Овено. Глава 2
Пока остальные раскладывались, мы с моей вечной спутницей, Аней, двинулись на гору уже в сумерках. Мне не требовалось многого для жизни, тут я рассуждал, что либо всё, либо ничего, либо максимальные удобства, либо никакие. Так и здесь, в походе в лагере у горы мне было достаточно одноместной палатки со спальным мешком внутри, и всё. От этого то, я так быстро и был готов к ночёвке в этих диких местах. За Аню всё делал её парень, наш общий друг. Таким образом для нас двоих выдалось время, чтобы прогуляться и посмотреть на степные просторы в сумраке надвигающейся ночи. Мне нравилось проводить время с Аней, нас с ней связывали не только долгие узы дружбы, но и общее похожее мировоззрение, любовь к природе и живым существам. Качественное общение, вот, что мы давали друг другу, находясь в компании, то, что не давал ей её молодой человек – Игорь. Он при этом раньше частенько от этого бесился, от того, что ей нравится проводить время со мной и частенько они ругались по этому поводу, но со временем Игорь стал относиться к этому более спокойно и уровень его доверия к своей любимой несказанно вырос. Я же между тем никак не мог понять смысла от отношений в которых тебе, в данном случае Ане, не то, чтобы некомфортно, а в большей степени скучно, и, что для восполнения внутренней энергии нужен кто-то другой из вне, помимо любимого человека.
Мы поднимались на верх, болтая обо всём подряд. Темы были, как и всегда, наши любимые, но сейчас, одной исключительной для нас темой была конечно же эстетика, окружающей нас действительности. Многообразие и величие этих предельно пустынных и ровных равнин, которое мы особенно ощутили на верху Большого Богдо. На верху был невероятный вид, который, к сожалению, мы толком и не видели из-за уже опустившейся ночи. Виднелись огни всех уровней Баскунчака, дальние огни Казахстана, до которого здесь было практически рукой подать, несколько десятков километров, и огни нашего лагеря у подножия. На самом деле, я и не знаю для чего мы с Аней пошли сюда ночью, ничего толком не было видно, но в большей степени прогуляться, думается мне, и поговорить, по созерцать окружение. Единственная вещь, которая хорошо и отчётливо была видна на вершине Большого Богдо, это скала необычной формы. Впервые, когда я взглянул на неё, она мне напомнила профиль старинного шлема средневекового война. Только вдуматься, если бы эта скала не была скалой, а была действительно старинным шлемом, что уже покрылся грязью и глиной за долгие годы своего затхлого существования на этой невысокой вершине, каких невообразимых размеров была голова и тело, к которой она крепилась, того война, что носил этот, некогда оставленный здесь шлем. Остаётся только гадать и воображать. Мы оставили позади работу нестихающего степного ветра, да нечастых проливных дождей.
Когда мы с Аней вернулись, лагерь был поставлен. Четыре палатки, две двуместные, для двух пар, и две одноместных для меня и Андрея. Палатки стояли полукругом, в центре трещал костёр, с уже водружённым на нём котелке. Вторую часть полукруга заканчивали наш фургон, и наш проводник, точнее его конь, что пристроился в противоположной стороне от фургона. Когда мы его встретили, Муни, нашего проводника, а его мы нашли заранее, ещё до того, как прибыли сюда, никто не остался не под впечатлением от него. Худощавый мужчина, уже в годах, был на лошади, с ружьём на перевес. Удивил именно его образ, в котором он перед нами предстал. Сразу же, при первом его виде, воображение рисовало картину смуглого пастуха на резвом коне, что гнал отару овец сквозь песчаные насыпи. Муни стоял у котелка за приготовлением пищи. Он обещал накормить нас национальным казахским блюдом, бешбармаком. Баранина уже была готова, мы с Аней слишком долго гуляли, и за это время старый баран уже успел отдать все свои сладостные мясные соки в воду, в которой он варился, образовав бульон, и полностью размягчившись. Можно было бросать сухие листы теста, необходимые специи и доводить блюдо до готовности. Что этот смуглый степной маг бросал в бульон мне не ведомо, но вкус превзошёл все ожидания. По сути, вышел тот же суп, но вкус, да, вкус был совсем иным. Мясной, слегка пряный, освежающий полость рта, такой резкий и совсем непривычный вкус баранины. Точно половина нашей группы отказалась есть по причине не любви к баранине, а мне что, я с удовольствием отведал этого блюда.
Далее был отдых, мы собрались вокруг костра. Кто на чём сидел, лично я на своём любимом походном кресле мешке, то, что нужно для приятного отдыха у костра. Андрей играл на гитаре, многие подпевали. Чудесный момент. В кое-то веки я наслаждался моментом. Не отвлечённый своими фантазиями и мечтами, не в прошлом или будущем, а именно здесь и сейчас. Непосредственно здесь в кругу своих близких друзей. Все пили, кроме Муни - нашего проводника. Он держался особняком от алкоголя и привезённых нами съестных припасов, ибо не был уверен, что за мясо в них использовано. А вообще, меня очень удивил менталитет южан. Они через чур подвижные, много жестикуляций, и особенно очень быстрый говор. Говор, это прям то, что бросается мгновенно в глаза. Кто-то даже пошутил над Муни, что южане говорят быстро, чтобы не быть убитыми опасной фауной здешних мест или не расплавиться от палящего солнца под сорок градусов в тени. Поэтому то и стараются побыстрее выплюнуть свои мысли да двигаться дальше. Он лишь улыбнулся на эту шутку и продолжил говорить.
Так продолжалось несколько часов. Муни уже пошёл спать, пристроившись рядом со своим конём. Состояние членов группы было разным. Девушки – Аня и Рита был практически трезвыми, из парней самым пьяным был Андрей, самый неприятный из всей нашей компании. Лицемерный, нарцисичный, с немалым количеством признаков наличия тёмной триады в собственной личности. Так было не всегда, все мы дружили с детства, за исключением Риты, девушки Саши, и долгое время общались. Конечно, со временем все меняются, любовные переживания, расставания, предательства, да и банально наследственность. Андрей оскотинился больше всех. Неприятный человек, но никто ему ничего не говорил из уважения к долгим годам дружбы, что перевалили уже за несколько десятилетий. Мы с Сашей и Игорем, были примерно в равной кондиции, слегка пьяненькие расслабленные, получали удовольствие от момента. Так бы и продолжалось, пока этот невообразимый имбецил Андрей не начал приставать к Рите. А Александр самый рьяный из нас человек не стал терпеть и началась драка, тут же, мгновенно. И так же быстро и закончилась, всё же нас взрослых и крепких мужчин было достаточно, чтобы разнять две пьяные рожи.
Андрей, побитый пошёл спать к себе в палатку, все остальные остались на местах. Меня попросили сделать чай, впрочем, как и всегда, да мне и не было это не в удовольствие, не буду скрывать. Угостить близких мне друзей, хорошим качественным чаем, правильно заваренным и настоянным. В этом месте не было моего любимого чайного сервиза для чайных церемоний, но разве имеет значение из какой посуды употреблять такой чудесный и приятный напиток, как чай, думается мне, что нет. Все сидели с чашками чая. В моих руках был совершенно новый и необычный для меня калмыцкий чай, что я взял на пробу в здешних краях. Молочный, сладкий, чайный и в тоже время солоноватый. Интересный вкус. Пакетированный правда, но такой необычный, а последнее время не было в моей жизни никаких новых вкусов. Только, быть может, за исключением цикория, интересный, однако напиток, ни в коем случае не заменитель кофе, а совершенно другой, иной вид напитка, не менее чарующий и роскошный.
Больше не было цельного коллектива, все были вместе, но разбрелись по кучкам. Игорь пошёл спать, Аня болтала вновь со мной, а Саша с Ритой между тем тихо болтали в сторонке. Наши с Аней беседы были, как всегда, ни о чём и обо всём одновременно. Такие приятные и такие наполненные. На душе было очень хорошо, так спокойно и приятно, вплоть до того, пока я не обернулся в сторону парочку в сторонке. Они сидели на заготовленной сидушке. Саша успокаивал свою любимую, после происшествия с Андреем, на её лице было отвращение с невероятной злостью. Рита была новенькой в нашей компании. Если Аня была частью компании ещё до начала отношений с Игорем, то вот Рите пришлось стать частью компании. Вечно такая милая и приятная, обходительная, сейчас она сидела с омерзительно противным лицом и топила жука-навозника в небольшой ямке наполненной какой-то жидкостью.
Ох, когда я это увидел, вечно спокойный я закипел, да, впрочем, этого и не было видно по мне. Как она смеет отбирать жизнь у живого существа, у того, кто просто проходил мимо и попался под горячую руку одной расстроенной и обиженной женщины. Это живое существо, пусть и не такое умное и разумное, как мы люди, но оно живое, любое живое существо достойно жизни, и никто не вправе отбирать её. Даже если бы у того, кто это делал были бы возможности её возвращать. Да и при этом, разве можно назвать глупым существо, что может ориентироваться по звёздам, выстраивая свой путь по белым пятнам на чёрном небосводе. Думается мне, что нет. Она не вправе. Но я опоздал и ничего не успел сделать. Когда я подошёл к ним, жук перестал подавать хоть какие-нибудь признаки жизни, полностью отдавшись жидкости, что стала его аморфным пристанищем. Я развернулся и ушёл, чувствуя сверлящий взгляд в спину. Конечно, я рассказал это Ане, мы поговорили и об этом, как два человека, что невероятно ценят дар жизни, нам было жаль жука. Аня, пожелала спокойно ночи и пошла спать, история с жуком её расстроила, а я остался допивать чай.