Интервью с Луи Де Фюнесом по случаю выхода фильма "Крылышко или ножка". Фильм 1976 года. Луи Де Фюнес рассказывает о съемках фильма и о своей прошлой непростой жизни.
Перевел и озвучил - я))) 😉🙃
Комментарии приветствуются!

И среднеазиатская, и кавказская овчарки — признанные тяжелоатлеты. Чтобы обслуживать тушу весом под 50-70 кг, организму требуется много «топлива». В условиях домашнего пансиона двуногий «гарсон» регулярно подносит миску с кашей и мясом! Но в лесу скатерть-самобранку никто не расстилал.

Согласно закону Клайбера, чем крупнее животное, тем больше энергии ему нужно для жизни. Даже когда пёс просто лежит, его организм сжигает калории на базовый метаболизм: работу сердца, дыхание, обогрев.

Для 60-килограммового зверя это около 1900 ккал в сутки. С учётом активности в тёплое время года цифра возрастает до 3000–3400 ккал. А чтобы не дать дуба в мороз -20°C, потребность увеличится до 5500–6000 ккал в сутки. И львиная доля здесь уйдёт на терморегуляцию.

Все звери эволюционно «подсушены» и в голодное время умеют переключаться на режим экономии. Домашняя же собака начнёт сжигать собственные мышцы быстрее, чем успеет понять суть жизни в лесу.

Грация комода.

Слышали, как алабай бежит через кустарник? Треск, шум и дыхание, слышное за версту. Для охраны это несомненно плюс: супостат должен увеличить вес подштанников ещё до того, как увидит собаку. Но жизнь в лесу требует тишины. Волк, к примеру, умеет перемещаться так, что сухая хвоя под лапой не скрипнет. Волкодавы по натуре громкие. Их анатомия заточена под таранный выпад, а не под балетные па.

Попытка волкодава подкрасться к косуле — байка чистой воды. «Обед» услышит приближение «бронепоезда» за десятки метров и успеет не только сделать ноги, но и написать мемуары о своём спасении. Охота с подхода для волкодава в принципе невозможна, а для загонной понадобится стая и координация, которой у пса-одиночки попросту нет.

Шуба, ставшая капканом.

Зимняя шерсть волкодава — гордость любой выставки. Вооружённый арсеналом щёток и пуходёрок хозяин часами колдует над питомцем: здесь аккуратно разобрать очёсы, там распушить «штаны», а гриву уложить волосок к волоску, словно для парадного портрета. В лесу парикмахеров не сыщешь. В условиях постоянной сырости, грязи и бурелома, роскошный пуховик всего за пару недель превратится в войлочный панцирь.

Грязь стягивает кожу и нарушает естественную терморегуляцию. Собака перестаёт нормально сохнуть даже после грибного дождя. Шерсть бурибасара превращается в общежитие для вредителей, кожа преет, появляются экземы. То, что должно было спасать от холода, начинает приносить дискомфорт и ослаблять.

Один в поле — обед.

«Мой Акабарчик тяжелее местного волка на 30 кг!». Верно. В вольере, один на один, сытый волкодав имеет шансы прижать больного и изнеможенного волка к земле. Только степной волк весит 35–45 кг и заметно мельче своего среднерусского лесного собрата, который достигает 70–90 кг.

В лесу работают другие санитары! Высокоорганизованные бойцы не играют в рыцарство и не идут в лобовую атаку, если в этом нет нужды. Их тактика — «карусель». Пока загонщик кружит голову и делает ложные выпады, другие атакуют с тыла и подрезают сухожилия.

Волчий коллектив действует слаженно, как часовой механизм. Одинокая собака для стаи — не грозный противник, а «много мяса, которое плохо бегает». Даже если алабай весом 60–70 кг и сможет отбиться от голодного волка-изгоя, против матёрого здоровяка у него нет шансов. Привыкший переть «буром» волкодав не успеет среагировать и отвертеться.

Сторож — не охотник.

На протяжении тысячелетий, по разным данным от 2000 до 6000 лет, в волкодаве подавляли инициативу охотника. Главная задача такой собаки — не догнать и съесть, а отогнать и не пустить. В результате селекции у среднеазиатских и кавказских овчарок пропала хищническая цепочка «поиск — преследование — бой — поедание». Да, алабай может выдать на орехи лисице, забравшейся в курятник, или потрепать слабого степного волка. Но съесть? Извольте! Там греча с тушёнкой в миске стынет!

Оказавшись в лесу, следуя древнему зову, пёс инстинктивно выберет себе поляну и будет её охранять. Психология «территориального цербера» сыграет злую шутку. Честно выполняя свою работу, пёс станет терпеливо ждать, когда же человек принесет провизию. До последнего истощения волкодав будет стеречь пустой квадрат леса, так и не поняв, что правила игры изменились.

Аппетиты аристократа.

Допустим, случилось чудо: волкодав наткнулся на павшую косулю или даже сумел поймать зазевавшегося грызуна. И тут его ждёт неприятный сюрприз. Желудочно-кишечный тракт домашней собаки за века эволюции рядом с человеком стал изнеженным. Он заточен под каши, вареное мясо и «сушку». Чабаны веками кормили своих подопечных! Собаки адаптировались к получению пищи из рук человека, а не к перевариванию жёсткой дичи.

И алабай, и кавказская овчарка — породы аборигенные. Это значит, что они формировались в суровых условиях с минимальным участием человека. Но здесь есть важный нюанс: с минимальным участием в селекции — то есть отборе пар, а не в кормлении.

Анатомически желудок волкодава всё ещё способен вырабатывать соляную кислоту экстремальной концентрации (pH < 1), но на практике эта система часто даёт сбой. Если собаку долго кормили высокоуглеводной пищей, кислотность желудочного сока снижается до «мягких» значений (pH 4–5).

Кислотность желудка волка настолько высока (pH ~1–1,5), что он растворяет любую известную ему провизию. Резкий переход на сырое мясо, шкуру, шерсть и трубчатые кости вызовет у алабая расстройство. Если кто не знал, волки умеют грызть кости правильно, собаки — проглатывают целиком.

Прободение кишечника, заворот кишок или банальное обезвоживание от диареи. «Батыр» рискует пасть не в бою, а от собственного несварения.

Анатомический провал.

Волкодав — эдакий спринтер-тяжеловес. Вся его мощь заточена на взрывной, короткий рывок: увидеть врага, сорваться с места, отогнать или сбить с ног. 100-200 метров — и вот уже нужен отдых. Жизнь в лесу можно сравнить с марафоном. Волк способен идти рысью сутки напролёт, покрывая десятки километров в поисках добычи. Алабай через 5-7 км активного поиска по пересеченной местности просто ляжет. Его сердце, привыкшее к ритму «поспал — полалял — поел», не выдержит таких нагрузок.

К тому же, посмотрите на лапы. У волка пальцы собраны в плотный комок, а когти работают на манер шипованной резины. У молоссов рыхлого типа лапа часто распущена. В буреломе или на насте алабай быстро собьёт подушечки и превратится в хромоножку. А хромой в лесу — первая цель для хищников.

Лесной лазарет.

В тайге нет Айболита, который поставит капельницу или вытащит клеща. Алабаи и кавказцы, при всей своей внешней брутальности, обладают «тепличным» иммунитетом по сравнению с дикими псовыми. Укус энцефалитного клеща, и пироплазмоз сделает своё дело за несколько дней. У волков врожденная устойчивость и, что важно, умение самолечиваться — травы, глина, лечебное голодание. У домашнего пса эти знания утеряны.

Дикие звери зализывают раны, их слюна — мощный антисептик. «Домашний мамонт» может слечь с сепсисом от царапины, которую волк даже не заметил бы.

Зимняя ловушка.

«Автор, да кавказцы спят на снегу в -30!» — воскликнет читатель. Спят. Час, два, ночь. Но потом они идут в вольер, где нет ветра, или получают усиленную пайку для выработки тепла. В лесу снега много… Волк ступает по насту след в след, его весовую нагрузку на лапу можно назвать идеальной. Алабай же будет проваливаться в снег по самое брюхо. Каждый шаг — усилие.

Без возможности вырыть грамотное логово (если что, современные собаки утратили навык строительства нор), без защиты от ветра и мороза, «батарейка» волкодава сядет за пару суток. Гипотермия на фоне голода не щадит никого, будь ты хоть трижды чемпионом по боям.

Аудиенция у хозяина.

Если с волками ещё есть шанс разойтись миром, то встреча с Михаилом Потаповичем — финал пьесы. Медведь — не только сила, а интеллект, помноженный на массу и абсолютное отсутствие жалости. Привыкший пугать хулиганов алабай попытается применить коронную тактику: встать в позу, вздыбить холку, рявкнуть басом. Для медведя это — приглашение к обеду. Одной оплеухой косолапый валит Сохатого, чего уж говорить о собаке.

Что кавказец, что алабай для него — назойливые мухи. Медведь не испугается лая и не впечатлится размерами. Если собака не проявит чудеса бега, то исход будет фатальным. «Батыр» даже не успеет понять, почему его политика устрашения дала сбой.

Природа не терпит полумер. Среднеазиатские и кавказские овчарки — великолепные собаки, верные друзья и вершины селекции в области охраны. Но они — часть человеческого мира. Без хозяев, без заботы и без снабжения, питомцы превращаются в беспомощных юнцов в теле великанов. Помните, что мы в ответе за тех, кого раскормили!

Источник.