Место потрясающее по своей красоте, отвесные известняковые скалы, выглядывающие из под земли посреди бескрайних полей, производят поистине мистическое впечатление.

Кое-что об этом памятнике рассказывает мой роман "1916/Война и Мир" (в иностранных переводах "Последняя зима Распутина"). Написал я о нём вскользь, хотя история интересная. Но у меня столько интересных историй, что никакого романа не хватит...

Пятисотпудовый памятник с надписью "Императору Александру III, державному основателю Великого Сибирского пути" установили на Знаменской площади Санкт-Петербурга против Николаевского (ныне Московского) вокзала в 1909 году.

Родной брат императора, великий князь Владимир Александрович, считал скульптуру Паоло Трубецкого карикатурой на брата. Трубецкой в 1897-1906 годах работал над ней в специальном павильоне на Старо-Невском проспекте, неподалёку от места установки, и члены императорского семьи наблюдали за ходом проекта. Новый император Николай Второй отнёсся к скульптуре сдержанно. А вдовствующая императрица Мария Фёдоровна дала добро, и проект всё же был реализован.

Немногие художники оценили смелость и неожиданное решение автора. Это была пусть маленькая, но революция в российском монументальном искусстве. Подавляющему большинству памятник не понравился. Городской фольклор отреагировал на него ёрническими и похабными стишками — их я, грешным делом, тоже цитировал в романе. Николай Второй, давший санкцию на изображение отца без прикрас, с большим портретным сходством, да ещё в кондукторском мундире, пожалел о своём решении и собрался отправить памятник из столицы в Иркутск.

Переезд пятиметрового бронзового императора не состоялся. Зато скульптор Трубецкой ещё до открытия памятника, только закончив работу, эмигрировал в Италию и позже стал настоящим итальянским фашистом.

В годы Первой мировой войны со здания Адмиралтейства, которым начинается Невский проспект, по ночам лупил яркий луч сверхмощного военно-морского прожектора — и упирался в памятник. Впечатляющее, говорят, было зрелище.

После Февральской революции 1917 года изваяние Александра Третьего периодически закрывали от петроградской публики. В 1918-м вместо прежней надписи на постаменте не поленились высечь стишок "Пугало" Демьяна Бедного:

Мой сын и мой отец при жизни казнены,
А я пожал удел посмертного бесславья:
Торчу здесь пугалом чугунным для страны,
Навеки сбросившей ярмо самодержавья.

К 10-летию Октябрьского переворота в 1927 году, когда город уже стал Ленинградом, памятник огородили решёткой из толстых стальных прутьев. Её автором стал архитектор Иван Фомин, один из основателей советского монументального классицизма и теоретик пролетарской классики.

В 1937 году памятник репрессировали, — но не уничтожили, как миллион современников, а перевезли во внутренний дворик Русского музея. Там я, как и многие, имел удовольствие разглядывать его через окно.

Долгие годы на месте памятника посреди площади, получившей новое имя — площадь Восстания, сохранялся просторный палисадник со скамеечками и кустами, по-моему, сирени. В 1985 году к 40-летию Победы в Великой Отечественной войне конфигурацию палисадника радикально изменили, а в центре воздвигли обелиск "Городу-герою Ленинграду", который стоит и поныне.

Монументального императора частично реабилитировали в 1994 году. С тех пор он красуется перед Мраморным дворцом на том месте, где в моём детстве был установлен броневик, с которого по легенде Ленин выступал на Финляндском вокзале. В первые постсоветские годы это место занимало странное изображение современного седана "форд". По поводу таких изваяний Илья Ильф писал в 1920-х: "Скульптура "Половая зрелость", художественной ценности не представляет".

Уже давно идут вялые дебаты: может, вернуть памятник на место? Но это не вопрос эстетики и даже не вопрос идеологии, а только вопрос очередного освоения бюджета и политической конъюнктуры. Не о чем говорить.

доброго времени суток! ищу нистатин в таблетках для больного волнистого попугая, очень нужен, помогите спасти птицу( Крым, Севастополь