На днях в Нидерландах прошло «Евровидение» для нейросетей. Первое место отдали песне, созданной на основе звуков коал. Но, как это часто бывает, всеобщее внимание приковал к себе не победитель, а исполнитель, занявший третье место. Команда Can AI Kick It представила песню Abbus, которая буквально пронизана анархистскими, революционными идеями. Почему так вышло, при чём тут Reddit и кто позвал юристов, рассказывает Cloud4Y.

Вы наверняка помните, как ИИ, созданный сотрудниками Яндекса, написал тексты песен «под Егора Летова». Альбом получил название «Нейронная оборона» и звучит вполне в духе «Гражданской обороны». Для генерирования текстов песен использовалась нейросеть, которую научили писать стихи на массиве русской поэзии. После этого нейросети показали тексты Егора Летова, задали стихотворные ритмы, встречающиеся в песнях музыканта, и алгоритм сгенерировал похожие по стилю произведения.

Музыка, созданная машиной

Подобные эксперименты проводились и в других странах. Например, группа энтузиастов из Израиля решила проверить, способен ли компьютер написать песню, которая способна выиграть Евровидение? Команда проекта загрузила сотни песен Евровидения — мелодии и тексты — в нейронную сеть. Алгоритмы выдали множество новых мелодий и рифмованных строк. Наиболее интересные из них были «сведены» в песню под названием Blue Jeans & Bloody Tears («Голубые джинсы и кровавые слезы»).

Голоса в треке принадлежат компьютеру и первому победителю Евровидения от Израиля — Изхару Коэну. Эта песня, по мнению участников проекта, полностью отражает дух Евровидения, поскольку в ней есть элементы китча, юмора и драмы.

Похожий проект был запущен и в Нидерландах. Всё дело в том, что голландцы, экспериментируя с написанием песен при помощи искусственного интеллекта непреднамеренно создали новый музыкальный жанр: Eurovision Technofear. И было принято решение провести полноценный конкур песен, написанных с помощью ИИ.

Так появился Artificial Intelligence Song Contest, неофициальный аналог «Евровидения». В конкурсе участвовали 13 команд из Австралии, Швеции, Бельгии, Великобритании, Франции, Германии, Швейцарии и Нидерландов. Они должны были обучить нейронные сети на существующей музыке и текстах, чтобы те смогли полностью сгенерировать новые произведения. Оценивали творчество команд слушатели и эксперты по машинному обучению.

Первое место получила песня, обученная на звуках австралийских животных — например, коал, кукабар и тасманских дьяволов. В песне говорится о пожарах в Австралии. Но гораздо больший резонанс вызвал трек, представленный командой Can AI Kick It: «Abbus».

Abbus

Революционное творчество

Участники команды хотели создать песню с глубоким смыслом, отражающую национальные мотивы, но в то же время хорошо воспринимаемую слушателям из разных стран. Для этого они загрузили в облако:

*250 наиболее известных произведений Евровидения. Среди них «Ватерлоо» Аббы (победитель Швеции в 1974 году) и «Эйфория» Лорин (2012, также Швеция);

*5000 поп-песен разного времени;

*Народный фольклор, включая государственный гимн Королевства Нидерланды от 1833 года (взяли из базы Meertens Liederenbank);

*Базу данных с текстами с платформы Reddit (для «обогащения» языка).

Используя загруженные данные, система искусственного интеллекта создала сотни новых мелодий. Их загрузили в другой ИИ: «предсказатель хитов» (Eurovision Hit Predictor) от Эшли Бургойн, чтобы оценить степень запоминаемости и успешности получившихся произведений. Самым перспективным стал трек, призывающий к революции. Вот отрывок из весьма динамичного произведения:

Посмотри на меня, революция,

Это будет хорошо.

Это будет хорошо, хорошо, хорошо,

Мы хотим революции!

Сказать, что команда была удивлена результатом — это значит слукавить. Они были ошарашены, и стали искать причину революционного настроя искусственного интеллекта. Ответ нашёлся быстро.

Как и в случае со знаменитым чат-ботом Tay от Microsoft, который начал генерировать расистские и сексистские мысли после обучения в Твиттере, да и вообще быстро пошёл вразнос, после чего был отключён (запущенный 23 марта 2016 года, за сутки он фактически возненавидел человечество), проблема заключалась в человеческих источниках данных, а не в алгоритмах ИИ. Реддиторы – весьма своеобразная публика, свободно обсуждающая самые разные вопросы. И не всегда обсуждения эти миролюбивые и объективные (ну все мы не без греха, что уж там). Поэтому да, обучение на базе с Реддита значительно обогатило язык машины.Но заодно подарило некоторые особенности дискуссий на этой онлайн-платформе. Как результат – песня с анархистским уклоном, в чём-то похожая по смыслу с «Хочу перемен» группы «Кино».

Несмотря ни на что, команда всё же решила использовать именно эту песню для участия в конкурсе. Хотя бы для того, чтобы показать опасности применения ИИ даже в относительно безвредной попсовой среде. Кстати, все песни, написанные ИИ и представленные на конкурс, можно послушать тут.

Юристы тоже в теме

Пока в Европе наслаждаются созданием музыки, в США уже думают, кому должны принадлежать авторские права на творчество. После того, как один программист выложил в сеть несколько произведений, в которых использовался голос хип-хоп исполнителя Jay Z, его представители отправили сразу несколько жалоб, требуя немедленно удалить эти произведения с YouTube. В том числе и зарифмованный текст Шекспира. Суть претензий в том, «этот контент незаконно использует ИИ для олицетворения голоса нашего клиента». С другой стороны, творчество Шекспира – народное достояние. И удалять его из-за проблем с авторскими правами как-то странно.

Jay Z и Шекспир

Возникают вопросы о том, что именно здесь нарушается, если синтезированный на базе знаменитости голос просто начитывает оригинальный контент. Заметим, что после первоначального удаления видео YouTube восстановил их. Именно по причине недостаточно убедительных аргументов со стороны правообладателей о нарушении прав Jay Z.

Будет интересно услышать ваше мнение относительно создания новых произведений с помощью облачного ИИ, а также о том, кто же всё-таки имеет права на эти произведения. Подискутируем?

Все будто перестали мечтать. Сейчас установилась система координат капиталистического мира — мы живём сегодняшним днём, причём это стало слишком обширным понятием.

В нашей стране снято огромное количество фильмов про Великую Отечественную войну, а про будущее только «Кин-дза-дза» и ещё несколько картин, которые можно пересчитать по пальцам. Фантазировать про альтернативные миры у нас почему-то очень стесняются, у нас будто есть комплекс. Мы боимся неправильного ответа, как в школе: боимся придумать то будущее, которое вдруг кому-то не подойдет. Мы всё время думаем о ком-то постороннем, о том, что они о нас подумают. Поэтому мы все идём вместе строем в одном направлении.

Технологический прогресс сложно отрицать. Мы его боимся, потому что, возможно, находимся в преддверии технологического апокалипсиса — если верить речам Илона Маска. Поражает, насколько мир сейчас оцифровывается: в фейсбуке боты стали разговаривать между собой на непонятном людям языке программирования, и этих ботов сразу постарались убрать.

Сейчас возникла новая цивилизация — цифровая. Пофантазировать на эту актуальную тему круче всего сначала получилось у «Чёрного зеркала», а потом у «Мира Дикого Запада». Для меня «Мир Дикого Запада» — это научная фантастика. Я не могу сказать, что это художественный вымысел.

Этот сериал впечатляет не столько графикой, сколько сет-дизайном. Они приезжают в Сингапур или Токио и находят там классные места, где можно снять 2120 год. Эти города шагнули в какую-то другую эпоху в плане фактуры и архитектуры.

Не представляю, насколько тяжело было снимать новый сезон. По факту они сделали восемь полнометражных фильмов. Тем более, они уже не снимают в картонных декорациях с механическим пианино и лошадьми. Если говорить о технической стороне таких съёмок, то, я думаю, там работают гении. Это настолько выверенная работа, настолько филигранная! Они создают вымышленный мир по крупицам и досконально продумывают все детали: как люди будут открывать двери, как будет работать будильник, какая будет проекция на окно, пока за окном ядерная зима. Это настоящее мастерство, -когда ты во время всего сезона ни на секунду не выпадаешь в другой жанр или стиль.

А в нашем кино, наоборот, есть боязнь ошибки, поэтому нам легче скопировать, чем сделать что-то своё. Выбрать свой визуальный язык и на нем ехать дальше, намного сложнее, чем увидеть, как у кого-то получилось, а потом скопировать и адаптировать под наши реалии. Ещё чаще бывает, что понадёргают всяких находок, но в итоге получается салат оливье: и колбаса, и горошек, и всё остальное — вместе.

Я за то, чтобы быть смелее. В эпоху такого невероятного количества контента не может быть речи ни о каких стереотипах и законах жанра. Я в комедии работаю шесть лет, и за это время комедия по языку повествования всё ближе и ближе приходит к драме. В каждом жанре сейчас надо уметь изобретать и создавать.

У меня есть невероятное желание снимать даже о той реальности, что будет через год. Мне любопытно порассуждать на эту тему. Но это не значит, что я стану копировать «Мир Дикого Запада», потому что он мне так нравится. Технические средства, которые любят показывать в кадре, не так важны, как менталитет людей. Через год особо ничего не изменится, кроме него, — поэтому показать именно менталитет интереснее всего.

Возьмём сериал «Рассказ служанки». Люди создали альтернативный мир, где царит абсолютно другая система координат. Это прекрасная идея: в момент, когда общество становится всё более феминистическим, сделать проект, где показан абсолютный сексизм. Люди не побоялись пойти против течения, вразрез с тенденциями.

Конечно, у нас появляются примеры хороших фильмов о будущем. «Притяжение» — это достойный опыт. Я впервые в жизни увидел в России что-то подобное. Я был на премьере и вышел с радостным ощущением: круто, наконец-то про будущее, наконец-то мы не боимся выглянуть через забор. Мне кажется, у Фёдора Сергеевича [Бондарчука] получилось приоткрыть эту дверцу.

Но это крупный проект. Не всегда фильмы о будущем должны быть такими — это может быть камерная артхаусная история. Я сейчас пишу сериал, и делаю это с расчетом, что съёмки будут недорогими. Здесь стоит вопрос системы координат, в которой живут люди. Не надо все время показывать горящий Москва-сити или катящееся на гостиницу «Космос» колесо обозрения. Всегда можно показать отражение подобных событий.

«Чёрное зеркало» — как раз хороший пример того, как очень камерно и с помощью новых подходов снимать кино о будущем. Мне бы хотелось сделать что-то подобное или нечто в духе «Очень странных дел», «Конца грёбаного мира» — то есть, рассказывать футуристичные истории весело и современно.

Ещё один идеальный пример камерной фантастики — это «Кин- дза-дза» : пустыня, минимализм, но ты веришь, что это другая планета, другая галактика.

Про войну, на самом деле, снимать дороже: взрывы, танки, костюмы — чем более «исторично» кино, тем дороже будет производство. Снять кино о будущем можно намного дешевле: во-первых, графика перестала быть такой дорогой, во-вторых, сейчас многое можно делать и без графики. Гаджеты и технологии, которые существуют сегодня, позволяют делать очень многое даже в оффлайне.

То же светодиодное освещение — с его помощью ты можешь добиться любого света. Раньше кино снималось на теплый и холодный свет, а сейчас нет ограничений, доступны все цвета спектра. Изменился комплект оборудования: раньше это были Kinoflo [стандартная система осветительного оборудование с ручкой и несколькими лампами], сегодня это Astera — светодиодные палки, работающие на аккумуляторе. Больше не нужны кабели и провода: ты можешь монтировать лампы в декорации, можешь управлять с айфона, задавать разные режимы.

Уже с таким элементарным освещением можно добиться ощущения, что ты идешь по коридору, как по космическому кораблю. Сейчас любой студент ВГИК, у которого есть сто баксов на аренду этого оборудования, может добиться того же эффекта, на который когда-то Спилберг при съёмках «Инопланетянина» потратил 30 миллионов долларов.

Сериал «Мандалорец» тоже показал революционные методы для съёмки фантастики. Сначала я вглядывался в сцены и думал, что это хромакей, но потом в роликах о съёмках, увидел цифровую циклораму — аналогичную той технологии, что использовали в «Гравитации». Там её использовали для освещения и имитации вращения, но в «Мандалорце» — это уже высший класс.

Источник

Видел, что там активно использовали VR. Я сейчас работаю с этим: делаю VR-квест, экспериментирую с камерой 360, и это крайне любопытно. Не выходя из дома, ты можешь оказаться в фильме, где свободно поворачиваешь голову и можешь передвигаться по пространству — это уже не совсем кино и не совсем игра, а что-то новое.

У меня много реквизита: я себе купил 3D-принтер. Делаю на нём всякие штуки, которых ещё не существует, вплоть до наручных часов и украшений. Стараюсь продумывать даже такие нюансы.

С 3D-редакторами тоже активно работаю. Я прихожу на съёмки с готовыми шотами и освещением, выставленным в 3D. Раньше, ещё лет семь назад, рендерить каждый кадр заранее было адски сложно и долго. Сейчас это доступно в большинстве программ, — я предпочитаю Maya.

Источник

К сожалению, в России этим особо не занимаются. У нас люди даже план заранее не рисуют. Я всегда, ещё с ранних фильмов, сначала рисовал план сцены, обозначая стрелочками направления и движения камеры. Это очень помогло при съёмках «Майора», где много длинных планов: я рисовал планы, всю хореографию артистов, чтобы сразу понимать такт, ритм, темп, траектории и знать, кто куда пойдёт.

Почему я об этом заговорил сразу после VR — мне кажется, кино будущего будет однокадровым. Это же и есть полное погружение зрителя. VR — это по факту и есть один большой кадр. Другое дело, что для драматургии нужно управлять вниманием зрителей. Это тоже важно учитывать — кидать им приманки, куда надо смотреть.

Ещё интересен пример интерактивного эпизода «Брандашмыг» из «Чёрного зеркала» : они же по факту сняли сезон сериала и вложили его в рамки одного фильма. Я считаю, что кино про будущее таким образом и надо снимать. Зритель должен включаться и сам выбирать это будущее.

Конечно, в идеале хотелось бы делать как в «Мире Дикого Запада» — продумывать каждую вещь до мельчайших подробностей, даже пуговички делать магнитными. Но в наших реалиях невозможно снимать кино про будущее настолько досконально. Тем более, сейчас будет лютый кризис.

Поэтому нужно делать проще. Есть же великая фраза: «можно сложно о простом, а можно просто о сложном». Хочется рассказать просто о сложном. Визуально это должно быть динамично, приятно, комфортно, но по смысловой нагрузке более символично, без готовых рецептов.

Источник

Если оглядеться по сторонам, то можно увидеть, что будущее уже на пороге. И ничто не мешает рассказывать камерные истории о новых технологиях через нашу реальность с многоэтажками , алкашей в подъездах и прочее. Тот же сериал «Толя-робот» — это реальная история. У нас были реальные прототипы и консультанты: Юра, у которого нет ног, и Костя, у которого него нет рук. Вместо них — бионические протезы.

Сначала ты в лёгком шоке, испытываешь чувство неудобства рядом с человеком, тебя накрывают все эти стереотипы и скрепы. Но однажды мы снимали сцену в больнице: я увидел там девочку с розовым протезом кисти. Она играла в айпэд и в какой-то момент просто сняла руку, положила её и продолжила играть частью руки после ампутации.

И это так круто! Ты сразу осознаёшь, что это люди будущего, а не инвалиды. Вот он, герой нашего времени — чувак, у которого нет рук или ног, но появились биопротезы. Это наши российские киборги, которые полноценно живут с бионическими руками и ногами. Это происходит уже сейчас, хоть и не очень хорошо налажено — они сидят в очередях и никто не может получить эти протезы, которые стоят миллионы рублей.

Возможно, мы в этом проекте, который формально был о современности, заглянули лет на десять вперёд и рассказали про обычного чувака, который живёт в многоэтажке, где остались те же алкаши во дворе, те же дети, пинающие ногами мячик. Я верю, что есть вечные вещи, которые всё равно останутся в будущем: палка, мячик и другие простейшие способы познания мира, а не только экран смартфона.

К сожалению, меня не приглашали в картины, где я мог бы снять что-то про будущее. Поэтому хочу сам как режиссер дебютировать с таким проектом. Я снимал с Юрой Быковым жёсткое кино, — это был отличный опыт и тогда мои взгляды очень совпадали с этими картинами. Сейчас я считаю, что мы слишком устали от грустного вида из окна в нашей стране.