«Первые люди на Луне» – один из классических научно-фантастических романов Герберта Уэллса, который идеально демонстрирует его фирменный стиль: смелое научное предвидение, соединенное с острой социальной сатирой. Если в «Войне миров» Уэллс показывал вторжение на Землю, то здесь он разворачивает сценарий наоборот – человечество (в лице двух крайне непохожих героев) вторгается в чуждый и абсолютно непохожий на наш мир. Это история о природе общества, науки и человеческой цивилизации.

Сюжет строится вокруг двух полярных протагонистов. Мистер Бедфорд – делец и предприниматель, одержимый идеей быстрого обогащения. Он представляет дух капитализма и практицизма. Доктор Кейвор – гениальный, но рассеянный ученый, живущий в мире чистых идей. Он олицетворяет научное любопытство, лишенное моральных и социальных рамок. Вместе они совершают невозможное: Кейвор изобретает вещество «кейворит», блокирующее гравитацию, и на аппарате, сделанном из сферы, покрытой этим материалом, они отправляются на Луну.

Уэллс подробно описывает сам полет, невесомость и первые впечатления от инопланетного мира. На Луне их ждет не безжизненная пустыня, а сложная экосистема с причудливой флорой и фауной, которая пробуждается под лучами Солнца и замирает с приходом лунной ночи. Кульминацией становится открытие цивилизации селенитов – разумных насекомоподобных существ, живущих в гигантских пещерах под поверхностью Луны. Именно контакт с селенитами становится главным испытанием для героев и основой для сатиры Уэллса. Пока Бедфорд мечтает о золоте и доминировании, Кавор, будучи плененным, погружается в изучение их общества.

Общество селенитов – это доведенная до абсолюта утопия (или антиутопия) социального дарвинизма и функциональной специализации. Каждый селенит с рождения приспосабливается к своей единственной социальной роли: рабочие с огромными руками, солдаты с устрашающими клешнями, ученые с гигантскими мозгами и т.д. Это прямая сатира на классовое общество викторианской и эдвардианской Англии, где социальный лифт практически отсутствовал, и человек рождался для определенной «функции». Уэллс показывает как плюсы (абсолютный порядок, эффективность), так и ужасающие минусы такой системы: потеря индивидуальности, жестокость по отношению к «неприспособленным» и полное подчинение личности интересам государства. Великий Лунарий селенитов и вовсе оказывается существом с одним огромным мозгом и атрофированным телом – метафора оторванной от реальности власти.

Уэллс здесь – прямой антипод Жюля Верна. Если Верн в «С Земли на Луну» скрупулезно описывал реальные (для того времени) представления о космическом полете (гигантская пушка), то Уэллс использует чисто фантастическое допущение – «кейворит». Ему не важна техническая реалистичность, его цель – идея. Он создает «научную сказку», где вымышленный элемент служит отправной точкой для исследования социальных и философских проблем. Этот подход стал фундаментом для всей последующей социальной фантастики. «Первые люди на Луне» логично продолжают тему, поднятую в дебютном романе Уэллса «Машина времени». Если там он показывал далекое будущее человечества, разделенного на морлоков и элоев, то здесь он проецирует аналогичное социальное расслоение на инопланетную цивилизацию. Это позволяет ему взглянуть на проблему под другим углом, более отстраненно и сатирически.

К сильным сторонам романа я бы отнес актуальность: критика тоталитаризма, социальной инженерии и бездушного технократизма звучит сегодня даже острее, чем в 1901 году. Не могу не отметить блестящую сатиру: образ селенитов – зеркало пороков человечества. Бесподобен и контраст героев: дуэт Бедфорда и Кейвора представляет два полюса человеческой натуры: алчность и бескорыстное знание.

К минусам я бы отнес некоторые научные допущения. Представления о лунной атмосфере и жизни, конечно, устарели. Хромает и темп повествования - некоторые моменты могут показаться затянутыми.

Итог: «Первые люди на Луне» — это классика, которая не теряет своей силы. Уэллс заставляет нас задуматься о природе нашего собственного общества, о ценности индивидуальности, об этике научного прогресса и о том, что может ждать человечество, если оно пойдет по пути бездушной рационализации. «Первые люди на Луне» оказали огромное влияние на культуру. Они предвосхитили, например, образ высокоорганизованного тоталитарного общества насекомых (позже это разовьют Роберт Хайнлайн в «Звездном десанте» и Ларри Нивен с Джерри Пурнеллом в «Мошке в зенице господней»).

Также подписываемся на мой ТГ-канал. Там ещё больше интересного.

Русские были на Луне раньше американцев — ещё в XIX веке. Об этом рассказывает фантастический роман французских авторов Жоржа Ле-Фора и Анри де Графиньи «Путешествие на Луну. Необыкновенные приключения русского учёного», написанный в далёком 1888 году. Эта книга стала очень популярной в Российской империи.

Роман «Путешествие на Луну. Необыкновенные приключения русского учёного» — милая, обаятельная фантастика XIX века, написанная с долей здорового юмора.

1888 год. Европа живёт ожиданием чудес — электричества, телефона, воздухоплавания. Наука становится новой религией. И вот два француза, писатель Жорж Ле-Фор и инженер Анри де Графиньи (явно вдохновившиеся другим французом, Жюлем Верном), решают отправить людей на Луну. И не кого-нибудь, а русского учёного Михаила Осипова.

Он изобретает взрывчатку еленит, способную забросить ракету (вагон-гранату) на Луну, и называет это вещество в честь дочери — Елены, в которую влюблён французский дипломат Гонтран де Фламмарион. Фамилия героя явно отсылает к Камилю Фламмариону — настоящему астроному. Думаю, вы уже поняли, кто ещё полетит на Луну.

Русскому читателю конца XIX века такая история пришлась по вкусу. Страна жила на стыке эпох — с одной стороны, сдерживаемая традицией, с другой — охваченная мечтой о будущем. Поэтому неудивительно, что «Путешествие на Луну» стало популярным. В 1891 году роман выходит в издательстве П. Сойкина и чуть позже получает переиздание.

Образ русского учёного, стремящегося в космос ради человечества, легко вписался и в идеологию новой эпохи: это уже почти предтеча Циолковского — только в окружении французских друзей. Однако судьба издания произведения в России была курьезной. Перевод подвергли цензурной правке. Осипова, сосланного по сюжету в Сибирь, превратили в жертву австрийских властей отправленного в сербскую тюрьму; злодея Ворюгина переименовали в Шрайбера, а французского инженера Фриколе в чеха Сломку.

Логика цензуры проста: козни русскому учёному могут строить только зарубежные неприятели. Надо сказать, переводчику пришлось потрудиться и немного дописать от себя, чтобы такой финт в истории выглядел оправданным.

Иллюстрации из русского издания 1891 года.