guaricema

Отдельным косяком идут мастера спора в комментариях, у которых никто мнения не спрашивал, а главный признак победы — это чтобы последний комментарий остался за ним. Такой вот хлебушек в голове — не важно о чем споришь и какой довод привел, главное — ты последний чет там вякнул.

Жизнь разнообразна в своих проявлениях. И как круто было в редакции, когда был дежурный по этим проявлениям. В блоге личном дежурного не назначишь, справляемся собственными силами.

Так и живем.

— Простите, молодой человек, позволю себе спросить — кем приходится вам эта женщина на фотографии?

Я оборачиваюсь и детско-восторженным голосом отвечаю:

— Мама моя!

А. облегченно выдыхает и говорит в ответ:

— Слава Богу, что уточнил. Хотел сначала спросить: «Что за блядь расщеперилась?».

Так случилось наше знакомство. До его отъезда на ПМЖ в славный город Омск я успел поработать санитаром на практике в отделении гемодиализа, где заведовал А. — а потом он умчал в новую жизнь, где переквалифицировался в анастезиолога (считаю, что лучшего, ибо знаниями и опытом обладал колоссальными).

Так вот, в медицинском учреждении славного города Омска, где работал А., одними из первых в России стали делать женщинам пластику влагалища — послеродовую, чаще всего. Технически операция выглядит так — даме ушивают влагалище до мышиных размеров, а потом специальным прибором разрабатывают до приемлемого состояния.

Специальный прибор — это, разумеется, фаллоимитатор, который каждая пациентка в индивидуальном порядке должна была приносить с собой. А уже им орудует врач, пока пациентка терпеливо лежит (сидит?) на гинекологическом кресле.

Напомню, что это рубеж 2010-ых, благосостояние россиян растет — но сей девайс еще не все могут себе позволить купить. Поэтому на процедуру НЕКОТОРЫЕ пациентки приносят крепкий зеленый огурец необходимого размера и презервативы. На мытый огурец одевается презерватив — и можно приступать.

В общем, подводка есть. Теперь суть истории — устроилась в их учреждение санитаркой бабуля, божий одуванчик, лет 70-ти. И заимела манеру при мытье полов в кабинеты врачей входить без спроса, как есть, мол, чего я тут у вас не видела?

И вот она, ситуация — входит без стука бабуля с ведром своим в кабинет врача-гинеколога, где как раз доктор проводит соответствующие манипуляции над пациенткой. В руках — крепкий, крупный огурец с презервативом на нем.

Бабуля смотрит на доктора. Доктор смотрит на бабулю. И вдруг бабка бросается наутек!

Картина маслом — город Омск, больница. По коридору несётся семидесятилетняя бабулька с ведром и орёт:

— ПОМОГИТЕ! НАСИЛУЮТ! НАСИЛУЮТ!

А за ней бежит доктор в белом халате, держит в руке зеленый огурец с презервативом — и кричит:

— Бабушка, подождите! Остановитесь! ВЫ ВСЕ НЕ ТАК ПОНЯЛИ!

Специально для @Fey.hoa и @Wubdor

Google по умолчанию считает, что массаж — это услуга, которая требует лицензии и навыка. Поэтому если ты просто пытаешься рекламировать массажный салон — тебя и твою рекламу скорее всего не пропустят. А вот если тобой занимается партнер Google, то у него есть рабочие механизмы подачи аппеляций, куда он может прицепить «сертификаты» и «дипломы» твоих массажисток — и, вуаля! — реклама крутится, клиент идет.

«Дипломы» и «сертификаты», кстати, рисуются тут же, в графическом редакторе — никто их не проверяет, чистая формальность. На сам сайт Google даже не смотрит, поэтому полуголые девицы на главной никого не смущают. Массаж и массаж.

Как он туда попал?

Ходил в аналогичное заведение — и решил открыть свое. Что-то подсмотрел у конкурентов, что-то вынес из поездок и разговоров — и где-то за добрый совет и наставления заплатил денежку. На удивление, даже в такой сфере возможен коучинг и обучение.

Пару лет спустя он мотался в Челябинск — учился организации свингер-вечеринок. Выяснилось, что Челябинск — это столица свингер-движения России. Там, оказывается, своих полно особенностей — как с людьми на эту тему разговаривать, как вводить семейные пары в дело, как на этом зарабатывать. Опять же, поучаствовать надо было. Короче, целый мир, я аж охренел от его рассказов.

Так вот, вернемся к массажу — его в этом деле привлек ценник. Бизнес-модель простая — с хозяина точка, крыша, реклама и средства производства / гигиены, с девочек — массаж и окончание. Оплата делится 50 / 50. По всем расчетам у него должно было выходить прилично.

Где располагаются

Аренда и только аренда. За время существования массажный салон сменил несколько точек — от отдельно стоящего коттеджа до целого этажа в элитном ЖК в центре города. Первый коттедж, судя по «богатым» интерьерам в стиле «парча и золото», а также наработанному потоку клиентов — только под эти задачи и сдавался.

Требование к точке — максимальное число спален, двуспальные кровати в каждой. Дебилов вокруг нет, арендодатели прекрасно знали под какие задачи сдается их недвижимость. Сказки про «ой, вот сволочи, я и не знал — такие приличные были!» — это для полиции и соседей, по факту других арендаторов в таких квартирах нет.

Точки сами по себе тихие — но постоянно звонит домофон и ходят туда-сюда какие-то личности. Некоторых соседей это может напрягать. Лучшая опция была у одноклассника перед локдауном, когда у него в аренде был целый ЭТАЖ в жилом доме, который весь (в основном) шел под аренду. Т.е., собственников в ЖК там и не было.

Что делал в этом бизнесе одноклассник

Точка — место, где работают девочки. В идеале — аренду надо оформлять на кого-то «левого», но таких дураков найти трудно. Поэтому однокласснику регулярно приходилось иметь беседы с полицией.

Поиск и набор персонала — проще всего было с девочками, сложнее всего с админами. Админы сидят на потоке денег, поэтому всегда начинается воровство (либо сама «варится», либо начинает договариваться с девочками и варятся уже все, кроме хозяина). А камеру не поставишь, клиенты таких заведений предпочитают анонимность.

Гигиена — одноразовые простыни, масла, гели, всякая всячина. Этого добра должно быть много, по сути — это средства производства.

Крыша — несмотря на относительную легальность бизнеса, прикрытие обязано быть. Во-первых, регулярно случаются рейды по таким заведениям. Во-вторых, бдительные соседи постоянно пишут жалобы. В третьих, девочки за доплату соглашаются на «проникновение», а это уже — полноценная проституция и статья. В четвертых — твой бизнес это дойная корова, все это знают и целенаправленно идут к тебе.

Как набирал персонал

Это был главный вопрос. Ответ — по объявлениям. Просто дается объявление — «Требуются девушки, обучение. З/п от 500 тысяч». Все, кто видят сочетание минимума требований и огромную зарплату — всё прекрасно понимают. И звонят уже целенаправленно. Никому ничего объяснять не надо.

Обучение минимальное — тут погладь, тут разотри — все, ты массажистка. Плюс пара-тройка техник на «окончание».

Девочки самые разные — от чемпионок республики по фитнес-бикини до бойцов ММА. У первой история условно трагичная — одна из многих фитнес-гёрлз, вышла замуж, сидела дома. Муж погиб — есть стало нечего. Не нашла ничего лучше, как пойти в массажный салон. Одноклассник считал её удачным приобретением, уж очень красивая была.

У ММА все проще — реально заряженная девочка, тренировалась как проклятая, выступала. На жизнь зарабатывала в салоне, ничего другого не умела. Не знаю, сложилась ли карьера в ММА, честное слово. Последнее, что слышал о ней — на тренировки ходила беременной в надежде на выкидыш (рожать не планировала, а на аборт тратить денег не хотелось).

Историй — вагон.

Что делают девочки

Сценарий простой — от 30 до 90 минут (в зависимости от тарифа) поглаживаний, растираний и контакта с непременным окончанием клиента. Отдельно девочек учили не просто работать руками: например, член клиента помещается между предплечьем и плечом или плечом и шеей — и девушка двигается так, что у клиента создается полное ощущение, что ему делают полноценный минет.

Воровство и скандалы

Воровать начинали рано или поздно все. И девочки, и админы. Хуже всего, если девочки договаривались с админом — вот тогда точка становилась убыточной. Причем, по словам одноклассника, у телок в этом бизнесе совсем нет мозгов и чувства меры — утаивали всю выручку, т.е. делать «левак» по чуть-чуть совсем не умели.

«Ой, сегодня никого не было» — и стоит, глазами хлопает. Причем, когда на работу принимаешь — ой, спасибо, ой, в предыдущем месте хозяин дерьмо был — идеальная работница. Месяц-два на то, чтобы осмотреться, договориться с админом — и начинается. Администраторы — по аналогичному сценарию.

Плюс — постоянные конфликты среди девочек и склоки. Ор, интриги, скандалы. Первое время одноклассник пытался с этим всем разбираться, говорить, доносить, взывать к здравому смыслу. Не особо помогало. Выход одноклассник нашел простой — каждые 2-3 месяца он менял персонал, просто тупо увольнял охреневших и набирал новых.

Где бордель-то?

На легальной точке клиенты постоянно просят секс. Поэтому, одноклассник открыл две нелегальные точки, куда адресовал подобные запросы. Натурально, арендовал две квартиры и в каждую поселил по две путаны.

Очень удобно получилось — тут относительно легальный бизнес, в котором все типа официально и приходят клиенты, которым нужен платный секс. А в соседнем доме — квартира, где его можно получить, но уже подпольно и неофициально.

Подводные камни

Бизнес этот — проблемный и рисковый. Ты постоянно в нем, постоянно решаешь какие-то проблемы — и они идиотские.

Первое — тебя регулярно проверяют силовики, ты постоянно должен заносить куда-то что-то, чтобы тебя не «закрыли». Твоя «крыша» регулярно меняется, тебе постоянно нужно знакомиться и договариваться с новыми людьми. За пару лет у одноклассника сменилось 5 «крыш», он пережил штук 20 рейдов, а на дно залегал раз 5 (в ожидании «щас устаканится»).

Второе — твои девочки постоянно создают геморрой. У тебя постоянно воруют, тебя постоянно хотят кинуть, облапошить, тебе все время нужно вникать в какие-то разборки между ними (кто у кого клиента увел). И ты в постоянном поиске персонала.

Третье — регулярные скандалы и разборки с клиентами. Алкоголь на точках в доступе, клиенты приезжают временами агрессивные и пьяные. Или ты решаешь силовой вопрос сам, или нанимаешь охрану — а это отдельные проблемы.

Четвертое — ты постоянно ходишь «под статьей». Рискни девочка на официальной точке подзаработать «с проникновением» и тебя на этом повяжут — все, ты организатор притона. С нелегальными точками все чуть «честнее», но влететь там еще проще.

Пятое — халявщики. Если твои кенты в курсе твоего бизнеса — у тебя начинается поток халявщиков: «дай скидку», «угости сегодня», «у меня день рождения».

Короче, одни риски и геморрой.

Почему закрыл?

По словам одноклассника, устал человек.

Устал от безденежья — при всем потоке бабла в этом деле, оно постоянно расходилось на решение каких-то вопросов и проблем: то «крыше» заплати, то аренду подняли, то разбежался персонал. Да и формат «бизнеса на кайфе» провоцировал тратить на широкую ногу. Короче, вышел за три года в ноль. Но опыт и есть что вспомнить.

Устал от геморроя — постоянные проблемы. Вроде встает утром — едет в массажный салон, там ему массаж сделали, чайку выпил, работу проверил — кайф. Потом едет на нелегальную точку — там ему минет настрочили как начальнику, покормили — уже вечер, пора домой. Кассу снял, довольный. Казалось бы — чем не мечта? Однако, тут же — очередной рейд, скандалы, драка на точке, бухой клиент качает права, избили админа, опять рейд — один геморрой вокруг и нервотрепка.

Устал быть сутенером — так его даже мы, старые друзья и одноклассники, погоняли. Его стали однозначно идентифицировать с его бизнесом. В криминальной иерархии сутенер — это низовая ступень, обслуга. Был человек серьезным специалистом, уважаемым, по имени-отчеству — а тут, «слышь, телок нам подвези». Диссонанс, однако. Захотел человек восстановить свой социальный статус.

Устал от халявщиков, которых на волне его хвастливых «я открыл массажный салон» стало более чем.

Однажды он пришел и просто сказал — «я закрыл эту тему, устал от нее и возвращаюсь на работу».

Небольшое финальное ИМХО

Мое личное мнение — про закрытие бизнеса он соврал. Салон сменил адрес в очередной раз, вывеску, сайт живее всех живых — просто человек решил отделить свою личность от бизнеса. Чтобы не звали сутенером, чтобы не звонили с просьбами о скидках — просто повзрослел и решил не трезвонить о своем деле на каждом углу.

Раньше он все это рассказывал в приступах хвастливого эпатажа, без спроса, всем подряд. Поумнел, повзрослел. Это хорошо.

Спрашивайте, смогу — отвечу. В тексте, что вспомнил сегодняшним утром, все написал.

Действительно ли искусственный интеллект заменит собой все профессии? Стоит ли пугаться прогресса на его примере и моих собственных примерах из жизни? 3D-печать, журналистика и многое другое!

Для тех, кому не нравится YouTube, есть версия на российском видеохостинге.

В 1915 году кладбище закрыли, хоть и держали в образцовом порядке. А вот по окончанию гражданской войны — не без одобрения городских властей — капитальное ограждение разобрали, насаждения вырубили, а весь чугун, железные кресты и оградки — собрали и сдали в утильсырье.

А этот участок — отошел под застройку. Под городское захоронение отдали участок в километре севернее, в районе перекрестка Богенбая и Сары-Арки. Впрочем, годы спустя — и он отошел под застройку. Высотки на углу этих улиц — построены на костях когда-то живших в нашем городе.

Умирали тогда по разным причинам. Например, от тифа и сибирской язвы. И, несмотря на то, что перекапывая старое кладбище, власти изо всех сил старались проводить полноценную санацию, читай — тоннами заливали землю хлоркой — специалисты до сих пор считают, что этих мер было недостаточно. Именно поэтому до сих пор не тронуто старое мусульманское кладбище в районе микрорайона Молодежного — такие проблемы акимату просто не нужны.

Но мы отвлеклись. В наши дни на этих участках самое страшное — не возможность, копнув поглубже, подцепить споры сибирской язвы — а совершенно реальная перспектива встречи с неизведанным. Именно на этом участке ни бомжи, ни иные личности маргинального склада не рискуют оккупировать подвалы для личных целей.

А те, кто по незнанию или глупости, все же рискнул — или не возвращаются вовсе, или белеют волосом до конца своих дней. А потом с трудом, добрый десяток лет спустя, успокоив нервы очередной ударной дозой алкоголя, рассказывают свою невеселую историю.

Олег, или как зовут его друзья, Олежка — еще не старый на вид мужик. Одна особенность — абсолютно седая голова. И бегающий, измученный взгляд. Такой взгляд у него — последние двадцать лет, добрую половину жизни.

Ибо двадцать лет назад Олег с друзьями, такими же явными представителями дворовой шпаны, решили оборудовать в подвале дома, в паре кварталов от их двора, точку рандеву под кодовым именем «наша камора». Каморе тут было самое место — подвал холодный, но сухой и чистый. Жильцы этой белой пятиэтажки не устраивали здесь сарайчиков для хранения всяческого хлама, не строили клетей для картошки — идеальный расклад для молодых и находчивых.

Притащили материалов — и начали отделять подвальный отсек. Присобачили дверь с замком, свистнули откуда-то старую тахту и пару кресел, провели свет — красота. Хочешь — портвейн пей, хочешь — води известных всему району своей податливостью девчонок.

На ночь, правда, никто не оставался. Кроме того раза — отчим Олегу опять устроил скандал, и идти в опостылевшую «хрущевку», где ютились мать с отчимом, Олег и его сестра — не хотелось. И Олег решил заночевать в каморе, благо, тахта была не сильно продавлена.

Пацаны разошлись по домам — и Олег остался один. Покурил еще, допил остатки пива в трехлитровой стеклянной банке и завалился спать. От пива и проведенного вечера было хорошо, и Олег быстро заснул, несмотря на подвальную прохладу, сохранявшуюся в каморе даже в жаркую летнюю ночь.

Проснулся внезапно. Хотелось в туалет, по-маленькому. Но проснулся не оттого — у Олега был крепкий мочевой пузырь, до утра обычно не беспокоивший его. Проснулся он потому, что вокруг, в абсолютной темноте, слышались какие-то звуки. Будто шаги. Чужие шаги.

Прислушался... Шаги не тут, а где-то за пределами каморы. Кто-то ходит. Шаркает ногами по земляному полу — ш-ш-ш, ш-ш-ш, ш-ш-ш. Встал, решил проверить — что за шум? Просто лежать и слушать эти звуки было просто невыносимо.

Пощелкал выключателем света в каморе — вспыхнула и перегорела лампочка. Олег выматерился про себя: отчего-то, по неизвестной причине, вслух говорить не хотелось. Вообще, было жутко и страшно — хотя, Олег не считал себя особой робкого десятка.

Знал он подвал хорошо, решил выйти так, на ощупь. Вышел. Показалось, что в подвале стало еще холоднее, еще темнее, стены словно покрыты влагой, которой тут сроду не было. В кармане брякал коробок спичек, но зажечь их — казалось делом неприятным, ненужным и глупым. Неверный свет спичек, высвечивающий тени в углах гостеприимного, казалось, подвала, сейчас был страшнее, чем окружающая Олега темнота.

На ощупь он вышел на середину крайней секции, даже не задев притолоку. Темень вокруг — и жуткий, беспричинный страх. Олег точно знал, что в подвале он должен быть один — но явственно слышал шаркающие шаги вокруг и чувствовал, что здесь есть кто-то еще. Кто-то страшный и неприятный.

И тут он услышал шепот. Без того испуганный, он почувствовал ледяную испарину. Шепот раздавался одновременно со всех сторон:

— Шум... Шум... Не шуми... Идет... Не толкай... Голова... Болит...

Бестолковые, несвязные слова раздавались глухим шепотом со всех сторон. У Олега дрожали руки, ноги, губы — он весь превратился в дрожь и слух. Пустой, пустой подвал, он один тут, никого вокруг — но он слышал шепот и шаги, шепот и шаги вокруг себя. Чужие шаги и чужой шепот, выворачивающий душу наизнанку.

Олег зашарил по карманам, достал коробок спичек. Попытался достать и зажечь одну — и выронил спичку. Руки дрожали и не слушались, мысли давили друг друга, мешали думать, панический страх то накатывал волной, то отступал, уступая душу Олега животному ужасу.

Вот Олег нащупал очередную спичку. Чирк!

— А-а-а-а-а-а-а!

Олег не помнит, он кричал — или те, кого он увидел. Строй истлевших, сгнивших стариков и старух, шамкающих непослушными ртами, какие-то фигуры в истлевших форменных кителях, рассматривающих его пустыми глазницами — и неотступный холод, и многоголосый крик в голове.

Олега нашли на следующий день — не в себе, абсолютно седого, бормотавшего несвязный бред, в мокрых штанах. Вызвали «скорую», которая Олега увезла на конечную 25-ого маршрута — на несколько долгих месяцев. Через полгода Олег появился дома — все еще седой, тихий и каждый вечер пьющий дешевую сивуху.

Эту историю первый раз он расскажет только через 20 с лишним лет.

А потом становиться лень дышать. Тяжело раз за разом поднимать грудную клетку, растягивая легкие в последних попытках насытить кровь кислородом. Тяжело, ненужно и глупо — и поэтому останавливается дыхание.

Самым последним выключается сердце — после того, как человек перестал дышать, оно еще несколько минут бьется, изо всех сил гоняя по сосудам кровь. Сердце цепляется за жизнь до последнего, словно не желая признавать факт смерти.

Но это — если своей смертью. А если вас чикнули скальпелем по горлу — то вы быстро истекаете кровью и никаких проблем. Вы просто не успеваете осознать, что происходит. Еще быстрее — если острый предмет втыкают прямо в почку, тогда падает кровяное давление — и смерть приходит быстро, почти моментально. А смерть — почти всегда означает морг.

Никто не знает, зачем морг разместили так близко к городской больнице №1, что возле Медакадемии. Причем, морг не больничный, а такой, для всех сразу. Везли туда тела со всего города — надо, значит надо. И обстановка в этом морге, надо сказать доставляющая. Как в столярке, только вместо деревяшек — тела мертвых людей.

Тела лежат везде: в углах, на прозекторских столах, под столами, те, что все еще окоченевшие, могут быть прислонены к стене, свернувшаяся кровь... И запах. Страшнее всего тут запах, запах смерти, формалина и гниющей плоти.

Привезли в морг однажды городского сумасшедшего Петю. Покойника. Документы свои этот персонаж сжёг в очередном эпизоде, поэтому оформление тела затянулось — чуть ли не на пару недель. Лежит синий, страшный, в холодильнике. И ждет, пока либо родственники подсуетятся, либо за счет акимата закопают. А родственники — не пришей к уху рукав, даже не собираются оформлять и забирать.

Первая городская больница — она вот, через забор. И больные все больше тяжелые, проблемные — а стараниями хирургов местных выздоравливают, несмотря на тяжесть болезней. А тут как полоса пошла — что ни ночь, то смерть в отделениях. По одной, не больше. И все как-то странно, умирают не от болячек, а от каких-то внутренних кровотечений.

Больные начали жаловаться, мол, приходил ночью доктор, хотел повезти оперировать — да передумал, соседа забрал. А тот и умер под утро. Как доктор выглядел? Высокий, бледный, халат на все пуговицы застегнут, Петром Дмитриевичем представляется. А Петров Дмитриевичей у них, в первой городской, нет, ни одного.

Дежурного врача допрашивают — тот клянется, что все нормально было. Утром — бац! — опять труп. Вскрытие делают, как полагается — у умершего внутренние кровотечения, но такие, странные... Будто кто изнутри их чем-то острым «почикал».

Совсем за голову схватились. А больные — те в ужасе просто, шутка ли, мрут как мухи? Домой засобирались даже те, что ходить не могли. Их, как могли, успокаивали, пока санитарки не стали бредней нести про «бледного доктора». Бедлам, бардак и мистика, короче.

Врачи — люди образованные, трезвые (чаще всего) и решительные. В чушь про приходящего ночью доктора никто не верил, пока дежурный врач кардиологического не столкнулся с тем лицом к лицу. Столкнулся — и обомлел. Тот ему — «Доброй ночи, коллега!» — и за поворот коридора. Этот за ним — а коридор пуст.

Может, так и дальше бы шло — да только этот дежурный врач своего умершего пациента на следующий день в морг сопровождал, рук не хватало санитарских. Глядь — а тело этого Петра Дмитриевича, который ему доброй ночи желал, тут, в морге валяется. Рожа — один в один, узнал он его.

Мистика или нет, но подняли все доступные записи на это тело в один день. И всеми правдами и неправдами оформили, через знакомых ментов, ему «выписку» на кладбище. Ибо, когда подняли записи — волосы дыбом встали.

Поддельного врача, покойника, то есть, действительно звали Петром Дмитриевичем. Правда, врачом он не был, а был постоянным клиентом городской психиатрической больницы — причем клиентом уникальным, единственным, кто вел себя социально приемлемо лишь под шестикратными дозами сильнейших препаратов.

Без них у Петра Дмитриевича появлялось занятное хобби — резать медицинским скальпелем людей. Никого, правда, толком он при жизни не зарезал (или об этих эпизодах никому неизвестно) — по первому же сигналу Петю загребли в соответствующее лечебное учреждение, где состояние его было нормализовано.

Психиатрам Петя сообщил, что убивать желает не просто так и не абы кого — а только дураков. На вопрос лечащих врачей, как же он их отличает от умных людей, Петя прищурился и сказал — «Доктор, они же дураки. Их же сразу видно». Психиатры даже не нашлись, что ответить. Петя жил какое-то время под лекарствами, а потом умер.

Первая городская сразу, как Петю увезли и похоронили, вздохнула с облегчением. Призрак Пети больше не являлся больным, никого скальпелем не резал — да и был ли призрак? Так, перестраховались чуть-чуть. Мало ли. А если раз в год, в этот день, кто и помрет по таким странным обстоятельствам — так совпадение.

А то, что пациент круглый дурак был — и это видно было невооруженным взглядом... Дураков много, за всеми не уследишь.