В августе 1941 года подполковника Катукова, командира 20-й танковой дивизии, потерявшей все танки под Дубно, неожиданно вызвали в Москву, в Главное автобронетанковое управление и сообщили о назначении командиром танковой бригады, формирующейся в Сталинграде.
Столь резкий переход от мехкорпусов и дивизий к бригадам мог случиться только в одном случае – при полной и безвозвратной потере этих мехкорпусов и дивизий. Через три месяца войны советские танковые войска создавались заново – с бригад машин в 30-50, которые строились на Сталинградском тракторном заводе.
Сталинград. Четвертая танковая бригада
Экипажи для бригады Катукова набирались из состава 15-й танковой дивизии. Выжившие в боях на границе танкисты многому научились, оценили технику немцев и поняли, как они действуют. Они сразу начинали обмен опытом, совместный анализ противника, предлагали различные решения…
По общему мнению, немцы воевали грамотно. Сначала мотопехота проводила разведку боем, потом по выявленным огневым точкам наносился артиллеристский или авиационный налет, затем полуразрушенная система обороны прорывалась мощным танковым ударом.
Но такая педантичность была предсказуема. Против нее танкисты Катукова придумали ложный передний край и тактику танковых засад и теперь жаждали взять реванш у врага за летний разгром.
Орел. Разведка боем
План командующего 2-й танковой группой генерал-полковника Гейнца Гудериана состоял в наступлении на Орел, а потом на Серпухов. А от него – на Москву. Сильного сопротивления немцы не ждали. Считалось, что под Киевом сдались остатки Красной армии, так что у Сталина просто нет солдат, чтобы защищать столицу.
В сущности, так оно и было. 30 сентября танки Гудериана прорвали наспех выстроенную оборону курсантов Харьковского военного училища. 1 октября 4-я танковая дивизия генерала фон Лангермана взяла Севск.
3 октября танки 4-й дивизии вошли в Орел. Там еще ходили трамваи, когда на улицах оказались немецкие танки. Орел никто не защищал.
В эти дни Гудериан сделал в своем дневнике такую запись: «Советский танк Т-34 является типичным примером отсталой большевистской технологии. Этот танк не может сравниться с лучшими образцами наших танков, изготовленных нами и неоднократно доказывавшими своё преимущество».
3 октября 4-я танковая бригада прибыла в Мценск с приказом двигаться к Орлу и защищать город.
Всего у Катукова было 46 танков, включая батальон легких БТ-7. Но бригада прибывала по железной дороге постепенно, поэтому часть танков, прибывших первыми, комбриг отправил в Орел на разведку.
Шесть Т-34 и два КВ, вошедшие днем в город, пропали там навсегда. Ночью советские танкисты отквитали потери, разгромив на шоссе у села Ивановское несколько немецких колонн и уничтожив 14 средних и легких танков, 2 тягача с противотанковыми орудиями, 5 автомашин с пехотой и одну легковую штабную машину.
Утром прибыл Катуков с основными силами бригады. Он устроил подчиненным разнос за потери, но все же разведка ответила на два главных вопроса. Во-первых, выяснила, что в Орле были немцы. Во-вторых, тактика «танковых засад» работала.
Узнав о потере Орла, Ставка изменила приказ – теперь бригада Катукова должна была не пустить немцев в Мценск до подхода гвардейского корпуса генерала Лелюшенко.
Комбриг приказал своим танкам занять оборону на реке Оптуха, в пяти километрах северо-восточнее Орла. Катуков знал, что на них движется целая танковая дивизия.
Оптуха. Превосходство «тридцатьчетверок»
5 октября командир 4-й танковой дивизии фон Лангерман в основном был занят тем, что проклинал Россию. Осенняя грязь лишала его возможности маневра, оставалось просто двигаться на Мценск по шоссе, зная, что где-то впереди его ждет оборона русских. Вскоре разведчики обнаружили пехотный батальон, окопавшийся на берегу какой-то речушки.
Пехота провела разведку боем, выявила систему их обороны и сейчас ее утюжили бомбардировщики. Потом фон Лангерман бросил в атаку 40 легких танков при поддержке пехоты. Он смотрел в бинокль и внезапно вспомнил, что Орел атаковала советская бронетехника, а сейчас перед ним - только советская пехота. Возник вопрос: «А где же тогда их танки?».
Все, что видел фон Лангерман, было неправдой. Немецкая разведка боем вскрыла лишь его ложный передний край, - пустые окопы, по которым бегал дюжий пехотный старшина с пулеметом и стрелял за весь батальон. Люфтваффе «отработало» впустую. И теперь танки фон Лангермана шли не добивать контуженых в разбитых блиндажах, как обычно, а в полную для них неизвестность.
Немцы сходу заняли ложные позиции пехоты, потом ворвались на настоящие. Катуков видел в бинокль, как их танки утюжат окопы батальона, расстреливая бойцов из пулеметов. Он дал сигнал своим «тридцатьчетверкам» – в бой!
В этот момент история танков изменилась.
После войны генерал-лейтенант Эрих Шнейдер писал: «Несмотря на некоторые конструктивные недостатки, немецкие танки вполне оправдали себя в первые годы войны. Даже небольшие танки типов I и II, участие которых в войне не было предусмотрено, показывали себя в боях не хуже других до тех пор, пока в начале октября 1941 года восточнее Орла перед немецкой 4-й танковой дивизией не появились русские танки Т-34 и не показали нашим привыкшим к победам танкистам свое превосходство в вооружении, броне и маневренности.
Танк Т-34 произвел сенсацию. Этот 26-тонный русский танк был вооружен 76,2-мм пушкой, снаряды которой пробивали броню немецких танков с 1,5 — 2 тыс. м, тогда как немецкие танки могли поражать русские с расстояния не более 500 м, да и то лишь в том случае, если снаряды попадали в бортовую и кормовую части танка Т-34».
Генерал-майор Мюллер-Гиллебранд прямо говорит, что «появление танков Т-34 в корне изменило тактику действий танковых войск. Если до сих пор к конструкции танка и его вооружению предъявлялись определённые требования, в частности подавлять пехоту и поддерживающие пехоту средства, то теперь в качестве главной задачи выдвигалось требование на максимально дальней дистанции поражать вражеские танки, с тем чтобы создавать предпосылки для последующего успеха в бою. В это же время появились новые конструкции танков, на базе которых позже были введены танки типов V («Пантера») и VI («Тигр»)».
Эта внезапно изменившаяся тактика действий танковых войск дорого стоила дивизии фон Лангермана в тот день. Танкисты Катукова работали группами, концентрируя свой огонь на одной цели. Немецкие танки загорались один за другим. Их экипажи никто не готовил к танковым дуэлям и их маленькие танки, в основном Pz Kpfw I и Pz Kpfw II совсем не годились для схваток с Т-34. Вскоре лучшая танковая дивизия вермахта побежала, бросив на разрушенных советских позициях 18 своих сгоревших танков.
Первый воин
Повторять танковые засады на одном месте было бы глупо, и вечером бригада Катукова отступила до села Первый воин. Там была отличная позиция – с высоток у села открывался хороший обзор на юг, откуда шли немцы, а кустарники и рощи позволяли спрятаться.
Рано утром 6 октября со стороны Орла показались немецкие колонны. Они легко заметили пехотный батальон капитана Кочеткова, занявший позиции на одной из высоток, и атаковали его. Их танки уже почти поднялись на высотку, когда Катуков бросил на помощь пехоте четверку «тридцатьчетверок» под командованием старшего лейтенанта Дмитрия Лавриненко.
Группа Лавриненко продемонстрировала новый вид танкового боя – «танки против танков», где нужно было наносить удар и прятаться. «Тридцатьчетверки» появились из леса и ударили в борт передовой группе немецких танков. Прежде чем те пришли в себя и развернулись, «тридцатьчетверки» скрылись в маленьком овражке и через несколько минут появились левее, из-за пригорка, зайдя немцам в тыл. Снова сконцентрированный удар в корму – и еще несколько вражеских танков дымятся, а их экипажи, кто уцелел, разбегаются по кустам.
Потеряв за несколько минут 15 танков, 4-я дивизия вермахта снова отступила.
Почему немцы во второй раз попались в одну ловушку? Потому что идея Катукова была им глубоко чужда. В Германии понимали танки как инструмент блицкрига, специальную технику для глубоких прорывов по тылам противника… Причем тут вообще засады? Немцы о засадах и не думали, попадая в них раз за разом.
Рубеж Ильково-Головлево-Шеино
Утром 9 октября 50 пикировщиков «Штука» 15 минут забрасывали бомбами пустые окопы ложного переднего края Катукова. Зенитчики бригады сбили пять из них, а шестой всех удивил, угодив под снаряд полевой пушки и рассыпавшись горящими обломками над окопами пехоты.
- Вижу прямо танки - двадцать! - крикнул Катукову сидящий на дереве наблюдатель. - Танки справа - шестнадцать!
Фон Лангерман нанес свой главный удар на Шеино, пытаясь обойти оборону бригады с фланга. Около Шеино в засаде находилась группа «тридцатьчетверок» под командованием Дмитрия Лавриненко и рота танков БТ-7 под командованием лейтенанта Самохина.
Бой там завязался тяжелый. Катуков послал им на помощь танки под командованием лейтенанта Воробьева, старшего лейтенанта Бурды и старшего сержанта Фролова. Они обошли колонну немцев с фланга и незаметно вышли им в борт на расстояние прямого выстрела. Внезапно оказавшись под перекрестным огнем и потеряв за несколько минут 11 танков, танкисты 4-й дивизии опять отступили.
Однако радость от третьей победы была недолгой. Катукову протянули трубку – на проводе был Лелюшенко:
- Немцы прорвались на Болоховском шоссе, - сообщил генерал. – И моему корпусу, и твоей бригаде грозит окружение. Но приказ прежний – защищать Мценск.
Мценск. Самый длинный день
Утром 10 октября немцы вели себя странно - небольшие группы танков и пехоты вяло атаковали передней край обороны Катукова, расположенный на южных окраинах Мценска. Вскоре выяснилось, что они отвлекали внимание – главный удар был нанесен фон Лангерманом на левом фланге, где оборонялся батальон Тульского военного училища. Увидев перед собой массу немецких танков, курсанты массово бежали с позиций.
В 11 часов Катукову сообщили, что немцы в Мценске, на площади колхозного рынка. К полудню командиры частей начали сообщать комбригу, что держатся из последних сил и просили подкреплений. Но Катуков отправил свой единственный резерв – тройку тяжелых КВ – в город. С каждым часом ситуация становилась все более угрожающей.
- Свежая танковая дивизия противника, которая движется по Болоховскому шоссе, сейчас в 30 километрах от города, - доложили ему разведчики в три часа дня. – Автомобильный мост под сильным обстрелом, брод восточнее города занят немцами. Для отступления остается только железнодорожный мост, но мы не уверены, что техника по нему пройдет.
Организовывать переправу Катуков отправил своих штабистов, больше свободных людей не было. Саперы на мосту успели лишь наспех постелить настил – доски выдерживали вес техники, но постоянно разъезжались и в щели проваливались колеса и ноги лошадей. Лошадей офицеры штаба добивали и скидывали с моста в реку, а технику тащили на руках.
В два часа ночи началась переправа двух последних батальонов. Преследовавшие их немцы заняли здание вокзала рядом с мостом, и к артиллеристскому обстрелу моста добавился пулеметный и снайперский огонь. Уже рассвело, когда переправился последний танк бригады и Катуков дал приказ взорвать мост.
«Самый длинный день», как назвал в своих мемуарах Катуков 10 октября 1941 года, наконец-то закончился.
Итоги. Первая гвардейская
4-й танковой дивизии фон Лангермана понадобилось девять суток, чтобы пройти 60 километров от Орла до Мценска. За это время дивизия потеряла в боях 133 танка и до полка пехоты. Впрочем, нужно учитывать, что поле боя постоянно оставалось за немцами, технику они восстанавливали и себе в потери не засчитывали, так что в советских и германских документах картина боя сильно различается.
Собственные потери бригады составили 23 танка и 555 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести.
Если о потерях можно спорить, то резкое изменение мнения Гудериана о Т-34 после боев под Орлом – это факт. В середине октября он уже не рассуждает в дневнике о «типичном примере отсталой большевистской технологии», а пишет о советском танке доклад в Берлин. Требует изменить все германское танкостроение.
«Я в понятных терминах охарактеризовал явное преимущество Т-34 перед нашим Pz.IV и привёл соответствующие заключения, которые должны были повлиять на наше будущее танкостроение».
Этого Гудериану показалось мало. В ноябре он собрал под Орлом совещание германских конструкторов, на котором присутствовал Фердинанд Порше. Гудериан привез его на поле боя у Первого воина и предложил поговорить о советских танках с танкистами 4-й дивизии. Те выразились ясно: сделайте нам «тридцатьчетверку».
Немцы создали другой хороший средний танк - PzKpfw V «Panther», в котором повторили многие идеи Т-34.
Но все это мало помогло самому Гудериану, которого Гитлер счел виноватым лично в провале наступления на Москву. 26 декабря легендарный Хайнс был снят с должности и отправлен в резерв. 4-я танковая дивизия, перезимовав в Подмосковье, потеряла все танки, а ее командир, генерал фон Лангерман, погиб через год под Сталинградом.
Карьера полковника Михаила Катукова, напротив, резко пошла в гору. В ноябре он стал генералом и получил орден Ленина из рук генерала Власова, тогда командующего 20-й армией. В мае 45-го танки маршала Катукова первыми ворвались в Берлин.
За бои под Мценском четвертая танковая бригада была отмечена в сводке и награждена особо. 11 ноября она, первой в танковых частях РККА, была удостоена звания «Гвардейская», получила гвардейское знамя и новый номер: 1-я гвардейская танковая бригада. С нее началось формирование Танковой Гвардии Красной Армии.
Максим Кузнецов.
Книга автора.
