение, где погребальные обряды и посмертное почитание были неотъемлемой частью повседневной жизни.

Представьте себе завещание, написанное в далёком прошлом:

Этот трогательный запрос отражает глубокую связь между человеком, его предками, потомками и землёй, которую он любил. В этом повествовании смерть становится мостом к вечности, а память превращается в неотъемлемую часть дома и общины. Чатал-Хююк, с его загадочными погребальными практиками, даёт нам возможность заглянуть в мир, где жизнь и смерть переплетены, а выдающиеся личности становятся хранителями своего рода и земли.

В археологии Ближнего Востока мало что вызывает такой интерес, как загадочные ритуалы, связанные с человеческими останками докерамического неолита Плодородного полумесяца. Извлечение, украшение и повторное захоронение черепов и фрагментов скелета были не просто мрачными обрядами, а важными элементами погребальных традиций той эпохи почти десять тысяч лет назад.

Археологические находки показывают, что некоторые черепа были тщательно украшены: черты лица воссоздавались с помощью гипса или глины, а глазницы украшались раковинами двустворчатых моллюсков или каури, создавая поразительно реалистичные образы. Известные примеры таких оштукатуренных черепов были найдены в Иерихоне (Палестина) и Айн-Газале (Иордания), а также в других местах, таких как Бейсамун, Кфар Ха-Хореш и Телль Рамад в Леванте, а также в Кёшк Хююке и Чатал-Хююке в Центральной Анатолии.

Мотивы, стоящие за этими практиками, вызывают споры среди учёных. Некоторые предполагают, что эти черепа служили трофеями побеждённых врагов, тогда как преобладающая точка зрения связывает их с ритуальным почитанием предков, возможно, связанным с трансформациями неолитической революции. Отделённые головы, вероятно, служили культовыми объектами в религиозных практиках, посвящённых духам предков — сверхъестественным покровителям ранних земледельческих общин. Эти оштукатуренные черепа являются материальным свидетельством погребальных действий и обычаев неолитического Ближнего Востока, включая феномен «культа черепа».

В знаменитом поселении Чатал-Хююк захоронения только черепов часто обнаруживаются в неожиданных местах, таких как открытые пространства между строениями или под полами домов. Надо сказать, что дома Чатал-Хююка вообще полны мёртвых людей. В одном из строений было похоронено сразу 68 человек. Скорее всего, все когда-либо умершие люди этого сообщества нашли своё последнее упокоение внутри поселения. Никаких кладбищ!

Раскопки здешних первичных могил нередко выявляют дополнительные черепа и элементы скелета, что указывает на взаимодействие с останками умерших членов общины. В одном из случаев два отдельных черепа были намеренно помещены рядом с полностью скелетированным телом, что предполагает ритуальное расчленение для завершения погребального обряда.

Феномен первичных захоронений без голов добавляет ещё один уровень сложности к нашему пониманию этих практик. Данные свидетельствуют о том, что черепа часто извлекались вскоре после захоронения, что совпадало с началом разложения, о чём говорит отсутствие следов разрезов на шейных позвонках. Фрески, изображающие хищных птиц, терзающих обезглавленные тела, дают дополнительные подсказки. Криминалистические исследования показывают, что стервятники могут быстро удалять мягкие ткани, оставляя скелет в значительной степени нетронутым. Возможно, ключ к этим сложным погребальным обычаям кроется в самой сути древнеанатолийского общества.

Джеймс Мелларт, британский археолог, первым исследовавший Чатал-Хююк, описал открытие фрески со стервянками и безголовыми телами, которая стала символом верований этого места: «Фреска была обнаружена на второй день раскопок. Часть штукатурки на стенах отвалилась, обнажив проблески цвета. Когда картину полностью раскрыли, она оказалась тщательно прорисованной сценой, потрясающим примером раннего искусства».

Чатал-Хююк, ныне объект Всемирного наследия ЮНЕСКО на территории современной Турции недалеко от современного города Конья, процветал примерно с 7400 по 5600 год до н. э. и является одним из самых значительных неолитических поселений, предоставляя бесценные сведения о ранних этапах человеческой цивилизации.

Поселение не является ни самым древним, ни самым крупным в истории неолитизации на Ближнем Востоке, но его значение для истории человечества трудно переоценить. Чатал-Хююк стал свидетелем перехода от охоты и собирательства к земледелию и одомашниванию животных. Это место символизирует один из ключевых этапов в истории человечества — переход от кочевого образа жизни к оседлому. Здесь искусство, включая живопись и скульптуру, начало играть важную роль в жизни людей. Особенно известны их настенные росписи и скульптуры, которые свидетельствуют о высоком уровне художественного мастерства.

Жители Чатал-Хююка выращивали зерновые культуры, такие как пшеница и ячмень. Они также культивировали бобовые, например, горох и чечевицу. Земледелие было основой питания и хозяйства. Также они разводили домашних животных, включая овец, коз и крупный рогатый скот. Эти животные давали мясо, молоко, шерсть и шкуры, которые использовались для изготовления одежды и других нужд. Охота и собирательство всё ещё играли важную роль. Охотились на диких животных, таких как олени и кабаны, а также собирали дикие растения, фрукты и орехи. В Чатал-Хююке изготавливали керамику, каменные орудия, украшения из кости и камня, а также ткани.

Популяция Чатал-Хююка сформировалась из смешения местного населения Малой Азии и мигрантов из южной Месопотамии. На протяжении 7100–5800 гг. до н.э. она оставалась генетически однородной, но не изолированной: жители иногда вступали в браки с людьми из других мест, например, археологического памятника Барджин-Хююк на северо-западе Турции.

Их мир не был изолирован. Археологические находки фиксируют торговлю с другими регионами. Эти древние анатолийцы обменивались сырьём, таким как обсидиан (вулканическое стекло), который использовался для изготовления острых орудий и инструментов. Эти инструменты использовались в одной из самых ранних попыток построить то, что мы теперь называем городом.

Мелларт считал, что Чатал-Хююк отличался необычной планировкой без улиц или пешеходных дорожек. Дома строились вплотную друг к другу, и люди передвигались по крышам, спускаясь в свои жилища через отверстия в потолке. Но наш современник раскопщик Иен Ходдер уверяет, что улицы и незастроенные дворики с загонами для скота тоже были.

Несмотря на небольшие различия в размерах, формах и украшениях, дома в Чатал-Хююке удивительно однородны. Нет сооружений, предназначенных для правителей или привилегированных групп, а также явных свидетельств церемониальных помещений, похожих на храмы. Даже то, что изначально определялось как святилища использовалось людьми для жизни. Это отсутствие вызывает вопросы о том, как такое сложное поселение с населением около 800 человек (до 6 тысяч по старым данным) функционировало без этих социальных механизмов.

Также мы не видим явных признаков социального неравенства: нет следов могущественных лидеров или богатых жителей, угнетаемых голодающих простолюдинов, а также артефактов, указывающих на иерархическую структуру.

Хотя большая часть поселения остаётся нераскопанной, передовые технологии георадарного зондирования позволили археологам заглянуть в глубины земли, получив грубое «рентгеновское» изображение руин на глубине до четырёх метров под поверхностью. Данные свидетельствуют о том, что архитектура раскопанных участков очень похожа на застройку ещё не исследованных территорий: там также нет ничего явно выделяющегося из общей картины. Никаких дворцов, площадей, храмов. Предполагается, что поселение состояло из нескольких конкурирующих «домов» или «братств», которые определяли социальную и экономическую жизнь. Однако чётких различий между процветающими и менее успешными группами пока не обнаружено — менее удачливые просто покидали свои жилища, оставляя целые кварталы пустыми и разрушающимися.

Таким образом, жители этого удивительного места казались равными в жизни и смерти. Может быть, равны, но точно не одинаковы. Различия в погребальном обряде между захороненными здесь мальчиками и девочками подтверждают это. А ещё в их мире было место для особенного погребения особенным людям.

Среди множества найденных человеческих останков особое внимание привлекает оштукатуренный череп, который был обнаружен вместе с останками пожилой женщины под Зданием 42. Это здание было построено на насыпи из мусора. Череп и нижняя челюсть были покрыты гипсом и окрашены красной краской, а глазницы заполнены несколькими слоями гипса и краски. К сожалению, череп сильно пострадал и находится в плохом состоянии.

Рядом с телом были найдены коготь и кость леопарда — единственные подобные артефакты, обнаруженные в Чатал-Хююке. Частые изображения леопардов в искусстве поселения подчёркивают их значимость. Контекст этого захоронения намекает на глубокую культовую связь между человеческими останками и строениями поселения.

Ритуалы, связанные со строительством зданий, играли важную роль в культуре Чатал-Хююка. Начало строительства домов сопровождалось ритуальными захоронениями младенцев у порогов главных комнат. Например, при строительстве Здания 1 были похоронены четверо новорождённых, но ни один из них не был перезахоронен, пока здание было обитаемым.

Важность таких действий подчёркивается тем, что в захоронениях, связанных со строительством, была обнаружена самая высокая доля людей с личными вещами (44–48%), тогда как в других контекстах этот процент ниже. Отметим, что предполагается, что древние люди не убивали малышей для ритуалов, а мы видим печальный признак высокой детской смертности.

Оштукатуренный череп из Здания 42 заставляет задуматься об эмоциональных и семейных связях. Хотя плохая сохранность затрудняет определение пола, морфологические особенности позволяют предположить, что череп мог принадлежать женщине. Был ли этот череп семейной реликвией, передававшейся из поколения в поколение, или он имел прямое отношение к покойной? Анализ ДНК мог бы пролить свет на генетические связи, а радиоуглеродный анализ — показать, как долго череп сохранялся.

Однако у нас есть данные о родственных связях между умершими, захороненными на участках застройки, которые, как предполагается, принадлежали разным Братствам. И здесь нас ждёт новая загадка! Оказалось, что люди, похороненные в пределах одного «братства», не были родственниками. В домах среднего и позднего периодов Чатал-Хююка хоронили людей из разных семей или даже генетически не связанных, включая детей.

Как отмечает генетик Мацей Чиленски: «На данный момент мы знаем, что умершие, похороненные под одним домом, не были связаны по материнской линии. Например, в случае детей, найденных под полом, женщины, похороненные рядом с ними, не были их матерями. Мы не знаем, были ли они связаны каким-либо другим образом».

Это может означать одно из двух: либо между «братствами» существовал обмен умершими, либо эти объединения не считали родственные связи важным фактором для формирования сообществ. При этом останки и черепа, вероятно, играли важную роль в поддержании структуры этого сложного и до конца не понятного общества.

Если вы ещё не запутались в отношениях между этими людьми, то сейчас самое время! Все проведённые на данный момент генетические исследования (на основе 133 останков) дополняют наши знания следующими фактами. Исследователи не обнаружили признаков патрилокальности (когда жена переезжает к мужу), характерной для некоторых неолитических обществ. В Чатал-Хююке брачные практики были смешанными: около 50% составляла матрилокальность (муж переезжает к жене), а остальные 50% — иные формы. Браки между близкими родственниками не практиковались.

Вернёмся к загадочным оштукатуренным черепам. Недавние исследования выявили свидетельства существования второго раскрашенного и оштукатуренного черепа в Чатал-Хююке. Нижняя челюсть, найденная в могильной яме при раскопках Здания 89, вероятно, принадлежала пожилой женщине, страдавшей тяжёлым заболеванием височно-нижнечелюстного сустава. Наличие красного пигмента и гипса позволяет предположить, что это была часть ранее оштукатуренного черепа, хотя обстоятельства его расчленения остаются неясными.

Найденные в Чатал-Хююке человеческие останки показывают, как сложно и разнообразно хоронили своих умерших местные жители. Там встречаются как одиночные могилы, так и захоронения нескольких людей вместе. Например, в Здании 52 на северо-западной платформе обнаружили останки взрослого мужчины и как минимум пятерых детей. Над головой одного из детей лежала деревянная чаша. Групповые и одиночные захоронения усложняются тем, что в них часто добавляли черепа других людей.

Одна из теорий предполагает концепцию отложенного погребения, при котором лишь некоторые тела обрабатывались в рамках длительного, многоэтапного ритуала. Этот ритуал мог охватывать определённый период — сезонный или более длительный. По завершении одни скелеты захоранивались относительно целыми, тогда как другие расчленялись, а их части — особенно черепа и нижние челюсти — распределялись по различным местам, включая первичные захоронения, здания и даже кучи мусора. Не исключено, что некоторые тела преднамеренно оставлялись на съедение птицам-падальщикам.

Разное обращение с останками показывает, что у жителей Чатал-Хююка были сложные религиозные представления, что характерно для развитого общества. Когда общество становится сложнее, связи между людьми и их роли усложняются, а вместе с этим меняются и религиозные идеи. Чатал-Хююк — это важный переходный этап между простыми верованиями охотников-собирателей и более сложными религиозными системами первых цивилизаций Ближнего Востока, таких как Месопотамия, Египет и Левант.

Возможно, подобные практики зародились в ещё более древнем и загадочном храмовом комплексе Гёбекли-Тепе, а затем распространились из Анатолии вместе с людьми и неолитическими технологиями на Балканы и в Сирию (курган Тель-Карасса-Северный). В эпоху неолита и медного века ранние земледельцы проводили сложные действия с телами умерших: они разделяли их на части, удаляли или перемещали кости, а затем снова собирали или заменяли их другими элементами.

Каждый способ обращения с телом и место, где хоронили человека, скорее всего, имели свой смысл. Возможно, это зависело от того, кем был умерший или кто проводил обряд. Иногда, особенно женщин и младенцев, хоронили в основании новых домов. Это могло связано с плодородием или попыткой магическим образом дать «жизнь» для нового дома и связать его живых обитателей с умершими. Возможно мёртвые люди были защитными стенами от злых сил окружающего мира.

Люди, чтобы сохранить связь с прошлым и свою общность, при строительстве новых домов на месте старых переносили кости умерших из старых могил в новые постройки. На Ближнем Востоке из-за постоянной перестройки глиняных домов со временем образовывались высокие глиняные холмы. В поселении Чатал-Хююк пространства между домами и проходы заполнялись землёй очень быстро — примерно на 40 см каждые 10 лет. За 10–20 лет стены и крыши разрушались, и полы в домах оказывались ниже уровня земли, что повышало влажность внутри. Кроме того, дома страдали от насекомых и грызунов. Из-за этого людям приходилось перестраивать свои дома каждые 20–30 лет. Перенося кости предков в новые дома, они сохраняли память о них и продолжали свои традиции.

До сих пор непонятно, по каким правилам жители Чатал-Хююка решали, как хоронить людей. Почему одних хоронили целыми, иногда спустя долгое время после смерти, а у других забирали кости? Почему одних хоронили поодиночке, а других — группами? И почему некоторых вообще не хоронили сразу после смерти? Могли ли эти древние люди, жившие в раннем земледельческом обществе, справляться со страхом смерти, полностью связывая себя с культурой и сложными обрядами захоронения?

Размышляя о Чатал-Хююке с современной точки зрения, мы поражаемся тому, насколько тесно его жители сосуществовали со своими умершими. В отличие от нашей склонности дистанцироваться от смерти, люди Чатал-Хююка жили на останках людей, чужих им людей, спали на платформах, где были похоронены чьи-то родители, бабушки и дедушки или важные члены общины. Чьи-то, но не их! По сути, Чатал-Хююк был одновременно и поселением, и кладбищем.

Каждое новое открытие, связанное с погребальными обрядами Чатал-Хююка, не только углубляет наше понимание неолитической жизни, но и ставит новые вопросы о сложных взаимоотношениях между живыми и мёртвыми в этом древнем и загадочном обществе.

Это текст из 11-го тематического выпуска моего авторского цифрового журнала Historia Eventorum. Уже 11 номеров, а ещё были журналы ВЕК БРОНЗЫ! Немного познавательного среди шторма политики и гендерных споров. Приглашаю отдохнуть в мире чистой истории в телеграм-канале.

Ниневия была крупнейшим городом своего времени и столицей Ассирийской империи. Это был не просто город – символ могущества и богатства, он поражал своей архитектурой, масштабами и культурным наследием. О его стенах говорили как о чуде инженерного искусства, а в его дворцах находились сокровища, которые поражали воображение. Но ничто не могло защитить Ниневию, когда на нее обрушились силы Вавилона и Мидии. Город пал, и с ним закончилась эпоха господства ассирийцев на Ближнем Востоке.

Обнаружение Ниневии – один из самых значительных археологических прорывов XIX века. Древняя Месопотамия, известная как колыбель цивилизации, хранила свои секреты тысячи лет. В 1839 году французский археолог Поль-Эмиль Ботта, разрывая пески и руины в Ираке, нашел то, что позже было признано останками Ниневии. Когда Европа узнала об этом, открытие всколыхнуло умы. Вновь было доказано существование городов и культур, о которых ранее упоминалось лишь в Библии, придавая древним текстам новый вес.

В тот момент, когда в середине XIX века Европа зачитывалась рациональными объяснениями древних мифов, находка Ботта дала ученым новый повод для обсуждений. Ниневия оказалась не просто мифом, а реальным мегаполисом, который доминировал над регионом. Раскопки помогли найти свидетельства мощи ассирийцев, их военных успехов, искусства и повседневной жизни. Весь мир открыл для себя цивилизацию, о которой прежде можно было только читать.

Но вернемся к самому городу. Ниневия, жемчужина Ассирийской империи, была завистью соседей. После смерти царя Ашшурбанипала в 631 году до н. э. могущество державы начало рушиться. Вавилоняне, ведомые Набопаласаром, желали большего – не только освободиться, но и разрушить столпы Ассирийской власти. В союзе с мидийцами – племенами из современных земель Ирана – они осадили город. Совместная армия вошла в Ниневию в мае 612 года, а в августе город пал, погруженный в разграбление и разруху. Слухи об этом событии разлетелись далеко, даже в Грецию: поэт Фокилид Милетский писал о разрушении этого места.

Набопаласар продемонстрировал стратегическое мышление и политическую ловкость. Его союз с мидийцами был подкреплен династическим браком, что обеспечило необходимую поддержку. Разрушение Ниневии было не просто военной победой, но и символическим актом, уничтожившим центр власти, который долгие годы был недосягаемым.

Однако Ниневия – это не только величие, но и трагедия. Второе падение города произошло уже в XXI веке. В 2015 году боевики ИГИЛ уничтожили знаменитого ассирийского крылатого быка, находившегося на месте древнего города. Это преступление против культуры всколыхнуло мировую общественность. Многие артефакты были либо уничтожены, либо проданы на черных рынках. Однако спустя два года после освобождения Мосула в 2017 году часть музея была восстановлена. Сегодня там выставлены современные работы, а уцелевшие реликвии спрятаны от глаз, чтобы сохранить их для потомков.

Падение Ниневии в 612 году до н. э. и разрушение ее культурного наследия в 2015 году – это напоминание о том, насколько хрупкими бывают достижения человеческой цивилизации. История Ниневии – это путь от могущества к падению, от пепла разрушения к восстановлению. Каждый раз, когда всплывают новые археологические находки, мы получаем возможность заглянуть в прошлое, узнать больше о людях, чьи голоса звучат из песка, времени и камня. Эти голоса напоминают: ни одна империя, каким бы великим ни казалось ее величие, не устоит вечно.