Ответ на пост «"Война до сих пор снится постоянно."»
Есть в Питере сослуживец, который сначала буквально блистал в качестве героя войны (у него реально орден мужества - заслуженный, он молодец). В 2004 его приглашали на ТВ, радио, СМИ про него писали. А потом он занялся подгоном авто с Европы, влез в долги уже в 2008 г, когда я сидел в палатке в экспедиции с 2 тр в кармане, звонил мне занять денег :)
Вдруг выяснилось, что у него чудовищные флэшбеки, переживания, комплексы и т.п. Как же он 4 года жил? Наверное норм всё было.
При этом я откровенно хочу сказать вот о чём.
1. Огромная часть психопадений приходится на 1 Чеченскую Компанию. Мне кажется, это связано с большим количеством срочников, которые туда попали. Я со многими разговаривал, - пацан 18 лет, вчера играл в Сегу или собирал модели парусников, - а сегодня тебе дали АК, бросили в ад городского боя - ты живёшь в парадигме - взрослые , начальники, - лучше знают.
2. И тут тебе говорят - "хочешь жить, Ваня, - бросай автомат". Ты бросаешь, но не один - вас таких 20-30 пацанов, которые летом закончили школу, бегали по улице, а в январе уже в ватниках с поднятыми руками идёте на встречу к улыбчивым 40-летним мужикам, командир которых воевал в Афгане, возможно с вашим папкой. Они хлопают вас по плечу, заводят в подвал, а потом эти взрослые полгода пытают вас, снимают всё на камеру, смакуют отрезанные пальцы и носы, ржут, когда вы орёте, обливаясь кровью. И НЕ ПОНИМАЕТЕ - ЗА ЧТО! Дяди, вы же с моим папкой служили! ПОЧЕМУ! Я же просто пацан, ЗА ЧТО ЭТО ВСЁ?
3. У меня не было ВООБЩЕ! Никаких позывов жалости к этим мразям. Я в них стрелял с чистой совестью. Мне было 23, я служил на контракте, после 5 лет обучения в ВУЗе. Я чётко знал чем закончится плен, я знал за что я воюю. И ужасов, кроме реального боя у меня нет.
"Война до сих пор снится постоянно."
00:01, 14 июня 2022
Андрей, сержант:
<...>
После военной жизни просто пил. На работу не брали, да и хотелось как-то все забыть, думал, что зальется, но не получалось. Первое время жил у мамы, ходил в администрацию города, пытался встать в очередь на жилье, но, так как не было прописки, мне сказали, что не могут поставить, хоть и ветеран.
В 2002-м лег в госпиталь. Хотели дать вторую группу, но я отказался, потому что стыдно было быть инвалидом
Судьба потом подставила, попал в заключение под стражу на один год поселения. Там хулиганка больше. Очередь с жильем профукал. Работал на заводе потом, сделал прописку. Подрабатывал в колхозе неофициально за копейки: капусту чистил, картошку перебирал. Подженился, жена родила ребенка.
Сейчас воюю с чиновниками: не могу выбить себе ни орден, ни жилье. Выходил к администрации города, объявлял голодовку. Дали комнату в общежитии с соседями, которые днем и ночью бухают. В комнате тараканы и клопы. С женой развелся.
Конечно, последствия есть. Допустим, заходят мусульманки в парандже в автобус, я сразу напрягаюсь. Ассоциация такая, будто они заминированы, не знаю почему.
Война до сих пор снится постоянно.
Из-за этого не могу найти себе девушку, потому что всегда где-то в зеленке лазаю, растяжки снимаю, взрываюсь.
В основном снится старое: когда отбивали танкистов, за это орден где-то плавает у меня. Когда их сожгли в машине, вытаскивали мы их, а они еще горели. Камуфляж, который плавился на них, к рукам приставал. Крики их от боли. Снится, как у взводного бежит кровь из раны, как из крана, когда взорвались на фугасе. Как сослуживец шел на ощупь, когда ударила взрывная волна. Ему выбило глаза. Страшно это все вспоминать, а никуда не денешься
Кто нам предоставлял психологическую помощь-то?
Сразу, когда пришел с войны, надо было. А когда через год-два она уже засела, там ни один психолог не поможет. Общаюсь с ним, а толку что? От разговоров с ними не становится легче. Даже еще тяжелее. Потому что заново приходится все переживать.
Петарды под Новый год тоже провоцируют, особенно которые очередью стреляют. Всегда ложусь, и того, кто рядом, тоже вместе с собой. Привычка.
Из близких ко мне никто не лез, а я не хотел никому говорить об этом. Чтобы они знали о том, что я пережил. Зачем? Это всегда останется со мной. Есть товарищи, с которыми я могу обсудить эту тему. C теми, кто тоже был на войне. Думаю, что недолго осталось до инсульта.
Нервы и стрессовое состояние вошли в привычку за много лет.
Сижу постоянно на обезболивающих и успокоительных, чтобы совсем крышу не унесло.
слушала Дарья Новичкова
ПТСР после войны в Чечне
Автор: Яна Петрова.
В газетах писали — «чеченский синдром». В криминальной хронике описывались преступления, совершенные участниками чеченских кампаний: разбойные нападения, изнасилования, ограбления, убийства. Самоубийства. Сделанное одними грузом ложилось на остальных. Фраза «воевал в Чечне» стала клеймом, которое принято было скрывать.
В правительстве говорили: «чеченский синдром — изобретенное репортерами клише, нет никаких свидетельств того, что уровень преступности среди ветеранов войны в Чечне выше среднего». Общество считало иначе; безразличие и настороженность стали главным мотивом в отношениях ветеранов войны и окружающего мира.
Интеграции в обычную жизнь мешал созданный новостной повесткой образ, но все же главной помехой в жизнях бывших солдат был именно чеченский синдром — посттравматическое стрессовое расстройство или ПТСР. Этот пост посвящен способам реабилитации ветеранов чеченских войн, но сначала — о самом ПТСР.
Формирование «чеченского синдрома»
Война — непрерывный и страшный в своей интенсивности стресс. На физическом уровне человек переживает изменение режима и рациона, сексуальные ограничения, непривычные климато-географические условия с резкими перепадами температуры. На эмоциональном уровне на него влияет разлука с семьей, оторванность от дома, враждебность местного населения, языковой барьер. Говорят, привыкнуть можно ко всему, но боевой стресс безжалостен — и способен влиять на психику даже спустя десятилетия. Речь идет об эпизодах сверхсильных травмирующих воздействий: гибель боевых друзей, вид трупов, попадание в засаду или окружение, применение боевого оружия и первое убийство врага, пересечение минных полей. Все это формирует ощущение постоянной опасности для жизни.
Посттравматическое стрессовое расстройство — следствие продолжительного стресса. И оно является основой социально-психологической дезадаптации ветеранов любой войны.
Проявления «чеченского синдрома»
Российские исследователи изучали ПТСР у ветеранов Афгана и Чечни и пришли к выводу, что существует два типа дезадаптации. Первый тип назывался «шоковым». Он протекал тяжело и характеризовался психической напряженностью, конфликтами с окружающими, ощущением одиночества и потерянности в мирной жизни — но являлся относительно кратковременным и заканчивался интеграцией в общество. Второй тип относился к стойкой социальной дезадаптации и проявлялся асоциальным поведением, алкоголизмом, употреблением наркотиков, выраженным невротическим состояниями, суицидами.
Группа психологов Свердловского областного клинического психоневрологического госпиталя для ветеранов войн также выделили особенности поведения ветеранов в мирной жизни: немотивированная бдительность, бурная реакция агрессии при малейшей неожиданности, чувство вины и стремление наказать себя, чувство изоляции — отмечая при этом, что у ветеранов чеченских кампаний проявления имеют более выраженный негативный характер. Как следствие, адаптация проходила медленнее и тяжелее.
В 2003 году, когда до конца второй кампании оставалось еще 6 лет, Юрий Александровский, заместитель директора Национального центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского в Москве, сказал о 1,5 млн ветеранах войны, испытывающих последствия ПТСР.
Психологическая реабилитация
Принято считать, что вопросами ПТСР в период Первой кампании не занимались вовсе, но в докладе начальника СКВО генерала-лейтенанта Потапова есть пункт, посвященный психологической реабилитации военнослужащих непосредственно во время боевых действий в Чечне в 1995 году.
«С началом операции по разоружению незаконных вооруженных формирований, возрастанием психических и физических нагрузок на людей, командиры, штабы, воспитательные органы отмечали возрастающую психологическую усталость личного состава. Первые потери, неудачи в ходе боев повлекли рост психологических травм у личного состава, особенно в подразделениях 131 омсбр, 81 мсп».
«В 131 омсбр пункт реабилитации возглавил психолог подполковник Дробница Г.Н., В 81 мсп — заместитель командира полка по воспитательной работе подполковник Станкевич И.В., в 255 мсп — психолог майор Дорофеев Г.Н., в госпиталях — штатные заместители по воспитательной работе. За время работы пунктов психологическую помощь получили более 12 тыс. военнослужащих с психологическими травмами различной тяжести, в т.ч. и более 5 тыс. раненых и больных, выписанных из медицинских учреждений.»
«Система работы пункта включала три этапа:
I этап: встреча и размещение военнослужащих. Организация помывки, смены белья и обмундирования, питания и отдыха.
II этап: проведение психологических мероприятий по определению степени и уровня психологической травмы, уровня напряженности и распределения военнослужащих по группам.
III этап: психокоррекция поведения военнослужащих. Весь период нахождения военнослужащих на пункте реабилитации для них организовывались просмотры кино- и телефильмов, встречи с родными и близкими, написание писем домой, поощрение и награждение отличившихся в боях, выступления концертных бригад, самодеятельных артистов, служителей, культовых учреждений, встречи с местным населением. Положительные эмоции у военнослужащих вызывала передача гуманитарной помощи населения.»
К сожалению, для последующей адаптации ветеранов в мирную жизнь концертов самодеятельности недостаточно. Поэтому стали появляться центры психологической помощи и реабилитации — сначала в Северо-Кавказском военном округе, потом в Москве, других округах и в структурах МВД. Главной проблемой этих центров стало… малое количество обращений. Только треть страдающих от расстройства искала квалифицированной помощи: можно сказать, что это еще одна характерная черта ветеранов чеченских кампаний — при этом часть пациентов приходила в госпитали после давления со стороны родственников и близких.
В большинстве случаев пациенты Свердловского областного клинического психоневрологического госпиталя для ветеранов войн относились к психологам недоверчиво, часто даже с подозрением. Из практики психолога О.В. Борисовой (2003):
«Все требования психолога выполняют, но результатами исследований интересуются нечасто. На продолжительную работу не ориентированы, если и хотят каких-либо изменений, то или прямо сейчас, или никогда. Крайне неохотно обращаются к своему травматическому опыту, а если и обращаются, то только один раз. <...>Был пациент, который после уже нескольких психотерапевтических сеансов никак не мог сдвинуться с мертвой точки. И однажды, вбегает в кабинет в очень взволнованном состоянии, бросает на стол пачку фотографий и кричит: «Уберите их от меня!» На фотографиях были очень страшные сцены: расчлененные трупы, фрагменты казни. Психотерапевтическая работа была завершена, но никогда после данный пациент ни словом, ни полусловом не напоминал о том случае. Гораздо охотнее ветераны говорят о реалиях сегодняшнего дня, беседа сразу становится непринужденной, в речи появляются шутки и смех. Признают, что жизнь их кардинальным образом изменила война, но не верят, что «спустя столько времени что-то можно изменить». Тем не менее, часто обращаются с вопросом: «Можно ли прийти просто поговорить?», мотивируя это на их взгляд нетипичным, очень внимательным отношением к себе.»
Психологическая реабилитация ветеранов чеченских кампаний осложнялась еще и за счет разницы подходов к «чеченскому синдрому»: одни считали его нормальной реакцией на ненормальные события, другие видели в этом болезнь — и искали подходящие лекарства.
Автор: Яна Петрова.
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_338124
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!
Реабилитация после войны: кому нужны калеки?
В России проживает множество бывших военнослужащих с надломленной психикой, которые могут стать новым «потерянным поколением». Возвращаясь домой после выполнения своих обязанностей в зоне боевых действий, преимущественное большинство военных требует высококвалифицированной психологической помощи.
Проблема психологической реабилитации касается военных, задействованных в охранных и спецоперациях, которые имели экспозицию к смерти или угрозы жизни. Они переживают все или отдельные симптомы (болезненные воспоминания о событиях, тревожные сны, повторное переживание боли и страха, повышение агрессивности, обостренное чувство вины, значительную возбудимость и нарушения когнитивных функций), а следовательно, относятся к группе риска по посттравматическому стрессовому расстройству (ПТСР). Личные кризисы возникают тогда, когда сила психотравмирующего события превышает способность человека справляться с ней известными ему до сих пор способами.
Врачи не зря бьют тревогу: пережитое на войне может больно ударить по всему обществу Российской Федерации. Требуется проведение в общегосударственном масштабе своевременной и квалифицированной психологической реабилитации военнослужащих. Эффективные реабилитационные мероприятия должны быть направлены не только на вывод человека из кризисного состояния, но и на развитие новых жизненно важных умений. Однако, единой концепции реабилитации и адаптации военных с ПТСР по возвращении из зоны боевых действий в нашей стране до сих пор не существует.
Несмотря на международные статистические данные о развитии тяжелых психоэмоциональных расстройств у бывших участников боевых действий, так называемого афганского синдрома, в том числе, которые приводят не только к социальной дезадаптации, но и к суициду, вопрос восстановительного медикопсихологичного санаторно-курортного лечения этой категории пациентов остается нерешенным в РФ. Подтверждением данного суждения можно считать случай, произошедший у в петербургской Военно-космической академии имени Можайского. У преподавателя полковника Рифата Закирова имеются проблемы со здоровьем: он получил несколько контузий в горячих точках, из-за чего периодически проходит специализированное лечение. Однако, на практике такое лечение имеет лишь формальный характер. Несмотря на острую потребность в психиатрической помощи, полковник продолжал преподавательскую деятельность. Вследствие, Закиров поставил под угрозу жизни окружающих, ведь совсем не занимался вопросами реабилитации.
https://www.newsru.com/russia/04mar2020/psychohelp.html
Работа сотрудников силовых ведомств зачастую связана с опасностью для жизни, а значит и со стрессом. Но программ реабилитации для силовиков просто не существует, максимум - программы первичной профориентации для участников боевых действий. Это значит лишь одно - люди с покалеченной психикой не нужны нашему государству. Их, как отработанный материал, списывают в утиль. Судьбы людей не интересны чиновникам, они считают, что ответственность за сломанную жизнь лежит не на них, а на полководцах, которые давали приказы идти в бой. Поэтому целевое финансирование по направлению реабилитации военнослужащих отсутствует практически во всех субъектах РФ, либо же проводится на общих основаниях на базе широкопрофильных медучреждений.
Научно-исследовательский проект MEMCOPE (память/конфликт/мир) Встреча 14 марта проходила при содействии war-veterans.ru
Научно-исследовательский проект MEMCOPE (память/конфликт/мир) проводится с 2018 по 2022 гг. проект осуществляется группой исследователей под руководством Кармен Шейде (Бернский университет / Швейцария) в сотрудничестве с международной группой специалистов из соответствующих геогрфаических регионов. Исследование финансируется Швейцарским национальным научным фондом (SNSF). Исследовательский проект сосредоточен на трех регионах: Россия/Северный Кавказ. Грузия и Украина. Исследование исторических нарратитов в России/северном Кавказе будет проведено доктором Сесиль Дрюэ, старшим научным сотрудником института истории Бернского университета/Швейцария. Свою работу Сесиль Дрюэ проводит при поддержке Валентины Танайловой (институт этнологии и антропологии РАН/Москва) в качестве научного ассистента проекта. Цель проекта заключается в анализе того, каким образом историческое наследие, исторические репрезентации и историческая память связаны с конфликтами и как они влияют на усилия по установлению мира в исследуемых регионах.
Встреча 14 марта проходила при содействии war-veterans.ru Основной идеей встречи было создание общественной инициативы по разработке документации и программы профилактики посттравматического расстройства личности на встрече присутствовали ветераны боевых действий, научные сотрудники и интересующиеся этой темой граждане. "Сотрудничество с ветеранским сообществом очень важно для нашего проекта, поскольку особый взгляд ветеранов на прошлое и настоящее имеет большое значение для анализа конфликтов." - сказала руководитель проекта во вступительном слове.
Профессор, Сергей Николаевич Ениколопов, советский и российский психолог. Кандидат психологических наук, руководитель отдела медицинской психологии ФГБНУ "Научного центра психического здоровья", доцент кафедры нейро и патопсихологии рассказал о своём опыте работы с ПТСР и поддержал инициативу ветеранов, Виктор Александрович Шниллерман Советский и российский археолог, этнолог и антрополог, автор ряда изданий этно-политологической тематики. Доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии имени Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. выразил надежды, в продолжении работы по созданию программы изучения ПТСР, на встрече состоялся предпремьерный показ документально, авторского фильма режиссёра Евгения Сущёва, "Ветеран" о Константине Масалёве, разведчике 166 ОМСБР ,так же представили свои книги о Чеченской войне писатели ветераны Виктор Кутырь и Рустем Бизянов, war-veterans займется созданием рабочей группы по данной проблеме, просим всех заинтересованных в помощи обращаться на почту war-veterans@mail.ru или через сайт war-veterans.ru
Круглый стол ветеранов боевых действий. Беседа, презентация книг, показ фильма о ветеране боевых действий в Чечне «Костя Питерский»
Круглый стол ветеранов боевых действий который состоится в Москве. Беседа, презентация книг, показ фильма о ветеране боевых действий в Чечне «Костя Питерский». Встреча проводится при поддержки исследовательского проекта MEMCOPE.
Две встречи связанные между собой нитями памяти, поддержки и взаимной помощи.14 марта, ровно в 14:00 состоится ранее запланированная встреча-обсуждение ветеранами боевых действий, опытными аналитиками, психологами и сотрудниками нескольких институтов. Ветеранами поднят вопрос профилактики посттравматического синдрома военной психотравмы. К обсуждению приглашаем заинтересованных лиц.
На встрече будут представлены книги ветеранов боевых действий, документальный фильм, встреча предполагает и много других тем, интересующих ветеранов и их близких. От обсуждения законодательных инициатив до обсуждения литературных и исторических трудов ветеранов. Для встречи вам необходима подтверждённая регистрация на электронную почту проекта war-veterans@mail.ru или в сообщениях.
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Не выдержала психика
14 британцев, ранее воевавших в Афганистане в период с 2002 по 2014 годы, покончили с собой в течении последних двух месяцев. А с 2014 по 2018 годы совершили суицид 29 британских солдат. Об этом сообщают местные сми.
Вероятной причиной указывают проблемы с психикой. Во время серий британских военных операций "Herrick", проводившихся в Афганистане в 2002 по 2014 годы, погибло в боях в общей сложности 453 британских военнослужащих.
Британское Министерство обороны обеспокоено участившимися суицидами и требует. чтобы психическому здоровью ветеранов боевых действий относились более внимательно.
Источники:
https://www.independent.co.uk/news/uk/home-news/british-vete...
https://www.thetimes.co.uk/article/alarm-over-surge-in-suici...