Хитрость (Глава 32 "Ледяное сердце")
История выдумана, совпадения случайны
Лейтенант Рогова не успела перейти порог собственного кабинета, как туда практически забежал Петр Семенович.
- Снежана Андреевна, я хотел извиниться перед вами за поведение моей девушки. – Сказал он. – Просто приревновала бестолковая баба!
- Ваши взаимоотношения не должны меня касаться. – Произнесла спокойным тоном Снежана. – И надеюсь, эту девушку рядом с собой я не увижу больше никогда. И можете на меня за мои слова обижаться сколько хотите. Я предпочитаю иметь дело с уравновешенными людьми.
- Просто она выпила…
- Алкогольное опьянение не является оправданием, это наоборот отягощает вину. – Напомнила оперативнику Снежана. – Это ваша жизнь – живите, как хотите. Не усложняйте наши рабочие отношения, только, этой личной жизнью.
- Понял. Спасибо. - Кивнул Петр Семенович.
- А теперь расскажите мне, как вы выполнили мое поручение. – Спросила Снежана, садясь за стол.
- Было довольно непросто. Но никто не знает, в каком направлении вы копаете. Все думают, что Марину Светову упекут в кутузку. Да и сама Марина Светова так думает. – Сев на стул начал рассказывать Петр. - Лариса эта дама очень своеобразная. Спала со многими. И самое забавное, почти все про это знали. Вот сами смотрите. В июле месяце у нее была интимная связь одновременно с Владимиром, это ее убитый жених, Кешей, убитый любовник, Евгением Клопковым, Георгием Клопковым и несколькими приезжающими с ним коллегами в количестве трех человек.
- Любвеобильная дама. – Усмехнулась Снежана.
- Не то слово. И очень двуличная. Все пассии ее любовников дружат с Ларисой и очень хорошо общаются. Она вхожа в дом каждого из них. Начать, например, с Марины Световой. Они и до того как вскрылась измена дружили, и после хорошо общались. А ведь она продолжала спать с Кешей. Далее берем новую невесту этого же Кеши – Нину. То же самое. Они очень дружили. Лариса нередко в гости к ней приезжала и на работу. И так ко всем. Но есть одна мелочь. Лариса сама всегда приезжает в гости, а вот к себе никого не приглашает. Никого – ни жениха Вову, ни Кешу, ни Женю, никого.
- Почему?
- Это пока выяснить не удалось. Но гости к ней не ходят. Узнал я, что Нина и Лариса совместно ездили в магазин и приобрели рюкзаки и матрасы для похода. Это подтверждается камерами из самого магазина и чеками. Каждая платила карточками. – Сказал Петр и передал Снежане папку. – Далее я выяснил, что в последнее время она часто встречалась с Сергеем Волковичем, Евгением Клопковым вне работы, Зинаидой Клопковой и Лисовой Дианой. Встречались они несколько раз все вместе. Незадолго до самого убийства встречались. А после трагедии в горах даже не созваниваются.
- Что с алиби?
- У нее алиби нет. Она говорила друзьям своим и соседям, что ходила в этот вечер в клуб и была там до утра. Вот только в эти самые дни клуб не работал. У них пожар в подсобке был, и они были три дня закрыты. Все те три дня, что не было группы. И даже это еще не все. 20 октября, ночью, даже скорее утром соседка видела, что Лариску кто-то привез. И она таскала рюкзаки к себе в квартиру. Кавалера не пустила к себе и сама таскала. Но бабка там полоумная. Ее показания к делу не пришьешь.
- Не полоумная, а с заболеванием психики. - Поправила его лейтенант Рогова. - Что же там такое у нее в квартире? Нужно узнать, что она прячет. – Сказала Снежана. – Нужно провести негласный обыск.
- Она в квартиру никого не пускает. Даже сотрудников ЖКХ. Так что, ничего не выйдет у вас. – Сказал Петр.
- На момент убийства, в каких отношениях состояли Лариса и Аста? – Спросила девушка.
- Да ни в каких. Лариса и с ней пыталась познакомиться. Подружиться. Но Аста девушку не приняла. Дала ей отворот – поворот. И с Вовой она не общалась, хоть и работали на одном предприятии. Для Владимира она просто перестала существовать. А вот Ирину и Вадима она не любила. Гадостей много про них говорила. Особенно про Иру. Да и Марию она не жаловала. Называла «бездетной дурочкой». Вот только про этих трех она говорила что-то в открытую и то, как-то снисходительно.
- Хорошо. Сейчас мы займемся негласным обыском у Ларисы. Попробую получить разрешение у Громова. А пока разузнай все про Сергея Волковича. Какие у него были отношения с убитыми.
- Волковича, который их нашел? – удивился Петр.
В защитном костюме было очень неудобно. Жарко. Девушка шла, словно в скафандре. Но ведь на самом деле она и была в скафандре.
Майор Громов дал разрешение провести негласный обыск на жилплощади Ларисы. Поэтому они и устроили маскарад. Всех одели в защитную одежду-скафандры. Они составили легенду – утечка газа и пошли в многоэтажный дом будить жителей, когда уже стемнело. Жильцы в спешке покидали свои квартиры и не спорили с работниками, которые «спасали» из жизни. И вот настал черед квартиры Ларисы. И, женщина не захотела сразу открывать.
- Женщина, у вас уже башка от газа не соображает. Вам нужно незамедлительно покинуть квартиру и выйти на улицу. А мы должны проверить газовое оборудование у вас в квартире. – Говорил Петр в скафандре. –В случае, если вы не откроете сами, то мы вскроем дверь. У нас есть такие полномочия.
В итоге Лариса открыла. Она набросила куртку на плечи и натянула сапоги на ноги, пыталась при этом рассмотреть сотрудников, которые ломились к ней в дом. Но это было бессмысленно. Они все были загримированы. Перед ней стояли Жемов, Петр и Снежана и еще два оперативника.
- Я покажу, где кухня. – Сказал она.
- Сами найдем. Идите на улицу. – Заявил ей Жемов и зашел в квартиру, а за ним быстро засеменила Снежана.
- Нет, я никуда не пойду! – сказала Лариса. Но тут, два человека в костюмах подхватили ее под локотки и вывели из квартиры на улицу. Там они запихнули ее в машину скорой помощи, и отправили в больницу, сказав, что она газом надышалась и уже бредит.
Имели ли они на это права? Нет. Но, все были уверенны, что Лариса никуда не станет жаловаться и никому ничего не станет говорить. Дальнейшие события показали, что их предположение было правильным.
Когда девушку увели из квартиры, Жемов, Петр и Снежана скинули скафандры, одели на руки перчатки и начали все изучать.
На кухне ничего не было. Было много ножей, но, ни один не подходил под описание орудия убийства. Обыскав гостиную и комнату, в которой спала хозяйка, они ничего не нашли. Но одна комната была заперта.
Жемов без труда вскрыл замок и то, что увидели сотрудники правопорядка привело их в шок.
Уже через несколько часов Лариса сидела в комнате для допросов. Она сидела там одна. К ней никто не приходил. В это время Рогова, Жемов и Петр уже официально работали в ее квартире.
Они изымали ножи с кухни, делали соскобы, искали улики, допрашивали соседей.
А причиной тому послужила одинокая бабушка, запертая в комнате.
Бабушка эта была в ужасном состоянии. Она больше походила на скелет обтянутый кожей, чем на человека. Только больные глаза и взымающаяся при дыхании грудь говорило о том, что это все еще живой человек.
На бабуле была грязная сорочка. Она совсем не была накрыта и было видно, что лежит она на грязной простыне, которая была вся в моче. Ее волосы так же были очень грязными и засаленными.
Для зашедших в комнату было очевидным, что за этой старой женщиной никто не ухаживает, что ее не моют и не кормят.
Когда бабушка увидела, что в комнату зашли посторонние люди, то начала плакать. Она пыталась что-то говорить, но у нее не было на это сил.
Жемов держал за руку бабушку и говорил ей, что ей теперь помогут. Петр принес воды и дал ей попить. В это время лейтенант Рогова вызвала машину скорой помощи и сообщила о произошедшем майору Громову.
Бабулечку увезли в больницу. А следователи начали работать.
Именно в этой темной, грязной и пропахшей мочой комнате оказалось много интересного. В шкафу они нашли походный рюкзак. На стенке шкафа, где он был, были засохшие следы крови. Они изъяли всю одежду, в которой девушка могла быть в походе. Изъяли жесткий диск.
В комнате был стол, за которым и хозяйничала Лариса. На столешнице лежало много фотографий. И все эти фотоснимки она изрисовала. Но огромный интерес представлял один из них. Это был снимок около леса. На фотографии были все убитые кроме Кеши, Лариса и Сергей. Было видно, что это не снимок сделанный на селфи-палку. К тому же, на фотографии был сфотографирован кусочек пальца, который перекрыл объектив. Там был тот, кто и фотографировал все это.
Это была хорошая находка. Да, тут не было даты и времени. Но все же, происхождение этого снимка было очевидным - он был сделан в последнем походе этих убитых ребят, за день или за несколько часов до убийства.
***
- Да, теперь начнется война. – Сказал Громов, глядя на снимок. - Наша жизнь превратиться в ад.
- Я не думаю, что они признаются. – Сказала лейтенант Рогова.
- Я полагаю, что если и признаются, то не сдадут остальных из-за страха. – Заметил Жемов. – Нужно усилить конвой. Иначе будут еще одни похороны новых свидетелей.
- Так что делать-то будем? – Спросил Петр.
- Работать. – Ответила Снежана. – И чем быстрее, тем лучше. У нас кроме снимка, по сути, ничего нет. Только догадки.
- Это правильно. Вы не нашли ни квадроциклы, ни орудий преступлений. Ничего не нашли. – Сказал майор. – Только запертую бабушку.
- Значит надо схитрить. – Сказал Жемов и хитро прищурился.
Продолжение будет завтра.
Полностью рассказ можно прочитать тут.
Начало рассказа можно прочитать тут.
Бабушка психанула
Инцидент произошел в Полтавском районе Омска. Там в местную больницу обратилась 60-летняя женщина с внуком. Мальчик, ученик 5 класса, жаловался на головную боль. Врачи обнаружили у ребенка ушибленную рану головы. Как оказалось, его ударила бабушка.
Как стало известно порталу Om1.ru, днем ребенок катался на горке и нашел петарды. Мальчик начал взрывать опасные игрушки, чем напугал бабушку. Она завела его в дом и отчитала. В ответ на ругань ребенок, страдающий повышенной возбудимостью, пришел в ярость — начал бить посуду и бросать стулья.
Пожилая женщина никак не могла унять внука и, разозлившись, ударила его по голове тарелкой. Вечером он пожаловался на головную боль. Женщина поспешила отвести внука в больницу.
Мальчику там оказали помощь. Сейчас состояние ребёнка удовлетворительное. По факту травмирования пятиклассника полиция проводит проверку.
З.Ы. Мда. "Александр Македонский - герой, но зачем же стулья ломать?"©
Периметр
– Ну вот сейчас чаек поставим, – бодро почесался Иван Герасимович. – А там уже и на обход пора. Я давно на часы уж не смотрю, все в голове, все в голове. Пока чайничек доходит, мы как раз и успеем. Придем – а тут горячий чаек с сахарком да с бубликами! Как думаешь, Николайка? Хорошее дело?
– А чавось. Я думаю, все как надо, как должно быть, – важно надулся семилетний Николайка, внук Ивана Герасимовича. Он был горд, что дед разговаривает с ним, как со взрослым.
Иван Герасимович включил электрическую плитку, взгромоздил на нее полный воды алюминиевый чайник с перетянутой изолентой ручкой. Одноконфорочная плитка стояла на ветхой тумбочке. Подружки отзывались дуэтным стоном при каждом стариковском шаге. Неподалеку пыхтел деловитостью сколоченный из бруса стол. Иван Герасимович мастерил его сам, поэтому был уверен в столе, как в самом себе. С остальными вещами в сторожке обращался с осторожностью. Осторожно опускался в продавленное скрипучее кресло. Осторожно ложился на видавший виды топчан, с наваленными для мягкости тулупами да телогрейками. А старый обогреватель, переделанный из электровозного в бытовой, вообще старался обходить стороной и строго-настрого запрещал Николайке к нему прикасаться. Не опрокинет, так обожжется. Более или менее надежен был чайник, за столько лет работы ни разу не протек, не плюнул кипятком, а поспевал всегда аккурат к концу обхода. Хороший, порядочный чайник.
Ивану Герасимовичу давно предлагали заменить чайник современным пластмассовым, тем более что охраняла сторожка склад бытовых приборов, но старик отказывался. Ему замена верного друга казалась предательством. Сейчас он предаст чайник, а завтра остальные вещи озлобятся и объявят войну. Ну нет, надо ценить гармонию вещей, пока энтропия не взяла свое.
Собственно, в самих складах сидели профессиональные охранники с оружием и кнопкой вызова полиции, а старичка пристроили просто по знакомству. Платили мало, да и работа, признаться, не бей лежачего. Раз в три часа прогуляться с трещоткой по периметру между складами и внешней стеной. Собак да крыс шугануть, только и всего. В семьдесят с лишним лет никто не ожидает подвигов, да и сам Иван Герасимович к ним не стремился. Платят копейку, все к пенсии прибавка. Иногда вон, чтоб скучно не было, брал с собой внука. Николайка бывать у деда любил. А уж когда тот давал повертеть трещоткой да примерить старый милицейский бушлат, счастью пацана не было предела.
Вот и сейчас Николайка охотно нацепил на свою курточку тяжелую форму, взял в руки трещотку и окинул сторожку важным генеральским взглядом.
– Да ты мой поручик, – привычно засмеялся дед и потрепал внука по затылку. – Айда, молодец, покажем им всем, где раки зимуют.
Иван Герасимович прикрыл дверцу сторожки, аккуратно ступил галошами на мягкую грязь. Он любил ночь, когда воздух дымится от цикадного скрипа, месяц подмигивает с высоты. Каждый шаг разносится на километры вокруг, создавая впечатление безжизненного степного пространства. Чтобы представить себя на краю земли, не нужно много фантазии, темнота и тишина делают все сами. В такие моменты отступают на задний план склады с охранниками, пригородный тяжелый воздух. Бал правит ощущение безграничной и беззаботной свободы. Казалось, можно подпрыгнуть и улететь, раствориться в пространстве. Но прыгать Иван Герасимович уже не мог, не давали старые колени, а растворяться в пространстве еще было рано. Пару лет он планировал еще попылить.
– Ну-ка, Николайка, что это за буква такая? – дед показал пальцем на блестящую выпуклую «N», намалеванную от души на двухметровой высоте стены. Буква висела прямо напротив дверей сторожки, но до сегодняшнего дня Иван Герасимович внука не посвящал в тонкости иностранного алфавита.
– Это… Это «И» обратное! – незнание латиницы Николайка с лихвой компенсировал непосредственностью.
– Какая же это «И», – усмехнулся Иван Герасимович. – Это буква «эн». Только не наша, а англицкая. Она означает «норд», по-ихнему – север. Ты давай привыкай, скоро будете буржуйские языки учить. Так что это за буква?
– «Эн», север, – послушно повторил Николайка. – А зачем она тут?
– Значит это северная стена периметра. Сейчас вот мы пойдем направо, там будет буква «Е», но читается как «И». Ист, восток. На юге будет буква в виде змеи. Это «Эс», зюйд. Юг, стало быть. Ну а последняя будет как две галочки рядом. Это «В», вест.
– Запад? – догадался сообразительный внук.
– Да ты мой золотой, – умилился старик. – Все верно, запад. Ну пойдем дальше, сам все увидишь.
– Деда, а откуда ты знаешь англицкий? – переступая через рассыпанный опил, спросил Николайка.
– О, милый, тут целая история. Ну да тебе неинтересно, должно будет.
– Интересно, деда! Интересно! Расскажи! – подскочил заинтригованный мальчик.
– Ну ладно, слушай. Решил я как-то англицкий выучить. Сел, начал учить, да и выучил! – старичок меленько захихикал от невинной шутки. Николайка разочарованно скривился.
– Я-то, деда, думал, там целое приключение!
– Ладно, не серчай на старика. Пошутил я. Нет тут никакой истории. Сел да выучил. Это вам сейчас в школах все рассказывают, а я сам учил. Для самообразования.
Конечно, Иван Герасимович врал. Его знания английского языка заканчивались на четырех словах – норд, вест, ист и зюйд. Да и те рассказал сменщик, образованный студент. Но признаваться в этом внуку Иван Герасимович не хотел. Самолюбие взыграло.
– Вот гляди, Николайка, – заворачивая за угол, сказал он. – Вот буква «Е», она же «И», ист.
Старик замер. На стене вместо запланированной «Е» висела издевательски извивающаяся «S». Николайка посмотрел на деда и засмеялся:
– Ай да деда, ай да шутник, опять выдумал. Это же не «Е», это… Это «Зюйд», – вспомнил мальчуган. Дед почесал затылок:
– Странно. Видать заболтались мы с тобой, проскочили нужную букву. Ну-ка пошли обратно, поглядим.
* * *
Вернувшись за поворот, дед замолчал и медленно пошел вдоль склада, не сводя взгляд со стены. Если украли букву, стыда не оберешься. Еще и отвечать придется. Но кто мог украсть? Зачем? А если не украли, то как не впавший еще в маразм Иван Геннадьевич умудрился ее упустить? А ну как просто отвалилась? Да нет, как бы она отвалилась, это же не привинченная буква, а просто намалеванная краской.
Иван Геннадьевич шаг за шагом подбирался к нужному месту, по сучкам и колдобинам определяя ориентир. Внук брел следом.
– Ну-ка, смотри, Антошка, внимательнее. Где тут буква «Е»?
– Смотрю, дед, смотрю, – отозвался взрослыми интонациями внук. Видимо, понял серьезность момента, больше не смеялся.
Вот трещина на складе, давно просил замазать руководство, да не чешутся. Вот груда разбитой черепицы у забора. А вот тут и буква. Иван Геннадьевич остановился и протер очки. Что за чертовщина?
На стене висела уже знакомая «S». Не другая, а та же самая. С подвернутой ножкой, потускневшая книзу и с каплей застывшей краски слева. Художник был неаккуратен. Совершенно верно. Та самая «S». А должна быть «Е». На худой конец, «N».
Старик взялся за сердце, отшатнулся. Мистика какая-то. Он еще раз протер очки и заодно глаза. Ничего не изменилось. Тогда Иван Геннадьевич резко перешел на рысь и помчался дальше, в сторону сторожки, где уже по ощущениям начинал закипать чайник. Если едет крыша, то нужно начинать с самого начала обход. И уже там, держась за стенку, обойти весь периметр.
– Дед, ты куда? – закричал Антошка и рванул следом.
* * *
Игорь Гаврилович резко затормозил за очередным поворотом. Так. Тут вот должна быть сторожка. Где? Вместо сторожки вдаль убегали привычные склады. Игорь Гаврилович прислонился к стене и сполз на землю, глядя перед собой.
– Ну, Игорь Гаврилович, замучили вы меня, – басом проговорил запыхавшийся Александр, вывернувший следом. – Как резво рванули. Что случилось-то?
– Смотри, Саша, смотри. Где наша сторожка?
– Откуда ж я могу знать, Игорь Гаврилович? Вы ведь меня вели за собой в обход. Наверное, за поворотом, как и полагается.
– Да за каким к черту поворотом? Она должна быть здесь. Вот смотри, какая это буква? – старик махнул рукой в сторону стены. Александр подслеповато прищурился. Годы компьютерных работ давали о себе знать, зрение садилось:
– Ну какая. «Эн», север. Норд.
– Так вот дверь сторожки как раз выходили на эту букву. Буква есть. А сторожки нет. Что это?
– А вы уверены? – подозрительно прищурился Александр. – Вы как себя чувствуете?
– Сердце прихватило. А так нормально. Голова варит, – слабо отозвался Игорь Гаврилович.
– Давайте-ка мы с вами прогуляемся до следующего поворота. Сдается мне, или вы что-то перепутали, или это чья-то глупая шутка.
Александр уверенно шагнул дальше. Игорь Гаврилович, держась за стену, поднялся и заковылял следом. А что ему оставалось делать?
* * *
Сторожка была за поворотом. Из приоткрытой двери выбивался слабый свет сорокаваттной лампочки.
– Ну вот видишь, Игнат, а ты переживал. – Алексей Витальевич потер проявляющуюся лысину. – Стареешь, дед, стареешь, пора тебя в расход пускать.
Алексей Витальевич захохотал глубоким уверенным смехом сильного человека. Старик Игнат стоял молча рядом и переводил взгляд с двери на стену, со стены на дверь. Сторожка была его. Дверь в сторожку была его. Свист алюминиевого закипевшего чайника тоже был родным. Но буква… Здесь должна быть «N». Норд. Север. Вместо этого на стене висела неаккуратно нарисованная буква «D». Что это вообще значит? Диета? Умри? Водитель? Игнат непонимающе пялился на букву.
– Ну где ты там, старый пердун? – раздался из сторожки голос Алексея Витальевича. – Иди скорей, чай уже закипел, заваривать пора. Сделай, как ты умеешь. Чтоб крепко и ароматно.
– Алексей Витальевич… – прошептал неслышно старик Игнат. – Какой еще к чертям Алексей Витальевич? Кто это вообще такой?
Стариковская память не подкидывала ничего. Игнат помнил, как он вышел из сторожки. Как пошел в обход. Помнил, как буквы сменяли одна другую. Потом эта катавасия, перепутанные стороны света. Перепутанные буквы, склады… Кто был с ним? Алексей Витальевич? Почему-то ничего связанного с ним в голове не всплывало. Кто он?
– Ну как кто? – попытался усмехнуться Игнат. – Наверное, внук. Ну да, я же сюда только внука беру. Но какой же он внук, если он младше меня, судя по всему, всего лет на двадцать. В сыны годится, но не во внуки. Вообще не помню…
Игнат перекрестился. Легче не стало.
– Ну еб твою мать, старый, ты где? – раздраженно вылетело из сторожки ругательное слово. Оно словно придало импульс Игнату. Продолжая креститься, он пошел спиной вперед обратно за поворот, не сводя взгляд со сторожки и мертвенно мерцающей буквы «D» на стене.
* * *
Привычно орали цикады. Привычно ухмылялся с неба месяц. Привычно тянулись склады вдоль горизонта. Привычно холодила спину стена периметра. Уважаемый Алибеков Иштван Адахам-оглы сидел в родной тюбетейке на земле, прислонившись к ней, внешней стене. Несмотря на семьдесят с лишним лет, сторож не ощущал могильного холода почвы, не чувствовал спиной радикулитный озноб. Слезы текли по морщинистым восточным щекам, заполняя узковатые глаза, наполняя эпикантус душевной болью и пронзительностью. Дрожащая рука Иштвана Адахам-оглы сжимала старый прадедовский заряженный мушкет и тянулась дулом к виску. Иштван Алибеков понимал, что это грех, но принимать непонятные правила непонятной жизни он больше не мог. Он зажмурился и надавил на спусковой крючок. Щелчок безжизненно отвисшей челюсти совпал с грохотом выстрела, мощная сила отбросила Иштвана в сторону, уткнув располовиненной головой в воняющий силос.
Над ним улыбалась серебристой краской аккуратно выведенная буква «Щ».
* * *
– Вставай, ебанат старый. На обход пора. – беззлобный пинок Екатерины Дмитриевны пихнул кончиком сапога спящего Илью Демидовича промеж ягодиц.
Илья Демидович подскочил с виноватостью, присущей дремлющим днем людям. Ошалело огляделся. Екатерина Дмитриевна дочищала ружье. На электрической плитке начинал потрескивать нагревающийся алюминиевый чайник с перемотанной изолентой ручкой.
----------
Ссылки на остальные мои рассказы вставлять лень, вы легко сможете их увидеть в моем профиле.
Псевдоним.
Был у меня дядька. Отцов брат. Володя, по фамилии Кораблев. Высокий, красивый. А домашние его "погоняли" каким-то непроговариваемым именем. Мне, мелкой, казалось, что его кличут самоваром. Только, опять же, вроде и не самовар, а самовара. Стал быть, самоваром-женщиной😠.
А дядьку я очень любила, он же меня драться с соседским вредным Федькой научил! Стала я плакать и ругать домашних, зачем-де вы Вовика самоварой называете?
И папа мне рассказал.
Был Вовик маленьким, как я тогда. И отдали его в детский сад. На запас приложили колготочек, носочков, трусиков, маечек. А все ведь это было ужасным дефицитом. И крали детские вещички в садах просто невероятно как. И, чтоб хоть как-то обезопасить имущество, родители (почти все) вышивали на вещах имя и фамилию своего чада.
Детей в семье было много, мать вертелась, как белка в колесе, поэтому "вышивание на колготках" поручили бабке. Одна беда - бабка была неграмотной.
Но и тут выкрутились: на бумажке большими печатными буквами написали:
ВОВА КОРАБЛЕВ.
Бабка корпела над заданием всю ночь, но к утру на всех вещах красовалось:
ВКОВАВАРА.
И пошёл он в сад с вкововарой, и ничего не украли. А попробуй, укради такое.
Так оно к дядька и прилипло. А он не обижался, похохатывал вместе со всеми.
Будь здоров или "кабалИ большой"
У меня сын 3,5 года приехал от бабушки с дедушкой-отдыхали женой на каникулах.
Тепер когда жена любимая чихает, я говорю будь здорова, а сын "кобалИ большой".
Я спрашивал у любимой, что сын отвечает, она смеется и говорит, что это их тайные секреты семьи, а смысл ="не чихай больше"!
Но я то знаю, что "кабаЛИ" и "не чихай", это совершенно разные слова по звучанию!
Вопрос к пикабушникам: какие вы знаете ответы на этот мой "АПЧХИ!" созвучный "кобалИ большой".
ps/Бабушка всю жизнь русский и литературу преподавала в Казахстане, а дедушка электриком работает -кАбели тянет)),
20 лет назад и казахстана приехали на Урал, а общий язык до сих пор найти не можем ))))!
Изверг.
Прямо под окном моей столовой - детская площадка. Среди прочих гуляющих регулярно приходит туда со своим отпрыском лет 4-5 одна девица.
А я чаи гоняю, да наблюдаю, военс-ноленс. И видно, и слышно. Ушла б, да так хорошо, и погода, и чай, и покурить под чай и погоду (курить плохо, бычки тушить в пепельницу хорошо).
Отпускает девица своё чадо и садится на лавочку втыкать в телефон. Если детей на площадке нет, то мамына корзиночка подбирает палку, и носится с диким ревом по периметру, бороздя палкой по железной ограде, либо неистово раскачивается на такой машинке, которая приделана к площадке толстой пружиной. И тоже орёт. Орёт так, будто его рвут на куски. Оно так играет. Девице уже как-то на этот ор указывали. Вскидывала бровки: ачотакова? Онжеребенок.
Когда появляются дети, игра концентрируется в песочнице. Чадо перестаёт орать и какое - то время вместе со всеми что-то в песочнице этой копается. Но недолго. Или лопаткой кого натоварит, или песком кинет. И сразу в рев, и к лавочке до мами. Мама встаёт, руки в боки, на все замечания один ответ: ваши не плачут, а плачет мой. Уймите, типа, своих хулиганов.
Их папа, здоровенный добродушный детина, пару раз присоединялся к семейству на прогулке, на выходки сына смущенно крутил головой, бурча извинения и бросал жене:
- Катюха, мля, за пацаном, мля, следи, мля. Я не могу и вкалывать, и пацана воспитывать, - и уводил семейство домой.
Но вот вчера пацана привёл на площадку дед. Интеллигентного вида, в очках, с тросточкой. Сел, открыл книгу и стал читать. Дитятя привычно заорало и понеслось. Дедушка через пару минут подозвал его:
-Дима, или ты замолчишь, или я накормлю тебя собачьим дерьмом. Выбирай,- так спокойно и твёрдо сказал.
Дима, обалдевши, захлопнул рот.
- Запомни: орать нельзя. Иначе тебя когда-нибудь кто - нибудь накормит собачьим дерьмом. Мама и папа не помогут. Понял? Ну иди, играй.
И снова раскрыл книгу.
Дима полез к детям в песочницу. И, вскоре, уже несся с плачем к деду, успев засыпать песком кого-то из ребят.
Дед невозмутимо продолжал чтение, Диму догнала ватага ребятишек и песком накидали ему, и лопатками настукали. Дима визжал резаным поросенком.
Выскочили родители, и мама, и папа.
Мама перекрикивала сына, вырещала, что не ожидала ТАКОГО от родного отца. Это разве родной дедушка? Это же ИЗВЕРГ!!!
Отец невозмутимо читал книгу, и один только раз перемигнулся с зятем, который за спиной жены показывал тестю лойс.
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
ЯЗЫК
Игорь рос очень толстым ребенком, прямо не в меру. И в свои десять лет весил почти восемьдесят килограммов, но это еще было только пол беды, настоящая беда заключалась в том, что не смотря на свой возраст, он вообще не разговаривал, даже звуков никаких не издавал. Сидел целыми днями дома и смотрел в окно, как остальные дети играют во дворе.
Жил Игорь со своей бабкой Марией Петровной. В далеком прошлом бабка его работала в крупной организации и даже занимала высокую должность, а теперь же находилась на пенсии, но сохранила благочестивый вид и интеллигентность.
-Ничего, Игореша, и ты когда-нибудь заговоришь.- часто обращалась бабка к внуку, которому по сути абсолютно все вокруг было безразлично. На него даже мухи спокойно садились, без опасения, что их прогонят или прихлопнут.
Единственное, что Игорь действительно любил- это поесть, особенно любил он жареное мясо . И улыбался он только в те моменты, когда ел. Вот бабка и баловала его то свининой, то говядиной, то бараниной. Игорь жрал и радовался.
Однажды, когда Игорь сидел у открытого окна и по обыкновению своему смотрел, как на улице играют дети, под окно подошел Леха- соседский мальчишка. Он остановился, задрал голову наверх, заметил Игоря и крикнул:
-Эй, жирная корова.
Игорю это не понравилось и он нахмурился
-Тостожопая тупая жирная корова- продолжал издеваться Леха.
Дети услышали его и ,забросив свой футбол, тоже собрались под окном Игоря.
-Эй, жирный, что молчишь?- смеялся Леха.
Игорь в слезах соскочил с подоконника и убежал в другую комнату.
Бабка сразу заметила, что с внуком что- то случилось.
Она зашла на кухню, подошла к окну.
-Жирная корова, скажи хоть слово, или у тебя языка нет.- донеслось с улицы.
Мария Петровна выглянула в окно и увидела Леху и остальных детей.
От их смеха и веселья у Марии Петровны закружилась голова и она закрыла окно.
А через несколько дней внезапно пропал Леха. Искали его всем двором, но безрезультатно, и участковый по квартирам ходил, опрашивал, кто что видел ,и кинологи с собаками приезжали, но Леху как с лица земли стерли.
Так прошло еще несколько дней и поиски прекратились.
В тот вечер Мария Петровна кипятила молоко и оставила кастрюлю на плите. Игорю вздумалось попить, полез он за чайником и нечаянно зацепил кастрюлю. молоко на плиту все и вылилось.
-Иди отсюда, криворукий- заругалась Мария Петровна на Игоря, да еще и по спине полотенцем ударила.
-Ты тупая жирная корова.- вдруг донеслось до нее.
Она обернулась в ту сторону, где стоял Игорь.
-Это ты сказал?- не своим голосом проговорила бабка- Ну-ка повтори.
-Жирная корова- крикнул Игорь и бросился в свою комнату.
Мария Петровна даже на пол осела, обтерла лицо кухонным полотенцем.
-Заговорил.- радостно зашептала бабка- Заговорил, сработало. Все именно так, как я и думала.
Шли дни, но кроме" тупая толстожопая жирная корова "и всяких матершинных слов Мария Петровна от внука не слышала.
Еще через неделю нажарила Мария Петровна в очередной раз мяса, накормила внука и начала ждать.
-Ты еще профессором вырастешь.- приговаривала бабка, пока Игорь ел и матерился.
А вскоре в колодце недалеко от их дома нашли труп Лехи. Неизвестный вырезал у него язык.