anf770

В 1968 году два американских физика Джон Уилер и Брайс Девитт на основе разработанного ими оригинального уравнения доказали научному мировому сообществу, что времени не существует.

Вплоть до конца жизни Уилер (умер в 2008г.) из раза в раз повторял в многочисленных интервью:

«Времени никогда не было, нет, и никогда не будет. Оно только в наших головах и уравнениях, которые мы используем каждый день. Во Вселенной процессы не обязаны подчиняться какой-то периодичности и интервалам. Нам неизвестны явления способные описать время».

Время позволило нашим пращурам упорядочить мир, и вывести себя и своих потомков на свет Божий из первобытного хаоса. Сегодня время это стрелки, песчинки, тени, и символы на экранах электронных устройств.

Мы с младенчества начинаем воспринимать окружающий нас мир как «Трехмерное пространство» имеющее свою длину, ширину и высоту.

С понятием «времени» все гораздо сложней, по идее оно имеет один трехуровневый вектор движения: прошлое - настоящее - будущее. Однако пусть кто-то попробует доказать что в природе не существует обратного направления из будущего через настоящее в прошлое.

На нашей планете есть конкретное место, где время гарантированно не существует, это Экватор. В условном «Центре Земли» нет времен года, потому что он находится на одном и том же расстоянии от Солнца. Веками солнечные лучи, падая отвесно, поддерживают «вечное лето» на границах круга уравнивающего день и ночь.

Ричард Фейнман американский физик-теоретик, нобелевский лауреат и автор нашумевшего сборника юмористических историй «Вы конечно, шутите, мистер Фейнман» утверждал, что время это просто любые часы.

Каких только часов за последние три тысячелетия не наизобретал человек:

- солнечные;
- песочные;
- огненные;
- водяные;
- камертонные;
- механические;
- кварцевые;
- электронные;
- астрономические№
- атомные;
- системные;
- шахматные.

Конечно, всех переплюнули янки из «Чикагского университета» создавшие в 1947 году «ЧАСЫ СУДНОГО ДНЯ», якобы отсчитывающие время до начала ядерного апокалипсиса.

В понятийном смысле как «часть линии времени» существует только «настоящее», которое не позволяет нам вернуться в «прошлое» и заглянуть в «будущее».

По факту ни один из гениев, живших, до сей поры на земле, не смог понять и объяснить науке, что есть ВРЕМЯ. Трудно не согласиться с Константином Эдуардовичем Циолковским сказавшим:

«Среди неизвестного в окружающей нас природе самым неизвестным является время, ибо никто не знает, что такое время и как им управлять».

Критики подсчитали, что Дюк сочинил девять музыкальных пьес со словом «Гарлем». И хотя поговаривали, будто в конце жизни Эллингтон разочаровался в родном городе, а в Гарлеме не был более двадцати лет, все же он вспоминал с восторгом: «Нью-Йорк — это музыкальная греза, искрящееся веселье, биение жизни.

Здесь словно бьется гигантский пульс человечества. Весь мир вращается вокруг Нью-Йорка, и особенно мой мир…

Молодость, первую славу, творческие удачи, новых друзей Дюк Эллингтон связывал с Гарлемом Нью-Йорк — это люди, а люди — это город. В его толпах, на его улицах, в его устремленных ввысь зданиях есть все, что существует на земле: любое движение, вкус, цвет и запах, любая эмоция, мысль и традиция, религия и культура, любое чувство и настроение…»

С Эллингтоном меня познакомил мой отец, когда знаменитый музыкант приехал осенью 1971 года на гастроли в Москву. Дюк встречался с моим дедом в Гарлеме еще в двадцатых годах.

Когда Эллингтон прибыл в Москву, отец мой был главным режиссером Госконцерта СССР и отвечал за его гастроли.

Маэстро вначале почему-то подумал, что я музыкант, и заговорил со мной о тонкостях своего ремесла. Но когда узнал, что к музыке я не имею никакого отношения, стал вспоминать Нью-Йорк и знаменитый Гарлем.

— Теперь это другой район… Иные беды, страсти и радости обитают в нем. Да и люди проживают там не такие, как во времена моей молодости, — с грустью сказал Дюк.

Тогда, в семьдесят первом, я недоумевал: почему Эллингтон рассказывал мне о Гарлеме. Ведь я там не бывал и в то время не собирался в Нью-Йорк. Лишь потом мне стало известно, что композитор и музыкант начинал свой творческий путь в ночных клубах этого района.

Вадим Николаевич Бурлак, «Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания», 2006г.

I

Любопытные. Они выглядывают из теплушек. Все страшно непонятно и интересно. Огромный вокзал, и под стеклянными сводами десятки ревущих чудовищ. Вот привезли 155-м. орудия — недоумевают, что это? Сегодня утром они прибыли на пароходе из своей Сенегалии. Они еще не устали. Не научились безразличию. Они выходят из вагонов, прекрасные головы гордо закинуты назад, на овальных нежных лицах светящиеся глаза. У многих из них на руках обезьянки, такие же подвижные и любопытные. Только холодно и неграм и мартышкам; зябко жмутся они друг к другу.

Но вот они заметили на перроне земляков. Один с марлей вокруг головы, другой без ноги, третий густо и непрерывно кашляет. Новенькие что-то кричат им на своем резком, гортанном языке. Те отвечают. Я не понимаю слов, но я чую, что они спрашивают друг друга: «откуда?..»

Спросите любого парижанина — откуда и почему здесь сенегальцы? Он искренне ответит вам: «защищать Францию», или: «прельстились жалованьем», или, наконец: «любят драться». А сенегальцы вам расскажут, как в глухую деревню, среди лесной чащи, где они били зверя и закидывали уду, пришли белые. Белые схватили «Марабута» (духовное лицо) и сказали: «Или давайте нам солдат, или мы повесим „Марабута“». И увели их с собой, погнали на пароход, потом сюда…

А те трое уже были там. Они знают, что значит эта странная вещь с большим носом, на которую, улыбаясь, смотрят молоденькие. Они знают теперь, почему сенегальцев зовут «ударными войсками».

Они знают дождь и сырые окопы. Знают, что скоро издохнут эти обезьянки, солдат погонят под огонь и те, что вернутся, будут зябнуть, чахнуть и ждать конца. Ибо нет обратного пути в далекую прекрасную Сенегалию.

II

В Сан-Рафаэле лагерь сенегальцев. За фешенебельными отелями на пустынном берегу моря — африканская деревушка. Новичков учат. О, как они прилежны, как стараются передать каждый жест начальника! Зачем — они не знают, но какая выправка, как маршируют, как изображают атаку!

Учат унтер-офицеры и адъютант. Крохотные и уродливые «белые» — они стараются быть величественными. Они беспощадно жестоки. Горе тому, кто не поймет, что значит это движение руки. Все начальство — из «иностранного легиона» — немецкие дезертиры, испанские контрабандисты, французы-убийцы, главным образом убийцы, коллекция уголовных: торговцы белым товаром, громилы, палачи. Сенегальцы слишком послушны, слишком кротки, чтобы их могли посылать на смерть обыкновенные люди, для которых убийство еще не стало профессией.

Есть и другие учителя. Девочка лет двенадцати вечером учит сенегальцев читать. Они с увлечением хором повторяют урок, и то, что из букв выходят слоги, из слогов — слова, им кажется чудом. На книжке написано: «Начальное руководство для колониальных войск». Сенегальцы с улыбкой удовлетворения читают:

— Франция — любящая мать всех туземцев.

«Лик войны», Илья Григорьевич Эренбург, 1928г.

15 мая прошлого года исполнилось 120 лет со дня рождения Михаила Афанасьевича Булгакова. Судьба и творчество одного из самых противоречивых и загадочных отечественных писателей XX века еще при его жизни были окутаны ореолом таинственности и мистицизма. Однако о трех тайных встречах Булгакова с его гениальным соотечественником, мистиком и великим писателем Н.В. Гоголем стало известно лишь после смерти Михаила Афанасьевича: трагической, предсказанной им самим задолго до рокового для него 1940 года.

На краю пропасти:

В страшном и голодном 1917 году, работая врачом в одной из земских больниц, молодой Михаил Булгаков тяжело заболел — заразился от больного ребенка дифтерией. Поставив себе диагноз, медик впрыснул себе противодифтерийную сыворотку, которая немедленно дала страшный аллергический эффект: все тело доктора покрылось сыпью, лицо его распухло, начался нестерпимый зуд. Промучившись целую ночь, Булгаков попросил жену сделать себе инъекцию морфия. Повторение инъекций в последующие два дня спасло Булгакова от острой аллергической реакции, но дало предсказуемый эффект: у молодого врача возникло привыкание к наркотическому препарату.

Новоприобретенная пагубная болезнь стала стремительно развиваться, неумолимо разрушая физическое и душевное здоровье Булгакова. Панически боясь того, что его зависимость станет известна коллегам и окружающим, он впал в тяжелейшую депрессию, во время которой Булгакову казалось, что он сходит с ума. Приехав в Киев весной 1918 года после нескольких неудачных попыток излечиться, начинающий писатель уже пил опий прямо из пузырька. Попытки первой жены Булгакова Татьяны Николаевны воспрепятствовать пагубному пристрастию мужа вызывали его неудержимую ярость. Татьяна Николаевна вспоминала, что в порыве гнева Михаил Афанасьевич кидал в нее горящий примус, не раз целился из револьвера. В конце концов, Татьяна Николаевна, желая обмануть больного, вместо морфия стала впрыскивать Булгакову дистиллированную воду. Это приводило к периодам тяжелейших ломок. И вот во время одного из таких приступов, поздней осенью 1918 года, на съемной киевской квартире к корчившемуся от боли Булгакову явился… Гоголь! Как писал позже в одном из своих дневников Михаил Афанасьевич, в ту ночь к нему в комнату стремительным шагом вошел «низенький остроносый человечек с маленькими безумными глазами», склонился над его кроватью и зло погрозил ему пальцем.

Утром следующего дня Булгаков не мог понять, было ли это сновидением, навеянным тяжкими телесными страданиями, или же дух великого писателя на самом деле приходил к нему, дабы уберечь от надвигавшейся катастрофы. Как бы то ни было, но с той драматичной и памятной для Булгакова ночи он удивительным образом навсегда избавился от наркотической зависимости, которую позже весьма убедительно описал в своем рассказе «Морфий».

Вестник любви:

Вторая встреча Михаила Афанасьевича была связана с загадочными обстоятельствами, предшествовавшими его знакомству со своей третьей — последней — женой, последней настоящей любовью, последней и самой яркой музой позднего периода творчества писателя.

Как-то на Масленицу в московскую квартиру своих знакомых, у которых обещал быть «знаменитый Булгаков», пришла Елена Сергеевна Шкловская — жена крупного советского военачальника, доктора наук, профессора Евгения Александровича Шкловского. Булгаков и Шкловская познакомились. Михаил Афанасьевич принялся шутливо ухаживать за 35-летней красивой дамой, польщенной вниманием известного писателя. И вдруг… уже не шутливо она ответила Булгакову взаимностью. С этого вечера и начался их бурный, длившийся более двух лет роман, в котором было все: и страстная любовь, и ревность, и сцены, и разлуки. Однажды, получив разрешение у Елены Сергеевны проводить ее до дома (в это время Е.А. Шкловский был в командировке), Михаил Афанасьевич как вкопанный остановился у подъезда своей возлюбленной. Несмотря на упорные расспросы Елены Сергеевны о том, что привело Булгакова в столь сильное замешательство, в тот вечер Михаил Афанасьевич не раскрыл его причину. И лишь много позже, тяжело умирая на руках своей жены, он рассказал Елене Сергеевне о странной встрече, случившейся с ним за несколько лет до их знакомства.

Осенним холодным вечером 1927 года Булгаков шел по тусклым московским улицам. На душе у него было скверно: пристальное внимание к писателю ОГПУ, безденежье, трудности с публикациями произведений и проблемы в семейной жизни делали его и без того непростую жизнь просто невыносимой. Вдруг на одном из малолюдных перекрестков Булгаков случайно столкнулся с прохожим. Подняв глаза, он снова, как когда-то ночью в киевской квартире, увидел «низенького остроносого человечка с маленькими безумными глазами» — в шляпе и старомодном потертом пальто. Человечек пристально с прищуром посмотрел на Булгакова, затем кивнул на незнакомый Михаилу Афанасьевичу большой каменный дом с вычурной лепниной, возвышавшийся справа от писателя, и, не сказав ни слова, стремительно исчез в темной гулкой подворотне. Сомнений не было — Булгаков снова встретился с самим Гоголем. Но о чем он хотел сказать писателю, Булгаков тогда так и не понял. И вот в тот памятный для Михаила Афанасьевича вечер, когда он провожал свою возлюбленную, Булгаков, к своему изумлению, узнал, что в этом загадочном доме, на который когда-то обратил его внимание Гоголь, проживает Елена Сергеевна.

Гранитная шинель:

О своей последней встрече с Гоголем Михаил Булгаков рассказал в письме своему давнему другу Павлу Попову весной 1932 года. Писатель тогда работал в Малом театре над инсценировкой знаменитых гоголевских «Мертвых душ». По словам самого Булгакова, постановка шла из рук вон плохо. Михаила Афанасьевича не устраивали ни режиссура, ни декорации, ни игра знаменитых актеров, которые, по его мнению, были далеки от истинного замысла автора. Описывая в письме Попову свои творческие терзания, Булгаков упоминает о том, что ему приснился сам Гоголь. Великий писатель ворвался к нему в квартиру и грозно воскликнул: «Что это значит?!» Как следует из письма, Михаил Афанасьевич начал оправдываться перед великим мастером, объясняя неудачи в работе над постановкой слабым актерским составом, отсутствием хорошего декоратора и прочими трудностями. И вдруг в самом конце их ночной встречи, сам того не желая, Булгаков неожиданно произносит странную, на его взгляд, фразу: «Укрой меня своей гранитною шинелью!» После этих слов Михаила Афанасьевича Гоголь откланивается и исчезает.

Тогда мнительный и видевший во всем тайные знаки Булгаков не смог дать объяснения этой приснившейся ему фразы. Истинный смысл ее неожиданно открылся Елене Сергеевне через 12 лет после смерти писателя. Длительное время на могиле Булгакова на Новодевичьем кладбище не было памятника. Однажды Елена Сергеевна, придя на могилу мужа, заглянула в кладбищенскую мастерскую и вдруг увидела там видавшее виды гранитное надгробие. На вопрос женщины о камне мастер ответил, что это — снятая с могилы Гоголя старая голгофа (тип надгробного памятника в виде глыбы, увенчанной крестом), вместо которой к 100-летию со дня смерти писателя был установлен новый добротный памятник. По просьбе вдовы Булгакова эту тяжелую гранитную «шинель» вытащили из мастерской и водрузили на могилу Михаила Афанасьевича, где она стоит и по сей день. Позже, вспоминает Елена Сергеевна, ей приснился покойный Михаил Афанасьевич. Булгаков низко поклонился ей и вышел из белой комнаты, закрыв за собой дверь.

Современные исследователи творчества Михаила Булгакова и Николая Гоголя все чаще отмечают, что оба эти человека во многом были схожи. Мистический склад характера, мнительность, доходящая до исступления, непоколебимая вера в силу провидения наложили неизгладимый отпечаток как на творчество, так и на личную жизнь писателей. Вполне возможно, что Булгаков, хорошо знавший творчество Гоголя, это чувствовал и понимал, что их связывает некая невидимая, но прочная нить, которая не порвалась и после смерти автора «Мастера и Маргариты».

«Золотая серия» библиотечки газеты «Тайны XX века», «Судьбы великих», 2011г.

Свидетельства очевидцев:

На первой полосе газеты «Вечернее взморье», выходящей в польском портовом городе Гданьске, 21 января 1959 года появилось такое сообщение: «Сегодня утром мы получили по телефону интригующую информацию. Наша корреспондентка в Гдыне рассказала, что жители города пан Влодзимеж и пани Ядвига Плончкер в 06:05 утра увидели в северо-западной части небосвода летающую тарелку. Объект округлой формы имел большие размеры, он был оранжевого цвета с розовой каймой по контуру. Через короткий промежуток времени тарелка скрылась за соседними домами, не оставив никаких следов на небе. Эту информацию мы оставляем на совести четы Плончкер. Одновременно просим всех, кто, возможно, также видел тарелку, известить нас об этом».

На следующий день та же газета поместила заметку «Тарелка или метеорит? Загадочный объект упал в море». В ней сообщалось, что докер Ян Блок, находившийся на борту судна, стоявшего у причала в порту, заметил падающий с неба большой ярко-розовый объект. Спустя мгновение объект стал красным и с шумом погрузился в воду неподалеку от причала. В последующие дни газета опубликовала новые сведения об этом происшествии и сообщения очевидцев. Так, упомянутый выше пан Блок уточнил: «Это произошло 21 января утром. Я работал на разгрузке парохода «Домбровский». Я наклонился, чтобы завести стропы крана в трюм, а когда выпрямился, в глаза мне ударил ослепительный красный свет… Огромный объект, пролетевший почти над моей головой, был скорее розового цвета, и за ним тянулся короткий огненный шлейф, по форме похожий на метлу. Когда я пришел в себя, эта штуковина уже исчезла в воде».

Напрасные поиски:

По инициативе редакции газеты и при содействии администрации порта были предприняты попытки найти упавший в воду НЛО и поднять его на поверхность. В предполагаемом месте катастрофы под воду спускались Богдан Карчевский из Гдыньского центра подводных работ «Водолаз», Франчишек Богушевич из экипажа буксира «Тумак», а также команда подводных пловцов польского военно-морского флота. К сожалению, поиски ничем не закончились. Вернее, почти ничем. Что-то водолазы все-таки нашли. Но что? На этот счет в сообщении корреспондентки «Вечернего взморья» содержались лишь туманные намеки: «Водолаз заметил на дне нечто такое, что всех нас крайне заинтриговало». И еще: «Не поверим, пока не увидим загадочную находку собственными глазами». Однако водолазы так и не показали корреспондентке, что нашли, и не сообщили ей никаких подробностей. В очередной публикации газеты, четырнадцатой по счету, сообщалось, что со дна гавани подняли «искореженный, обожженный кусок металла», который доставили в редакцию, а затем отправили в Гдыньский политехнический институт для исследования. Выяснилось, что обломок 300x250x7,5 мм лежал на дне давно и, следовательно, не имел отношения к объекту, упавшему в воду несколько дней тому назад. После этого писать о таинственном объекте газета прекратила. Один из польских астрономов, Кшиштоф Борунь, член правления Польского астронавтического общества, предположил, что упавший в гавани объект мог быть крупным метеоритом. Так закончилась первая часть этой истории, получившей, однако, совершенно неожиданное продолжение.

Находка энлонавта и его судьба:

В 1972 году в Лондоне вышла книга Иона Хобаны и Жюльена Веверберга «НЛО из-за «железного занавеса». Вначале авторы рассказывают об изложенных выше событиях со ссылками на упомянутые источники, а то, что якобы произошло дальше, описывают уже без всяких ссылок. А случилось, по их утверждению, следующее.

Спустя несколько дней после падения НЛО некие охранники обнаружили на городском пляже Гдыни необычное существо мужского пола, похожее на маленького человечка. Оно ползло по песку из последних сил, его лицо и волосы сильно обгорели. Человечек был в скафандре, напоминающем гидрокостюм. Ни на одном из известных языков он не говорил. Спасшегося энлонавта доставили в клинику университета Гдыни, где обнаружилось, что у него на руках и ногах «ненормальное» количество пальцев. (По одной из версий, по шесть пальцев — то есть столько же, сколько якобы было у пилота НЛО, потерпевшего в 1947 году аварию в США под Розуэллом.)

Облачение человечка было изготовлено из какого-то сверхпрочного материала, скорее всего, на металлической основе. Раздеть его удалось, лишь применив специальные режущие инструменты. Освободив тело энлонавта от скафандра, с его руки сняли также браслет, который вряд ли служил украшением. Вскоре после этого человечек умер, предположительно, из-за сильных повреждений внутренних органов и полного упадка сил. Возможно, роковую роль сыграло отсутствие на руке браслета. Словом, точную причину смерти установить не удалось.

Вскрытие показало, что расположение и устройство внутренних органов, а также системы дыхания и кровообращения у него иные, нежели у людей. Например, система кровообращения имела форму спирали, обвивающей тело. Вскоре клинику окружила охрана, доступ в нее был закрыт. Затем подъехал охраняемый грузовик с охлаждаемым контейнером. Останки энлонавта погрузили в контейнер и, по слухам, отправили в Москву, в какой-то НИИ. Там они были подвергнуты тщательным исследованиям, результаты которых до сих пор хранятся в тайне.

Новые предположения:

К сожалению, Ион Хобана и Жюльен Веверберг ничего не говорят об источниках своей информации. Тем не менее их версия небезосновательна, поскольку подобное событие, если оно действительно имело место, не могло не заинтересовать КГБ или ГРУ СССР, а в те времена в странах Варшавского договора «пожелания» двух названных организаций выполнялись беспрекословно. Однако польские уфологи не нашли подтверждения версии об отправке тела энлонавта в Москву. Они полагают, что его останки могут до сих пор храниться в морге одной из клиник Труймясто — слившихся практически воедино городов Гданьска, Гдыни и Сопота. Позже информация о судьбе энлонавта практически слово в слово повторилась в других источниках, в том числе в книге британского уфолога А. Шатглвуда «Летающие тарелки». Он якобы услышал историю об энлонавте от Антония Шахновского, председателя Англо-Польского клуба по изучению НЛО, который, в свою очередь, узнал об этом от случайно встреченного им в Лондоне поляка, работавшего в клинике Гдыни во время падения НЛО.

Роберт Леснякевич, вице-президент Всепольского общества по изучению аномальных явлений, предложил иной сценарий развития событий январского утра 1959 года. По его мнению, в небе над Гданьским заливом средствами обнаружения ПВО Польши или СССР был зафиксирован неизвестный объект. На запрос «свой-чужой» он не отвечал, и тогда в него выстрелили ракетой — с земли или с поднятого по тревоге истребителя.

Ракета поразила цель, объект начал разваливаться, но пилот сумел катапультироваться. А то, что упало в воду около причала в Гдыне, было либо креслом пилота, либо спасательной капсулой, впоследствии найденной подводными пловцами польских ВМС.

В сентябре 1996 года японская телевизионная компания NHK ТГС снимала в Польше документальный фильм о «Гдыньском инциденте». В фильме показаны, в частности, интервью с несколькими очевидцами, что тоже подтверждает достоверность происшествия. В процессе работы над фильмом возникла еще одна версия событий. Во-первых, появились свидетельства, что энлонавта нашли не на городском пляже, а на территории военно-морского порта, вблизи административного здания. Во-вторых, стало известно, что вскоре после инцидента над северо-западными районами Гдыни видели еще один НЛО.

Последнее обстоятельство может указывать на то, что после поражения ракетой первого НЛО пришельцы организовали спасательную операцию для обнаружения своего пилота и эвакуации его с Земли. А участившиеся в последующие годы случаи появления НЛО в окрестностях Гдыни — возможно, попытки гуманоидов уже не отыскать пропавшего, а определить место падения обломков сбитого НЛО.

В 1999 году на основе некоторых новых сведений родилось предположение, что поляки нашли и подобрали не одного, а двух энлонавтов, составлявших экипаж погибшего космического корабля. Первый из них выпал из спасательной капсулы еще над Гданьским заливом и затем сумел доплыть до городского пляжа, либо туда его вынесло волнами. Второй член экипажа вместе с капсулой упал в воду вблизи причала, вынырнул на поверхность и добрался до песчаного берега перед зданием администрации военно-морского порта.

Расследованием всей этой истории уфологи занимаются до сих пор. Понемногу открываются новые подробности и обстоятельства. Однако до окончательной разгадки того, что же произошло в небе над Гдыней ранним утром 21 января 1959 года, еще далеко.

«Золотая серия» библиотечки газеты «Тайны XX века», «НЛО. Возвращение на Землю», 2011г.