Знаменитый философ Бертран Рассел, третий граф Рассел (1872-1970) сделал как-то меткое замечание — мол, нищие завидуют не миллионерам, а другим нищим, которым подают больше.
Хороши и эти слова мудрого долгожителя:
Некоторые дети имеют привычку мыслить — одна из целей образования состоит в том, чтобы избавить их от неё. Неудобные вопросы замалчиваются, за них даже наказывают. Коллективные эмоции используются для того, чтобы привить нужные взгляды, особенно националистического толка. Капиталисты, милитаристы и церковники сотрудничают в деле образования, потому что всем им выгодно, чтобы у людей развивалось эмоциональное отношение к действительности, а не критическое мышление.
Об исчезновении привычки мыслить я написал в заметке "О цифровом слабоумии". Нищие умом комментаторы тут же эмоционально откликнулись 😊 Проклятия в мой адрес прекрасно иллюстрируют главные тезисы заметки: функциональную безграмотность и информационную псевдодебильность. А в конце у меня было сказано:
Я пользуюсь ноутбуком с 1993 года, мобильным телефоном с 1994-го, смартфоном с 2001-го.
Особенно от этого у одних комментаторов сорвало крышечку, а у других вышибло донышко. Возмущение хлестало через край, дословно : "В России были в 1993 году ноутбуки? В 1994 году мобильные телефоны? В 2001 году смартфон? Сомневаюсь, если и существовали они в это в мире, то явно на стадии разработки".
Один из признаков уже не очень-то псевдо-, а вполне реальной дебильности — рассуждать о своих сомнениях вместо того, чтобы с помощью поисковика мгновенно получить любые справки. Но дебилы тоже могут быть полезны: в этот раз они натолкнули меня на приятные воспоминания об истории гаджетов в России.
Весной 1993 года в Санкт-Петербург приехала Мария Сорте, мексиканская актриса, звезда телесериала "Моя вторая мама" (1989), который с ошеломительным успехом прошёл тогда в России. Фильм привезла компания "Русское видео", где я был директором по рекламе. Мысль о том, чтобы заняться сериалами, подсказал эксперимент с почти бесконечным сериалом "Санта-Барбара" — первым дистрибьюторским проектом "Русского видео".
Из этих же соображений мы затеяли проект "Улицы разбитых фонарей" в том же 1993-м, хотя выдать первые восемь серий в эфир привелось только через три года.
Кстати, мало кто знает, что некоторые последние эпизоды "Санта-Барбары" снимали в Санкт-Петербурге, в отеле "Санкт-Петербург" (бывшая гостиница "Ленинград"), прямо на берегу Невы с видом на крейсер "Аврора".
Я встретился с Марией Сорте в одном из баров отеля "Санкт-Петербург", где при помощи хорошенькой переводчицы с испанского и хорошей порции напитков записал интервью со звездой. Мексиканка была ошеломлена Россией — по многим причинам — и на прощание подарила мне десяток профессиональных фотослайдов (да-да, на плёнке, квадратики форматом 6Х6 см) со своими портретами, дав разрешение использовать их так, как заблагорассудится.
Среди моих заказчиков числилась компания "Рубикон", один из ярких представителей бизнеса начала 1990-х, когда на поставках оргтехники в несколько месяцев делались огромные состояния — большинство которых так же стремительно растаяли вместе со своими владельцами...
...но это было позже, а весной 1993-го я предложил главе "Рубикона" украсить портретами Марии Сорте фирменные пакеты и тому подобную рекламно-сувенирную продукцию. За это он отдал не живые деньги, а ноутбук: бартер был тогда легальным и очень популярным способом взаиморасчётов.
Ноутбуков у компании нашлось три. Один совсем примитивный и некрасивый, второй дорогущий от самой IBM и третий, который в результате торговли достался мне. Чёрно-белый монитор диагональю 10 дюймов, внешний дисковод на 1.4 Мб, операционная система DOS, текстовый редактор Lexicon, всё управление с клавиатуры (хотя мышку можно было подключить). Чудесное устройство, благодаря которому я вскоре стал продвинутым пользователем компутера и остаюсь до сих пор. Машинка спустя столько лет удивительным образом жива и по-прежнему готова работать от сети.
Мобильная связь в России появилась в 1991 году, когда первые коррупционеры новорусской волны купили у американцев оборудование сотовой связи устаревшего стандарта NMT-450. Примерно в то же время финны, переходя на новый стандарт GSM, сделали старый государственным и обеспечили бесплатной сотовой связью даже самые отдалённые хутора. А оборотистые американцы впарили старое железо россиянам. Поэтому и первыми мобильными телефонами стали Motorola, похожие на уродливый серый гробик для хомяка. Хотя у председателя Ленсовета и позже мэра Петербурга был прибор посолиднее — финский Mobira от Nokia, с трёхкилограммовым аккумулятором на случай ядерной войны.
Называлась первая российская сотовая компания "Дельта Телеком" , появилась в Ленинграде и работала под неофициальным лозунгом "Дельта — царица полей", потому что:
(1) стала конкурентом системе "Алтай", которой пользовались директора колхозов и совхозов, а следом переняли коммерсанты (первый в городе передатчик "Дельты" повесили как раз на вышке "Алтая" рядом с Финляндским вокзалом, которую традиционно считали глушилкой для радиостанций "Свобода" и "Голос Америки");
(2) за городом работала лучше, чем в городе (к 1992 году сеть "Дельты" добралась за 150 км — до Выборга и финской границы);
(3) сотовой связью тогда очень активно пользовались бандиты, а царицей полей ещё раньше кукурузы называли артиллерию.
В 1993-м Петербург был худо-бедно окучен: "Дельта Телеком" набрала около десяти тысяч пользователей. Интересно, что маркетинговое исследование норвежских эмиссаров GSM показало, что потенциальных пользователей мобильной связью на берегах Невы не больше тридцати тысяч, это предел 😊 Желая занять часть рынка, в конце 1993-го — начале 1994-го скандинавские товарищи, мягко говоря, в долях с российскими госчиновниками создали компанию "Северо-западный GSM" (которая теперь "Мегафон").
Я сперва выиграл тендер на их рекламное обслуживание, но потом меня благополучно отодвинули. А норвежцы, разводя руками и сетуя на коррупцию, весной 1994 года в знак благодарности и симпатии подарили мне английский мобильный телефон Simonsen (не путать с немецким Siemens!), который, правда, так и не смогли сертифицировать в России. SIM-карта вставлялась под аккумулятор целиком, вместе с пластиной размером с кредитную карту: её не надо было выламывать. К телефону прилагалась запасная батарея, док-станция для её зарядки и — о чудо! — гарнитура для зарядки от автомобильного прикуривателя. (Этот комплект жив по сей день, хотя батареи мёртвые; если найду в чулане — позже прикреплю сюда реальный снимок.)
Я почувствовал, что оказался в будущем, по многим причинам. Мой красавец-телефон был вдобавок первым частным мобильным телефоном стандарта GSM в России: остальными пользовались сотрудники компании. Мне на полгода бесплатно предоставили номер, взяв обещание, что я буду звонить, откуда только возможно, оценивать качество связи и сообщать в офис. Забавная деталь: первое оборудование GSM установили на крыше здания конкурента, компании "Ростелеком", на Синопской набережной, — поначалу устойчивый приём был только поблизости и на мостах через Неву, а поскольку офис "Северо-западного GSM" располагался во дворе на улице Марата, недалеко от Невского проспекта, приёма там не было вообще. Надо было выйти во двор, встать на определённый люк, и тогда появлялся шанс воспользоваться мобильной связью GSM, которую продавал и обеспечивал офис 😊
Вскоре GSM победил всех и вся, количество абонентов стало стремительно расти; "Дельта" сдулась, со временем превратилась в "Скайлинк", а потом и вовсе стала частью Tele2. Моим аппаратом Simonsen пользовались ещё несколько петербургских товарищей, поскольку я три следующих года работал большей частью в Москве и стал абонентом сети "Вымпелком", которая теперь "Билайн". Дикие ежемесячные счета по тысяче и больше долларов помню до сих пор; как приходилось регулярно ездить в офис провайдера на разборки — тоже.
Отдельной песней стал роуминг. Перед выездом из Москвы надо было звонить в "Вымпелком" и предупреждать, сколько дней я пробуду в Петербурге. На пути из одной столицы в другую связи не было. По прибытии в Петербург полагалось звонить местному оператору, который сообщал мой временный местный номер на период роуминга. Московский номер всё это время был отключён. Если я задерживался в Петербурге дольше, чем заявил "Вымпелкому", — оставался без связи и там, и там. Других сюрпризов тоже хватало.
Да, чтобы не забыть: каждый аппарат проходил сертификацию, и заламинированное удостоверение за собственноручной подписью министра связи (!) с указанием модели телефона, мобильного номера и фамилии пользователя требовалось иметь при себе. Милиционеры тогда входили во вкус, рэкет в исполнении патрульных стал обычным делом — аппарат без удостоверения отнимали без разговоров и/или возвращали за большие деньги. (Надо бы найти тот московский документ и тоже здесь опубликовать.)
Первыми, конечно, российский рынок GSM накрыли финны и шведы, поэтому основными аппаратами долгое время оставались Nokia и Ericsson. Мудро повела себя Sony, которая сделала шикарный совместный проект со шведами: несколько лет они рекламировались в фильмах про Джеймса Бонда и доминировали на рынке.
В 1997 году я снова сосредоточил деятельность в родном Петербурге и купил себе здешний мобильный номер GSM, которым пользуюсь по сей день уже почти четверть века. При этом я выбирал аппараты от "большой тройки" производителей гаджетов (слова ещё не было) до 2001 года, когда появился первый полноценный смартфон Nokia 9210 (неполноценные появились раньше).
Следующим важным приобретением в 2004 году стал продвинутый Sony-Ericsson P910i со стилусом, картой памяти и прочими удобствами. Он устраивал меня полностью именно как гаджет с определённым набором функций.
Этим аппаратом я пользовался пять лет, заменив по одному разу случайно раздавленный тачскрин и умерший аккумулятор. Пользовался бы и дальше, но в 2009 году старший сын потребовал моего развития и подарил третий айфон. А с тех пор всё банально 😊