Джордж Оруэлл "1984"
Сегодня расскажу вам не только о содержании всемирно известной антиутопии "1984", но и о её взаимосвязи с двумя другими (мной уже ранее прочитанными) книгами в том же жанре: "Мы" русского Евгения Замятина и "О дивный новый мир" английского Олдоса Хаксли (мой отзыв см. выше).
Все три эти книги очень тесно взаимосвязаны между собой. "1984" - самая популярная из этой тройки, и тому есть достаточно логичные объяснения:
1) Первым свою книгу написал Евгений Замятин в 1920 году, но, так как русский эмигрант был не особо известен за рубежом, в своё время книга не получила должного отклика, однако с данной книгой ознакомился, и , очень вероятно (практически точно) , сильно вдохновился сам Оруэлл. Книги по структуре очень похожи между собой ,но ,само собой, отличается стиль повествования и конечная идея.
2) Что касается Хаксли - его книга "О дивный новый мир" была написана второй , в 1932 году , что также раньше, чем книга Оруэлла. То есть у последнего так же было время познакомиться с произведением своего учителя, ведь - да - Олдос Хаксли к тому же преподавал Оруэллу французский язык ,что говорит о том, что у них была возможность обменяться мнениями, чему-то поучиться друг у друга, вдохновить и быть вдохновленным.
Таким образом, у автора самый знаменитый антиутопии "1984" была замечательная возможность познакомиться с двумя сильными произведениями, проанализировать их смысл, обдумать идеею и под влиянием всего этого просто не было шансов не написать невероятно интересный, глубокий и легендарный рассказ.
Все эти три книги Я от всей души рекомендую вам к прочтению. Несмотря на то, что между собой они похожи, каждая из них имеет свой собственный курс мыслей, свою индивидуальную идею, относительно взаимодействии с правдой, свободой и распоряжения своей личной жизнью в целом. Каждый автор расставляет свои собственные акценты и вас будет прекрасная возможность определить для себя наиболее близкую идею.
Приходилось жить — и ты жил, по привычке, которая превратилась в инстинкт.
Обычно люди, вызвавшие неудовольствие партии, просто исчезали, и о них больше никто не слышал.
Злейший враг, — это твоя нервная система. В любую минуту внутреннее напряжение может отразиться на твоей наружности.
Они никогда не взбунтуются, пока не станут сознательными, а сознательными не станут, пока не взбунтуются.
В конце концов партия объявит, что дважды два — пять, и придется в это верить.....Свобода — это возможность сказать, что дважды два — четыре. Если дозволено это, все остальное отсюда следует.
В критические минуты человек борется не с внешним врагом, а всегда с собственным телом.
И даже когда ты не парализован страхом и не кричишь от боли, жизнь — это ежеминутная борьба с голодом или холодом, с бессонницей, изжогой и зубной болью.
Привычка не показывать своих чувств въелась настолько, что стала инстинктом,
От слов «Я вас люблю» нахлынуло желание продлить себе жизнь.
До чего легко представляться идейным, не имея даже понятия о самих идеях. В некотором смысле мировоззрение партии успешнее всего прививалось людям, не способным его понять. Они соглашаются с самыми вопиющими искажениями действительности, ибо не понимают всего безобразия подмены и, мало интересуясь общественными событиями, не замечают, что происходит вокруг. Непонятливость спасает их от безумия. Они глотают все подряд, и то, что они глотают, не причиняет им вреда, не оставляет осадка, подобно тому как кукурузное зерно проходит непереваренным через кишечник птицы.
Что ты чувствуешь и чего не чувствуешь, что ты делаешь и чего не делаешь — все равно. Что бы ни произошло, ты исчезнешь, ни о тебе, ни о твоих поступках никто никогда не услышит.
Сказать что угодно — что угодно — они тебя заставят, но поверить в это не заставят. Они не могут в тебя влезть.
Книга неистребима.
Если обеспеченностью и досугом смогут наслаждаться все, то громадная масса людей, отупевших от нищеты, станет грамотной и научится думать самостоятельно; после чего эти люди рано или поздно поймут, что привилегированное меньшинство не выполняет никакой функции, и выбросят его.
Чем больше понимания, тем сильнее иллюзии: чем умнее, тем безумнее.
Если ты в меньшинстве — и даже в единственном числе, — это не значит, что ты безумен. Есть правда и есть неправда, и, если ты держишься правды, пусть наперекор всему свету, ты не безумен.
Вне человеческого сознания ничего не существует.
Если хочешь сохранить секрет, надо скрывать его и от себя.
Дж. Оруэлл "1984"
9 книг — продолжений романа «1984» Оруэлла
Вышедший недавно на русском языке роман Сандры Ньюман, сиквел классического произведения Джорджа Оруэлла «1984», стал одним из самых ярких событий книжного года. Воспользовавшись поводом, мы собрали книги, которые так или иначе продолжают или по-новому обыгрывают сюжет знаменитой антиутопии.
Прямые продолжения. Старший Брат умер — да здравствует Старший Брат!
У прямых продолжений знаменитого романа есть одна общая черта. Оруэлл заканчивает книгу нотой предельного отчаяния. Ангсоц не просто победил — его победа будет вечной. История человечества пришла к конечной точке и обречена оставаться в ней до скончания времён. Как уверенно заявляет высокопоставленный партиец О’Брайен:
«Если вам нужен образ будущего, вообразите сапог, топчущий лицо человека — вечно» (пер. В. Голышева).
Уинстон Смит, главный герой романа, подтверждает правоту этого тезиса, полностью отказываясь от сопротивления, логики, собственных мыслей и даже личности. Всё это заменяет сияющая пустота любви к Старшему Брату.
Но другие авторы, рискнувшие представить, как могли бы развиваться события дальше, каждый по-своему оспаривают нерушимость режима. Война однажды так или иначе закончится, как бы ни хотелось кому-то сделать её вечным состоянием общества, вечным источником контроля над умами и ресурсами. Что ещё важнее, даже всемогущий Старший Брат однажды умрёт. И неважно, что он просто символ, публичное лицо правящей верхушки — это всё равно лицо человека, а человек смертен.
Значит ли это, что на смену абсолютному злу придёт хотя бы относительное добро? Что свобода и человечность восторжествуют? Что Старший (он же Большой) Брат не возродится с новым лицом и именем? Тут авторы тоже единодушны: нет, не значит. Скорее всего, всё снова будет плохо. Но перемены неизбежны. А где перемены, там всегда остаётся место надежде.
1. Сандра Ньюман «1984. Джулия»: женский взгляд
Единственный официальный сиквел, одобренный наследниками Оруэлла, закрывает пробелы в картине мира и в историях персонажей, а затем уходит немного дальше, приоткрывая будущее. И это одновременно и хорошая, и ужасная новость.
События оригинального романа здесь показаны с точки зрения Джулии, любовницы Уинстона Смита. У Оруэлла Джулия — скорее функция, чем живой человек. О её мотивах и переживаниях нам ничего не известно, да и в принципе текст не подразумевает, что у неё могут быть какие-то мотивы, кроме полового инстинкта. И, может быть, ещё страсти к недоступной обычному партийцу хорошей еде. Джулия громче всех кричит партийные лозунги, яростнее всех ненавидит врагов, первой бежит выполнять приказы и совершенно не интересуется смыслом этого всего, — во всяком случае, так воспринимает её Уинстон. «Ты бунтовщица только ниже пояса», — говорит он ей, и Джулия наивно радуется комплименту.
Сандра Ньюман открывает в ней человека. Причём не противореча оригиналу: секс и еда — по-прежнему главные удовольствия Джулии. Но и это уже много в мире, где радоваться можно только победам партии, а удовольствие получать лишь от вида мучений врагов. Важнее другое. Образцовая преданность партии и Старшему Брату — это цена, которую Джулия ещё совсем ребёнком заплатила за своё нынешнее положение и даже за саму жизнь. Только зная её прошлое, можно понять, какая ядерная смесь страха, дерзости и жажды лучшей жизни лежит в основе её решений и поступков. В том числе тех, которые фатальным образом скажутся на судьбе самодовольного Уинстона Смита и других мужчин.
Но — дальше будут спойлеры — это не конец истории. Те же самые качества, дикий инстинкт выживания несмотря ни на что, позволят Джулии сохранить личность там, где сломались остальные, и пойти дальше. Выбраться из Лондона, к тому времени окружённого евразийскими войсками. Найти то самое мифическое Братство Свободных Людей, которым грезил Уинстон Смит. Увидеть лицом к лицу старого, жалкого, полностью выжившего из ума Старшего Брата под стражей в ожидании суда. И узнать, каким будет новый мир после победы Братства. Обнаружить в этом новом мире всё, что ей так хорошо знакомо: ненависть, ложь, унижения, доносы. Лагеря, массовые казни, тотальный контроль и постоянный страх.
Старший Брат может умереть, но общество, привычное к власти и покорности, не знающее ничего другого, остаётся прежним. И Оруэлл, даже если ошибался, в итоге оказывается прав.
2. Дьердь Далош «1985»: подцензурная свобода
Роман венгерского диссидента, написанный в 1982 году, начинается с официального сообщения правительства Океании о смерти Старшего Брата «в результате временного недомогания». Становится ясно — в основном из правительственных опровержений, — что Океания проиграла войну с Евразией и вынуждена просить о перемирии. Партийную верхушку раздирает борьба за власть, пролы готовят бунт, обычные партийцы в смятении, — и в стране наступают неизбежные перемены.
Следуя принципу «не предотвратить, так возглавить», руководство этими переменами подхватывает наш старый знакомый О’Брайен, а рупором управляемого свободомыслия становится еженедельное литературное приложение к газете «Таймс». Редакцию О’Брайен составляет из людей, в чьей покорности уверен, ведь он лично сломал их волю в застенках полиции мыслей. Это Уинстон Смит, Джулия и их бывшие коллеги: Парсонс, Сайм и поэт Амплфорт.
Так пятёрка недавних узников превращается в компанию дерзких реформаторов. Они дружными усилиями выпускают (предварительно одобренные) стихи и рассказы, устраивают открытый дискуссионный клуб в кафе «Под каштаном», требуют и добиваются небывалых свобод: например, права на публичное выражение скорби, права на личную жизнь и даже отмены обязательной утренней физзарядки. Самый трогательный момент — когда дети кидают в канализацию игрушечные танки и пулемёты, а со склада конфискованных игрушек к ним уже едет грузовик с плюшевыми мишками и собачками.
И здесь, как у Сандры Ньюман, оруэлловские персонажи-функции обретают личность, характер и собственные мотивы. Особенно интересна трансформация Джулии. Оригинальную героиню Оруэлла, да и ту, что создала Ньюман, просто невозможно представить знающей слово «гуманизм» или рискующей свободой ради идеи поставить в театре «Гамлета». Но Джулия у Далоша именно такая. Её решения неоднозначны, но продиктованы они не страхом и не похотью, а сложным моральным выбором.
Повествование составлено из отрывков мемуаров Джулии, Уинстона и О’Брайена, стихов и песен Амплфорта, газетных заметок и официальных уведомлений, собранных полвека спустя евразийским историком. Его комментарии, поначалу сугубо профессиональные, потом всё более личные, дополняют картину наступившего будущего.
Итог предсказуем: оттепель заканчивается, восстание пролов жестоко подавлено, диктатура восстановлена, в смягчённом, правда, варианте. Самые рьяные реформаторы мертвы или арестованы, другие находят себе место в новом-старом мире. Джулия становится министром культуры. Амплфорт убит. Смит осуждён на 30 лет тюрьмы. Прекрасной Океании будущего снова не случилось.
3. Марианна Алфёрова «Восемьдесят четвёртый 2.0»: братская стабильность
Ещё одна необычная интерпретация вышла из-под пера петербуржской писательницы и художницы в 2017 году. Правда, в ней больше не от Оруэлла, а от язвительной сатиры.
Тридцать лет назад власть Большого Брата рухнула. Это назвали Пробуждением — в тот день весь народ словно очнулся и в едином порыве вышел на улицы требовать справедливости. Война закончилась, Большой Брат сбежал и, по слухам, разбился на вертолёте. Наступила эра свободы и демократии, приватизации и бандитских разборок, а за ней пришло время стабильности и ностальгии по великому прошлому. Во главе страны теперь некий Любимый Брат, с телеэкрана круглые сутки льётся ненависть ко всему миру, а великий проект и источник всенародной гордости — строительство гигантского Ангела Смерти, устройства, способного мгновенно уничтожить Евразию и вообще всех врагов.
Уин — служащий Министерства правдивой информационной поддержки (так теперь называется бывшее министерство правды). Его работа — следить за обсуждениями новостей на разных сайтах, вылавливать признаки недовольства и сочинять комментарии, восхваляющие власть и обвиняющие во всех несчастьях врагов-евразийцев. Продумав тезисы, Уин отправляет их группе «рабочих пчёл», а те распространяют по Сети под множеством разных ников, создавая видимость всенародной поддержки.
Уин презирает свою работу, но ему слишком нужны деньги, чтобы привередничать. Всё меняется, когда он встречает оппозиционерку Юлию и одновременно оказывается причастен к тайне пропавших архивов министерства любви с именами и личными делами сотен тысяч уничтоженных за годы ангсоца людей. За документами охотятся спецслужбы, хранить и тем более предавать их огласке смертельно опасно. Уин делает выбор и дорого за него платит.
Конечно, страна Уина и Юлии — никакая не Океания, и названием тут никого не обманешь. Алфёрова и не скрывает этого, наоборот, щедро разбрасывает по тексту повести знакомые приметы: от жестяных банок «гуманитарного» сухого молока в голодном детстве Уина и «новых англичан» с золотыми цепями на шее до популярной телешутки «евразийцы — они тупые» и подозрительно успешной, якобы либеральной газеты «Лондонское эхо». Авторский вывод прост: «Постепенно всё вернулось — и удушающая хватка на горле, и восторг подчинения, и цинизм подчиняющих». Да и сам Большой Брат под конец романа не поленился восстать из могилы, к радости всей страны.
Альтернативный взгляд
4. Энтони Бёрджесс «1985»: старое доброе ультранасилие
Английский мыслитель и литературовед Энтони Бёрджесс, известный ценителям антиутопий в первую очередь как автор «Заводного апельсина», не продолжает историю Оруэлла, а дискутирует с ней. Первая часть книги, написанной в 1978 году, — это серия критических статей, эссе и интервью. В ней Бёрджесс, соотечественник и младший современник Оруэлла, рассказывает о его судьбе и взглядах, о людях и обстоятельствах, повлиявших на него и подтолкнувших к созданию «1984». О том, какие страхи и травмы стоят за текстом и в чём, по мнению Бёрджесса, Оруэлл неправ.
Вторая часть книги предлагает альтернативную версию Британии 1980-х, не менее мрачную, но с другим политическим устройством и другими персонажами. Миру тотального бесправия Оруэлла Бёрджесс противопоставляет мир бесконечных прав, предельному неравенству — равенство, доведённое до абсурда. В результате посредственность становится нормой, а интеллект, талант и любовь к своему делу оказываются вне закона.
В центре сюжета — бывший учитель истории, чья профессия устарела, потому что по новой системе образования в школах изучают только историю профсоюзного движения. Его жена сгорает заживо при пожаре в больнице, пока пожарные бастуют, требуя трёхкратного увеличения зарплаты. Слабоумная из-за медицинской ошибки дочь зациклена на телепрограммах и неспособна воспринимать реальный мир. Из-за конфликта с профсоюзом герой теряет жильё, работу на кондитерской фабрике и право вообще хоть куда-то устроиться. Оказавшись на улице, он примыкает к компании опустившихся интеллектуалов, промышляющих мелким воровством, знакомится с бандой подростков — убийц и насильников, увлечённых латынью и классической музыкой (да-да, это уже где-то было), и даёт им уроки истории в обмен на еду.
Тем временем недвижимость и предприятия страны постепенно переходят в руки арабов. Погрязший в нищете и разрухе Лондон становится «коммерческой столицей исламского мира», пока его граждане самозабвенно борются с неравенством и привилегиями путём бесконечных забастовок и уничтожения всего, что хоть как-то выделяется из серой массы.
В сравнении с «1984» произведение Бёрджесса, конечно, проигрывает — и по силе воздействия, и по применимости к другим временам и странам. Но читать его определённо стоит, а первая часть просто необходима всем, кто хочет по-настоящему понять роман Оруэлла.
Другие книги в этой вселенной
Если вас не отпускает созданный Оруэллом мир, можно почитать истории, не претендующие на масштабность и социальную значимость предыдущих книг. Их события вполне могли случиться в любой вселенной условной антиутопии, но авторам захотелось выбрать именно ту, где Океания воюет с Евразией. Или, скорее, наоборот, ведь действие происходит в основном по другую сторону границы.
5. Евгений Бенилов «1985»
Ещё один роман с тем же названием, что у Бёрджесса, и — очень условно — в похожих декорациях написан в 2003 году. Перед нами Москва, столица Евразии, где в 1985 году наконец построен коммунизм и каждый следующий год теперь снова 1985-й — никто уже и не помнит, насколько давно. Вся история до этого судьбоносного года под запретом, литература тоже, за владение книгой, напечатанной несколькими годами раньше, можно лишиться свободы и жизни. Кроме недобитых антикоммунистов и коварных агентов Океании, благополучию победившего строя угрожают — самим своим существованием — голландцы, которые здесь вместо евреев, все как один агенты мирового нидерландизма.
Главный герой — талантливый математик, сын казнённой матери-голландки, чудом получивший образование и приличную работу. Он всегда знал, что однажды за ним придут, и не удивляется, когда так и происходит. Но вмешивается счастливая случайность, интеллигент-очкарик сбегает из тюрьмы вместе с компанией воров… И дальше всё превращается в бодренький криминальный боевичок с погонями, перестрелками, ограблениями банков и сексуальными девицами. Не шедевр, но один раз можно прочитать с удовольствием.
6. Алексей Зубков, цикл «1986: Уинстон Смит»
Включает в себя два романа «Опасный преступник» и «Перебежчик», опубликованные пока только в интернете. Главным героем здесь служит этакая фартовая версия Уинстона Смита, который после выхода из министерства любви превращается в помешанного на оружии крутого мачо с блатным сленгом вместо новояза. Проблемы с законом у него возникают на этот раз не из-за свободомыслия, а в результате криминальной разборки с трупами. Бежав от преследования в Евразию, Уинстон встречает русских военных и поступает к ним на службу. Тут он решает, что во всех бедах мира виновата Америка, которую хорошо бы разнести в радиоактивную пыль — и тогда всё станет как надо.
Знакомо до тошноты, по стилю похоже на типичный военно-попаданческий боевик, и никакого отношения к оруэлловскому герою, конечно, не имеет. Впрочем, автор в предисловии советует воспринимать текст несерьёзно, а о юморе, как известно, не спорят.
Только на английском
Есть ещё несколько книг, которые не переводились на русский язык, и мало кто в нашей стране мог с ними ознакомиться. Как правило, не переводят их по объективным причинам — они и на Западе не особо-то привлекли читателей. Но есть и исключение.
7. Кэтрин Брэдли «Сестринство»
В 2023 году на английском вышел ещё один роман из вселенной Оруэлла, и вновь о Джулии — The Sisterhood. Это феминистская версия оригинала — альтернативный взгляд на события романа Оруэлла с точки зрения Джулии, которая оказывается членом женской подпольной организации «Сестринство», чья цель — свержение диктатуры.
На первый взгляд Джулия — просто безмозглая кукла, но это маска, за которой скрывается отважная героиня. И она не одинока! Именно женщины, которых не принимают в расчет спесивые мужчины, оказываются главной движущей силой грядущей революции. Причем мужчины в виде тайной организации «Братство», всячески поддерживают тоталитарный режим путем жестоких убийств неугодных. А вот женщины…
В отличие от романа Сандры Ньюман, «Сестринство» успеха не добилось: уж слишком топорно автор напирала на феминизм. К тому же первая половина романа по сюжету фактически повторяет оригинал Оруэлла.
8. Малькольм Мэсси «1982»
В 2021 году появился приквел романа Оруэлла от американского автора триллеров, известного серией книг о приключениях авантюриста Мартина Калвера, напоминающего Индиану Джонса. «1982» — повесть объемом менее ста страниц, герой которой, живущий в Америке племянник Уинстона Смита, как сторонний наблюдатель рассказывает о том, почему тоталитаризм восторжествовал.
Однако повесть сложно назвать художественным произведением. Это политический памфлет, который, прикрываясь миром Оруэлла, в метафорической форме продвигает утверждения Дональда Трампа насчёт фальсификации президентских выборов в США, а также озвучивает некоторые идеи кью-анонов.
9. Брайан Мэй «1948: Из архивов Океании»
Совсем свежая книга, вышедшая в конце прошлого года, получила очень благоприятные отзывы от Общества Оруэлла. Книга Мэя носит характер литературной игры: это гибрид фрагментов из подлинных дневников Оруэлла с вымышленными стилизациями под его записи. Мэй задаётся вопросом: а что написал бы Оруэлл, проживи он чуть дольше? Он ведь умер очень рано, в 1950-м, в возрасте всего 46 лет. Ответом служит повесть «Из архивов Океании», написанная в подражание великому британцу.
Герой повести Седрик — гибрид Уинстона Смита и самого Оруэлла. Большая часть действия разворачивается на острове Джура, в Шотландии, где Оруэлл жил несколько лет. Атмосфера на Джуре очень тяжёлая, местные жители ищут врагов буквально под кроватью, испытывая ненависть ко всем чужакам. В повести немало аллюзий на современные проблемы Британии вроде засилья неконтролируемой миграции и всплеска антисемитизма.
* * *
1984 год миновал давно и не был таким, как воображал Оруэлл. Но роман странным образом не устаревает, держится в первых десятках рейтингов продаж в разных странах (в России — стабильно уже который год) и всё ещё читается как важная и страшная книга. При этом бывает трудно понять, сколько из увиденного между строк закладывал автор, а сколько обусловлено самой реальностью, в которой слово «оруэлловский» давно вошло в словари.
Остаётся только удивляться, что у книги так мало изданных сиквелов или хотя бы достойных фанфиков. Возможно, стоит ждать появления новых — ведь здесь по-прежнему есть что переосмыслить и о чём пофантазировать.
Кто знает людей лучше: человек или ИИ?
Представьте, что некий пользователь купил скейт, экшен-камеру и футболку. Что еще вы бы порекомендовали ему?
Дофаминовая яма
Смотрю сериал «Сотня» и параллельно читаю роман 1984
Интересно, почему антидепрессанты мне не помогают?
В каком мире живем
Задумался, в каком мире мы сейчас живем? В обществе жёсткого тоталитарного контроля над личностью, как в романе "Мы". А может быть в едином «прогрессирующем» государстве, где возведены в основу такие ценности как: беззаботность, сексуальная свобода и потребление - роман "О дивный новый мир" или может, как в романе "1984".
Если не читали, то советую, узнаете и откроете новое для себя.
Классика антиутопии — Джордж Оруэлл. 1984 (рецензия + 25 обложек современных изданий романа)
Классический роман-антиутопия, созданный под влиянием мрачных событий Второй мировой войны.
Пожалуй, сейчас во всех уголках мира слышали придуманные Оруэллом термины «Большой Брат» и «двоемыслие». «1984» — это доведённое до абсурда изображение абсолютного тоталитаризма, какой бы идеологией — социалистической, капиталистической или нацистской — он ни прикрывался.
Признаки антиутопии
Основная черта общества в антиутопии — тотальное, абсолютное недоверие к человеку как личности. Всё расписано и должно идти только так, как установлено. Различия между людьми или вовсе не признаются, или разрешены только в отведённых рамках — при этом людей разделяют либо по функциям, либо по слоям. Член такого социума ни в коем случае не должен располагать полной и достоверной информацией о происходящем — только информационным суррогатом, пропущенным через фильтры государственной машины. В идеале он не должен и думать — думать будут за него. Чтобы чего не вышло.
Основной страх государства-антиутопии — это страх потери контроля. Отсюда — всё остальное: от максимальной унификации во всём до показательно-назидательных расправ над отступниками. Люди должны полностью, безраздельно, безотчётно доверять «тем, кто всё за них решит», — или как минимум не пытаться повлиять на что-либо существенное. Без этой полной передачи власти от народа к правителям (сколько бы их ни было и как бы их ни звали) антиутопия обречена.
Понятно ли это тем, кто создавал и продолжает создавать антиутопические общества? Практически всегда — да. И, как правило, именно властью элита дорожит больше всего.
Мир и герои «1984»
Глядя на современное ему общество 1948 года и на то, как оно развивается, британец Джордж Оруэлл (1903-1950) попытался предугадать самые страшные последствия человеческой беспечности, глупости, слабости. Во многом он ошибся. Но роман «1984» прогремел по всему миру, став самой знаменитой антиутопией в истории. Его запрещали и включали в списки «лучших книг всех времён и народов», — но игнорировать его было невозможно.
В романе «1984» весь мир поделён между тремя тоталитарными империями, которые находятся друг с другом в весьма неустойчивых отношениях. Действие книги происходит в Океании, бывшей Британии, где восторжествовал английский социализм и жители находятся под неусыпным контролем спецслужб. Особое значение имеет искусственно созданный «новояз», воспитывающий в людях абсолютный конформизм. Любая партийная директива считается истиной в последней инстанции, даже если противоречит здравому смыслу: «Война — это мир», «Свобода — это рабство», «Незнание — сила».
«1984» получился кристально ясной, можно сказать, идеальной антиутопией. Общество непрекращающейся войны (хотя противник периодически меняется) и тотальной всепроникающей лжи — это воспринималось отнюдь не как фантастическое допущение.
Самые большие микрокомпьютеры в мире
Существует легенда, что знаменитая формула «2+2=5» — одно из средств, с помощью которых ломали психику Уинстону Смиту, — появилась у Оруэлла после того, как он услышал советский лозунг «Пятилетку в четыре года!».
Не составляло труда примерить на себя судьбу главного героя — маленького человека с предельно типичной фамилией Смит. Он работал в министерстве, чьей основной задачей было распространять обман и фальсифицировать историю. Он плохо ел, одевался в то, что мог достать, его раздражали общеобязательные физзарядки, он выглядел и чувствовал себя старше, чем был. А ещё он тянулся к лучшему, к тем осколкам нормальной жизни, которые случайно ему попадались. И думал: сопоставлял известные — и не забытые им, вопреки неписаному правилу, — факты. Поначалу — неумело и неловко: усвоенная с юных лет пропаганда влияла довольно сильно. Но чем дальше, тем сильнее правда — неприглядная, нежеланная, пугающая — подтачивала вбитые «идеологически правильные» устои.
Привычка к двоемыслию — то есть умению искренне верить в две взаимоисключающие вещи и менять своё мнение на противоположное при идеологической необходимости — уже не помогала. Не спасал и специально деформированный и выхолощенный язык, который должен был сделать невозможными любые мысли, кроме одобряемых социумом. И Уинстон Смит раз за разом нарушал общепринятые нормы. При этом он таился, боялся до судорог, прекрасно сознавая, на что себя обрекает. Но оставаться «правоверным» уже физически не мог. Особенно когда влюбился — счастливо и взаимно (немыслимая, непредставимая роскошь!) — в красавицу Джулию, его коллегу по работе и бунтарку по склонности сердца.
Для еретиков в антиутопиях невозможен конец «жили они долго и счастливо и умерли в один день». Уинстона и Джулию арестовывают и ломают — жестоко, страшно, безнадёжно. Они остаются живы, но предают друг друга и себя. А потом — тихое и бессмысленное угасание над стаканом паршивого джина...
Поражение? На первый взгляд — да, явное и безоговорочное. Но не только. Оруэлл, как хирург, внимательно препарирует антиутопию-Океанию, показывает её подбрюшье, потенциально уязвимые места. Да, Уинстону и Джулии — не удалось. Да, пытаться что-то сделать изнутри антиутопии смертельно опасно. Но совершенно не факт, что невозможно. Ибо то, что построено на лжи, не может быть по-настоящему крепким.
Антиутопия для школьного возраста
Тема тоталитарного общества, калечащего и убивающего, поднималась Оруэллом и раньше. В 1945 году была издана его «детская» сказка-антиутопия «Скотный двор». В ней животные, изгнав своего жестокого хозяина мистера Джонса, в итоге приходят к безграничной диктатуре свиньи Наполеона. Фраза оттуда «Все животные равны, но некоторые животные равнее других» стала крылатой — и до сих пор не потеряла актуальности.
Кривое зеркало реальности
Конечно же, «1984» был попросту обречён на запрет в СССР. Океания оказалась слишком пронзительно узнаваемой. Это касалось и мира вещей: еда из столовой, вызывавшая — если к ней присмотреться — не аппетит, а рвотный рефлекс; одежда отвратительного покроя из неприятной на ощупь и линючей ткани; вечный дефицит всего, от бритвенных лезвий до противного, вызывающего изжогу растворимого кофе (и практическая невозможность достать настоящий кофе)...
Это ещё больше касалось социальной сферы: найдите десять отличий между пятиминутками ненависти и обязательными политинформациями! Попробуйте не узнать в истеричных фанатиках Большого Брата всех тех спортсменок-комсомолок-отличниц, от которых было не продохнуть! Чем отличается дочурка Парсонса, уличившая в мыслепреступлении и посадившая в тюрьму отца, от прославлявшегося во всех школах Павлика Морозова? Популярная в Советском Союзе шутка: «Из трёх качеств — умный, честный и партийный — у человека одновременно могут присутствовать максимум два», — о чём она, как не о двоемыслии, поощряемом в масштабах государства?
Он шёл медленно и несколько раз отдыхал: ему уже тридцать девять лет, да к тому же на правой ноге у него варикозная язва. И со стен каждой площадки, прямо против двери лифта, на него глядело огромное лицо.
Это было одно из тех изображений, где глаза специально нарисованы так, чтобы взгляд их всё время следил за вами. «БОЛЬШОЙ БРАТ ВИДИТ ТЕБЯ», — было написано на плакате снизу.
Переводчики Д. Иванов, В. Недошивин
Довольно долгое время в Советском Союзе за этот текст Оруэлла (блёкло перепечатанный под копирку на машинке — о нормальном издании даже речи не шло) можно было получить срок в тюрьме или психбольнице. В СССР роман официально был разрешён к печати только в 1988 году.
Однако не только в соцлагере, но и на Западе «1984» многими был принят в штыки. Объясняя это, знаменитый психолог и философ Эрих Фромм писал: «Такие книги, как роман Оруэлла, — мощные предупреждения, и получится очень неудачно, если читатель самодовольно поймёт „1984" как очередное описание сталинского варварства и не заметит, что это касается и нас [Запада] тоже... Читатель найдёт много других черт современной западной цивилизации, если, конечно, сам сможет переступить через своё „двоемыслие"».
В общем, на «1984», как на зеркало, пенять было нечего. Хотя отражение, конечно, получилось печальным и во многом обидным.
Автор текста: Татьяна Луговская
Источник: fanfanews
И ещё немного обложек: