Каждое утро, до сборного пункта мы ехали на метро, до станции «Триста арагвинцев». И хоть объявления в метро были на грузинском, слово «арагвинцев» можно было узнать легко. Но и это было не нужным, потому что в районе этой станции под землей проходили источники с высоким содержанием сероводорода. Так что свою остановку мы определяли по запаху.

Нас опять повезли за город, практически туда же где мы были вчера. Сказали что это район Лисьего озера. Но никакого озера я там не видел. На этот раз соревнования по спортивному ориентированию. Я не понял, а где же соревнования по радио спорту»? НШ мне говорил, что будет только прием и передача. Ну, и где они? Я вообще не подписывался бегать как горный козел по горам! Но моего согласия ни кто не спрашивал. Выдали на руки небольшую черно-белую фотографию карты этой местности. Карта хорошая, довольно мелкая. Но даже моего идеального, на тот момент, зрения не хватало, чтоб рассмотреть все мельчайшие детали. В руках у соперников замелькали увеличительные стекла. Пошел узнавать, где их берут. Оказалось, что берут их дома, в ящике письменного стола. Мой дом, да и письменный стол, довольно далековато от Тбилиси. К карте предполагалось иметь и компас, который тоже нужно было брать дома. Руководство нашей команды явно об этом не знало. И что мне делать одному, с мелкой картой, где то под Тбилиси? На карте были обозначены пять или шесть контрольных точек. Там ставят печать на листок бумаги, означающий, что этот контрольный пункт ты прошел. Очередность прохождения контрольных пунктов и маршрут выбираешь сам. «Скажите, а какова приблизительная длина маршрута?» «Где то девять километров.» И я понял, что они не шутят. Я в Анапе, на кроссе по ровной поверхности блевал на четырех километрах, а тут девять! Да я подохну в этих горах! Я не знал, что делать. Как пел Высоцкий: «Я ж на длинной на дистанции помру, не охну.» Но, как я понимал, выхода у меня нет. Придется бежать. Точка старта у всех одна, каждый стартует со смещением по времени. Мой стартовый номер почти последний. Я сидел и изучал карту. Ни кто лупу не дает, даже на время. Вся наша команда уже давно стартовала, а я все сижу и жду и вот он старт. Первые контрольные точки я нашел ориентируясь по карте и местности. Да и спрятать их на открытом пространстве было сложно. Следующая точка была на вершине горы. Саму точку не видно, но она там. Гора невысокая. Она попала на фотографию с судейской бригадой на радиообмене. Гора в «полосочку». Я догадался, что это ступени и поскольку дорога на вершину была в обход и очень длинная, я решил, что по ступеням я поднимусь быстрее, чем по дороге в обход. Это была моя ошибка. Ступеньки оказались мне по грудь высотой. И не запрыгнешь, и не залезешь (грунт осыпается), и не разбежишься для разгона (узкая ступенька). А этих ступенек там как собак не резанных. И лезть все время в гору. И я лез. Больше всего сил я потратил на этой горе. У меня сушняк после вчерашнего рома, болит голова и отрыжка, как будто я съел букет цветов. Спасало лишь то, что организм был под завязку забит сахаром и на этом сахаре я и рвался вперед, как на дизельном топливе. На вершине прошел контроль и с ее высоты была видна следующая точка уже внизу за горой в низине. Я кувырком летел вниз с другой стороны горы. Но когда спустился, точку потерял. Внизу был лес. Я заблудился. Компаса нет. Трачу силы напрасно. В лесу встретил пацана из команды соперников. Валяется дохлый, еле шевелится. Я сразу понял, что он мне пригодится. Я предложил ему помощь, в обмен на пользование компасом и лупой. Он согласился. Я быстро прикинул направление, закинул его руку себе на плечо и потащил его через лес. Отметку мы прошли вдвоем и я пользуясь его компасом потащился с ним к последней точке. У меня плыли перед глазами красные круги, я хватал воздух ртом, а воздуха как будто и не было. Интересно, на какой высоте находится Тбилиси? Может у меня уже кислородное голодание? Вряд ли. Это дает себя знать отсутствие у меня части легкого. Я же не тренированный спортсмен. Физо - моя Ахиллесова пята. И вчерашний ром мне сил не добавил. Я еле дотащил пацана до контрольной точки. Нам поставили печати и я сдох. Я не мог себя заставить бежать на финиш. Бежать просто по дороге. Уже ничего искать не надо. А вот дохляк, которого я тащил, оклемался и сказав «Прости...» рванул на финиш и исчез в красных кругах моего зрения. Если честно, я бы ни на минуту не сомневаясь давно бы бросил это дурацкое занятие. Пусть потом говорят, что хотят. Я просто не могу. И я бы так и сделал, но я страшно хотел пить. Я уже преодолел не девять, а наверное все двенадцать километров. И не по прямой, а в горах и лесу, и на этих чертовых ступенях. Я умираю от жажды. Но мы в горах. Вокруг никакой цивилизации. Вода только на финише. И я рванул туда из последних сил. Точнее мне казалось что я бегу. Наверное я еле полз. Жара, сушняк, огромная дистанция давали себя знать. В 1959-м в забеге «Смерти» на 10 000 м. на ногах из четырех бегунов остался только один. Трое попали в реанимацию. А Боб Сот пережил клиническую смерть. Я был недалеко от его состояния. Вдоль дороги стояли уже прибежавшие и подбадривали, говорили что на финише будет чай. Вот только это заставляло меня передвигать ноги. Все было в красном тумане. И жара.

На финише чая не оказалось. Его весь уже давно выпили. Не было никакой воды. Будь у меня силы, я бы устроителей этого шоу задушил бы голыми руками, но я еле стоял на ногах. Я как наркоман или алкаш пошел туда где валялись молочные бидоны из под чая. Внутри была только заварка. Воды нет. Я доставал этот жмых грязными руками (последствия карабканья на ступени) и отжимал его в кружку. Сил в руках хватало только на несколько капель мутной жижи. А я лез в бидон и доставал следующую жменю жмыха. Жижа была горькая и мутная. Но для меня она была лучше любого напитка. И хоть добыл я совсем немного воды, она вернула меня к жизни. Нас уже собирали, чтоб везти назад. Говорить я почти не мог, язык потрескался и был шершавым. В автобусе я ехал на сидении без сил и очень сильно сожалел, что согласился ехать в Тбилиси.