Спойлер для ЛЛ – одна деваха спалила у одной бабы дохуя барахла.
А вся куча букоф и матюков – про невероятное везение. По порядку:
Везение №1
Девяностые. Жопа. Муж библиотекарши Анны Ивановны решил, что он крутой рантье и инвестор и взял всю её ювелирку, все её сбережения, назанимал денег у дохуищи народа, в том числе и у местных «чиста канкретных пацанов». Потом вложил всё это бабло в местный аналог МММ и, разумеется, погорел. И пока возмущённые горожане с плакатами и протестами бились лбами в двери опустевшего офиса «Рогов и копыт», муженёк Анны Ивановны просто сделал ноги в неизвестном направлении. Как говорится – «милая, дальше – сама». А потом «чиста канкретные пацаны» явились к библиотекарше и потребовали немедленного возврата средств. В качестве альтернативы ей было предложено отработать долг натурой. Нет, о самой Анне Ивановне речь не шла – никому неинтересна 38-летняя утомлённая жизнью и презренным бытом женщина, а вот её 16-летняя дочка Леночка – весьма неплохой вариант. И Анна Ивановна деньги вернула. Правда, пришлось продать всё, до чего не успел дотянуться муж-мудак, в том числе и дачу (наскоро и по очень заниженной цене). Но от долгов освободилась. И вот теперь настала полная жопа. Нет денег, зарплату не платят, спиздить с работы нечего, дачи уже нет. Правда та дача и слова доброго не стоит – мизерный огород и пародия на дом, но ведь все, кто родом из тех времён, помнят, как могли помочь даже пара грядок. Здесь можно долго расписывать, как Анна Ивановна выживала с Ленкой, но не об этом речь. Можно сказать, что им ещё повезло. Повезло, что бравые братки, выражаясь языком тех лет, не «поставили их на счётчик» и затребовали просто голую сумму долга, а получив своё, не стали требовать процентов. И дочку не тронули. Ну просто ангелы с бритыми затылками (sarcаzzzm)
Везение №2
Борис Евсеевич, он же Евсеич. Евсеич держал магазин и склад. Его жена была хорошей знакомой начальницы Анны Ивановны. И по этому хорошему знакомству Ленка была устроена сторожем на склад. Начало-то было весьма приемлемым – Евсеич, правда платил сущий мизер, но платил исправно и без задержек, так и работа была непыльная. Первые пару месяцев всё было нормально, потом Евсеич стал потихоньку придираться: не так села, не так встала, слишком долго гоняешь обогреватель, слишком громко хлопнула дверью и т.п. Потом начал на неё орать по каждому пустяку. Потом материться и оскорблять. И Ленка терпела. Во-первых, как уже было сказано выше, средств на жизнь у неё с матерью не было. Вообще не было. Во-вторых, сама Ленкина мама была по жизни очень робкой и пугливой женщиной (таких ещё называют «терпилками») и внушала Ленке, что надо терпеть, в конце концов, «он же под юбку тебе не лезет». Почему-то отсутствие сексуальных домогательств Анна Ивановна считала мерилом «нормальной работы». Евсеич бы по любому бы не полез ей под юбку, поскольку был примерным семьянином. В-третьих, её щедро обрабатывала жена Евсеича. Как её зовут – неважно, просто жена Евсеича. Такая благочестивая религиозная тётка со слащаво-ласковым голоском (его ещё называют «лисьим»). Так вот эта тётка своим лисьим голоском вещала Ленке, что «бох любит труды», что надо терпеть ибо роптание – грех, что-то там про смирение и ещё кучу всякой религиозно-нравоучительной хрени. А в-четвёртых – щедро подсирала уборщица, которая «да, Евсеич, конечно, жёсткий мужик, у него не забалуешь, но зато работящий и справедливый. К тому же, примерный семьянин» (На самом деле старая поломойка метила пристроить на место Ленки свою старшую внучку). Ленка терпела до последнего, пока не случилось то самое ночное дежурство. Всю ночь она топила печь и дрова горели из рук вон плохо, поскольку все были сырые. А утром Евсеич предъявил ей, что из-за низкой температуры замерзла картошка на складе, и потребовал, чтобы она подписала бумагу о финансовой ответственности, ну и возместила убыток. Орал и матюкался, конечно, страшно. Когда Ленка узнала сумму ущерба, то резко пошла в отказ (неслыханная дерзость с её стороны, ибо она была очень тихой). Заявила, что бумагу она не подпишет, поскольку на работу не была официально оформлена. Против такого аргумента трудно было возразить, посему Евсеич резко перешёл на рёв – заорал, что «ты, сучка ёбаная, еще не доросла, чтобы, указывать». В ответ Ленка нехуёво так осмелела и в принялась орать на Евсеича – высказала ему всё, что накопилось за последнее время (перечень эмоциональных, но убийственно точных характеристик Евсеича – как начальника и как человека). Примерно секунду-две после выступления Ленка чувствовала себя абсолютно счастливой, а потом Евсеич резко с ноги захуярил ей в висок. Да так смачно, что она, падая, ударилась головой об умывальник. И всё это в присутствии трёх свидетелей (уборщица, шофёр, грузчик). Но когда Ленка сняла побои и написала заявление в милицию, все три свидетеля сделали морды куриной гузкой и на голубом глазу заявили, что ничего не было. Короче, ничего, кроме увольнения и сотрясения мозга. Ленка считает что в тот раз ей очень повезло. Повезло, что всё закончилось только сотрясением. Повезло, что не завели дело о ложном доносе. В то, что Евсеич - мудак, тогда ещё мало кто верил. Во-первых, репутация у него тогда ещё была хорошая (к тому же примерный семьянин, жена в церковь ходит), во-вторых, внешность имел самую благообразную (в наших отечественных говносериалах актёры с такой внешностью играют возрастных добрячков). Ленка пару месяцев полежала в психушке (F 60.7 если что). Что касается уборщицы (к слову, это она в ту ночь спрятала все сухие дрова), то ей удалось пристроить на место Ленки свою старшую внучку. Не прошло и двух месяцев, как Евсеич навесил на неё очередную усушку-утруску-пересортицу, заставил подписать бумагу и заявил, что в случае чего пойдёт с этим компроматом на биржу труда, где была приписана та внучка. Бумага в таком случае рассматривалась как косвенное доказательство работы. Имела ли юридическую силу эта бумага – вопрос десятый, поскольку уборщица и её внучка заплатили всё до копеечки. По деньгам выходило больше, чем та внучка заработала за время работы у Евсеича. Старая дура потом попробовала жаловаться Ленке, чтобы вызвать сочувствие, но Ленка на тот момент принципиально вычеркнула из жизни и Евсеича с его женой, и всех, кто тогда заявил, что ничего не было. Посему бабка не удостоилась даже едкого «так тебе и надо, старая калоша». Ленка просто проигнорила её.
Везение №3 (самое пиздатое)
Случилось, когда Ленка уже работала в ДК, а у её матери на горизонте замаячил Михалыч по прозвищу Джон Сильвер – пенсионер-инвалид (одной ступни не хватает, отсюда и прозвище). Но на протезе бегает будь здоров. Джон Сильвер изо всех сил старался доказать Анне Ивановне, что он не просто залётный хер с горы, а вполне с серьёзными намерениями. Вообще, нормальный дядька был – почти непьющий, весёлый, рукастый (мог починить всё – от мышеловки до МКС). С Ленкой у него сложились хорошие отношения по типу «папа-дочка» - могли часами зависать в мастерской за книгами, шахматами и какой-нить техникой (что очень хорошо, поскольку родной папаша в жизни Ленки никакой заботы не проявлял, кроме возвратно-поступательных движений за девять месяцев до её рождения).
Неприятности пришли совершенно неожиданно, когда начальница вызвала Анну Ивановну к себе и в разговоре, как бы между делом спросила её: «А правда, что твоя Ленка в дурке лечилась?» Анна Ивановна, конечно, всё опровергла, но выяснила, кто являлся источником информации. Оказывается, жена Евсеича зашла на чаёк и лисьим своим голоском, полным сочувствия, поведала, что «жалко Леночку, в таком месте побыла». Потом были комментарии типа «говорят, с ума сошла», «говорят, на людей кидается» и пр. Когда Ленка узнала об этом, её первым желанием было пойти к жене Евсеича и заявить ей, что если старая сука ещё что-нить вякнет про неё, она не пожалеет бензина на её дом, пока от него не останется горстка пепла. Хорошо, что ещё Джон Сильвер её удержал, намерения у Ленки были самые серьёзные. Тем не менее, через две недели у Евсеича сгорели к херам: а) баня, б) сарай, в) поленница, г) гараж с машиной. Теплица не сгорела, но стёкла полопались, да ещё пожарные, спасая остальное имущество, начисто вытоптали кусты смородины. Как Ленка и Джон Сильвер сие провернули – тут либо ничего не стоит писать, либо писать всё подробно, а там материала на целую книгу. Или на несколько томов уголовного дела, если бы до него дошло. (там реально на целый детектив писанины – планы местности, пути отхода, тестирование зажигалки отложенного действия, и прочие вагон и тележка, вплоть до мелочей) Конечно же, люди в погонах приходили к Ленке (она с матерью тогда жила у Джона Сильвера). Но Ленка сделала ебало ящиком – типа спала и ничего не видела. Вообще же ей сильно повезло, просто охуенно повезло – хотя бы потому, что обошлось без жертв. Потому что реализация, конечно, была почти идеальная, но если бы люди в погонах взялись бы за Ленку и её отчима, те бы быстро узнали, что идеальных преступлений нет. Но, во-первых, к тому времени уже дохуя народу мечтало поджечь дом Евсеичу или, на крайняк, набить ему ебало. А, во-вторых, люди в погонах раскручивали версию мести обиженной любовницы Евсеича. И таких набралось с полдесятка! – все одинаковые, как будто на одну колодку деланные. Как выяснилось, вкусы у «примерного семьянина» весьма специфичные – тощие пергидрольные блондинки блядоватого вида и с тоннами косметики на лице. (Одну из них Евсеич избил за неделю до поджога) Жена Евсеича, кстати, под этот тип не подходила. Поджигателей не вычислили, но зато развлеклись на славу, поскольку грязного белья натрясли дохуя. Весь город узнал про интимные подробности типа «скорострел», «ёбаный садист» или «ебал меня, засунув мою голову между досками туалета» и ещё что похлеще. «Оттенки серости» нервно сосут.
Что касается Ленки. Через пару дней она побывала на пепелище. И вот её выводы (не все с ними согласятся, но что есть, то есть): первое – утверждение, что «надо уметь прощать» - хуйня. Второе – утверждение, что «месть не приносит облегчения» - тоже хуйня.
Что касается Евсеича и его жены – в 2002 году они уехали в одну из бывших республик Союза. И память о себе оставили самую препаскудную – назанимали у кучи народа денег под расписку и сдриснули. Куча народу обратились в милицию, где им сказали, что такими расписками можно только подтереться.
№4 – это даже не везение, а просто приятный сюрприз, как бы цинично это не звучало. Анна Ивановна сказала Михалычу Джону Сильверу «да», и начала процедуру расторжения своего брака в одностороннем порядке, поскольку муженёк как сбежал тогда с её деньгами, так больше и не появился. Результатом было известие о том, что она уже года три как вдова (ничего особенного, просто упился до смерти).
Ну и вишенка на торте. Наши дни. Третий час ночи. Ленка спит и видит …цатый сон. Звонок телефона. Настойчивый звонок телефона. Незнакомый номер. Скорее всего, либо мошенники, либо спамеры. Проснувшаяся окончательно и осатаневшая Ленка взяла трубу… Как оказалось, жена Евсеича, звонит затем, чтобы полным горечи и трагизма голосом сообщить Ленке, что Евсеич-то помер. Вместо сочувствия Ленка в крайне резких выражениях посоветовала жене Евсеича учить часовые пояса, чтобы не ебать мозги людям посреди ночи. А ещё, раз уж у неё настолько хуёвая жизнь, что она звонит в поисках сочувствия ей – Ленке! – то пусть уж она сообщит о смерти своего муженька всем его блядям и всем, кому он деньги торчал. В конце разговора Ленка хотела рассказать жене Евсеича, что это она подожгла и даже как подожгла её барахло, но она ограничилась только тем что просто послала её нахуй и закинула в ЧС. И пошла дальше спать.
Всем приятных снов)))