Tertiusfilius

Александр Иванович тоскливо смотрел в окно. Сидящий перед ним студент не менее тоскливо смотрел в пол. Преподаватель оторвался от зимнего вида и посмотрел на молодого человека перед ним. Переносица не уплощенная, глаза нормальные, рот не открыт. Лишней хромосомой явно похвастаться не может. Наоборот, привлекательный юноша, в глазах светится ум. Но в предмете совершенно туп.

И предмет-то ведь не высшая математика. Александр Иванович считал, что какие-то обрывки исторических знаний есть ну вообще у всех.

-Давайте так, я задам вам несколько простых вопросов, и поставлю тройку.

Юноша неопределенно выразил согласие.

-Назовите мне три самых значимых сражения Великой Отечественной войны.

На лице студента Иванова отразилась мучительная работа интеллекта.

-Ну, эта..вторжение этих.

Преподаватель подождал продолжения.

-Еще вопрос. Назовите первого президента Российской Федерации.

-Хрущев?

Александр Иванович прикрыл глаза.После минутного молчания сухо сказал.

-Пересдача. Придете после каникул.

Студент взял со стола зачетку, зачем-то посмотрел в нее, как будто бы там чудом должна была появиться вожделенная отметка и вышел.

Александр Иванович смотрел перед собой и думал.

"Ну как это возможно! Ладно они не учат. Но ведь фильмы-то смотрят, книжки какие-то читают, с родителями в конце-концов общаются. Как?! Неужели, правда, гаджеты виноваты?"

***

Через десять минут студент Иванов с приятелем стояли на улице, поодаль от курящих одногруппников. Вдруг Иванов издал несколько скрежещущих звуков, не имеющих ничего общего с человеческой речью. Их можно было перевести примерно так:

-Я же тебе говорил, что внедриться под видом студентов на планету дурацкая затея!

О Гамлете имеют представление практически все, даже те, кто не смотрел или читал пьесу, и не видел ни одной киноадаптации.

Неудивительно, ведь "Гамлет" одна из самых известных пьес Шекспира, и одна из популярнейших пьес вообще.

Длинные философские монологи, поединки на шпагах, разговор с черепом, Офелия - так представляет себе трагедию обычный человек. "Быть иль не быть, вот в чем вопрос..." и что-то там дальше.

Но мало кто знает, что сюжет пьесы Шекспир не придумал, а позаимствовал из средневековой летописи датчанина Саксона Грамматика(ок. 1140 — около 1216) "Деяния данов". Там легенда о Гамлете занимает сравнительно мало места среди других событий двух толстых томов.

Сюжет о Гамлете переполнен суровым северным колоритом, а сам герой настолько не соответствует вечно сомневающемуся и философствующему шекспировскому, что я не мог удержаться и пересказать хронику хотя бы кратко.

Я немного слукавил в названии поста. Гамлет не был викингом в прямом смысле, то есть не ходил в викинг(морской набег), но жил в тех местах и примерно в ту эпоху. А уж наворотил такого, что парни в рогатых(нет) шлемах обязательно сказали бы "малаца".

Итак, жил-был датский король Хорвендил(который как раз был полноценным викингом), женатый на Геруде, и заделавший ей сына Амледа(Гамлета). На беду короля, у него был коварный и завистливый брат Фенго, который убил короля и женился на его вдове, сам став королем датским.

Пасынок-племянник был для него очень опасен, потому что по средневековым понятиям Амлед был просто обязан отомстить дяде.

Амлед просек тему и притворился сумасшедшим, чтобы казаться неопасным. Он валялся в грязи, обмазывался нечистотами(проще говоря, дерьмом) и бормотал всякие бессмысленности.

Целыми днями принц мастерил и обжигал на огне деревянные крючья. Грамматик спойлерит, что они ему еще пригодятся.

Однако кое-кому из знати пришло в голову, что Амлед притворяется. Дядя решил проверить племянника, и поручил своим людям свести его с красивой девушкой. Ни один человек в здравом уме не устоит перед "венериными усладами". Если Амлед переспит с девушкой, значит он на самом деле вполне разумен.

Сказано, сделано. Несколько придворных отправились верхом в лес, причем Амлед сел на коня спиной вперед. Среди придворных был тайный доброжелатель Амледа - его молочный брат.

По пути над Амледом смеются, он же отвечает на насмешки "исландской правдивостью". Скандинавы того времени считали что врать нельзя, а когда правду все же говорить  было невозможно, они прятали истину путем умолчаний и иносказаний. Когда ему указывают на руль корабля и называют его огромным ножом, Амлед соглашается, и говорит что им режут поистине огромный окорок(море).

И вот, принца свели с девушкой, он уже собирается насладиться любовью. И попасться в ловушку. Но его молочный брат подал Амледу знак быть осторожным, направив в его сторону овода, проткнутого соломинкой(sic!).

Амлед все понял и утащил девушку подальше, где бы их никто не смог поймать с поличным. Сделав свои дела, Амлед попросил девушку ничего никому не рассказывать. Та согласилась, так как они вместе воспитывались.

Когда Амлед и девушка вернулись, принца принялись расспрашивать, повел ли он себя как мужик. Амлед опять залопотал разные глупости, девушка же факт соития отрицала.

Однако один из приближенных Фенго посоветовал королю проверить племянника еще раз и свести Амледа наедине с матерью. Разговор, естественно, подслушать. Уж с мамой-то принц будет разговаривать свободно, тут-то мы его и поймаем.

Король уехал по делам, а придворный спрятался в покоях в куче соломы. Амлед почувствовал, что что-то не так. Закукарекав как петух, принц принялся прыгать по этой куче и наткнулся на спрятавшегося. Тогда он вынул меч, истыкал придворного, разрубил на куски, сварил и вылил свиньям. Затем принц вернуля в покои, где мог теперь спокойно поговорить с матерью. Он осыпал ее упреками в предательстве убитого мужа и "кровосмесительстве" и признался, что притворяется, чтобы не быть убитым.

Фенго вернулся, но не смог нигде найти приближенного. Спросили и Амледа, знает ли он что-нибудь об этом человеке. Амлед сказал, что придворный упал в сточную канаву, где его съели свиньи. Это сочли за очередную глупость. Подозрения Фенго не рассеялись, но он боялся открыто убить племянника. Тогда король решил сделать это чужими руками, конкретно, отправить Амледа к английскому королю с письмом, в котором и попросил принца убить.Амлед договорился с матерью, что через год та устроит по сыну поминки.

С принцем в Англию отправились два королевских прислужника. Амлед выкрал у них дощечку, где было записано поручение английскому королю убить его. Принц соскоблил надпись и написал свою, где говорилось, что убить нужно прислужников, а Амледа женить на королевской дочери.

В Англии прислужники подали королю письмо, не зная, что отдают собственный приговор. Английский король не подал вида, приказав гостей как следует накормить. Но принц отказался от всех блюд. Желая узнать в чем дело, король подослал человека подслушать, о чем говорят гости.

Амлед объяснил спутникам, что не стал есть, потому что хлеб забрызган кровью, питье пахнет железом а мясо мертвечиной. У короля глаза раба, а у королевы-матери манеры служанки.

Король не стал сразу казнить дерзкого чужестранца, а решил все проверить, заметив, что принц либо совсем дурак,. либо, наоборот, очень умен.

Позвав управителя, король тщательно его выспросил ,каково происхождение продуктов, из которых были приготовлены блюда. Управитель сказал, что зерно росло на поле, где находили кости, свиньи съели труп разбойника, а воду для питья брали из ручья, где нашли ржавые мечи. Король удивился и решил проверить и оскорбительные слова насчет него самого и его матери. Он встретился с матерью и стал ее расспрашивать, кто его истинный отец. Мать все отрицала, тогда король пригрозил ей пытками(да-да), и она призналась, что родила сына от раба.

Когда он расспросил гостя, почему мать короля похожа на служанку, тот привел несколько примет, в числе прочего, что женщина ковыряется в зубах и потом разжевывает, что наковыряла.

Король, дивясь мудрости Амледа, отдал за него свою дочь. Спутников принца король велел повесить. Амлед еще и сделал вид, что этим недоволен. Тогда король Англии одарил принца золотом, которое тот залил в две полые трости.

Наконец, Амлед возвращается на родину. Там по нему уже шли поминки. Амлед заявился на собственные поминки и гости были в полном ох...остолбенении. Когда гости успокоились, они принялись подшучивать над Амледом и спросили, где его спутники. Тогда он протянул им трости.

Все начали пировать дальше, Амлед усердно напаивал гостей. Наконец, вся знать перепилась до такого состояния, что валялась на полу, "во сне изрыгая хмель". Амлед начал действовать. Он покрыл приближенных дяди занавесками и закрепил их деревянными крючьями. А потом поджег крышу дворца. Все сгорели. Амлед явился в опочивальню дяди и заявил, что сжег всех его прислужников, а он здесь, чтобы отомстить. Фенго вскочил с кровати, но Амлед заколол его.

На этом приключения принца, а теперь короля данов далеко не заканчиваются. Но это уже выходит за рамки сравнения с шекспировским героем.

После романов Годвина и Бержерака фантасты надолго забыли о полетах на другие планеты. Видимо, должны были сначала совершится научные прорывы, чтобы стимулировать творчество.

Наука второй половины XVII – начала XIX веков

Настоящая наука родилась в семнадцатом веке. Индукция, то есть способ идти от фактов к теории, строгая доказательность, проверка всего и вся наблюдением и экспериментом, математический фундамент под построениями - все это ученые привыкли использовать именно в этом столетии.

Такие правила кажутся нам абсолютно естественными для науки, но до семнадцатого века они не были общепризнанными. Средневековые ученые шли от авторитетов или идей. Если факты не согласуются с Библией, Аристотелем или противоречат некой "гармонии мироздания", тем хуже для фактов.

Даже один из отцов новой астрономии, Иоганн Кеплер, долго пытался подогнать свои наблюдения под идею того, что орбиты планет должны вписываться в многогранники. А его первый закон, что планеты вращаются по эллипсам, долго отвергался учеными на том основании, что планеты должны двигаться по кругам, ведь круг это идеальная орбита.

Новую науку описал философ и государственный деятель Фрэнсис Бэкон в своем «Новом органоне»(1620). Там он высказывает мысль, что основой науки являются индуктивный метод и эксперимент. Бэкон был автором знаменитого афоризма «Знание - сила».

Хотя Бэкон и не стал настоящим ученым по своим собственным рекомендациям, закончил свою жизнь он как истинный исследователь. В поисках лучшего способа сохранять пищу, философ набивал на морозе курицу снегом, простудился и умер.

Наука семнадцатого столетия делает огромные, сравнительно с прежними, шаги по исследованию мира. В астрономии, например, это открытие спутника Сатурна и его колец(Гюйгенс, 1655-1656), измерение расстояния до Солнца(Кассини,1666), оценка скорости света по астрономическим наблюдениям(Ремер, 1675).

Эванжелиста Торичелли доказывает, что воздух имеет вес и впервые измеряет атмосферное давление(1643).

Подвел итог развития науки в семнадцатом веке великий Исаак Ньютон. Он построил здание новой физики. Его последователи больше ста лет лишь пристраивали к этому зданию новые помещения. Главный труд Ньютона «Математические начала натуральной философии» вышел в 1687 году.

Закон всемирного тяготения позволял объяснять и предсказывать все, что происходит на небе. Так, Эдмунд Галлей, обобщив многолетние данные, вычисляет орбиты более двадцати комет. Посмертную славу астроному принесло предсказание появления кометы с 76-летним периодом обращения, которую назвали его именем. Чтобы лучше оценить это достижение, нужно вспомнить, что кометы тысячелетиями воспринимались как сверхъестественные явления, предсказывающие беды.

В восемнадцатом веке открытия и в астрономии, и в других науках все ширятся. Было открыто собственное движение звезд(1718), даны оценки расстояний до них.

Иммануил Кант предложил гипотезу естественного, не божественного, появления солнечной системы из газопылевого облака(1755). Через сорок лет его гипотезу доработает Пьер Лаплас. Он же внес громадный вклад в становлении системной астрономии. Знаменит его ответ Наполеону: «Вы написали такую огромную книгу о системе мира и ни разу не упомянули о его Творце!— Сир, я не нуждался в этой гипотезе».

Завершает восемнадцатый век великий Уильям Гершель. Он построил самые совершенные для того времени телескопы-рефлекторы, и с помощью них совершил множество открытий. Вот только некоторые из них: открытие Урана(1781), его спутников(1787), изменение полярных шапок Марса. Гершель установил связь между Солнцем и земными явлениями, открыл движение солнечной системы в Галактике, открыл инфракрасное излучение и множество галактик. Гершель даже вплотную подобрался к открытию Метагалактики.

Восемнадцатый век это также время рождения химии как настоящей науки. Создано учение о химических элементах, как кирпичиках веществ.

Как такой элемент, англичанином Джозефом Пристли был открыт кислород(1774). Но понять суть своего открытия ему помогает знаменитый Лавуазье. Он же разрабатывает теорию горения и дыхания.

Антуан Лавуазье(1743-1794) - отец современной химии, заложивший ее основы. К несчастью, он наживал деньги для опытов самым ненавидимым в дореволюционной Франции способом - откупом, сбором налогов частными лицами. За это его казнил революционный трибунал, хотя откупами Лавуазье давно уже не занимался.

Добавим еще несколько технических изобретений, интересных нам в контексте космических полетов. Вопрос о жизнеобеспечении человека во враждебной среде возник впервые при подводных погружениях. Еще в средневековье использовался водолазный колокол, работающий по принципу перевернутого стакана, погруженного в воду.

В 1689 году француз Дени Папен предлагает накачивать в колокол воздух. Тогда же придумывают и водолазный шлем. Удобную для работы конструкцию костюма предложил Август Зибе в 1819 году. Далее, костюм совершенствуется до середины 19 века. Свой вклад внесли и российские механики. В середине века сложилась конструкция, существенно не менявшаяся до нашего времени.

На излете восемнадцатого века сбылась давняя мечта человечества – люди поднялись в воздух. В 1782 г., братья Жозеф и Этьен Монгольфье начали попытки создать воздушный шар, наполняемый дымом, сначала из бумаги, затем из холста. Любопытно, что братья в своих опытах исходили из ложной посылки, что подъемная сила возникнет благодаря электризации дыма.

Так, или иначе, 19 сентября 1783 года в Версале шар поднял несколько животных, а 21 ноября 1783 года в Париже первых людей. Уже через год стали строиться шары, наполненные водородом. В первой половине 19 века шары быстро совершенствуются, хотя и остаются неуправляемыми.

Фантастические произведения о космических полетах XIX века.

Ко времени первого рассматриваемого нами произведения(1835) наука техника шагнули далеко вперед. В Англии уже более полувека развивается промышленная революция, которая начинает распространяться и на континентальную Европу. Соединенные Штаты Америки давно уже независимы. Их экономика бурно растет, изобретения здесь приживаются быстрее, чем в Европе. Видимо, неслучайно, что следующую попытку фантастического космического путешествия предпринимаются именно в США.

Эдгар Аллан По (1809-1849) ассоциируется у нас с литературой ужаса. Но это слишком узкий взгляд на его творчество. Писатель создавал произведения и в жанре чистой фантастики, и приключенческие рассказы, и детективные(между прочим, основатель жанра), и даже юмористические. Его влияние на последующую литературу чрезвычайно глубоко. По интересовался наукой от космологии до криптографии, что и демонстрировал в своем творчестве.

«Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля» можно смело отнести к научной фантастике своего времени. Хотя По называл повесть игрой ума, к делу он подошел серьезно, и сочинение создает впечатление полной правдоподобности происходящего.

Ганс Пфааль – ремесленник из города Роттердама. Он решает сбежать на Луну от нужды и кредиторов. Герой - человек просвещенный, знакомый с основными научными достижениями своего времени. Ему повезло иметь родственника – химика, сделавшего крупное открытие, напрямую пригодившееся Пфаалю в его планах.

Достичь Луны Пфааль надеется на воздушном шаре – в духе своего времени. По прекрасно знает об ограничениях на высоту полета воздушных шаров, поэтому он делает устами своего героя два допущения – атмосфера хоть и слабеет с высотой, но, пусть и в крайне разреженном состоянии, есть в межпланетном пространстве. Второе допущение состоит в существовании газа, в 37 раз более легкого, чем водород. Этот газ то и был открытием родственника-химика.

Итак, герой при помощи кредиторов наполняет шар, и, взлетая, пороховыми минами взрывает своих кредиторов!

Начинается путешествие. В полет он, кроме запаса воды и пищи берет различные приборы: термометр, электрометр и высотометр, сделанный, видимо, на основе барометра.

Чтобы не задохнуться на высоте, герой, видимо, впервые в фантастической литературе, сделал себе систему жизнеобеспечения. Она состоит из большой каучуковой камеры, в которую и влезает Пфааль. Воздух туда накачивается при помощи некоего аппарата Гримма. Герой все путешествие обходится этим для поддержания дыхания.

Собственно, все произведение это описание полета и тех трудностей, которые герой преодолевает. Описания луны мы не дождемся, повесть заканчивается на прибытии героя на место. Правда, упоминается, что Луна обитаема.

…

Период между произведением По(1835) и Жюля Верна «С Земли на Луну»(1865) английский историк Хобсбаум назвал веком капитала. В это время происходят титанические сдвиги в европейской экономике. Промышленная революция, шагнув с британских островов в континентальную Европу, окончательно там закрепилась. Железные дороги стремились во все уголки Европы, начали строиться и по всему миру. Начинают появляться настоящие индустриальные гиганты – огромные металлургические и машиностроительные заводы. Океаны пересекают пароходы, мир опутывают телеграфные провода. Наука становится по настоящему производительной силой. Совершаются прорывы в исследовании электричества, химии и многих других областях. Пятидесятые-шестидесятые годы девятнадцатого века это время больших проектов, которые и затеваются, и осуществляются. Уже ведутся работы по прорытию Суэцкого канала, прокладывается трансатлантический телеграфный кабель, проектируется тоннель под Ла-Маншем. Тогда казалось, что достаточно набрать денег, и промышленность может выполнить любую работу.

Жюль Верн(1828-1905), пожалуй, не нуждается в представлении. Не имея технического образования, он умудрился для целых поколений открывать дорогу в науку. Верну удавалось создать интересный сплав научно-популярных лекций и авантюрного сюжета.

Писатель придумал свой фантастический проект – отправить снаряд из огромной пушки на Луну. Свой замысел он описал в двух романах – «С Земли на Луну»(1865) и «Вокруг Луны»(1870).

Дилогия Верна это настоящая энциклопедия научно-технических знаний, прямо или косвенно относящихся к воображаемому полету.

Герои романов – американские пушкари, заскучавшие после окончания американской гражданской войны. Чтобы найти применение своим техническим талантам, изобретатели затевают новый проект. Отлить пушку, способную отправить снаряд ни более, ни менее, как на Луну.

Почему именно пушка? Тогда казалось, что пределов на рост массы снаряда и дальнобойности у артиллерии нет. О ракетах тогда никто не думал. Правда, до середины 19 века военные проводили опыты с боевыми ракетами, но к середине века в них разочаровались.

Жюль Верн гораздо более точен в своих расчетах, чем Эдгар По. Он, например, приводит скорость снаряда, необходимую, чтобы он долетел до луны, 12 тысяч ярдов в минуту. Это около 11 километров в секунду, недалеко от истинной скорости (11,2 км/сек).

Описание отливки гигантской пушки – настоящий гимн тогдашней промышленности. У читателя не возникает сомнений, что если бы европейская цивилизация захотела бы на самом деле создать что-то подобное, препятствий бы не было.

Силы пороха было явно недостаточно, чтобы достичь заявленной скорости, но тут на выручку Верну приходят достижения химии. В девятнадцатом веке появляются новые взрывчатые вещества. Одно из них, пироксилин(1832) писатель и использует, чтобы зарядить свою сверхпушку. Уже было известно, что это ВВ в несколько раз мощнее старого доброго дымного пороха.

Чтобы снаряд был достаточно легок, герои решают отлить его из алюминия. В переводе в метрическую систему снаряд весил 8 тонн 618 килограмм. Алюминий к 1865 году изрядно подешевел, но оставался все-таки малодоступным для техники. Жюль Верн рассчитывает стоимость металла в 173 тысячи долларов. Для сравнения, дюжина пар джинсов от Levi Strauss стоили $13,50 в1874 г., пара туфель - $0,98 в 1875 г., костюм стоил $10,00 .

Снаряд освещается и отапливается газом. Газом, Жюль! Способ, пожирающий огромное количество кислорода, необходимого самим путешественникам.

Ничего лучше светильного газа, самого эффективного средства освещения середины 19 века, Жюль Верн не придумал. Сколько-нибудь вменяемых источников тока и электроламп в это время еще не было.

Впрочем, в системе жизнеобеспечения снаряда без газа не обойтись, она основана на разложении бертолетовой соли(KClO3), а ее нужно для этого подогревать. Углекислый газ поглощается едким натром (NaOH). Кислород выделяется неким неописанным аппаратом, действующим автоматически.

Главную проблему полета – как путешественникам не быть убитым при выстреле, Жюль Верн преодолевает применением водяного амортизатора. На дно снаряда изобретатели налили воды и положили сверху деревянный пол. Вода при выстреле должна была быть выброшена наружу.

По этому способу смягчения удара в 20-м веке ехидно прошелся знаменитый Яков Перельман. Он написал, что благодаря воде господин Барбикен был бы раздавлен не шестнадцатитонным, а пятнадцатитонным собственным цилиндром. Слабое утешение! Но что делать, любая фантастика грешит большими или меньшими допущениями.

В романах есть несколько примечательных моментов. Пушка была построена во Флориде, где через сто лет будет американский космодром. Экипаж снаряда, как и Аполлона 11, насчитывал три человека. Возвращение на Землю жюльверновских героев, как и Аполлона, заканчивается приводнением. Впрочем, совпадения объяснимы самой логикой полета.

Одновременно с романами Верна была написана повесть американского писателя Эдварда Хейла «Кирпичная луна»(1869). У нас она практически неизвестна и переведена только в 2017 году. А ведь речь в повести идет ни более, ни менее как о…запуске искусственного спутника Земли.

Группа друзей для нужд навигации решила запустить на орбиту шар, сделанный из кирпича. Запуск производится крайне оригинально – раскрученный маховик вышвыривает объект в околоземное пространство. Причем, по случайности, с пассажирами. Те не погибают, а остаются жить на орбите, и даже высаживают на поверхности луны сельхозкультуры.

Хотя произведение польского писателя Ежи Жулавского «На серебряной планете»(1901) создано уже в другую эпоху, концептуально оно еще относится ко временам «С Земли на Луну». Межпланетный снаряд также запущен из пушки, также сделано допущение, что на обратной стороне спутника есть атмосфера, вода и жизнь. Сам полет не описан, действие начинается уже на Луне. Отличает произведения поляка от Жюля Верна то, что описано путешествие по видимой стороне Луны, со всей доступной научной точностью эпохи, а также то, что снаряд героев приводится в действие электричеством. Роман весьма мрачен, даже с элементами хоррора. Писателю очень хорошо удалось передать чувство оторванности человека от родной планеты. В отличие от оптимистических жюльверновских героев, ведущих научно-популярные беседы, путешественники Жулавского вступают в серьезные конфликты.

В девятнадцатом веке, на фоне развития индустриальной цивилизации, науки и техники появляется та фантастика, которую можно уже полноценно называть научной. Космические полеты, конечно еще мало правдоподобны, однако писатели стараются уже делать их хотя бы откровенно не сказочными. Появляются правдоподобные системы жизнеобеспечения в «межпланетных снарядах». Описания космоса и Луны становятся все более близкими к реальности. Любопытно, что, хотя астрономия уже начала изучать и Марс, и Венеру, фантасты не рискуют забираться дальше Луны.

Космические полеты были всегда важной частью фантастики. Это одна из первых ассоциаций, приходящих в голову, когда вообще говорят «фантастика». Я подумал, что было бы любопытно проследить, как развивается идея межпланетных путешествий в контексте научно-технического развития. Сосредоточиться решил на самом полете, какими средствами он производится и как автор видит другие планеты. В качестве примеров я избрал самые знаковые, на мой взгляд, произведения.

Первые научно-фантастические произведения о межпланетных путешествиях. XVII век

У путешествий на другие планеты в литературе был прямой предшественник – странствия в неведомые земли. За пределами известных и скучных территорий скрывался таинственный и удивительный мир. Там живут фантастические существа в виде собакоголовых людей, людей без головы, но с глазами и ртом на груди, и тому подобные причудливые фантазии.

И все же, к началу XVII века таинственность других стран изрядно померкла. Европейцы уже сто лет открывали землю. Исследуется Америка, европейцы плавают в Азию, экспедиция Магеллана обогнула Землю. И оказалось, что простор для фантазий резко сократился. Новых материков уже не будет, разве что острова. В новых землях живут люди, отнюдь не с песьими головами. Их обычаи и традиции бывают весьма странными, но ничего кардинально отличающегося от европейских. Флора и фауна новых земель также бывает удивительна, но ни гигантских муравьев, ни драконов обнаружить не удалось.

При этом, как только простор для человеческой фантазии начал сужаться на Земле, он тут же стал расширяться на небе. Тысячи лет люди видели в небе обиталище богов. Там все совершенно не так, как на Земле. Никому не приходило в голову совершить путешествие на небо, по крайней мере, своей волей и земными средствами.

Однако в середине XVI века произошло открытие, которое поставило под сомнение то, что небесные тела совершенно не похожи на земные. Более тысячи лет движение странных звезд – планет, объяснялось моделью Птолемея. Планеты обращались вокруг Земли по запутанным эпициклам, вставленным друг в друга круговым орбитам.

Польский священник и астроном Николай Коперник совершил то, что делает великих ученых великими – он отбросил в сторону громоздкую систему эпициклов и предположил, что Земля вращается вокруг Солнца. В таком случае, картина мира радикально упрощается. Его главный труд был опубликован в 1543 году. Николай Коперник совершил полный переворот в умах, сейчас даже трудно осознать, насколько он был глубоким для современников.

Тихо Браге, датчанин, богач и склочный человек, наблюдает сверхновую в 1572 году, и доказывает, что она находится дальше планет. Это значит, что в сфере неподвижных звезд тоже могут быть изменения.

Уильям Гилберт в ходе опытов с магнитами предположил, что Земля является тоже магнитом, и объяснил поведение стрелки компаса, сделав из магнетита модель планеты. Он опубликовал свое открытие в 1600 году.

Голландский мастер Ханс Липперсгей, изготавливавший очки, изобрел подзорную трубу в 1608 году. Новое приспособление быстро распространилось по Европе.

Направить новый оптический инструмент именно в небо, пришло в голову итальянцу Галилео Галилею – самому, пожалуй, неугомонному и продуктивному ученому первой половины 17 века. Он сделал это в 1609 году. Изготовить примитивную подзорную трубу особого труда не составляло. Счастливая эпоха для ученых, когда они могли из подручных средств соорудить прорывное средство для исследования

Вооруженный новым инструментом, который невероятно усиливал зрение человека, ученый совершил грандиозные открытия. Оказалось, что Луна не идеальный шар, на ней есть горы и долины. Кроме этого, Галилей делает и множество других открытий – спутники Юпитера, фазы Венеры, пятна на Солнце. Это значит, что небесный мир познаваем, в нем можно открывать новое.

Значит, другие планеты похожи на наш мир, там есть ландшафт, возможно, реки и моря, живые существа, другие люди, в конце концов. Только что сузившийся мир снова расширился.

Правда, на фоне впечатляющих достижений астрономии и других наук, техника явно отставала. На чем мог путешествовать человек XVII века? Кроме своих двоих - на лошади, корабле. Вот и все. В небо могли подниматься только птицы, и людям оставалось лишь завистливо на них смотреть.

До других планет не доплывешь на корабле, до них, в принципе, непонятно как добраться, но когда это останавливало писателей?

Такая волна научных открытий не могла не разбудить фантазию. И вот, появляются первые научно-фантастические произведения о межпланетных путешествиях. В них люди отправляются на Луну. Почему именно Луна? Самое близкое небесное тело, доступное взгляду любого человека, она напрашивалась на первое место, куда будет совершено фантастическое путешествие.

Фрэнсис Годвин (1562—1633) — английский священник и писатель. Учась в колледже, он слушал лекции Джордано Бруно и стал сторонником гелиоцентрической теории. В 1620-е годы он пишет роман «Человек на Луне».

Герой произведения, Доменико Гонсалес, в своих странствиях нашел особую породу лебедей, приручил их и запряг в особую повозку. При кораблекрушении испанец воспользовался своим изобретением, но вместо того, чтобы нести его на берег ближайшей земли, лебеди подняли его на Луну.

По пути герой видит нашу планету сверху и описывает ее, конечно, согласно картам своего времени. Планета вращается, и значит, Коперник прав. Попутно Гонсалес дает объяснение гравитации, она существует, потому что планета это огромный магнит. До Луны он летит двенадцать дней. Она похожа во всем на Землю, на ней есть моря. Когда герой прибывает туда, также оказывается, что на нашем спутнике есть растения, животные и люди. Из необычных природных условий Гонсалес отмечает, что на Луне гораздо более слабое притяжение, и там можно летать при помощи вееров.

Автор следующего произведения Сирано де Бержерак (1619-1655).

У него была бурная биография, в которой, как и у его земляка и современника, Рене Декарта, жизнь французского дворянина, наполненная дуэлями попойками и войной, сочеталась с занятиями литературой, философией и науками. Произведения де Бержерака были полны едкими насмешками над обществом, властью и религией.

Главное произведение де Бержерака – «Иной свет, или государства и империи Луны», опубликованное в 1657 году, тоже сатира, наполненная игривыми, и даже несколько похабными шутками. Как вам, например, идея, что Змей, совративший Адама, живет в людях в качестве кишок и у мужчин высовывает голову наружу в виде пениса? Или, что лунные дворяне носят на боку, вместо шпаги, изображение того же органа?

Но вместе с тем, это глубокое философское произведение, вобравшее мировоззрение автора.

В начале книги друзья героя осыпают его насмешками, когда он сказал, что Луна – это такой же мир, что и Земля. Герой, несмотря на это укрепился в своем мнении и решил совершить путешествие на Луну.

Рассказчик не только уверен, что планеты это другие миры. Он идет намного дальше, и утверждает, что звезды – тоже солнца, только далекие, которые в свою очередь тоже могут быть окружены планетами.

Де Бержерак изобретает кучу способов достичь Луны, которыми воспользовались герои его книги. Духовная сила, сосуды, наполненные жертвенным дымом, склянки с росой, притягиваемые Солнцем, железная повозка и бросаемый над ней магнит. Все это способы, конечно, шуточные. Но поразительно, что именно для своего путешествия главный герой избрал машущую крыльями машину, полет которой усиливали пороховые ракеты.

Природные условия в «Ином свете» не особенно отличаются от земных. Герой не отмечает даже уменьшившуюся тяжесть, которая описывается у Годвина.

Далее герой испытает еще немало приключений, побывает в земном раю, совершит путешествие по Луне. Любопытно, что на Луне герой повествования встретит Доменико Гонсалеса, героя «Человека на Луне». Сатира будет перемежаться с оригинальными идеями (например, как вам механический прибор для записи звука, это в семнадцатом то веке), но это уже выходит за рамки главной линии нашего повествования.

Итак, прорывной для ранней научной фантастики является сама идея существования миров за пределами Земли, возможности там жизни и путешествия туда. Средства путешествия остаются пока очень наивными. Никакого безвоздушного пространства, между мирами есть воздух, который ничем не отличается от земного. Соответственно, никакой системы жизнеобеспечения не нужно. Но это был только первый этап космической фантастики.

Продолжение следует.

1.

Есть мнение, что жизнь не более чем сон.

Официантка подошла и поставила передо мной кружку темного пива. Полумрак и прохлада бара были особенно приятны после яростного июльского солнца на пыльных улицах. Леха должен был подойти с минуты на минуту. Мне одновременно было и радостно и немного не по себе, как бывает, когда ты встречаешься с близким человеком после долгого расставания.

С Лехой мы познакомились в общежитии столичного университета. Два наивных провинциала, приехавшие в Москву чтобы двигать большую Науку. Первокурсники, приглядываясь друг к другу, обычно не говорят об умных вещах, и, боясь прослыть «ботаниками», предпочитают трепаться на измусоленные еще в школе темы. А поговорить о более высоких предметах многим хочется.

Я и Леха были похожи тем, что были у себя на малой родине вундеркиндами. Нас обожали учителя, а одноклассники подшучивали, но и отчасти уважали. И мы оба истосковались по людям, с которыми на равных можно было общаться на сложные научные темы.

Поэтому, ничего удивительного, что мы быстро стали близкими друзьями и принялись делиться мыслями, знаниями и мечтами. Представляете, наверное, эти бесконечные споры, иногда до утра, когда недостаток знаний компенсируется горячностью молодости. Оба молодых дарования претендовали на талант. Впрочем, это у меня претензии, у Лехи талант действительно был.

Нас с другом одинаково бесила рутина преподавания, где самой свежей новостью было то, что психоанализ ненаучен и что в мозгу человека есть зоны, отвечающие за эмоции.

Леха чуть ли не на каждой лекции выскакивал с замечаниями, что новые достижения когнитивной психологии и нейрофизиологии разбивают наголову модели полувековой давности. Я же предпочитал помалкивать, не из-за стеснительности или видов на карьеру, а, скорее, из воспитания. Не спорь со старшими, они лучше знают. Даже если несут пургу. Многих так воспитывали, правда?

У Лехи бывали проблемы с экзаменами, а я как по рельсам сдавал сессии. Когда защита диплома осталась позади, приятеля позвали в сибирскую лабораторию, и он, не раздумывая, туда поехал. Я остался в Москве. Рельсы не кончились, я поступил в аспирантуру, защитился по скучной, но надежной теме. Стал преподавать. Женился. Жизнь потекла стабильная, спокойная. Только вот годы стали сливаться в единую массу, где один было трудно отличить от другого.

Эта рутина разбавлялась покупками, походами в кино и театр, посиделками с друзьями. Чтобы совсем уж не закиснуть, я раз в год за шиворот вытаскивал себя из уютного домоседства и отправлялся в турпоход или поездку в другой город. Но этого не хватало, и я с все большей ностальгией вспоминал студенчество, где было все просто и понятно, и тебя впереди ожидали неясные, но обязательно радужные перспективы.

С другом мы, конечно созванивались, списывались вКонтакте, только вот моменты связи становились все реже. Обычная история. Но когда я собрался в свою первую дальнюю вылазку, на Байкал, я не упустил возможности заехать к Алексею.

2.

Я очнулся от своих воспоминаний, потому что возле столика кто-то стоял. Худой тип в очках молча смотрел на меня. Леха совсем не изменился за эти годы. Губы, помимо воли, расплылись в широкой улыбке. Черт возьми, как же приятно его снова увидеть! Мы обнялись.

Подошла официантка, мы заказали еще пива. Потом уставились друг на друга.

-Ну давай, рассказывай, как Катя, как Москва, как жизнь вообще? – спросил Леха.

-Да как, все по-старому. Кремль стоит. Работаю, - ответил я.

Я начал рассказывать о студентах, тонкостях преподавания, забавных случаях. О том, что студент нынче что, вот в наше время, это да.

Леха внимательно слушал, потом вдруг заулыбался и перебил меня:

-А студенты еще говорят: «лучше есть дерьмо макаки, чем учиться на психфаке»?

Мы посмотрели друг на друга и заржали. Я продолжил рассказывать, но скоро поскучнел, начал сбиваться и, наконец, сказал со вздохом:

- Знаешь, на самом деле рутина поглотила, ничего не происходит, все новости - что посмотрел, да что прочитал. Ты-то как?

-Лучше всех. Я попал куда надо. В курсе, что у нас лучшая нейрофизиологическая лаборатория в мире? – сказал Леха.

-Да ты что? Я-то думал, что у нас наука в…известном месте – Преподавательская привычка использовать эвфемизмы въелась намертво.

-В жопе, что ли? – Леха фыркнул. – Ну, в общем, да, но в моей лабе особый случай. Старик, ну помнишь… - тут друг назвал смутно знакомую фамилию – никак не хочет уезжать. А он, как ни крути, гений. Ему бы нобелевку дали, да все ждут, когда сначала в Штаты приедет. Так вот, он собрал вокруг себя лучших ребят в России. Американцы к нам ездят работать, представляешь? Даже денег дают, и немало. Еще есть такой момент, некоторые эксперименты они у себя ставить не могут, считается неэтичными.

- Вы что, людей режете, что ли? – это я типа пошутил.

-Ага, черепушку вскрываем, и иглами туда тычем, как в фэнтези том, помнишь? На самом деле, они просто повернулись на всякой толерантности, типа, не смей задевать чувства, людям нельзя причинять отрицательные эмоции без их согласия. А как блин, я буду эксперимент ставить, если человеку все заранее расскажу? Ну не бред ли? – Леха сокрушенно покачал головой.

-Ладно, мы не на философии и этике науки сидим, ты расскажи конкретней, чем занимаетесь? – сказал я.

Леха замялся, – Это пока полусекретная информация.

-Да ладно, ты же меня знаешь! – я немного обиделся.

-Короче, мы проводим опыты по синхронизации двух мозгов, – сказал друг.

-Поясни.

-Один человек встраивается в сознание другого, начинает думать его мыслями. – сказал Леха.

-Телепатия, что ли?

-Не совсем, сложнее. Но для простоты можешь считать, что так.

-И.. Как вы это делаете?

-Не могу всего объяснить, с одной стороны слишком сложно. Ты же, ну … - друг замялся, смущенно на меня поглядывая.

-Да, отстал от передовой науки, я же преподаватель, – Я усмехнулся. - Ладно, я не обижаюсь. Ты давай, на пальцах.

-В общем, с мозга снимается сигнал, на несколько порядков более сложный, чем ЭЭГ, прогоняется через машину, расшифровывается и поступает в мозг другого человека через более сложный вариант транскраниальной магнитостимуляции…

-Ээ, стоп, стоп, я же тупой препод! Транс..чего? И вообще, погоди, кое-что все-таки читаю. Мозг крысы до сих пор не могут оцифровать, а тут вот это, – сказал я.

-Транскраниальная стимуляция это непрямое воздействие мощным магнитным полем на определенные участки мозга. Не суть. Мы сделали большой скачок вперед. Сумели обойти некоторые проблемы. В конце концов, мы же сознание не загружаем в комп, а синхронизируем с другим. Во вторых, я далеко не все понимаю. Там ребята математики, физики, компьютерщики. Почти все гении. Я отвечаю за узкий фронт работ.

Я помолчал. В последнее время я стремился развиваться, просматривать книги не по специальности. Конечно, знаний хватало только на научпоп. Но даже оттуда становилось ясно, что читать научную фантастику в наше время неинтересно, она творится уже рядом, может, в соседнем здании. Это вызывало восхищение. И страх.

Так чем ты конкретно занимаешься? – спросил я Леху.

Он молчал, наверное, минуту. Потом начал рассказывать.

3.

-Ты помнишь мою любимую тему? Сон, и все что с ним связано. Мы до сих пор ни черта не знаем о сне, его механизм, зачем он нужен. Со студенчества меня мучает загадка. Ты знаешь, что эмбрионы человека спят и видят сны? – спросил Леха, пытливо смотря на меня и замолчал.

Я тупо смотрел на него в ответ и ждал продолжения. Потом сообразил, что нужно что-то сказать. – Ну, допустим, видят, и что?

- Допустим, штаны спустим! – Леха разозлился. Каким-то он более раздражительным стал. - Да ведь сон это переработка информации, которую мы получили бодрствуя. А что может получить эмбрион, он же находится в состоянии почти полного отсутствия ощущений?

Я проникся. Леха помолчал и продолжил:

- Я материалист, знаешь ли, но поневоле задумаешься о всяком. Память о прошлых жизнях? Подключение к информационной матрице вселенной? А может, время в мозгу эмбриона течет по-другому?

Помнишь Макса? Он слегка сдвинут был на православных философах. Макс мне как-то отрывки из Флоренского показывал. Этот философ считал, что сон - граница между мирами. Мысль не новая, но одно место меня поразило.

Типа, ты видишь во сне, как гуляешь, подходишь к церкви, и колокола начинают звонить громко и пронзительно. И просыпаешься от звона будильника. Суть в том, что сюжет сна, подводящий к звону сформировался в мозгу ДО того как сам звон произошел. Флоренский утверждает, что время во сне может течь в обратную сторону. Бредово, конечно, но что-то в этом есть.

И вот теперь у меня есть возможность точно все проверить. Я готовлю опыт по синхронизации мозга взрослого и эмбриона. Все почти готово, беременную нашел, нужен еще один доброволец.

-Слушай.. -Леха заколебался и посмотрел искоса. - Тебя как бог послал. Ты же психолог, сможешь описать все ощущения как надо. Соглашайся. Я как узнал, что ты заедешь, сразу решил тебе предложить.

Я задумался. Естественно, меня мучили опасения. Но была возможность испытать что-то кардинально новое. Как прыжок с парашютом. И прикоснуться к настоящей науке, которой я так долго не занимался.

-Ладно, рассказывай, что надо делать.

4.

Лаборатория мало напоминала психологическую, вся уставленная незнакомыми мне приборами. В углу, глядя в монитор, сидел брюнетистый юноша в очках. У окна, в кресле, блондинка в леггинсах и яркой футболке залипала в телефон. Ее живот показывал, что месяцев семь назад она явно занималась незащищенным сексом.

Беременная без конца жевала жвачку, постреливая в меня взглядами. Вдруг в ее глазах промелькнуло беспокойство, и она спросила:

-Эта, Алексей Иваныч, а точно все нормально будет, не вредно для ребенка?

Леха рассеянно ответил – Не вредней, чем УЗИ, не беспокойтесь.

Девушка помялась, потом сказала – Надо бы накинуть пару тысяч.

-Все по договору, вы же читали? - хмуро покосившись на нее, буркнул Леха.

«Дамочка-то недалекая. Как странно устроена жизнь. У этой мамаши ведь может родиться выдающийся человек» - подумал я.

Я сидел на стуле и ждал, пока Леха с ассистентом готовят оборудование. Чтобы убить время и уменьшить нервозность, я взялся за недочитанную книгу. Столетняя война. Заниматься постоянно даже любимым предметом надоедает. Нужно хобби. Для меня это была история Средних веков. Сосредоточиться на книге удавалось плохо.

-Ну, все, ложись на кушетку. – Леха подошел ко мне.

Я лег на неудобную, холодную поверхность, неприятно ассоциирующуюся с разными медосмотрами. На голову мне налепили провода.

-Расслабься, сначала мы тебя усыпим. Главное, естественно произойдет во сне. Но ты будешь осознавать, что спишь.

-Женя, включай электросон. – Обратился Леха к лаборанту. - Так, Иван Алексеевич, считайте. – это он уже мне.

Я попытался расслабиться и стал считать, - Раз, два, три..

5.

Образы дремы стали тускнеть, рассыпаться. Их сменила темнота. Я был..нигде. Так, меня зовут Иван, мне двадцать девять, преподаю на психфаке. Себя осознаю, больше ничего нового. Когда все кончится?

Боль. Свет, режущий глаза. Я кричу.

6.

-Amen, amen dico tibi, nisi quis renatus fuerit ex aqua, et Spiritu Sancto, non potest introire in regnum Dei…

Мужчина в длинной серой одежде и с выбритой макушкой последний раз окунул младенца в купель и передал рядом стоящим родителям. Они низко поклонились и вышли.

Священник вздохнул и пробормотал под нос. – Еще одна бедная душа пришла в наши неспокойные времена. Годоны взяли в плен нашего славного короля Иоанна. Мужики режут дворян. Господи, смилуйся над нами, грешными! Что же дальше-то будет?

Начало

Продолжение

6.

Проще всего было поступить так, как и просил родственник. Уничтожить все, забыть и жить обычной жизнью. Нельзя связываться с силами, для которых ты не более чем букашка. Но чем дальше я думал, тем больше приходил к мысли, что это не сделает мою жизнь безопаснее. Ладно, для начала нужно отдохнуть, прийти в себя.

Я много спал, читал книги из дядиной библиотеки. Баловал себя вкусной едой, иногда покупал бутылочку-другую. Так прошло недели две. Постепенно вызревали вопросы. Первый и очевидный. Почему дядя сам не уничтожил ноутбук? Зачем ему нужно было перекладывать это на меня? Второй. Кто, быть может, стоял за спиной дяди в этом проекте? Из его записок следует, что проект целиком его инициатива, что средства на его исполнение он искал сам. Но так ли это? А как насчет намеков на слежку? Нужно получить побольше информации, а потом уже принимать решения.

Знание - сила. Я, конечно, не голливудский герой, но кое-что может узнать любой неглупый человек. Решено, проведу расследование своими силами.

7.

Сперва я позвонил маме. После приветствий и ритуального обмена новостями я спросил напрямик:

-Слушай, расскажи подробнее, как умер дядя.

-Тебе зачем,- насторожилась она. - Я же тебе рассказывала уже.

-Мне не до того тогда было, - сказал я

-Ну что рассказывать, ты спрашивай, - сказала мама.

-Как его нашли?

-Я же и нашла. Позвонили с его работы, сказали, что он там третий день не появляется. Я поехала на квартиру. Закрыто. Тогда поехала на дачу. Там дверь открыта, и он на полу лежит. Господи! - мама начала всхлипывать.

-Ну, мама, тише, тише.

Я подумал еще.

- Мам, а ты не знаешь, где он работал?

-В университете, где же ему еще работать?- сказала она.

-А кроме этого?

-Не знаю, он о работе никогда не говорил. Это тебе уж лучше знать, вы с ним ближе общались, - несколько раздраженно сказала мама.

Я не придумал больше вопросов и попрощался.

Нужно съездить на дачу. Мне это было неприятно, не хотелось представлять дядю с простреленной головой на полу. Но поехать туда все равно придется, рано или поздно.

8.

Дача находилась в паре десятков километров за городом. Я добрался туда на электричке. Пройтись по зимнему лесу в ясную погоду было приятно. Но чем ближе я подходил к поселку, тем больше меня одолевали мрачные мысли.

На дядиной даче мы с мамой бывали чаще, чем у него в городе. Домик стоял на отшибе, до соседнего участка было метров пятьдесят. Я зашел внутрь. Обстановка была намного скромнее, чем в квартире. Я внимательно огляделся. Ничего привлекающего внимания вокруг не было. Поднялся в мансарду. Посередине стоял простой стол. У окна было удобное кресло-качалка. Я сидел, бездумно глядя в окно. Никаких зацепок. Было холодно. Пора отправляться домой. Я встал, еще раз огляделся. На столе лежала книга. "Странная история доктора Джекила и мистера Хайда". В детстве я обожал эту повесть. На форзаце была надпись - "Диме, с любовью от дяди". Я перелистал книгу. Ничего. После недолгого раздумья положил ее в сумку. До ближайшей электрички было полчаса, нужно было поторапливаться.

9.

Последним моим походом был визит на дядину работу. Я осторожно пораспрашивал коллег, но ничего нового мне не сказали. В университете дядя скорее числился, чем работал. В этом семестре у него лекций не было, он появлялся нерегулярно, писал отчеты о статьях, вот и все. Что он делал в остальное время, никто не знал.

Я вернулся в квартиру и стал думать. Что мы имеем? Странно то, что маме позвонили из университета, хотя, судя по всему, его могли там не хватиться недели две. И откуда у них телефон матери?

Маловато, чтобы строить версии. Но попробуем. Версия раз. Смерть моего родственника инсценирована, записка подделана. Имитировать почерк спецы умеют. Они позвонили маме. Но зачем им провоцировать меня на действия? Не вижу смысла. Если этим людям нужно было исследовать ноутбук, организовать это было нетрудно.

Версия два. Дядя написал записку и застрелился сам. Но почему же он сам не уничтожил...? Да уж, Шерлок Холмс из меня хреновый.

Что же остается кроме уничтожения ноутбука? Только одно. Я могу запустить программу, и увидеть то, что видел дядя. Чем дольше я думал над этой возможностью, тем меньше она представлялась мне ужасной.

Чем я рискую? Сумасшествием или смертью? Не факт. У дяди же сначала все было нормально. С другой стороны, если не попробую, до конца жизни буду жалеть. Увидеть то, что до меня видел только один человек, путешествовать во времени и пространстве.

Любопытство - основной инстинкт разумных существ. Если бы не оно, мы бы до сих пор лазали по деревьям. Решено!

Посмотрю, как говорится, одним глазком, а если что-то пойдет не так, просто прекращу. Но с чего начать? Так, Глаз 1.0, тут все понятно, вот он, ярлык. Но какой препарат? Я обыскал все шкафы в квартире и нашел несколько странного вида флаконов. Какой из них? Выпьешь не то, и откинешься, или поедешь шифером. Так-так. У дяди упоминается какая-то зеленая фея. Одна из жидкостей действительно была зеленая.

С музыкой оказалось проще, единственный подходящий файл одиноко лежал в папке «работа». А как насчет всех этих психотехник? Я начал рыться среди дядиных книг и выписок. И что-то действительно нашел.

Я выпросил продление отпуска и начал действовать. Поначалу было трудно. Во время всех этих медитаций меня то разбирал смех, так глупо я себя чувствовал, то я банально не мог сосредоточиться. Наконец, дело пошло на лад. Я действительно научился впадать в некий транс.

Настал день, когда я решил, что готов.

10.

Надежда, что все пойдет удачней, чем у дяди, не сбылась. Поначалу все было действительно чудовищно интересно. Необычайно яркие видения других пространств и времен. Все наши развлечения, все книги и игры рядом не стоят.

Но потом я начал видеть со стороны собственную жизнь. Я, маленький, выхожу из квартиры, чтобы погулять с друзьями. И мама, оставшись одна, шепчет – «Какая я дура, говорили же, делай аборт, жила бы сейчас для себя!»

Дядя, сидящий с книжкой на моей кровати, смотрит на меня, спящего. Потом стягивает с меня одеяло и трогает между ног.

Я, постаревший, с бурым лицом, лезу в канализацию, придерживая бутылку.

Сплю на диване, здесь, в дядином кабинете, а на стене корчится человекоподобная тень.

Я был готов к такому и, сохраняя хладнокровие, смотрел дальше. И вот однажды я почувствовал Его. Я ощущал бесконечно малую часть Его мыслей. Но и этого было достаточно. Невообразимое презрение к нам. Желание вывернуть нас наизнанку и нам же показать. Меня затопило черное отчаяние. И тут в глубине меня как будто бы появилась крохотная белая точка. Она разрослась в слепящую ярость. Нет! Пошло оно все, мне плевать на все эти сущности, плевать, из чего там состоит человек. Я верю, что люди со всем справятся, что они лучше, чем Он говорит. Меня охватила радость, я как будто бы вынырнул из болота и ухватился за ветку. Передо мной был белый экран. Я схватил ноутбук и швырнул его в стену. Хватит с меня.

***

Сидя в кресле, я пил кофе и листал дядин подарок. Думать ни о чем не хотелось. Две страницы были склеены. Я разорвал их. Между ними был сложенный листок.

"Когда ты будешь читать это, произошло одно из двух. Либо ты уничтожил ноутбук, и, возможно, это к лучшему. Либо твое любопытство перебороло долг и страх.

У меня остается крохотная надежда. Эксперимент был нерепрезентативным, ведь в нем принял участие только один человек - я. Надежда в том, что я всматривался вовсе не в какую-то неведомую сущность, а всего лишь в зеркало, которое отражает то, чего мы втайне боимся. Нужно было провести эксперимент с другим человеком. Тем, чью психику я хорошо знаю. Я никому, кроме тебя не мог доверять, но рисковать тем, что ты сойдешь с ума, тоже не имел права. И тогда, я, стыдно сказать, сыграл с судьбой в кости. Предоставил тебе самому решать, не зная об этом. Если ты прошел до конца, остался в здравом рассудке и смог выкинуть то, что увидел из головы, значит, моя надежда оправдалась. Это очень жестоко, но ставки высоки. Теперь все-таки уничтожь ноутбук. Для этой идеи время еще не пришло. Я уже ничего не могу и не хочу, я не могу работать, не могу радоваться жизни, что-то со мной произошло. Значит, жить незачем. Прощай".

11.

Я все продал и уехал жить далеко от дома. Где тепло и шумит море. Здесь все постепенно забывается. И лишь от одной мысли я покрываюсь ледяным потом. Что, если я все так же сижу перед экраном и вижу все это, потому что мне так хочется. Но это может прекратиться в любой момент.