Не знаю, как начать, чтобы никого не обесценить.
Это о моем восприятии, и если я не права, прошу прощения.
Когда попадаются новости о героях войны, меня охватывает одна мысль: как дальше будет жить такой боец? Три недели в аду, один на позиции, рядом погибшие сослуживцы, и постоянные обстрелы. А свои три недели даже не разведали. Это же настоящая пытка для психики человека.
Бог уберёг меня от ужасов войны: ни близких, ни дальних родственников нет в этой мясорубке судеб. Может, поэтому мои размышления кажутся высокопарными.
Я выросла на книгах о Великой Отечественной войне, перечитала их множество. Но понятно, что в тех книгах была жёсткая цензура, и всё было вылизано, особенно в тех, что предназначались для школьников.
Когда началась современная война, в памяти всплыли все прочитанные страницы, и я не понимала, как снова это переживает человек.
Существует несколько уровней отношения к войне: государственное и олигархическое, где человек — это просто статистика и расходный материал, и уровень личного переживания за судьбу каждого бойца.
В романе Ремарка "На западном фронте без перемен" показано:
"Директор с часами на стальной цепочке хочет получить больше всех: всю Бельгию, угольные районы Франции и большие куски России. Он приводит веские доказательства того, что всё это действительно необходимо, и непреклонно настаивает на своём. В конце концов все остальные соглашаются с ним. Затем он начинает объяснять, где надо подготовить прорыв во Франции, и попутно обращается ко мне:
— Вам, фронтовикам, надо бы наконец отказаться от вашей позиционной войны и хоть немного продвинуться вперёд. Вышвырните этих французишек — тогда можно будет и мир заключить."
Настало седое утро; когда мы выступали на фронт, было ещё лето, и нас было сто пятьдесят человек. Теперь мы зябнем; на дворе осень, шуршат листья, в воздухе устало вспархивают голоса: «Первый-второй-третий-четвёртый…» На тридцать втором перекличка умолкает. Молчание длится долго, наконец голос ротного прерывает его вопросом: «Больше никого?»
Ремарк также описал, как дальше жили после войны в романе "Три товарища": никакие деньги не спасут от последствий войны — ни физически, ни психически.
И вот как при таком воспитании относиться к сво? Но знаю точно, кто прошел военные действия, нуждаюсь в поддержке близких и специалистов.