HKnedostatochno

Как же меня заебали бездумные сравнения Авовы со Скайримом. Я после Аутер ворлдс вообще ничего не ждал от обсидиан, а получил вполне себе крепкую экшн-рпг, которых вообще-то не то, чтобы много сейчас. Вот в феврале вышел кингдом кам и Авова, а до этого предущей был... Старфилд, в котором было все то, чего нет в Авове, но от критики его это почему-то не избавило. Давайте пройдемся по списку:
1) Живой мир и персонажи. Начнем с того, что "живой мир", ака иммерсивность для рпг вообще ни разу не норма. Они характерны для игр беседки, для готики (в ризен не играл, но думаю, что там пираньи тоже самое делали), для кингдом кам. Все, больше иммерсивных рпг нет. В том же ведьмаке, в том же киберпанке неписи болванчики, которые стоят по струнке там, где им положено. Это не делает игры хуже или лучше, это особенности разработки и ориентации игры.
2) Можно трогать и собирать все - особенности движка. Опять таки, возвращаемся к тому, что фишка игр беседки в том, что там все объекты физически существуют (отсюда кстати и приколы с разделением на локации в старфилде - предметов слишком дохуя и потому расчитать это все мелкая коробка бы не смогла). Опять таки, это есть только в кингдом кам и играх беседки. В остальных экшн рпг этого тупо нет.
3) НПС реагируют на действия - в рамках скриптов реагируют, больше это там и не нужно, и в принципе везде так, кроме ряда исключений.
4) замечательно, да, можно атаковать все, что движется в скайриме... правда, у кучи персонажей прописано бессмертие, чтобы не сломать игру, но это мелочи, правда? Правда, за это почему-то критиковали игру, вот досада
5) Элементарный эффекты от магии есть. Ты можешь поджечь, можешь заморозить, можешь пустить ток через воду
6) Когда-нибудь детишки поймут, что движок это просто база, на которой разработчикам удобно делать игры. Движок беседки невероятно удобен для выполнения тех задач, которые для себя ставит беседка, если им нужно что-то туда добавить, они добавляют. Да, с этим могут быть проблемы (привет лестницы), но это вопрос времени и усилий. За них это на их движке никто не сделает. Любая более-менее крупная студия все равно пилит под себя дополнительный инструментарий для рабты с движком.

Имхо, Avowed просто не повезло с тем, что она вышла одновременно с Кингдом Кам 2, которая действительно наголову лучше. Но при этом у обсидиан получилась очень крепкая экшн-рпг часов на 40-60, с очень хорошей боевкой и качественным сюжетом, интересно вплетающимся в общий лор Пилларс оф этернити. И, внезапно, хотя разработчики и не говорили об этом, но в игре очень качественно показана серая мораль такой, как она должна быть. Ни в одном из выборов в игре нет хороших или плохих вариантов. У каждого есть свои плюсы и минусы. Ты выбираешь просто сторону, за которую ты играешь и решаешь, что для них хорошо, а что плохо. И даже то, что кажется благом не факт, что им и окажется в итоге. Свои 7 баллов из 10 вполне от меня авова получает, вернусь когда появится длсшки. Из недостатков - не очень большой список врагов во всех 5 локациях, и не всегда логично они сочетаются между собой. Очень хороший экшн, боевка прям приятная. Не хватает пинка как в мессии (он есть, но только в добиваниях), но зато вместо него есть боевой подкат и перки для воена. Отличная магия, широкий выбор оружия (даже многострадальные копья, которых вырезали из игр беседки) очень круто сделаны анимации добиваний (это не добивания. а атака по станлоку, но то такое) На удивление, неплохая оптимизация и минимум багов - за все время игра один раз поломала выдачу награды за квест и один раз поломалась стрелочка квеста, что показатель невероятного качества для обсидиан.
ну и отсыл очка в качестве бонуса

Да фандом тес более-менее неконфликтный. Вот где настоящие драки

— Эта концепция основывается не на слепой вере, а на реальном происшествии, которое произошло со мной в 1974 году. Мой мозг был захвачен чьим-то трансцендентально-рациональным разумом, как если бы я всю свою жизнь был безумен, и вдруг, внезапно, излечился и стал нормальным человеком. Мне и в самом деле кажется теперь, что с 1928 года, с момента своего рождения, и до марта 1974 года я был психически болен. Впрочем, я не думаю, что это была именно болезнь. Я мог быть сколь угодно измотанным и эксцентричным в течение многих и многих лет, и все же я знаю точно, что вовсе не был сумасшедшим — и тесты с кляксами Роршаха, и все другие проверки подтверждали, что это так.

— Этот рациональный разум не принадлежал человеку. Больше всего он был похож на искусственный интеллект. По четвергам и субботам я думал, что это Бог, по вторникам и средам — инопланетянин, в другие дни недели — что это психотронный микроволновый телепатический передатчик, испытания которого проводит Академия Наук Советского Союза. Я проверял любую гипотезу, какая только приходила мне в голову, я думал о розенкрейцерах, я думал о Христе… Он, этот разум, захватил мой мозг и установил свой контроль над двигательными центрами, он начал действовать и думать за меня. Я же был при этом просто зрителем. Он исцелил — физически — меня и моего четырехлетнего сына, у которого от рождения был какой-то опасный для жизни дефект, не поддававшийся диагностированию. Этот разум, чья сущность от меня была полностью скрыта, обладал чудовищным запасом знаний — технических, медицинских, космологических, философских. Его воспоминания уходили более чем на две тысячи лет в прошлое, он свободно владел древнегреческим, древнееврейским, санскритом, да и вообще, казалось, не было ничего такого, чего бы он не знал.

— Он тут же начал приводить в порядок мои дела. Он выгнал моего агента и моего издателя. Он вычистил и перенастроил мою пишущую машинку. И вообще он был весьма практичен: он решил, что моя квартира недостаточно хороша для меня; он решил, что мне не стоит пить вино — он обнаружил переизбыток мочевых кислот в моем организме, — и потому заставил меня перейти на пиво. Он делал элементарные ошибки, когда обращался к моему псу — «он», а к кошке — «она», — как к людям, что пугало мою жену; ее же он предпочитал именовать «мадам».

В этот момент я вмешиваюсь — просто для того, чтобы убедиться, что со слухом у меня все в порядке: он действительно говорит о некоем «присутствии» и некоем голосе, который он слышал у себя в голове, и об этом контроле над его телом и речью, и об этих решениях, которые принимал за него кто-то иной?

— Да, все верно.

Мой первый импульс — не спешить выносить приговор. Второй — узнать мнение другого человека, ведь тогда же, в марте 1974 года, мистер Дик в очередной раз женился: что же думает обо всем этом его жена?

— На мою жену вся эта история произвела огромное впечатление, — говорит он, — и особенно тот факт, что благодаря сильнейшему давлению, которое этот разум оказывал на людей, работавших в моем бизнесе, я за очень короткий срок получил довольно крупную сумму. К нам начали приходить чеки на тысячи долларов — в одном только Нью-Йорке, если прикинуть, у меня была масса должников, но эти деньги я вряд ли смог бы выбить сам, без постороннего вмешательства. Далее, этот разум отправил меня к доктору, который подтвердил его диагноз относительно разных недугов, которые у меня были… этот разум сделал все, что мог — ну, разве что, обои не переклеил. Он сказал также, что останется со мной, как дух-попечитель. Мне даже пришлось заглянуть в словарь, чтобы выяснить, что же это слово — «попечитель» — означает.

— Заметок обо всем этом у меня скопилось уже почти на пятьсот тысяч слов. Обычно я не очень люблю распространяться на эту тему. Я беседовал о ней со своим англиканским священником и с парой наиболее близких друзей. Я попытался обсудить ее и с Урсулой Ле Гуин, но она вернула все материалы, которые я ей посылал, и написала письмо, в котором высказывала предположение, что я просто сбрендил. Конечно, когда выйдет Вализ, многое из этого будет в книге. Вализ — это попытка привести мои видения в некую рациональную систему, благодаря которой они могут быть переданы другим людям.

Я выслушиваю все это, все больше и больше приходя в состояние замешательства. Я-то ведь пришел сюда, в эту квартиру, рассчитывая сделать всего лишь еще одно интервью о том, как надо писать научную фантастику — и вместо этого я вдруг нахожу себя увязшим по уши в Диковском искаженном мире. Я слушаю то, что звучит, как самая буйная фантастика, но подается как факт — с очевидной, сознательной искренностью. Я не знаю, во что мне верить; мой мир — мой ideos kosmos — подвергся вторжению со стороны его мира, словно я стал героем одного из романов Дика, а он сам — не кто иной, как Палмер Элдритч, выдумывающий новую реальность, в которой мне предстоит жить.

Пару дней спустя после этого интервью я еще раз заехал к нему в Санта-Ану — уже без магнитофона, просто в гости. Так что этот вот монолог я привожу просто по памяти. Мы много еще о чем беседовали, и под конец я упомянул об одном высказывании, которое мне понравилось: если я нахожусь вдали от какого-нибудь предмета, если я не могу увидеть его или к нему прикоснуться, то на самом деле этого предмета не существует.

— О, верно, — сказал он. — Так уж заведено, что мир нам доступен лишь в той мере, чтобы мы могли убедиться, что он существует реально, и ни капелькой больше. Видите ли, это что-то вроде малобюджетного предприятия. И все эти страны, о которых вы читаете в газете — все эти Японии, Австралии, другие — они просто не существуют. На их месте ничего нет. Но если вы все же решите съездить туда, в этом случае вам все быстро сорганизуют — обстановку, дома, людей. Они будут существовать вокруг вас всё то время, пока вы будете видеть их. Это делается действительно быстро.

И вот тут-то я перешел в наступление. Хотя и довольно осторожно. «Давайте поставим вопрос ребром, — сказал я. — То, что вы говорите сейчас — это что, литературная концепция, которая может быть использована в одном из ваших романов? Или вы это… серьезно?»

— Вы имеете в виду, верю ли я сам в то, что говорю? — спросил он в явном изумлении. — Ну, что вы, конечно же, нет. Вы, должно быть, сошли с ума, если смогли поверить во что-то подобное! — И затем он рассмеялся.