Незнакомец из темноты
Длинноногая блондинка на высоких каблуках, спотыкаясь, подошла к оранжевой Шкоде, и стала копаться в своей дамской сумочке.
— Сука, козёл! — шипела мадам нервенно перебирая ключи, а после того как злополучная сумка выскользнула с рук и упала на асфальт, с чувством прокричала во весь голос матерное слово. Звенящая нецензурщина взбудоражила ночную улицу. Даже сверчки и другие полуночные насекомые затаили дыхание, дабы не привлечь к себе внимание этой «фурии».
— Доброй ночи, сеньора! Ах, какая незадача, — рядом оказался молодой человек и тут же грациозно протянул уроненные блондинкой вещи, — кажется, вы обронили?
— Вы кто такой? — с трудом сфокусировала на незнакомце взгляд, дамочка. — Я вас… ик… знаю?
— Нет, вряд ли, а я вас несколько раз уже видел. Я живу в этом доме. Меня зовут Азивур! Ну вот, теперь вы меня знаете. — Мило улыбнулся парень. А мужчинка очень даже ничего, мелькнуло в затуманенной голове девушки, с чертинкой в глазах. Как раз от одного такого сейчас она и шла…
— Настя, — зачем-то попыталась неловко сделать реверанс Анастасия, но с грацией сегодня было не очень. Предусмотрительный парнишка, ловко, успел подхватить за талию сеньору, не дав той тем самым завалиться вслед за сумочкой, — ой, хи хи, какая я неловкая… ик, а вы прямо джендель… джембель… джентльмен… ик.
— Ой, бросьте, вы просто споткнулись, бывает! Может вам помочь открыть дверцу, Настюша?
— Ну, если вам не трудно, а то что-то меня пошатывает... Азав… Азерур…
— Азивур! — поправил Настюшу, парень, вытаскивая нужный ключ с брелком и нажимая на открытие дверей.
— Какое-то не русское у вас имя, Азивур, — попробовала на вкус непривычное слово девушка, усаживаясь в кресло водителя, — а вы случайно не финн или там, ик… норвежец какой-нибудь?
— Что вы, бросьте, я люблю более жаркие места!
— Наверно ваш папа с Турции, по вашим тёмным глазам… ик… вижу, мне нравится жгучий колорит востока и ваш горячий темперамент, а то эти… блять, Петюши, достали.
— Нет, мой папа точно не с Турции, он гораздо с более тёплых мест, — в какой-то момент, без приглашения, парень уже успел усесться с правой стороны пассажира, — мне надо вас проводить до дому, а то в дороге может произойти всякое в вашем состоянии.
— В каком таком «состоянии»? Я почти… ик, трезва! Просто вы не представляете, какой этот Петюша козёл! Азевур… оооо… а вы случайно его не знаете? Он тоже живёт в этом доме, Петя его зовут, Стреже… Струже… Шшштружев… Стружев! — поборола, наконец, своё дикционное спотыкание, Настя, — надо же, и я ещё хотела взять его фамилию… тьфу!
— Конечно же, знаю, я многих знаю, и не только в этом доме! — в карих глазах Азивура мелькнул адский огонёк, не увиденный молодой девушкой.
— Вы представляете, эта сволочь мне изменяет… сука… в наглую… ик, мы два года с ним встречаемся, он обещал жениться на мне… хм, — пьяно всхлипнула Настя, размазывая рукавом тушь на глазах, — а тут… после траха, эта тварь пошла мыться в ванной… ик, и пришла эсэмэска… вот сука… от Леночки-пупсика… как у неё всё горит… блять… внутри… от желания… и она ждёт с нетерпением четверга... хм… хм…
— Ну, хватит малышка, хватит, — удивительно, но Азивур почти по-женски, с нежностью, стал вытирать потёкшую косметику на лице, непонятно откуда взявшимся, шелковым платком, — я всё знаю про Петра. По вторникам и субботам он любит тебя, по четвергам и понедельникам – Лену, среды и пятницы он посвящает Оксане, а по воскресеньям он клеит замки из спичек. И знаешь что, Настя?
— Нет, — заворожено смотрела на губы Азивура, Анастасия, поражённая осведомлённостью этого странного человека.
— Воскресенье, его самый любимый день в недели, и никто из вас троих не станет его женой…
— Потому что он любит свои спичечные замки больше нас, женщин? — почти протрезвела Настя, поражённая правдой, а ещё мистической красотой Азивура, он был дьявольски красив.
— Частично да, но всё же… Давай, солнышко, заводи свою ласточку, пора нам в путь! Мне ещё надо спать уложить, тебя, красавица!
Как под гипнозом, Настя повернула ключ зажигания, не отводя взгляда от жгучих глаз Азивура. В них она видела глубокое понимание, несоизмеримую любовь и нежность, именно такого мужчину она искала всю свою недолгую жизнь. А ещё она чувствовала исходящую от него животную страсть и внутреннюю силу - низ живота защекотало в предчувствии.
Неожиданно прозвучали глухие выстрелы, машина подкоссилась в этот момент с начало на одно колесо, потом второе, третье и четвёртое, вместе с хлопками. Настя увидела, как глаза Азивура расширяются в удивлении, а ещё она прочитала в них злость и ненависть. За окном бегал человек в белом халате, обвязанный ремнями, очень похожий на сбежавшего пациента из лечебных мест. Из одного рукава, сумасшедший умудрился вытащить руку и теперь в ладони блестел тонкий нож, именно им и были проткнуты колёса машины.
— Идиот! Я вызываю полицию! — выкрикнула в щель окна, Настя, как-то открыть пошире было страшновато. Эта ночь всё больше и больше пахла абсурдом и сюрреализмом. Умалишённый глупо заржал, корча лицо и показывая язык, после чего, откинул холодное оружие в траву и побежал от транспортного средства вглубь двора. Из спины торчали неестественные, поролоновые крылья, с виду, как будто сделанные ребёнком. — Азивур, ты видишь?..
Пассажирское кресло было пустое, лишь сумочка от Гучи одиноко лежала, поблескивая позолоченными аксессуарами.
— Вот, блин, свалил! Ну что же мне так не везёт на мужиков? — в салоне стоял запах сероводорода, возможно от такого страха, непроизвольно, кишечник расслабился… здраво рассудила Настя, открывая дверцу. Пора было вызывать такси и ехать домой. Пошли к ЧЁРТУ все эти Петюни да Азивуры…
****
На крыше пятиэтажного дома, при лунном свете, сидели Азивур и сумасшедший, поролоновые крылья которого видоизменились в настоящие, с белыми перьями.
— Архаим, зачем ты её спас? Она же глупая и избалованная женщина, и вообще, всё равно, по закону баланса пострадает один из этой цепочки.
— В последний миг я получил информацию, так что Азиивур, после сегодняшней ночи она уже несёт вторую жизнь, и это всё меняет! Пути Господни неисповедимы.
— Ой, Архаим, ну что за глупости, простой, невидимый червячок, да ещё и без души. Вы Там такие моралисты да романтики, аж тошнит… ээх, ну тогда я полетел завершать свою миссию. Не жалко тебе его?
— Мне всех жалко, и даже тебя!
— Тьфу на тебя, старый, — после чего, с хлопком, Азивур пропал, оставив после себя сероводородное амбре. Архаим сидел, и с печальной улыбкой смотрел на звёзды - он любил весь мир, но объять его не мог физически, при всём своём желании.
*** *
Пётр, скованный крепким и пьяным сном, лежал на диване, похрапывая себе под нос. Его любимые замки из спичек, стоящие на полках лакированной стенки, вдруг резко вспыхнули… и опять запахло сероводородом…