Один против семерых
Боевые действия наших истребителей на Южном фронте отличались тем, что при численном меньшинстве и худшей технической оснащенности они применяли наступательную тактику на грани риска, проявляли исключительные отвагу и мастерство. В историю гражданской войны записано имя красвоенлета Васильченко Николая Николаевича.
Выпускник Московской школы авиации Красного Воздушного Флота Николай Васильченко прибыл в 6-й истребительный авиаотряд весной 1920 года. Отряд готовился к переброске в 13-ю армию, преграждавшую войскам Врангеля выход из Крыма. Период ввода в строй, освоения элементов боевого применения самолета в тренировочных полетах прошел у него не совсем гладко. Не ладилось и с посадкой. Однако на помощь пришел опытнейший наставник - командир 2-го авиаотряда Иван Константинович Спатарель. Под его опекой Николай действовал все увереннее и, наконец, получил допуск к самостоятельной работе: ему был вверен видавший виды отремонтированный самолет типа «Ньюпор». К неуемному желанию летать, бить врага добавилась и доля мастерства. И вот первый боевой вылет…
Летчики учатся летать в мирном небе, вдалеке от фронта, но секреты боя раскрывают только на войне. Не из каждого хорошего пилотажника получается хороший воздушный боец. Васильченко в короткий срок стал отличным бойцом. Он рвался в воздух, много летал, всегда был готов выполнить самое сложное и опасное задание. Одно из них было получено в конце мая 1920 года от начальника Воздушного Флота 13-й армии В. И. Коровина: следовало сфотографировать передовые позиции противника (по запросу своих наземных частей).
В отряде имелись два отечественных фотоаппарата «Потте» и запас пленки. Аппарат заряжался пленкой на пятьдесят кадров. Для открытия затвора натягивался трос, на конце которого устанавливалась резиновая груша. Нажимая на эту грушу, летчик перемещал заслонку объектива - получался один снимок. Временные интервалы отсчитывались в уме. Боевой полет с использованием фотоаппарата отличался от полета на визуальную разведку по способу его выполнения и характеру действий летчика одноместного самолета.
Фотографирование давало результат только в хорошую погоду. Однако при ясном небе были хорошо видны не только объекты съемки, но и самолет-разведчик с земли. Этот фактор использовали войска противника, над которыми осуществлялся полет. Повышенная опасность для наших летчиков крылась и в том, что при фотографировании требовалось соблюдать строгий режим по скорости и высоте. Резкие снижения и наборы не допускались, так как срывали съемку. Надо было лететь по прямой в горизонте на небольшой высоте, представляя собой довольно удобную мишень для обстрела неприятеля. Таким образом, прежде чем давить на грушу, молодому летчику следовало собраться с духом.
Командир авиаотряда Спатарель, разрабатывавший вместе с Васильченко план полета, так описывал события того памятного дня:
«В ночь перед вылетом Николай вместе с мотористом Святкиным тщательно готовили старенький «ньюпор», производя ремонтные работы. Они сделали все возможное, и утром в назначенное время самолет поднялся в воздух. В наборе высоты мотор, давно «просившийся» на свалку, начал капризничать, но Васильченко продолжал полет. Вот и рубеж начала съемки. Неожиданно противник открыл интенсивный огонь. Васильченко, не обращая на него внимания, продолжал строго выдерживать курс вдоль Турецкого вала. Но на середине боевого пути произошло то, что не было неожиданным: мотор сдал окончательно, в кабине стало тихо. Васильченко бросил грушу, развернул самолет с остановившимся винтом и стал планировать на свою территорию. Внизу проплыли линии траншей с колючей проволокой. Николай выбрал небольшую площадку и посадил на нее «ньюпор». Передний край остался позади всего в трехстах метрах… Подоспевшие на помощь красноармейцы помогли оттащить самолет в укрытие.
Неисправность мотора прибывший механик устранил довольно быстро. На правой нижней плоскости «ньюпора» зияли пробоины от осколков снарядов. Но это не поколебало решения летчика вновь вылететь на задание, выполненное только наполовину. Самолет, отбуксированный на удобную для взлета площадку, поднялся в воздух. Но не успел он набрать заданную высоту, как мотор снова заглох. На сей раз вынужденная посадка была произведена у самого переднего края белых. Операция по перетаскиванию «ньюпора» проходила уже под артиллерийским обстрелом, а на ремонт было затрачено несколько часов. Под вечер Васильченко снова поднялся в воздух. Несмотря на сильный огонь противника он сумел преодолеть весь запланированный маршрут и посадить самолет на своем аэродроме. Задание было выполнено. Штабы наземных частей, готовящихся к штурму Перекопа, вовремя получили фотоснимки, на которых были видны даже пулеметные гнезда противника».
За смелую воздушную разведку врид начальника 6-го истребительного отряда Васильченко Н.И. был награжден орденом Красного Знамени (приказ № 46 от 10 февраля 1921 года).
В авиасводке о боевых действиях на Каховском плацдарме 12 августа 1920 года сообщалось о воздушном бое, успешно проведенном красным летчиком против семи самолетов противника. Подробности этого боя приводились в книге «Красный Воздушный Флот на службе революции», вышедшей в 1923 году (статья называлась «Геройский подвиг т. Васильченко»): «Семь белогвардейских «хэвилендов» шли плотным строем на бомбардировку переправы, имевшей важное значение для наших войск. Они уже вышли на боевой курс, когда из-за облачка вынырнул маленький «ньюпор» и атаковал ведущего группы. «Хэвиленд» резко, отвернул, и строй бомбардировщиков нарушился. Но, разобравшись в обстановке, они перестроили боевой порядок для боя. Два самолета ушли вверх и провели атаку с пикирования. Пулеметные трассы прошли рядом с кабиной «ньюпора». Красный герой Н. Васильченко, виртуозно маневрируя, занял выгодную позицию и выпустил короткую очередь. Вражеский самолет снизился и панически покинул поле боя. Продолжая каскад изумительных фигур, наш летчик закончил их еще одним соколиным ударом. Ретировался еще один «хэвиленд». Но ведущий беляк, пристроив к себе оставшихся четырех, снова повел их к переправе. «Ньюпор» успел за это время набрать высоту и, выбрав момент, набросился на группу противника. Строй «хэвилендов» распался, взаимодействие нарушилось. Ведомые, не доходя до цели, побросали бомбы и повернули на восток. Ведущий семерки остался один. Он, видимо, решил продолжать бой. У Васильченко на исходе были горючее и патроны. А противник, по всему чувствовалось, был опытным. Но наш истребитель умело использовал недостаточную маневренность «хэвиленда». После четко выполненной фигуры он оказался у него в хвосте. Последнюю очередь Васильченко выпустил почти в упор. Сразу за линией фронта «хэвиленд» врезался в землю. Следившие за боем красноармейцы с криками «Ура!» бросали вверх буденовки».
Описание боя заканчивалось так: «Наш сокол т. Васильченко на одном 120-сильном одноместном «ньюпоре» с одним пулеметом одержал блестящую победу над семью двухместными вражескими машинами с 14 бойцами и 14 пулеметами. Тов. Васильченко летал «запоем». За три недели с 1 по 22 августа он совершил 34 боевых вылета, пробыв в воздухе 66 часов 5 минут. Это количество часов в первой мировой войне вылетывалось рядовым летчиком обычно за год». Строки из старой книги поясняют, что летный и бойцовский талант Васильченко базировался на упорном и напряженном труде.
Николай участвовал в боях до самого окончания гражданской войны. Газета «Известия» сообщала, что 14 октября 1920 года в 15 часов 10 минут во время разведки аэродрома противника красный военный летчик Васильченко обстрелял на стоянке два самолета, после чего стал делать различные фигуры, чтобы вызвать неприятельских летчиков на бой. Через 10 минут самолеты противника поднялись. Один стал набирать высоту, но затянул маневр. Васильченко успел атаковать его, обстрелял из пулемета, подбил и заставил сесть. Второй самолет после неудачно проведенной атаки также попал под огонь красного летчика и вынужден был приземлиться.
За отличия в боях в июне - августе 1920 года на Каховском и Перекопском направлениях Васильченко награждается орденом Красного Знамени вторично (приказ Реввоенсовета Республики № 664 от 25.9.1928 года.
…В 1937 году группа советских воинов-интернационалистов следовала через Францию в Испанию. На пирсе в Гавре их встречал военный атташе советского посольства. Немного времени потребовалось летчикам, чтобы почувствовать доброту и душевность этого человека. Позже они узнали, что атташе - их коллега, один из героев гражданской войны. На висках его серебрилась седина. Когда он пожимал руки добровольцам, синеватые глаза блестели молодо… Это был Николай Николаевич Васильченко.
Владимир Кириллович Бабич, «Воздушный бой (зарождение и развитие)», 1991г.
Летчик-ас Иван Кожедуб
Иван Никитович Кожедуб - советский летчик-ас, сбивший в годы Великой Отечественной войны 64 вражеских самолета. Являлся лучшим пилотом антигитлеровской коалиции. Иван Никитович трижды удостоен звания Герой Советского Союза. Дослужился до звания маршала авиации. В 1966 году Иван Кожедуб дал интересное интервью, в котором рассказал о том, как он воевал в Великой Отечественной войне.
Иван Кожедуб
Источник инфо: Сайт МО РФ Иван Никитович Кожедуб
Если вы профи в своем деле — покажите!
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.
Дедушка на коняшке
У нас в колхозе в 70е-начале 80х работал дедок, "с приветом", работал в тракторной бригаде водовозом на коняшке. Так, местный дурачок... Его в начале 70х привезли родственники то ли из Ейска, то ли из Темрюка... Уже не помню точно. Потом кто-то из руководства проболтался....
Он также работал на коняшке там у себя в колхозе - подай-привези... Поставили его к летчикам на АН-2 - удобрения разбрасывали. То их на обед возил, то им масло, то воду - ну короче, при них был. И постоянно их докапывал - "Дай прокатиться? " Ну они отшучивались, прикалывались - дурачок, что с него возьмешь... Потом один из летчиков прикололся, говорит - "Мы на обед пойдем, а ты полетай пока." Сидят в столовой, кушают и видят самолет их взлетает и начинает крутить фигуры высшего пилотажа на КУКУРУЗНИКЕ... потом спокойно садится и из самолета выбирается этот дурачок, говорит - "Слабоват движок!" Тут же прибежало начальство - менты, КГБ - угон самолета и т.д.
Оказалось, что он - летчик морской авиации, герой войны. Пришел с войны, женился, трое деток жена, живи-радуйся... Был пожар и вся семья ..... Психика у него не выдержала... отправили в колхоз на легкий труд. Покрутили-повертели и на верху решили - шум по поводу угона не поднимать, а его к родственникам отправили.
Летчики с этого "кукурузника" потом говорили, что они так летать не могут - их так не учили...
Воин!
14 мая 1942 Алексей Хлобыстов совершил свой третий воздушный таран.
Раненный в первые минуты боя он направил свой горящий самолет на Me-109, а сам сумел выброситься с парашютом.
В госпитале гвардии лейтенант Хлобыстов узнал о присвоении ему звания Героя Советского Союза
50 побед Александра Клубова
21 июня 2019 года в Вологде состоялось открытие памятника дважды Герою Советского Союза, уроженцу Вологодской земли, лётчику-истребителю Александру Фёдоровичу Клубову (см. фоторепортаж «Народный памятник народному герою»). Этот выдающийся воздушный боец сражался в небе Северного Кавказа и Кубани, освобождал Донбасс и Таврию, дрался над Румынией, Западной Украиной и Польшей.
Начав воевать в тяжелейшее время – в августе 1942 года, когда немецко-румынские войска прорвались к Волге и Кавказским горам, он прошёл дорогами войны два с лишним года. Эти дороги были трудны и опасны, наполнены воздушными боями с грозным противником и смертельными штурмовками. Они, порой, бывали непросты. Но боевые и человеческие качества самого воина и плечо фронтовых товарищей и командиров, прежде всего Александра Покрышкина, позволяли все преодолевать. Однополчане-покрышкинцы своих не бросали.
Александр Клубов был настоящим воином и человеком, одним из самых ярких воздушных бойцов из покрышкинской плеяды. И если бы не трагическая гибель в авиакатастрофе в ходе учебно-тренировочного полёта 1 ноября 1944 года, он встретил бы День Победы вместе с боевыми товарищами и всей страной, а потом, возможно, и вырос бы до крупного авиационного командира.
А для того, чтобы этот долгожданный день настал, Александр Фёдорович сделал немало. За ним числятся 457 боевых вылетов, более 130 штурмовок, в ходе которых он уничтожил и повредил не менее 15 танков, 27 автомашин, 7 зенитных пулемётов и 6 зенитных орудий, 16 лодок и около 200 солдат и офицеров противника.
И это в основном тогда, когда воевать приходилось на не самой современной матчасти: на «чайках» и «ишачках». Впечатляющ и путь Клубова как воздушного бойца: он провёл 95 воздушных боёв, в ходе которых сбил 31 самолёт противника лично и 19 в группе. Вот об этих-то цифрах и хотелось бы поговорить подробнее.
Указанный боевой счёт – 31+19 – отмечен в целом ряде документов, и не является плодом послевоенной литературы и мемуаров. Это официальный боевой счёт. Но в его отношении есть некоторые вопросы. С личными победами всё более-менее ясно. В оперативных документах частей и соединений, в которых служил Клубов (84-го «А» истребительного и 16-го гвардейского истребительного авиационных полков (иап), 217-й и 229-й истребительных авиационных дивизий (иад) и 216-й смешанной, впоследствии 9-й гвардейской авиадивизии) можно отыскать отметки о 30 его личных победах. Таким образом, «недостаёт» всего лишь одной. Подавляющая часть этих побед – 27 – приходится на период службы лётчика в 16-м гвардейском («покрышкинском») истребительном авиационном полку. А в этот период (1943–1944 годы) документация штаба полка и штаба дивизии была налажена хорошо.
Иное дело – групповые победы. Они пришлись на предшествующий период боевой судьбы лётчика, на время, когда он служил в 84-м «А» иап. Документация за этот период носит либо отрывочный и не полный характер (как документы 217-й иад), либо почти полностью отсутствует (как документы 84-го иап). По оперативным документам и сводным статистическим таблицам о результатах боевой работы лётчиков полка можно проследить три личные и одну – три групповые победы воина.
Вот почему в некоторых интернет-изданиях и сборниках, посвящённых победам советских асов, боевой счёт лётчика оказался урезан до 31+3. При этом в число личных побед ошибочно занесена одна победа над Ю-87 (от 16 июля 1944 года). Об этом и о некоторых других моментах, касающихся боевого счёта Клубова, мы уже писали (Марчуков А.В. Герои-покрышкинцы о себе и своём командире. Правда из прошлого. 1941–1945. М., Центрполиграф, 2014. С. 629–631). То есть, по сути, в указанных сборниках и опирающихся на них изданиях счёт сводится к 30+3. Тогда как он, напомним, равен 31+19.
Кто же прав, и откуда взялись «недостающие» победы? Документальное подтверждение того, что эти победы за Клубовым числились, найти удалось. Причём даже с указанием типов сбитых самолётов (впрочем, последнее породило новые вопросы). Но обо всём по порядку.
Командование ВВС Красной Армии хорошо знало, против какого опытного противника приходится воевать, осведомлено оно было и о количестве побед (двух- и трёхзначном), имевшемся на счету ведущих или наиболее известных немецких асов.
О них собирали информацию. А порой даже рассказывали на теоретических занятиях. Чего стоит, например, тема «Лучший асс мира подполковник Вильнер (так! – А.М.) Мельдерс – его 101 победа», изучавшаяся лётчиками 428-го иап в апреле 1942 года. (ЦАМО РФ. Ф. 2 уаг. Оп. 1. Д. 5. Л. 53)
Вопросу взращивания асов советских наше авиационное командование стало уделять внимание уже с конца лета – осени 1942 года, а сведения на наиболее результативных лётчиках-истребителях собирались и до этого. А начиная с 1943 года, Главное Управление ВВС стало требовать от командования Воздушных армий, авиакорпусов и дивизий сведения о боевой статистике результативных лётчиков, причём планкой было определено 10 одержанных побед. Аналогичные данные собирались и на лётчиков штурмовой, бомбардировочной и транспортной авиации, только там критерием выступало количество совершённых ими боевых вылетов.
По своей информативности и полноте эти поступавшие в Управление кадров ГУ ВВС КА сводные документы не одинаковы. Всё (как, впрочем, и всегда) зависело от того, как в частях и соединениях была поставлена работа штабов и отделов кадров. Кто-то отделывался просто цифрами, порой (как складывается впечатление) проставленными довольно произвольно. Например, в данных о победах какого-нибудь лётчика за июль их число могло быть показано как 15, а в августе или сентябре – как 14, то есть – меньше.
Другие, напротив, предоставляли подробные данные, включающие дату и район победы, тип сбитого самолёта, а иногда даже количество выполненных лётчиком боевых вылетов (в том числе с разбивкой по типам самолётов). И эти сведения вполне хорошо соотносятся с данными из оперативных документов, заявок и подтверждений на сбитые самолёты и т.д. Наиболее информативными, к примеру, являются материалы отделов кадров 4-й Воздушной армии, 1-го гвардейского и 4-го истребительного авиакорпусов.
Поступали такие сведения и от соединений, в которых воевал Александр Клубов. В 1943 году их предоставлял Отдел кадров 8-й Воздушной армии, в 1944-м – Отдел кадров 7-го истребительного авиационного корпуса (впоследствии 6-го гвардейского).
Возьмём пару контрольных точек: октябрь 1943 года и сентябрь 1944 года. Первый документ – это «Список лётного состава частей 8 ВА, сбивших 10 и более самолётов противника, по состоянию на 1 октября 1943 г.». Подписан он начальником Отдела кадров 8-й Воздушной армии подполковником Сидовым и начальником 1-го отделения Отдела кадров подполковником Карасёвым. Аналогичные материалы имеются и по некоторым другим месяцам.
Итак, согласно документу, заместитель командира эскадрильи 16-го гиап, гвардии старший лейтенант Клубов к 1 октября сбил лично 17 самолётов противника и ещё 19 в группе. Даты побед не приводятся, но указан год, фронт и район победы. Личные победы таковы: 4 Ме-109 в районе Моздока на Северокавказском фронте в 1942 году, ещё один Ме-109 на том же фронте в 1943 году и на Южном фронте (в 1943 году) 6 Ме-109, 2 Ю-88, Хе-111, Ю-87 и 2 Хш-129 (для краткости здесь районы не приведены). Не хватает только «рамы», сбитой 16 августа. Сбитый 31 октября 1942 года Ме-110 здесь помечен как Ме-109. Но и в оперативной сводке штаба 216-й сад он первоначально тоже был записан как Ме-109 и лишь затем исправлен на Ме-110. Вот почему во всех последующих документах этот самолет проходит именно как «сто девятый».
Но в данном случае важно другое, а именно, во-первых, указание на то, что в 1942 году Клубов лично сбил четыре самолёта. А во-вторых, перечисление групповых побед. Они таковы. В 1942 году в том же районе Моздока – 15 Ме-109 и в 1943 году в районе Крымской – 4 Ю-87. (Там же. Ф. 35. Оп. 11304. Д. 627. Л. 281 об.)
Документы 7-го иак отражают динамику на протяжении нескольких месяцев, но имеет смысл взять данные за сентябрь, так как там представлена итоговая цифра: больше Клубов побед не одерживал. Вот «Сведения на лётчиков 7 Истребительного Авиационного Львовского Корпуса, сбивших 10 и более самолётов противника по состоянию на 1-е сентября 1944 года». Подписали документ: за начальника Отдела кадров корпуса гвардии полковник Павлов и помощник начальника ОК, капитан административной службы Баранов.
Согласно этим «Сведениям», командир эскадрильи 16-го гиап, гвардии капитан Герой Советского Союза Клубов выполнил 460 боевых вылетов, в которых одержал 31 личную и 19 групповых побед. Личные победы таковы: 2 Хе-111, 5 Ю-88, 8 Ю-87, 2 Хш-129, ФВ-189 (вот и «недостающая» «рама»), Ме-110, 9 Ме-109 и 3 ФВ-190. Данные эти не вполне соответствуют оперативным документам и посмертному наградному листу (составлявшемуся на основе этих самых документов). Так, Ю-88-х должно быть не пять, а три, «хейнкелей» не два, а один. А «мессершмиттов», соответственно, больше. Теперь о групповых победах. Они отличаются от тех, что указывал Отдел кадров 8-й Воздушной армии. Это 2 Ме-109 (а не 15, как раньше), 2 Ю-87 (а не четыре), зато появляются 3 Хе-111 и целых 12 Ю-88. (Там же. Д. 837. Л. 176.)
Представленные источники породили новый вопрос: информации какого из них следует отдать предпочтение, в каком из них тип сбитых самолётов указан точнее?
«Список лётного состава», представленный Отделом кадров 8-й Воздушной армии, более подробный и хронологически он ближе к проблемному периоду, и это говорит скорее в его пользу. Приводимые там победы Клубова и их координаты соответствуют тому, что отмечено в оперативных документах полка и дивизии. В большинства случаев это относится и к победам прочих лётчиков, в том числе из других полков. Да и характер боёв, которые вели лётчики 84-го иап в 1942 – начале 1943 года, – главным образом, против истребителей противника, тоже свидетельствует в пользу того, что в числе побед Клубова скорее должны быть «мессершмитты», а не бомбардировщики (как значится в материалах 7-го иак).
Впрочем, на счету его однополчан имелись и ударные самолёты. Так, в «Сведениях о сбитых самолётах противника лётным составом частей 229 иад за период 22.6.41 г. по 10 апреля 1943 г.», подписанном помощником командира дивизии по ВСС, инженер-капитаном Несведовым, значится, что у старших лейтенантов Хоцкого, Худякова и у лейтенанта Кальченко на счетах имелось по два сбитых в группе Хе-111, у командира полка майора Павликова – один, а у лейтенанта Зорина – четыре. У Худякова также было два сбитых в группе Ю-88. И это лишь те, кто к моменту составления документа был жив и попал в список. У ещё одного однополчанина, Николая Трофимова (в последнем документе не отмеченного вовсе), в числе групповых побед, одержанных в составе 84-го иап, тоже значится «хейнкель», а кроме того пять Ю-87 и пять Ме-109. За самим Александром Клубовым, кстати, на тот момент (10 апреля 1943 года) числилось три лично сбитых Ме-109 и ещё один в группе. (Там же. Ф. 319. Оп. 4816. Д. 4. Л. 203)
Другой логично возникающий вопрос относительно групповых побед Клубова таков: а может, это самолёты, уничтоженные им в ходе штурмовок аэродромов противника? Такое возможно, но однозначно утверждать это нельзя.
На счету Александра Фёдоровича имеется не менее 14 самолётов, уничтоженных в ходе штурмовок в составе групп из семи человек. Среди этих самолётов 4 Ю-88, 2 Ю-52, «фокке-вульф», тип ещё семи не обозначен. Таким образом, полного совпадения по типам нет. Даже если предположить, что остальные самолёты – это «хейнкели» и «юнкерсы», а Ю-52-е превратились в Ю-88-е, остаётся ещё «фокке-вульф», который в числе групповых воздушных побед не значится. Впрочем, исключать то, что, скажем, часть уничтоженных в ходе штурмовых ударов самолётов позже могла быть квалифицирована как сбитые в воздушных боях, не стоит.
Но всё это лишь гипотезы.
Теперь о том, что это могли быть за победы (если они действительно были воздушными). Здесь тоже приходится скорее предполагать. Возможно, столь большое количество побед – это те победы, которые одерживали все лётчики группы, в которой летел и дрался Клубов, а число его действительных групповых побед (то есть, тех, когда в уничтожении самолёта противника он участвовал непосредственно) будет меньше. Кстати, аналогичная ситуация возможна и в отношении групповых побед Трофимова. Такой вариант выглядит вполне реальным, но и он, опять-таки, строится на предположении.
Вот такие источники. Из них следует несколько выводов. Вывод первый и главный: за Клубовым действительно числилось 19 групповых побед. Вывод второй: на его счету 31 личная победа, и «недостающий» самолёт – это Ме-109, поверженный лётчиком в период его службы в 84-м «А» иап. То, что это «мессершмитт», следует и из наградного листа на вторую Звезду Героя (правда, даты побед, одержанных в период службы лётчика в 84-м иап, там неточные). Вывод третий. Количество боевых вылетов у Клубова оказывается равным не 457 (как в наградном листе), а 460. Столько же вылетов значится за ним и на 1 октября. (Там же. Л. 205 об.)
Неоспоримым является то, что боевой счёт Александра Клубова равен 31+19. Так и следует его указывать в книгах, статьях, сборниках и на различных интернет-сайтах. Ибо эти 50 побед – это документально зафиксированный вклад воина в Победу.
В победу, до которой он сам, к сожалению, не дожил. Но навсегда остался в народной памяти.
Марчуков Андрей Владиславович – к.и.н., старший научный сотрудник Института Российской истории РАН.
На фото: Александр Клубов на крыле своей «Аэрокобры» Конец июля – август 1944 г. На борту – 30 красных и 19 белых звёздочек – по числу личных и групповых побед, имевшихся на тот момент. Впереди ещё одна победа: над Ме-110.
Специально для «Столетия»
http://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/50_pobed_aleksand...
Его позывной — «Сокол-17».Ч.2.
— Лавриненков ? Эта фамилия нам известна, — обрадовался производивший допрос немецкий офицер. Владимир, конечно отрицал, что это его фамилия. Но у немецких разведчиков нашёлся альбом с фотографиями советских лётчиков, среди которых легко можно было узнать и характерное, бровастое лицо Лавриненкова. Отпираться было бесполезно, поэтому он удостоился даже некоторого уважения со стороны врага — ему устроили экскурсию на аэродром и хвастливо позволили осмотреть немецкие самолёты.
Как знаменитого лётчика, Владимира не допрашивали с пристрастием. Его решили отправить в Берлин, надеясь расположить к себе своим хорошим обхождением. Вскоре, с ещё одним лётчиком — штурмовиком ( капитаном В. Карюкиным ), в отдельном купе пассажирского поезда, вместе с немецкими офицерами, они поехали в глубокий тыл противника. Не доезжая Одессы, Владимиру и его спутнику удалось бежать, выпрыгнув на ходу из поезда.
Через несколько суток пробирающихся к линии фронта беглецов подобрали в районе Канева партизаны из отряда имени В. И. Чапаева.
В последующем Лавриненков участвовал в одной из партизанских операциях ( был награждён медалью «Партизану Отечественной войны» ), пока наступающие советские войска не освободили область от врага. Вскоре Владимир вернулся в свой полк.
Испытав невзгоды немецкого плена он, после кратковременного отпуска, продолжал отважно сражаться в небе Отчизны. В первом же вылете, в начале ноября 1943 года, сбил немецкий пикирующий бомбардировщик Ju-87.
С октября 1943 по май 1944 года лётчики полка вели напряжённые бои в небе Крыма. Осенью 1943 года 9-й ГвИАП перебазировался на аэродром Аскания — Нова. Эскадрилья Лавриненкова была отправлена на аэродром подскока у Скадовска и занималась «свободной охотой» за транспортными самолётами, летающими над Чёрным морем. За короткое время лётчики его эскадрильи сбили более 30 машин. В апрельских боях 1944 года в Крыму его счёт пополнили ещё 4 истребителя.
За отвагу и мужество проявленные в боях, успешное командование эскадрильей, 1 июля 1944 года Гвардии майор В. Д. Лавриненков был награждён второй медалью «Золотая Звезда».
Летом 1944 года 9-й ГвИАП был перевооружён на новые самолёты Ла-7. В октябре 1944 года Владимир Лавриненков, приняв командование прославленным 9-м Гвардейским авиационным полком ( 1-я Воздушная армия, 3-й Белорусский фронт ), продолжил свою боевую деятельность. Он сражался в Прибалтике и под Кёнигсбергом, а последние боевые вылеты совершил в небе Берлина. К концу войны совершил 448 боевых вылетов, в 134 воздушных боях сбил лично 35 и в группе 11 самолётов противника. Это по официальным данным, приведённым практически во всех открытых источниках.
Однако, М. Ю. Быков в своих исследованиях обнаружил документальные подтверждения на 38 личных и 6 групповых побед лётчика.
За годы войны через его руки прошли истребители многих типов — сначала И-15бис, затем Як-1, Як-7, американский Р-39 «Аэрокобра» и наконец Ла-7. При этом, начиная с Як-1, все машины Лавриненкова носили бортовой номер «17», а его позывной «Сокол — 17» хорошо знали по обе стороны фронта.
После окончания войны Гвардии полковник В. Д. Лавриненков командовал авиационной дивизией, летал на реактивных боевых машинах. В 1948 году окончил Военную академию имени Фрунзе, а в 1954 году — Военную академию Генерального штаба. Служил в войсках ПВО. В 1971 году ему было присвоено звание «Генерал — полковник авиации». В 1977 году он был назначен заместителем начальника Гражданской обороны Украинской ССР, а в 1984 году — военным консультантом Киевского военного училища ПВО. Написал несколько книг воспоминаний о войне.
Прославленный советский ас скончался 14 января 1988 года.