Вечная борьба между позицией" сделайте все за меня " и " за тебя делать никто не будет. Давай сам дружок".

Не могу сказать что не жалко. Просто жалость перемололась и осела где то в мотивации. Почему ж я все таки остаюсь в этой профессии. Что лучше, жалеть и ругать судьбу злодейку, или собрать жопу в кулачок и сделать все, что бы вложить в ребёнка все возможное? Я выбираю второе. Эта позиция кстати не сразу сформировалась. Пришлось немного "погореть" и поувольняться каждый день.

Познавательный интерес у детей в детском доме ниже чем у домашних. Гораздо ниже. Помимо этого ещё и кругозор сильно ограничен. Были случаи когда ребёнок выпускался из учреждения и не знал как чай заварить.Ему всю жизнь в кастрюльке компот в кастрюльке нянечка приносила и в кружку наливала. А тут вот... Жизнь самостоятельная. И нянечка к ней не прилагается. Если бы вы видели удивлённые глаза детей когда им говоришь что готовая еда с неба не сыпется, её надо готовить, вы бы меня поняли. Там прямо по глазам видно как шестерёнки завертелись и пытаются встать в нужном порядке. Как это суп не сам в кастрюле появляется?

Люди которые не понимают "как же в глаза смотреть деткам то?"– я вас тоже не понимаю:)

Надеюсь кто нибудь из этих малявок вспомнит свою старую чудовищную воспиталку добрым словом, когда будет готовить себе блинчики на завтрак или стирать носки :)

Главное не проморгать момент когда я реально превращусь в чудовище и вовремя уйти из профессии.

Прошло часа 3 и мы доехали до конечной станции «А». Мы вышли из вагона. Это была деревня с деревянными домами прям возле путей. Что дальше? Я думал может Санёк (самый старший ведь) скажет  ”да ну его нахуй поехали обратно”. Но нет, он молчал про это. С приближением ночи становилось все холоднее и морознее. За городом местами уже лежал снег.

Васёк пошел к домам через рельсы. Мы за ним. Он постучался в первый ближайший дом. Через минуту открыл мужик лет 35 на вид – «Чего вам поцаны?» . Васек без намеков прямо сказал «Можете нам помочь? Мы едем в Москву, убежали с ДД. Голодные.» Мужик зашел в дом. Честно говоря я почему то даже и не подумал, что он будет кому-то звонить (хотя были ли сотовые тогда у народа? Вряд ли).

Так он и поступил, никуда не звонил. Вышел он с литровой банкой супа. Сказал что только что грел себе ужин, а тут вы кстати. Мы выпили суп по очереди, попутно пообщавшись с мужиком за жили были, и почему мы бежим. Справедливости ради скажу, что мы многое придумали, о плохих условиях в дд и отношении воспитателей к нам. На тот момент уже прошли 90е и все нарики и бандиты из ДД либо сидели либо подохли, либо еще что, но их почти не было уже в ДД и жизнь стала меньше походить на жизнь по АУЕ как в спецприемниках и колониях для малолеток (хотя некоторые моменты Ауе наверное там присутствуют до сих пор).

Так вот мы просто давали понять что бежим мы не от лучшей жизни. Чтобы не сдал нас ментам или тому подобное.

Поев появились силы. Голова немного начала рожать вопросы.

Я : – Васек, а куда мы дальше? Какие действия дальше предпримем?

Васек -: Щас уже электрички не ходят… Придется садится на товарняк!

Мы сидим на скамейке у того же дома и смотрим на составы поездов стоящих метрах в 30. Темно. Холодно. Страшно, но похоже только нам с Саней, но никак не Ваську.

Пошли, говорит Вася, вроде никого нет, садимся на этот товарняк. Я говорю –“погоди, а откуда ты знаешь, что он едет в сторону Москвы, а не допустим в Новосибирск??!”

Васёк – “знаю и все! Бежим”

Мы подходим к поезду с вагоном без верхней крыши, к «полувагону» как я потом узнал его название. В нем лежали доски по всей длине. Залезли на место прицепа и с него уже в внутрь где было места между досками и стенкой. Затаились, притихли. Ждем. Я помню еще подумал «Да их перед отправкой наверное проверяют, заглядывают внутрь». Сидим минут 20-30. Вдруг вдалеке послышались стуки железом об железо. Они приближались все ближе и ближе и были все отчетливей.

Теперь удары были уже по нашему вагону. Ну все подумал я. Щас заглянут и увидят нас, а там хуй знает что будет…Но удары пошли дальше в конец состава и уже каждый следующий удар становился все тише и тише и в конце концов прекратились.

Состав тронулся…

Был у меня там хороший друг (назовем его Сашка) года на 2 старше меня. Добрый пацан, не конфликтный (насколько таким можно существовать в доме с 200ми детьми с своими историями и травмами в головах и не только). Ну и я такой же добрый спортивный паренек. Я постоянно посещал всякие спортивные кружки, секции. Баскетбол, карате, настольный теннис, даже на вышивку ходил:). Старался затащит Санька тоже на тенировки всякие. Часто получалось. Но кроссовки у нас были одни на двоих. Точнее я брал его кроссовки, ибо играл чаще всего старшими классами в баскетбол, а если тебе наступит на ногу тип под два метра ростом через кеды, то ноге пизда.

В Саньком ездили к нему домой в другой район города (наверно тренировались, так как путь не близкий, времени мало, потеряют воспитки, и денег на дорогу небыло).Ездили когда мать его уже вышла на свободу. Но была лишена родит прав как я помню. Кормила нас до отвала жареной картохой, чего в дд практически никогда не было в столовой, так как жареное вредно. Там пельмени по 10 штук давали раз в год:)

Так вот настало время переходного периода и секции начали совмещаться с сигаретами, пивом, иногда самогонкой и прогулами школ. Не помню но в какой то момент я попробовал клей. Был там еще один паренек в нашей группе (назовем его Васёк). Так вот он постоянно куда-то убегал, пропадал, его ловили привозили обратно и так по кругу. Его даже закрывали в душевой 2x2 метра на несколько дней. Не знали че с ним делать, что бы не умер в очередном своем походе. А когда выпускали в человеческие условия, но под чуткий присмотр и без прогулок, то тот связывал тряпки и простыни привязывал к батарее и с 3го этажа был таков-убегал. Но парень был в целом неплохой. Просто мы не замечали что его частенько обижали местные маргиналы, а сам он не жаловался никогда. А потом это просто у него вошло в привычку видимо (Биар Грилз блять).

Так вот в перерывах между его побегами мы стали чаще проводить время втроем проебывая уроки, понюхивая клей и бухая красный восток, попутно собирая металл, что бы было на что купить это говно. Я , Сашка и Васёк.

Так и начались уже подростковые заскоки и «пошливсенахуй».

Ну и в один день. Осень. Мы втроем нюхаем то ли клей, то ли морилку. Слушаем Васька о его поездках в Москву, как там классно, прям охуительно по его словам, что добраться туда раз плюнуть (ОЯЕБУ). Послушали и попиздили мы в центр города, который от нас примерно в 10км. Там тоже посидели где-то. До нюхали клей, в голове постоянно туман и шайтан постоянно говорит «гоу тварить хуйню братан-это весело». Разгрузили на рынке картошку, нам дали 30р на троих. Купили еще клея и ебанули на вокзал…

Одеты мы были так будто вышли на 15 минут прогуляться. Легкие ветровки поверх футболок, кеды и спортивные трико. Я по моему даже был без шапки, а было это в конце октября. Южный урал.

В то время еще не было жесткого контроля на вокзалах. Город у нас миллионик забыл сказать. Так вот это было время еще жесткого бродяжничества малолеток. И на нас особо никто не обращал внимания. Васёк что то сказал, махнул в сторону электрички и мы побежали в ее сторону. Тут потихоньку здравый смысл сквозь липкие от клея мозги начал стараться дать сигналы, но тщетно – тяга к приключения была сильнее..

Доставили детей в детский дом города Н. по «Дороге жизни», по льду. При третьей стадии алиментарной дистрофии даже взрослые выживали не все, а тут маленькая девочка, которая походила на тень... Она либо лежала на кровати, либо её усаживали на стульчик, поближе к буржуйке, где она грелась.

При третьей стадии дистрофии характерны кахексия (состояние глубокого истощения и физической слабости организма), полное исчезновение подкожной жировой клетчатки, атрофия мышц, резкая слабость - до полной невозможности совершать самостоятельные движения, апатия, выраженные изменения психики

При сильном истощении, когда уже нет сил жить, играть, кушать и дышать, справлялись единицы, но однажды безногий сторож (ноги потерял от сильного обморожения конечностей, когда был контужен на «Невском пятачке»), он же начальник котельной, фронтовик Николай Петрович, от роду лет двадцати пяти, сделал из рукава старого флотского бушлата, куклу. Хлястик пустил на ноги–руки, из пуговиц сделал глаза и нос, рот нарисовал химическим карандашом. У кобылы реквизировал несколько волос, которые кое-как приладил к этой уродливой, с виду, кукле, и вручил её Кате со словами:

«Катя, с этого момента ты – мама, а твоя дочь эта кукла, но она слабая совсем, потому молчит и не плачет. Корми её и песни ей пой, а то помрёт. Кашу и компот тебе будет приносить для неё три раза в день доктор Вера».

Уже вечером Катя покормила свою куклу понарошку и покушала, со всем чуть-чуть покушала, но сама...

Через два дня Николай Петрович сообщил Кате, что детям такого возраста, как у этой куклы, необходимо дышать свежим воздухом, и Катя сразу же засобиралась и пошла гулять на улицу (ведь её кукле необходим свежий воздух!), по дороге шепча ей что-то на то место, где должны быть уши, а Николай Петрович с ужасом только что обнаружил, что забыл их нарисовать!

Так они вдвоём и выжили, девочка Катя и её кукла, имя которой, к сожалению, осталось неизвестно. Забота о ком-то, кто в ней нуждается, доброта и любовь к этому существу, в данном случае сотворённому из рукава флотского бушлата, всегда возвращается к тому, от кого она исходит, и иногда творит самые настоящие чудеса...
Екатерина после войны работала медсестрой и прожила долгую жизнь.

Коллеги и соседи по улице до конца жизни удивлялись тому, насколько добрым может быть человек...

Отрывок из романа. Сброшу всем желающим пикабушникам на электронную почту абсолютно безвозмездно документальный, военно-исторический роман "Летят Лебеди" в двух томах.

Том 1 – «Другая Война»

Том 2 – "Без вести погибшие"

Пишите мне в личку с позывным "Сила Пикабу" (weretelnikow@bk.ru), давайте свою почту и я всё вам отправлю (профессионально сделанные электронные книги в трёх самых популярных форматах).

Есть печатный вариант в твёрдом переплете

Краткое содержание романа "Летят Лебеди" можно прочитать здесь

Предыдущие публикации:

Пупсики

Не все в Освенциме умирали без боя

Если будете в Керчи, вспомните об этом..

И один в том поле воин, если он по-русски скроен

Один из невероятных случаев Великой Отечественной войны

Кому нелюди, а кому новые граждане

Товарищ Главный Старшина

Ромка попятился, но его остановил окрик:

— Не бойся. Я твой дядька. Ты меня не помнишь. Я сидел в тюрьме.

Дядька накормил Ромку и начал учил его воровать.

Об этом я узнал, когда Ромка оказался в СИЗО. С дядькой они ограбили магазин. И подросток взял вину на себя. Его отправили в спецприемник.

Я с друзьями нашел родственника пацана. Поговорили по-мужски. Вор дал слово больше к племяннику не подходить. Кстати, слово он сдержал.

С Ромкой я встретился через два года. Его определили в детдом, и он снова сбежал. Вернулся в свою баню.

Пацан часто сидел у реки, плакал и звал маму.

Я приходил в баню, также приносил еду, уговаривал его вернуться в детдом. Он крутил пальцем у виска:

— Вы с дуба рухнули. Я весь измазан в грязи, правда, не в настоящей.В детдоме меня били, унижали. Если я вернусь — покалечу обидчиков.

Несколько сезонов Ромка лазил по контейнерам, собирал там еду, одежду.

Я наконец не выдержал:

— Рома, пойдешь ко мне на производство? Работенку подберу.

Он усмехнулся:

— Я драчун, пью водяру. Работать не умею.
— Посмотрим, Рома.
— Дядь Леня! Почему вы нянчитесь со мной? Меня все предали: мама, дядя, мочалки с детдома.
— Что еще за мочалки?
— Плохие тетки — воровки и злюки.
— А как твой брат, Петька?
— Туберкулез у него. Скоро выйдет из детдома, хату получит и сдохнет.
— Злой ты, Рома.
— Я знаю.
— Я к тебе прикипел по двум причинам: у меня нет сыновей, одни дочки выросли. Во-вторых — когда случилось горе, сгорел твой дом, я увидел перед собой хорошенького, неиспорченного, испуганного мальчика. Хотел помочь и буду помогать. Но пока не получается, Рома, прости меня.
— Ладно, идем на твое производство. Может чуть-чуть поживу как человек.

Два года он продержался: работал на покраске дверей. Получал зарплату, пил безбожно. А потом брал аванс на обеды. Пытался я лечить его от алкоголя: бесполезно. Обращался к психотерапевтам: все разводили руками, мол, неисправим, мозги пропитаны алкоголем.

Доконала Ромку смерть брата. После детдома он получил квартиру, сошелся с девушкой. Но через какое-то время сгорел от туберкулеза.

Ромка озверел: однажды ломом ударил напарника. Тот попал в больницу, Ромку снова судили.

Когда вышел на свободу, работать не захотел: также собирал банки из-под пива, сдавал их, подворовывал, снова пил.

Когда денег не было, стоял у супермаркета с протянутой рукой. Я тоже давал ему милостыню. Он невидящим взглядом брал подачку, что-то бормотал. По-моему, он смутно меня помнил.

Последний раз я его заметил у того же магазина. Ромка клянчил подачку, от слабости сидел на ступеньках магазина. В десяти шагах лежали две бродячие собаки. Люди выходили из магазина и угощали животных колбасками, пирогами.

Ромка смотрел на это. Видимо от голода у него потекли слюни. Вдруг он заметил меня, наверное, наступило мимолетное прояснение. Он подошел ко мне и вдруг сказал:

— Дядя Леня! Убей меня.

Я приобнял дурно пахнущего Ромку, сунул ему деньги и пошел прочь.