... буквально слышать с каким-то накатывающим чувством страха непрекращающийся, где-то даже мысленный зов, доносящийся из-под земли: “Ктулху фхтагн – Ктулху фхтагн!”.
Предыдущие части: Пролог ; Глава 1(1) ; Глава 1(2) ; Глава 1(3) ; Глава 1(4) ; Глава 2(1) ; Глава 2(2) ; Глава 3(1)
День 2
Ныне он видел все иначе. В потускневшем пространстве колдовской след проявлялся ощущением уже виденного тем сильнее, чем ближе находился Рандольф к объекту, связанному с потусторонним. Это чем-то походило на вещий сон. Вся жизнь его превратилась в глубокий сон мертвеца, принявшего смертельную дозу странного приторно-горького напитка. Некоторые символы на дверях мерцали тусклым зеленым светом. С момента их нанесения прошло много времени, камеры давно пустовали. У таких дверей уже виденное было коротким. Другие знаки сияли ярче, уже виденное накатывало сильнее. В таких местах он слышал биение сердец узников. Несчастных охраняли молодые заклятия. У камеры Бруно Калленберга мерцание тайнописи отсутствовало, известь оставалась безжизненной. То была обыкновенная камера, изрисованная беспорядочными письменами. Вид мальчишки не пробуждал у Рандольфа шевеления ложной памяти, однако, спешить с выводами Следопыт не собирался. Помня вчерашние видения, он хотел допросить Бруно со всем тщанием.
- Рад видеть вас, господин Калленберг, - прохрипел Жиль Артуа, заглядывая в оконце. Из-за проклятого отвара горло болело нестерпимо. - Прошу меня простить, но я простыл. После жуткой жары сквозняк просвистит всякого приличного человека, привыкшего к мягкому теплу Сальмонта. Вчера наш разговор был грубо прерван, но сегодня подобного не случится. Брат Эльке, сухопарый старик позади меня, только с виду похож на гаргулью замка Сетьен-Жюре. Он хорошо образован, вежлив и тайно ненавидит Божьих Судей, испытывая приязнь к золоту. Не знаю, зачем оно ему, но, право, какая разница? С ним можно иметь дело, и это - главное.
Ответом на улыбку Жиля Артуа было застывшее безразличие. Только в глазах - зерцале души, поблескивали слабые искорки внимания.
Видеть в мальчике сломленного старика - вот что самое страшное в этих подвалах, понял вдруг Следопыт.
Пламя факелов дрогнуло, в груди что-то шевельнулось. Он уже видел такое когда-то: гаснущий огонь, темнота, камень.
- Я ждал вас.
Голос Бруно вернул его в настоящее. Следопыту не понравилось ломкое звучание слов мальчишки. Вчера было похожее: камень тушил огни...монахи в спешке увели его, не позволив осознать, что голос этот противен человеку. Ныне зелье открыло тайну: когда говорит камень, люди умирают.
- И вот вам мое послание Франку Тюрелю: воробей поет в саду черной розы. Запомните и передайте дословно, он поймет. Увы, я не знаю вашего имени. Вильё Артуа - мой старый знакомец, и вы на него ничуть не похожи. Не знаю, почему Франк прислал вас под чужим именем. Проверка? Можете ему передать, что, видя вас, я прямо так и заявил: мое имя — Франц Калленберг, а ваше - не Жиль Артуа. С Жилем мы познакомились незадолго до рождения нашего с Леонорой первенца, и с тех пор лицо его не менялось. Вы - не он. У вас другие глаза, другой нос и другие губы; ваше брови, ваши волосы, ваша небритость - все это имеет место на лице кого угодно, но никак не вильё Артуа. Скажите Франку: Жиль изыскал бы возможность побриться, не будь у него обеих рук.
Бруно безрадостно усмехнулся.
- Вы удивлены, господин, а я вот слушаю вас давеча и дивлюсь - до чего нагло врет. Глупо, но нагло. Получилось мне вас подловить? Думаю, вполне. Поэтому, слушайте, вильё. Вы приехали к Бруно и говорили вчера с ним, иначе зачем вам удивляться? Хороший замысел, господа. Выходит, Франк внял мольбам Леоноры...Он хочет помочь ей вызволить сына? А Лаура? Она в Сальмонте? Передайте ему - ничего не выйдет. Я убил Бруно. Пожертвовал им и собой, чтобы остановить кошмар, но этого было недостаточно. Поздно! Слишком поздно! Лаура на свободе. Дураки! Им нужно было изолировать ее, заточить в башню, денно и нощно читать над ней молитвы, как то проделывают здесь со мной...Возможно тогда жертва не стала бы напрасной...Детоубийца - вот кем я стал, незнакомец, именующий себя Жилем Артуа. Проклятый и отверженный. Моя жизнь оборвалась вместе с жизнью сына, когда я пронзал свое тело, разбрызгивая кровь по полу усадьбы Эскальд. Там я надеялся увидеть взросление внуков, но вместо этого вижу смерть. Вижу, как испускаю дух, и как умирает мой ребенок. Как умирают все, кого я любил, и тысячи незнакомцев, кого я не знаю. Я вижу, как солнце не восходит. Как в опустившейся тьме погибают города и королевства. Я слышу молитвы. Они смешиваются с рыданиями матерей, но все напрасно, ибо вместо солнца по небу плывут четыре бледные звезды, знаменующие Конец Света.
Я не успел. Пытался предупредить, поторопить...Вильгельм Гоффмаркский и остальные судили меня. Все напрасно. В Эру Презренных нет никого презреннее судей и опаснее скептиков. Силы мои иссякли. После всего пережитого в Эскальде странно, что хватило их так надолго. Я говорю про духовные силы, незнакомец. В отличии от тела, дух мой сломлен, раздавлен и уничтожен. Может показаться наоборот, но ни боль, ни холод, ни кандалы никак не сказываются на моем теле. Это неправильно! Так не бывает и быть не может, и все же это так - чем слабее становится мой дух, тем крепче тело. Чем больше я мечтаю о смерти, тем лучше чувствую себя. Пытки...Я надеялся, Божьи Судьи применят их. Было интересно узнать, есть ли кроме душевной боль, способная заставить меня кричать. Переломайте мне кости, выдерите ногти, срежьте кожу, ибо я знаю наверняка - подобные вещи проделываются в здешних подземельях. Колесуйте меня! Дайте насладиться мукой, страданием, разрешите в последний раз возрадоваться хотя бы тому, что умираю человеком. Таким было мое упование, но Божьи Судьи посчитали иначе. Молитва и одиночество - вот их вердикт. Вечность в каменном мешке - мое грядущее искупление. Только вечности не будет, они просчитались. Не захотели слушать, что проклятых и одержимых, безумцев и праведников ждёт один конец - четыре бледные звезды, приплывшие из бесконечности, заглянуть в которую не отваживается сам Господь.
Я много раз говорил им об этом...Каноны не допускают подобного, значит, мною владеет зло! Хотите выслушать его историю? Почему бы и нет. Пусть это будет моя последняя попытка. Были дни, когда я хотел замолчать...Неужели погибель мира тревожит лишь того, чей собственный мир погиб? Люди сами должны бороться за жизнь, а коли не желают, пусть катятся во тьму вслед за мной. Таковы были мои последние чувства...Сейчас мне все равно. Желание молчать пропало вместе с другими желаниями. Спасение рода людского - не моя забота. Хотите жить - действуйте, или сдохните, упиваясь неверием. Распоряжайтесь отведенным временем, как того пожелаете, господа. Я расскажу свою историю из признательности за сына...Вы хотели его спасти, но у вас не выйдет...Теперь уже нет...Сами решайте, как поступить. Передайте Франку Тюрелю то, что я говорил им десятки раз: нельзя позволить Лауре завладеть книгой. Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах нельзя позволить ей свободно передвигаться! Она прикидывается несчастной, напуганной, невинной - все это враньё. Она умеет притворяться и обводить вокруг пальца...вернее, не она, но нечто в теле моей дочери...Изолируйте ее! Непременно! Непременно, слышите?! Но главное даже не это, главное - книга. Могут быть и другие желающие заполучить ее. Книгу нужно сжечь!
Глубоко под землей, под глухими монастырскими сводами, Следопыт слушал слова, зародившиеся в изувеченной, разорванной пополам душе; он слушал звук измаранного пыльным крошевом голоса, с хрустом и треском ползущего наружу из едва шевелящегося рта; слушал и поражался тому, в какие топи затягивает его бредовый, путанный и безнадежный рассказ мальчишки. Зелье молчало. Брат Эльке был спокоен, сердце его билось ровно. Узник не пугал его, как давеча брата Тюзи.
После раскрытия подмены вильё Артуа Рандольф быстро взял себя в руки. Ни один мускул не дрогнул на лице у разоблаченного самозванца, покуда Бруно смеялся над его провальным перевоплощением.
"В конце концов, - рассуждал Следопыт, - мне того и надо, чтобы он разговорился. Ишь, как щебечет! Накопилось. С Жилем Артуа мог и дома познакомиться, мало ли зачем тот к отцу приезжал. Не моя забота, как он узнал. Моя забота, чтобы не замолчал, а дальше зелье подскажет, куда ветер дует. Пока и нет его, ветра-то, но огонь, глянь, как странно извивается...и эти видения...ну, поглядим, как оно дальше пойдет…"
- Прошу прощения, господин Франц, что вынужденно прибегнул к обману, - положив руку на сердце, кивнул он собеседнику, - но иначе у меня могли возникнуть неприятности. Жиль Артуа - задумка вильё Тюреля, а я лишь исполнитель, на чью голову готов обрушиться кнут. Истинное мое имя — Фуко. Фуко из Сетьен-Жюре, простой мастер переплетов, милостью господина возвысившийся до его представительства. Мне поручено доложить патрону обо всем, что увижу и услышу в аббатстве, покуда вильё Артуа пребывает с конфиденциальной миссией в Мерукане.
- Вот что, Фуко из Сетьен-Жюре, - бесцветным голосом оборвал его Бруно, - избавьте меня от ваших сказок о благодарности Тюрелю. Не для того вы ехали, чтобы плясать перед убийцей в кандалах. Вы здесь, и готовы слушать. Остальное — вздор.
- Раз так, позвольте уточнить, господин Франц. Вы сказали, что тело ваше не чувствует ни усталости ни боли. Верно ли я понял?
- Да. И вот что ещё вам необходимо понять: ничье тело на такое не способно без вмешательства колдовства! За жизнь я повидал много сильных людей, да и сам в молодости был крепок, что впоследствии передалось Бруно…Но это...не тело человека.
- И при всем притом дух ваш день ото дня слабеет?
- Мой дух уничтожен. Я принял судьбу, свое горе и проклятие. Я не хочу бороться и живу лишь потому, что не могу умереть. Не смею утверждать, но...мне кажется, именно тело опустошило мой дух. Когда меня упрятали в темницу, я ещё на что-то надеялся. Я кипел яростью, пока замерзал, злорадствовал, когда лишенные подвижности члены мои немели. Так продолжалось какое-то время, а потом все исчезло. Холод камеры перестал казаться мне губительным, руки почувствовали силу, но это не обнадёжило меня, ибо разум, избавленный от бредовых видений, осознал всю суть моего падения. Это сломило меня окончательно.
"Теперь нужно аккуратнее, - решил Следопыт, изучая жуткие синяки под глазами Бруно. - Только бы не спугнуть. Вы заждались благодарного слушателя, господин Калленберг."
- Боюсь показаться невежливым, - начал было он, - но...
Крик отвлёк его на полуслове. Истошный, злобный вопль, а вместе с ним - протяжный скрежет цепей, готовых разорваться под напором бьющегося тела, донеслись из глубин Вистенхофских катакомб.
Он обернулся на звук.
"Сдохни, сдохни, сдохни!" - послышалось из-за поворота, с той стороны, куда его не водили.
Крик. Эхо. Крик. Эхо, которое он уже слышал...Крик, который он уже слышал....Эхо:
"Сдохни!"
В воздухе вспыхнули зеленые огоньки, похожие на кружащихся светлячков. Скрежет, лязг. В одной из камер тело билось в конвульсиях, неистово билось и вопило. Никто кроме него не слышал. Камера находилось далеко, во тьме, где гасли факелы.
- На что вы отвлеклись? - В раздавшемся хрусте не было намека на удивление. - Услыхали чего? Здесь всякое услышать можно.
Тишина. Светлячки погасли, растворились в дрожащем воздухе. Все стихло, замолкло. Неизвестному не удалось вырваться из цепей.
- На мгновение почудилось...не важно...- неопределенно махнул он рукой. - Господин Франц, не хочу показаться грубым, но вы не выглядите здоровым, хоть и бодритесь. Если мы ничего не предпримем, заключение доконает вас.
Узник скривился, точно назойливое насекомое помешало ему заняться важным делом.
- Видели бы вы меня три недели назад, были бы другого мнения, молодой человек. Милости прошу через месяц, удивитесь ещё сильнее.
- Смею надеяться, так долго ждать не придется! - воскликнул Следопыт, подходя вплотную к двери. За его спиной брат Эльке пошевелился, не предприняв попытки остановить гостя. Рандольф схватил металлические прутья и в гневе дёрнул их на себя. - Вся глубина падения - фантом в вашей голове! Вильё Тюрель мудр и справедлив. Мы освободим вас! Разве защита себя - постыдное дело?
- Вы не знаете, что там произошло. Вернее, происходило. Не сразу...Развидеть не получится, поэтому бросьте обещания. Вы не освободите меня, да я и не хочу этого. Мир за пределами камеры сведёт меня с ума. Я знаю, что он из себя представляет на самом деле. Я видел...Там покончить с собой — единственное спасение. Но получится ли? Что если тело Бруно не может умереть? Жить в страхе и безумии? Не хочу. Радуйтесь незнанию, Фуко. Передайте Тюрелю все, что я просил вас передать, но сами не воспринимайте мои слова всерьез.
- Что вы хотите этим сказать, господин Франц? Буде великий грех по-вашему - избавление, а свобода - страх и безумие, то позвольте и мне высказаться на сей счёт, ибо молчать я не в силах. Опомнитесь! Жизнь свободного человека прекрасна, во всяком случае, ничего лучшего до сих пор не придумали. На пути сюда я видел солнце и чистое небо, реку и доброго оленя. Я гостил в тавернах, где пышногрудые служанки подавали мне мед и вино. Я слушал песни менестрелей и смеялся над кривляньями скомороха. Это ли не жизнь? Здесь, в аббатстве, я вижу тьму. Мрачные горбуны подносят мне гнилую воду, а сквозняки поют песни одиночества, но разве это беда, если завтра я вновь окунусь в объятия красавиц и отужинаю свежей похлебкой? Я свободен, и приглашаю вас присоединиться ко мне, а вы вместо этого изволите предпочитать мрак заточения? Как такое возможно? Нет, господин мой, я отказываюсь вам верить! Неужели вы и вправду настолько повредились рассудком, что мир ваш перевернулся с ног на голову? Ответьте же, о, несчастный! Франц Калленберг - безумец?
В сердцах Следопыт с такой силой дернул за решетку, что казалось, мог и вправду выдрать ее. Страж-Трава сделала его сильнее, и он слишком увлекся ролью пламенного сальмонтца, чтобы вовремя поумерить пыл. Бруно никак не отреагировал на его спектакль, что раздосадовало бы любого паяца, вложившего в своего героя столько же души, сколько Следопыт вложил сперва в Жиля Артуа, а после в Фуко.
- Вы упомянули скоморошьи кривлянья, - медленно зазвучал неприятный голос-хруст, - а мне всю жизнь было не по себе, когда доводилось смотреть на них. Всё одна мысль покоя не давала: а ну как их уродство - не данность жанра, но то, чем в действительности являются люди. В детстве то на мать, то на отца, то на брата погляжу, и все боюсь, что сейчас вместо родных лиц, проступят уродливые очертания настоящего. Считается, что художники и музыканты имеют особый дар, позволяющий чувствовать истинную природу окружающего и передавать ее настроения посредством творчества. Такая связь с тонким миром для многих непосильна, ибо не всякий разум способен справится с нескончаемой вереницей туманных образов, рождающихся в душе при контакте с сутью вещей. Оттого среди творцов так часто встречаются чудаки, способные на создание великих шедевров, но абсолютно непригодные для того, что именуется настоящей жизнью.
Знаете, Фуко, как мы отличаем талантливую работу от пародии на таковую? Оцениваем технику? Впечатленные сложностью исполнения заявляем, что перед нами произведение мастера? Что уж говорить, не без этого, но есть и другое, самое главное. Бывают картины, выполненные со вниманием к деталям, но абсолютно пустые. При взгляде на такие вы не прочувствуете настроение момента, не услышите голоса героев, не окунетесь в морской бриз или крики чаек. Вы увидите лишь плоский холст, а на нем филигранно исполненную плоскость. Так вот, превращение плоскости в глубину и есть тот таинственный ритуал, верное проведение которого межует мастера и мастерового. Его невозможно исполнить без упомянутой связи исполнителя с тонким миром. Примеры работ, не лишенных технических огрехов, в чем-то даже грубых, но, тем не менее, в должной мере позволяющих ощутить себя сопричастным кипящей в них жизни, являются прямыми доказательствами первичности глубины над плоскостью. Глубина, сокрытая за холстом невидима, но осязаема в душе. Ее невозможно оценить с точки зрения техники, но можно почувствовать и прожить. А вот плоскость прожить невозможно, будь она трижды прекрасна. В этом разница, Фуко. Превращение плоскости в глубину - есть непременное возведение призрачной лестницы для наблюдателя, пройдя по которой, он касается тонкого мира, а мы причисляем художника к ордену посвященных.
Я всегда любил искусство, видел в нем отсветы Господнего Творения. Тут вы должны меня понимать, вы ведь тоже своего рода творец. Будь у меня возможность обратить время вспять, я хотел бы одного - никогда не связываться с войной. С ранних лет посвятить себя постижению таинств живописи - вот путь, по которому мне следовало пойти, но судьба имела на меня другие виды и распорядилась иначе. Войны...войны...войны...все эти бесконечные короли, делёж власти, кровь… Моря крови объятые пламенем. Кого-то вдохновляет подобная...красота. Они видят в ней проявление высших чувств. Я не отношу себя к числу трупоедов, ибо только упыри способны питаться плотью визжащей девчонки, которую рука в кольчуге тащит за волосы в амбар. Наслаждаясь мерзким жертвоприношением, такие упыри вступают в контакт с тонким миром, создают жуткие, ни на что не похожие творения, и самое страшное здесь - не факт наличия упырей или жертвоприношений, а то, что мир глазами упыря может быть реальностью, тогда как мир глазами доброго человека - ложью и иллюзией, ведь что мы в сущности знаем о глубине нас окружающей, чтобы считать такую точку зрения бредом? Вера в Господа призвана уберечь нас от столь диких измышлений. Мы воспринимаем его благодать за истину, но вдруг все это лишь Великая Слепота, для того только в нас воспитанная, чтобы мы упустили главное - акт Господнего Творения есть последствие кровавой оргии небытия? С этой точки зрения Конец Света превращается из катастрофы в избавление, а мои попытки остановить его - в пособничество предвечному злу. Что бы вы про меня не подумали, Фуко, знайте, даже после увиденного в Эскальде я до последнего хватался за прежнюю веру, как за спасительную соломинку. Ведь мы так мало знаем о глубине, нас окружающей, чтобы заявлять что-то наверняка. Но это тело и эта камера...Они забрали у меня веру.
Камень, отравляющий мир болезненными грезами, захрустел так мерзко, что Следопыту захотелось лишиться слуха. Пальцы его все сильнее сжимали металл, за побелевшими костяшками готовы были сломаться кости. Рандольф с трудом сдержал рвотный позыв. На диво рассуждающего о вечности камня слетелись бледно-зеленые светлячки; с каждым взмахом крыльев боль стучала в голове. Придется терпеть. Сколько раз ему уже приходилось терпеть? Уже виденное - всегда боль и терпение.
-...особенно, к пейзажу. В отличии от меня Леонора не считала это чем-то серьезным. Скорее - увлечением витающего в облаках мальчика. Она и мое антикварное дело называла блажью. Пыталась отговаривать, потом махнула рукой, недовольно поджав прекрасные губки. Когда по наставлению лекарей жене пришлось вернуться в Сальмонт, я поклялся сделать все от меня зависящее, чтобы Бруно не повторил моих ошибок, реализовав себя там, куда тяготело его светлое доброе сердце - в искусстве. Я видел горящие глаза, когда сын садился работать над новой картиной. О, этот взгляд! В нем жила страсть! Я не первый год помогал молодым художникам, и связи в их кругах у меня были значительные. Моему сыну открывали секреты лучшие мастера, и сердце мое радовалось тому, как талантливая, но по-детски наивная рука Бруно обретала крепость и твердость. Лаура восхищалась им, упрашивая нарисовать что-нибудь лично для нее, любую мелочь вроде портрета ее котенка. В этом Бруно никогда ей не отказывал. В нашем доме скопилась целая коллекция кошачьих портретов. Дети хорошо ладили. Характеры у них были мягкими и уживчивыми, для мальчика, возможно, чересчур. Это важно, Фуко. Не думайте, что я трачу время на ностальгию. Во всей этой истории одно вытекает из другого, как месяцы, сменяющие друг друга...За холодом приходит тепло, а посеянные по весне саженцы восходят осенними плодами.
Однажды Лаура заявила, что коты ей наскучили, и было бы здорово воспитывать медвежонка. Так ее каприз натолкнул меня на мысль о переезде в деревню, где медведи и пейзажи встречаются в изобилии. Все взаимосвязано, Фуко. Лесов я насмотрелся на службе вдосталь, и никогда бы не подумал, что захочу жить на природе. Неожиданно Лаурины медвежата поколебали мою уверенность. За месяцы я убедил себя: призраки прошлого не в праве портить будущее моих наследников. Воспоминания о Чаще грызли меня, но стоило их отбросить...Ужели не хотел бы я просыпаться вдали от Вышеграда, где в солнечные дни у счастья нет границ? Где, ступив утром за ворота, к вечеру доберешься до воздушных замков, воздвигнутых облаками? Ужели воспротивился бы тому, чтобы дети мои посетили эти замки? Чтобы сын увековечил бессмертие нашего рода, изобразив сестру, уснувшей на перине из грозовых туч? Кажется, ответы я знал заранее.
Мне удалось найти подходящее место в землях графа Вильгельма. Состояние усадьбы требовало ремонта, граф предоставил мне работников и дело закипело. Лауре не терпелось поскорее увидеть Эскальд. Ее мечты о званых вечерах в один миг сменились прихотью к путешествию. Я объяснял ей, что жизнь в деревне может разочаровать молодую девицу, но она только закатывала глазки. Возможно ли всерьез воспринимать капризы тринадцатилетней дочери? Я понимал - через неделю она заскучает, через две запросится назад, через три назовет меня мучителем, поэтому рассматривал Эскальд в качестве временного пристанища.
С Бруно пришлось тяжелее. Мальчик не питал энтузиазма касательно "заточения на краю света". Разлука с друзьями навевала на него тоску, простор для творчества представлялся похоронами юности, и все же нам с Лаурой удалось склонить его на свою сторону. Во многом это случилось благодаря совместному осмотру владений. Красота вихрящегося октября, его землисто-сладковатый аромат, лучи последнего солнца, золотящего листву в березовых рощах, густые дубовые тени, ввечеру тянущиеся к серому камню обветшалой усадьбы... Эскальд очаровал сердце романтика. Видеть своими глазами стоит многого. Справедливо говорят - большое раскрывается на расстоянии, но детали, способные изменить представление о большом, возможно исследовать лишь вблизи. Так произошло и с Бруно.
Вплоть до первых заморозков ремонтные работы кипели денно и нощно. Письма с отчётами доставляли раз в неделю. Единственный неприятный случай произошел в конце ноября, когда без вести пропали трое каменщиков, оставивших рабочие места за час до отбоя. Молодые люди были на хорошем счету, не имели взысканий, отличались послушанием. На третьи сутки старшему рабочему, мастеру Йохану, доложили об их обнаружении. Беглецов нашли замёрзшими в трёх верстах от усадьбы, на Соколиной Высоте - крутом холме посреди леса. Рядом с телами валялись пустые бутылки. Гибель до безобразия прозаическая: день рождения, строгий мастер, вино и получасовой сон перед обратной дорогой. Звериных следов поблизости не наблюдалось. По какой-то причине волки не тронули тела. Несчастных похоронили в соседней деревне, и все пошло своим чередом. Я не стал рассказывать Лауре о случившемся. Бруно предположил, что Соколиная Высота должна быть местом удивительным, раз уж троица не поленились тащиться в такую даль. Ему загорелось почтить память погибших, изобразив последнее, на что смотрели их глаза. Взбудораженное состояние выдавало его неподдельный интерес к заманивающей в могилы красоте. Натура художника разглядела в банальной истории жутковатый сюжет: ноябрьские сумерки под серым безжизненным небом...голые стволы...снег засыпает человечьи следы...безмолвный лес враждебно следит за троицей у костра...темно-синий...серый...черные тона… Думаю, так он себе это представлял.
С началом зимы пришла пора внутренней отделки. Заполнив дровницы, я поселил рабочих в доме под обещание топить камины, веселиться и не отказывать себе в радостях. За все было заплачено. Мне хотелось вдохнуть жизнь в стены Эскальда прежде нашего появления, и молодые шумные ребята как нельзя лучше подходили для этой цели. Ко всеобщему прискорбию не обошлось без происшествий. Плотники недосчиталась девятнадцатилетнего Мильке, повредившего шею при спуске в подвал. Перед смертью парень два дня провел в беспамятстве. В его бредовых стонах друзьям удалось разобрать предостережение "держаться подальше от страшных лестниц", после чего Мильке скончался, так и не приходя в сознание.
Разумеется, я не подозревал о грядущей беде и не придавал несчастным случаям значения. Строительные работы всегда были опасным занятием, смерти на них не новость; но вы, как человек, знакомый с развязкой, должны понимать, куда все шло с самого начала. Это место забирало жизни, Фуко, подпитывало ими свою красоту...
Из-за жуткой боли в голове отвечать Следопыту было тяжело. Язык еле ворочался, слова сделались оборванными. Предприняв над собой усилие, он постарался придать голосу уверенности.
- Я обратил внимание на другое. Вы изъясняетесь, как поэт или художник, а не как солдат. А ещё говорят, старые привычки не забываются.
- Вижу, моя личность не даёт вам покоя, - чиркнул камнем о камень Бруно. - Не разочаровывайте меня, переплётчик. Солдатская жизнь давно в прошлом. Книг за годы я прочел немало, особенно поэзии.
Следопыт собрал мысли в кучу.
- Как бы вы поступили, откажись Бруно переезжать?
- Старался бы до него достучаться. Рано или поздно мне бы это удалось.
- Давлением?
- Доводами. Бруно прислушивался к моему мнению.
- Выходит, вы бы настаивали?
- Его следовало подтолкнуть, не уязвив самолюбия. Город обучил его ремеслу, но для превращения ремесла в искусство Бруно требовалась тишина и вдумчивое погружение в работу.
- Вы упоминали его покладистый характер. Похоже на правду. Мальчик отказался бунтовать против отцовского видения его судьбы, такое бывает нечасто. Что до замёрзших рабочих...Сколько времени прошло со дня пропажи до момента обнаружения тел?
- Я не присутствовал там лично. Мастер Йохан говорил о трех днях.
- И никаких следов?
- Никаких.
- Я слышал, в Гоффмаркском графстве после войны расплодились волки.
Бруно едва заметно прищурился.
- Вы верно слышали. Волков хватает. Однако, про следы мастер Йохан не упоминал. Странно, не находите? Голодный волк, не тронувший свежее мясо..
- Странно, странно. Но мастер Йохан мог и соврать.
- Он не врал, Фуко из Сетьен-Жюре. Волки не тронули тела и не поднимались на Соколиную Высоту. Я уверен в этом.
- Не сомневаюсь. А на похоронах вы присутствовали? Всё-таки, ваши владения.
- На похороны не успел, но могилы посетил и с местными пообщался. Говорят, хоронили в открытых гробах.
- Жаль, что не успели. Полагаю, с историей Мильке вы также знакомы со слов мастера Йохана?
- Он поставил меня в известность. Потом я узнал подробности у друзей погибшего. На первый взгляд - ничего интересного, обыкновенный несчастный случай.
- А на самом деле?
- Слушайте по порядку, Фуко, ибо одно вытекает из другого. Во второй половине февраля мы всем двором перебрались в Эскальд. Если помните, в этом году снег сошел в конце января, а уже через месяц погода скорее напоминала апрель. Нежданное тепло было воспринято мною, как благословение перемен, и мы безотлагательно двинулись в путь.
Размерами усадьба превосходила наш дом в Вышеграде. Многие помещения оставались под замком, часть первого этажа, подвал и хозяйственные пристройки отводились прислуге, тогда как второй этаж полностью принадлежал хозяевам. В одной из гостевых комнат, выходящей окнами на дубы, Бруно пожелал обустроить мастерскую. Для жизни он выбрал центральные покои возле главной лестницы. Лаура облюбовала спальню напротив спуска в гостиную, мне отошли дальние комнаты в западном крыле.
За спиной Следопыта брат Эльке зашевелился.
- Господин Артуа, - робко пробормотал старик, - на сегодня пора заканчивать. Скоро явятся Божьи Судьи.
Рандольф кивнул, отчего голове стало ещё больнее.
- Что, Фуко, покидаете меня? - донеслось до него нечто, похожее на скрежет. - Говорим-говорим, а все только время тратим, так по-вашему? Пока скучаете в обществе монахов, вспомните все, что я вам рассказал. Обратите внимание на детали. Завтра поймёте, для чего была эта присказка. Часа времени нам хватит.
Мальчишка предпринял попытку улыбнуться, но дрожащий от зелья воздух превратил улыбку в гримасу.
"Здесь лучше не улыбаться, - пронеслось в голове у Следопыта, - это место красоту преображает в уродство".
Старик уже готов был закрыть смотровое оконце, как вдруг он сообразил, что забыл задать последний вопрос.
- Брат, прошу, позвольте минуту, и мы сразу уйдем.
- Только скорее, вильё. Минута, и я закрываю окно.
- Благодарю вас, брат! Escual si sheron vilo Franc! (Последний вопрос, господин Франц (сальм.)) - обратился он в камеру. - Когда по-вашему наступит Конец Света?
- Эра Презренных завершается, Фуко. Четыре бледные звезды уже рядом. Не знаю, когда точно это случится. Завтра или через год? Но какая вам, в сущности, разница, если все это лишь плод моего воображения?
Договорить он не успел. Время вышло, и брат Эльке захлопнул окно.
Продолжение истории таинственного заключенного можно будет узнать в следующей части уже в субботу. Кто не хочет ждать, книга выходит вперед на АТ - Краснолесие. Небосвод Лебедя
Телеграм канал с подробностями о вселенной - https://t.me/nordic_poetry
Я добавляю в свою игру различные отсылки. Сегодня добавил шляпу и кнут. Естественно, они не точь в точь как у Индианы.
Уже были добавлены пасхалки на: Ассасина, Майнкрафт, Метро 2033, Шрека
В планах добавить отсылки на: Дарк Соулс, Халву. Нужна Ваша помощь мужики, что добавить еще ?
Да-да, я делаю очередной инди-хоррор, НО! Я решил сосредоточиться не на тупых скримерах, а на сюжетике, атмосфере и более-менее интересных головоломках, а также добавить различных приколдесов!
Я не обещаю вам какой-то великолепный шедевр, но вы уж точно не получите тупо прогулку в темноте с кучей скримаков! По сути, я вообще отказался от обычных скримеров и пытаюсь давить лишь атмосферой!
По сюжету: Вы обычный русский мужик у которого проблемы с бабосиками и вы беретесь за любую работу! А дальше, условная база! Звоночек от местного дилера черного рынка и задача украсть несколько артефактов в катакомбах которые недавно обнаружили археологи!
Если интересно, что за игрульку я делаю: Страничка в Steam
🩸🩸🩸🩸❓🩸🩸❗️❗️❗️
Ну что, безднятки, кто всегда мечтал завести дома своего Суседку?
Сегодня — ваш шанс.
Мы запускаем конкурс по «Знатоку: Узы Пекла», и ставки высоки, как процент по кредиту у Мытаря.
🧸 СНАЧАЛА О ПРИЗАХ:
Девушка моего соавтора — охренеть какая рукодельница — вручную собрала целую линейку мерча по «Знатоку». Главный приз — тряпичная кукла Суседки. Выглядит как живой, все части тела подвижные, такой угарный и немного криповый трёхрукий паскудник с копытцами, рожками, светящимися в темноте глазами и усами, как у Якубовича.
Всё, что разыгрывается — ручная работа, в одном экземпляре.
Всё красиво упакуем. Доставка — за наш счёт.
📹 ЧТО НУЖНО СДЕЛАТЬ:
Снимите вертикальный клип 15–35 секунд, посвящённый книге «Знаток: Узы Пекла».
Тематика — любая. Никаких условий или ограничений: хоть обзор, хоть сценка из книги, хоть NSFW-контент с книгой, ASMR с вырыванием зубов или косплей на Сухощавого. Мы не осуждаем, а только поощряем.
Далее выложите видео у себя: TikTok, VK, YouTube, мессенджер МАХ (особенно хорошо ловит на парковке) — где хотите. Принимаются даже экстремистские платформы.
Ссылку кидайте в комменты к этому посту.
🏆 ПРИЗЫ:
🥇 1 место:
– тряпичная кукла Суседки (он же Якубович),
– кольцо-зуб,
– значок «Знаток» (флуоресцентный),
– книга с автографами двух авторов.
🥈 2 место:
– браслет с зубами,
– значок-карта с Мытарем (флуоресцентный),
– брелок «Суседка»,
– книга с автографами двух авторов.
🥉 3 место:
– полный набор значков (флуоресцентных)
– кулон-зуб,
– книга с автографами (да, я заранее отправил Тарасову вкладыши "батиной" почтой).
👁🗨 + Приз зрительских симпатий! Победителя определим, внимательно читая ваши комменты.
📅 СРОКИ:
Конкурс открыт с сегодняшнего дня и до 25 сентября.
Судьи — мы с Тарасовым.
– Первое место — за креативность
– Второе — за максимальное количество просмотров на ролике.
– Третье — выберем авторским произволом (как судьбу Анны Демидовны)
Удивите нас, безднятки. Удивите друг друга. И ждите Суседку в гости.
Орудия, продолжение Декстера, Никто 2, Лиам Нисон, Дензел Вашингтон и тд
1) Голый пистолет (2025) / Акива Шаффер / комедия, пародия, детектив, боевик, кримиал / оценка IMDb: 6.70 / критики 7,3 из 10.
Обезвредив грабителей банка, Фрэнк Дребин — младший разнёс половину здания, за что получил запрет заниматься этим делом и был назначен на новое — расследование автоаварии, в которой погиб один из сотрудников технологической компании. Бывалый коп подозревает, что эти происшествия связаны, когда судьба сводит его с красоткой Бэт — сестрой погибшего и авторшей популярных детективных романов.
Неплохое продолжение / ремейк классики с Лесли Нильсен. Лиам Нисон справился достойно. Тут еще Памела Андерсон, Пол Уолтер Хаузер.
За злодеев харизматичные Кевин Дюран и Дэнни Хьюстон
Хорошая комедия в стиле начала нулевых. Хороший вариант на вечер (забавно, идет недолго). Оценка в 6,5-7 из 10 вполне честная и соответствует.
2) Орудия (2025) / Зак Креггер / ужасы, детектив / оценка IMDb: 7.70 / критики 8,1 из 10
Однажды ночью в небольшом городке 17 младшеклассников одновременно убежали из дома и бесследно исчезли. Все они учились в одном классе, и кроме них не пропал только один мальчик. Уже месяц полиция не может найти никаких зацепок, а безутешные родители считают, что с этим как-то связана новая классная руководительница.
Моя оценка 8 из 10 (друзья оценили на 8-9 из 10). Похоже на ужастики 90-х, на годные экранизации Кинга, на страшные рассказы / сказки братьев Гримм. Одновременно есть атмосфера, скриммеры и отсылки на многие олдовые ужастики.
В наличии сильный актерский состав, что редкость для жанра. Джош Бролин хорош, Джулия Гарнер отлично играет + Олден Эренрайк, Бенедикт Вонг, Джастин Лонг, Остин Абрамс, Эми Мэдиган.
Один из лучших фильмов жанра за многие годы.
3) Декстер: Воскрешение (сериал 2025-...) / Маркос Сига, Моника Реймунд / криминал, драма, триллер, детектив / оценка IMDb: 9.20
Чудом избежавший смерти Декстер Морган отчаянно хочет сблизиться с сыном Гаррисоном, но боится ему навредить, ведь на мужчину ведет охоту бывший сослуживец. А в городе тем временем появляется опасный враг: миллиардер-психопат, манипулирующий людьми, и его телохранительница. Дорога к семейному счастью для Декстера рискует вновь стать кровавой.
К своим ролям вернулись (помимо Майкл С. Холл) - Джон Литгоу,
Новые актеры - Питер Динклэйдж (Игра престолов), Ума Турман, Кристен Риттер ( Во все тяжкие), Давид Дастмалчян,
Нил Патрик Харрис и тд
Сериал чисто для фанатов, но намного лучше продолжения 2021-го года и последних сезонов оригинального шоу.
4) Клуб убийств по четвергам (2025) / Крис Коламбус / детектив, комедия, экранизация, криминал / оценка IMDb: 6.60, критики 6,6 из 10 / КП 6,6 из 10.
Элизабет, Рон и Ибрахим — постояльцы элитного британского дома престарелых Coopers Chase. По четвергам они проводят время за расследованием давних нераскрытых убийств и в качестве медицинского эксперта принимают в свой «Клуб убийств по четвергам» новенькую Джойс, в прошлом медсестру. Когда одного из владельцев заведения убивают, и существование Coopers Chase оказывается под угрозой, компания неугомонных пенсионеров не может оставаться в стороне и решает заняться расследованием.
Снял все это Крис Коламбус, который в прошлом был режиссером Один дома 1,2 и первых двух фильмов про Гарри Поттера.
В наличии Пирс Броснан, Хелен Миррен, Бен Кингсли, Селия Имри, Джонатан Прайс,
А также Дэвид Теннант, Наоми Аки,
Ричард Э. Грант и тд
Уютный детектив на вечер. Ни разу не шедевр, но оценку в 6,5 из 10 заслуживает.
5) Сверху вниз (2025) / Спайк Ли / драма, триллер, криминал / оценка IMDb: 5.90 / критики 7,4 из 10.
Нью-Йорк. Известный музыкальный магнат Дэвид Кинг, прославившийся безупречным слухом, пытается сохранить контроль над своей звукозаписывающей компанией и вкладывает все средства в покупку контрольного пакета акций, чтобы не допустить её продажи. Вскоре неизвестный похищает его 17-летнего сына Трея и требует выкуп в размере 17,5 миллионов долларов за его возвращение. К делу подключается полиция, и позже выясняется, что преступник ошибся и похитил сына шофёра Кинга, но он всё равно продолжает требовать с него выкуп, угрожая убить парня в случае отказа. Мужчина встаёт перед тяжёлым моральным выбором, ведь в случае уплаты требуемой суммы за чужого ребёнка он будет разорён.
Ремейк фильма Рай и ад (1963) от Акиры Куросавы. В наличии Дензел Вашингтон, Джеффри Райт
На мой взгляд приятный фильм (ок актеры, хорошая съемка и картинка, ровный темп). Напоминает многие средние / хорошие фильмы конца 90-х. Есть своя атмосфера (немного ламповая). Считаю, что критики фильм переоценили, а зрители недооценили. Если многого не ждать и смотреть как спокойное житейское кино на вечер то 6,5 из 10.
6) Никто 2 (2025) / Тимо Тьяджанто / боевик, комедия / оценка IMDb: 6.40
Разобравшись с русской мафией и уничтожив денежный склад, Хатч расстроил влиятельных людей, деньги которых сгорели в огне. Теперь, чтобы компенсировать потери, он снова работает киллером. После очередного сложного заказа Хатч просит босса о передышке. Он хочет взять отпуск и побыть с семьёй, от которой снова отдалился. Приехав с роднёй в небольшой курортный городок, где он однажды побывал в детстве, мужчина наслаждается безмятежным отдыхом, не подозревая, что скоро неприятности найдут его и здесь.
В наличии все также забавный Боб Оденкёрк,
К своим ролям вернулись Конни Нильсен, RZA,
и конечно Кристофер Ллойд, которому уже 86 лет
Сам фильм больше ушел в яркую комедию и сильно напоминает классическую комедию Каникулы (1983) с Чеви Чейз и ремейк / продолжение Каникулы (2015).
Минусы - проще первой части, нет запоминающегося саундтрека и злодеи блеклые ( Шэрон Стоун и Колин Хэнкс.
На мой взгляд на один раз вечером. Тем не менее на фоне многих новинок тут кино на честные 6,5 из 10. Эдакий веселый летний боевичок.
Есть канал по кино в тг - https://t.me/ZverevsuperPaperPirat / обсуждаем фильмы, смотрим (какие-то фильмы гружу туда / Эти все фильмы там загружены) + иногда делаем озвучку и переводы + еще канал -личная страничка - https://t.me/MisterZverevPairat
Всем приятного просмотра !!!
Часть 1 "ЖИВОЙ АД"
Всем пламенный привет, сообщество!
Мы с вами давно хотим настоящую, качественную историю про Ксеноморфов. Такую, чтобы дух захватывало, а не очередной провальный ремейк или приквел, где всё объясняется «магией» древних инженеров. Нам показывают фуфло, а мы мечтаем увидеть:
Планету Чужих. Настоящую, адскую, живую и дышащую.
Их происхождение. Не создание рукотворное, а итог миллионов лет жестокой, бескомпромиссной эволюции.
ИХ АД! Чтобы понять, ПОЧЕМУ они стали идеальными убийцами.
А что, если сбросить им на голову другого идеального убийцу? Того, кто не убивает, а просто ассимилирует всё на своем пути? Того, кто с другой планеты-ада?
Знакомьтесь: Чужие против Нечто! Начинается Война Абсолютных Хорроров.
Для начала Я попробовал накидать, какими должны быть родные миры абсолютных хищников. На Вашу оценку. Начнем с родной планеты Алиенов. Понеслась!
Представь, что ты не летишь над планетой, а плывешь сквозь гигантский, больной организм в космосе.
Небо: Химический кошмар
Ты пробиваешься сквозь атмосферу, и кажется, что тебя заживо поглотила гниющая рана. Небо здесь не голубое и не черное. Оно — густое, маслянистое, цвета синяка и гноя: грязно-фиолетовое с прожилками ядовито-желтого и кроваво-оранжевого. Это не просто газы — это постоянная химическая война в верхних слоях. Молнии, рожденные не водой, а статикой от трения кремниевой пыли и кристаллов серы, пронзают пелену, освещая всё зловещим лиловым светом. Дышать этим? Да тут даже скафандр будет шипеть и плавиться под коррозийным душем из сероводорода и плавиковой кислоты.
Поверхность: Гигантская органическая паровая
Ты садишься. Под ногами не земля и не камень. Это — пористая органическая корка, похожая на коралловый риф, выросший на внутренностях левиафана. Она хрустит и прогибается под весом, обнажая пугающую правду: планета полая. Это всего лишь панцирь. Из миллионов пор и трещин со свистом вырываются струи едкого пара, пахнущего тухлыми яйцами и сожженной проводкой. Где-то внизу, в глубине, слышно мерное, мощное бульканье — это пульсирует океан-лимфа планеты, кипящий коктейль из кислот и сложных полимеров.
География: Пейзаж из плоти и смолы
Горы: Это не скалы, а гигантские сталагмиты из застывшей биосмолы, похожей на ту, что используют Ксеноморфы для постройки ульев. Они растут из-под поверхности, как костяные шипы, пронзающие кожу.
Каньоны: Это не разломы коры, а глубокие, кровоточащие раны. Со их стен постоянно сочится едкая слизь, а на дне царит вечная тень и холод, способный за секунду заморозить твердую сталь.
Реки: Реки кислоты, несущие в своем потоке куски органики, пульсирующие как сердца, и неопознанные личинки, которые цепляются за «берега» — склизкие, живые выступы.
Климат: Шизофрения стихий
Здесь нет погоды. Здесь есть приступы ярости больной планеты.
На «солнечной» стороне — адская жара в сотни градусов. Воздух дрожит от зноя, а органическая поверхность плавится, обнажая кишащую жизнь в кислотных озерах под ней.
Стоит уйти в тень каньона — и тебя ударяет космический холод. Атмосфера конденсируется в ядовитый иней, покрывающий всё блестящим, смертоносным налетом.
Бури здесь — это не дождь и ветер. Это ураганы из абразивной кремниевой пыли и едких солей, которые сдирают с поверхности целые слои, обнажая на мгновение кипящую плоть планеты, прежде чем та успевает затянуться новой коркой.
Звуки: Симфония смерти
Забудь про вой ветра. Звуковой ландшафт Ахерона — это:
Шипение вырывающихся газов.
Глухие, органичные стуки и скрежет из-под ног, будто что-то гигантское постоянно грызет плоть планеты изнутри.
Визгливые крики местной фауны, больше похожие на звук рвущегося металла.
Постоянный низкочастотный гудящий гул — биение гигантского сердца планеты.
Это не просто враждебная планета, бро. Это единый, гигантский, дышащий и явно страдающий организм. Каждый сантиметр здесь пытается тебя переварить, растворить, ассимилировать или просто раздавить. Это мир, где сама концепция «мира» отсутствует. Это перманентная, тотальная война за существование на уровне молекул и ДНК.
И именно здесь, в этом аду, и должны были зародиться самые совершенные убийцы вселенной. Они не пришельцы. Они — естественный продукт этого мира. Его итог. Его венец.
Его мир — это вечный полумрак и вибрация. Вибрация Улья под лапами, вибрация кислотных потоков глубоко под коркой планеты, вибрация его собственного сердца, бьющегося в такт с сердцем Матки.
«Утро» здесь не наступает. Есть только смена давления в пористых туннелях, сигнализирующая: пора на патруль. Он вытягивается из биополимерной ниши, его экзоскелет с тихим щелчком освобождается от застывшей слизи. Рядом с ним шевелятся другие, их глянцевые черепа отбрасывают блики на стены, выстроенные из застывшей смолы и костей не усвоенных до конца жертв. Воздух густой, едкий, но для него это запах дома.
Его задача — периметр. Там, где биологическая броня Улья срастается с естественной коркой Ахерона-Праймалис. Он движется бесшумно, его когти цепляются за неровности, хвост с смертельным жалом извивается за спиной, считывая малейшие колебания. Его не видно. Он — часть тени, часть скрипа расширяющегося туннеля, часть этого живого, дышащего кошмара.
Внезапно — тишина. Не та привычная тишина шипения газов, а гнетущая, неестественная. Он замирает. Его продолговатый череп поворачивается, сегментированные хвостовые позвонки сжимаются в тугую пружину. Из трещины в полу, ведущей в нижние, кишащие кислотой ярусы, выползает Кислотная Сороконожка. Существо размером с крупную собаку, покрытое пластинами, похожими на слюду, с десятком щупалец, каждое из которых источает едкую слизь. Добыча. Опасная.
Охота длится меньше вздоха. Никакой ярости, только чистая эффективность. Мгновенный бросок со свода туннеля. Удар хвостом — жало пронзает сочленение между пластинами. Сороконожка бьется в предсмертной агонии, её кровь, такая же едкая, как и у него, шипит на его хитине, оставляя легкие дымящиеся отметины — для него это не боль, а запах победы. Он не ест её. Он впрыскивает парализующий фермент и тащит тушу обратно в Улей. Это — сырье. Биомасса для переработки, строительный материал, пища для личинок. Zero waste.
Он возвращается. Стылый ветер с поверхности свистит в геотермальной шахте, куда он выходит на мгновение. Над ним клубится фиолетово-желтое небо, бьют химические молнии. Он не восхищается видом. Он сканирует. Его глянцевитый, "слепой" череп медленно поворачивается, сканируя ландшафт угроз... там движется стая Кремниевых Скорпионов, там из жерла извергается новый поток кипящих полимеров. Всё учтено, всё занесено в коллективный разум Улья.
День клонится к концу. Смена давления снова меняется. Пора возвращаться в глубину, к теплу и пульсации сердца Матки. Он замирает на краю обзора, совершенной скульптурой инопланетной смерти. Его грудь чуть заметно движется.
И тут... его голова медленно поворачивается. Не к туннелю. Не к сородичам. Его идеально скроенный, кошмарный лик обращается прямо к тебе. Сквозь четвертую стену, сквозь время и пространство. Слепая, глянцевая личина обращена прямо в душу, всасывая в себя твой страх, твое любопытство.
Он смотрит. Молча. Выжидающе.
Он не злится. Он не угрожает. Он просто знает. Знает, что ты увидел его. И теперь, он смотрит на тебя.
Продолжение следует?
"Гремлины" (Gremlins / 1984) - Очаровательный пушистый зверек Магвай способен растрогать даже камень. Вдобавок, у него – абсолютный слух. Только будьте осторожны: он может погибнуть от солнечного света, на него нельзя брызгать водой, а что будет, если накормить его после полуночи, просто страшно представить.
Кадр фильма "Гремлины"
"Куджо" (Cujo / 1983) - Добродушный сенбернар Куджо, заражается бешенством после укуса летучей мыши в пещере. Пес становится агрессивным и начинает терроризировать жителей маленького городка, в частности, семью Трентон, которая оказывается в ловушке в машине под палящим солнцем на территории дома Кэмберов, где обитает огромный взбесившийся пёс.
Кадр фильма "Куджо"
"Ясновидящая" (The Clairvoyant / 1982) - Полиция находит труп молодой девушки в наручниках. Вскоре, происходит ещё два убийства с применением наручников. Начинается расследование, телерепортёр Пол МакКормак предлагает своему старому приятелю – полицейскому детективу Ларри Виксу - свою помощь. Одновременно в полицию обращается студентка художественного колледжа Вирна Найтборн. Она утверждает, что обладает способностью предвидеть преступления, которые вскоре произойдут и рисовать предметы и людей, связанных с ними. Им троим предстоит установить истинную причину и виновника жестоких преступлений…
Кадр фильма "Ясновидящая"
"Болотная тварь" (Swamp Thing / 1981) - Доктор Алек Холланд работает над созданием гибрида животного и растения в секретной лаборатории. Когда на исследовательскую станцию приезжает Элис Кейбл для замены погибшего ранее учёного, на станцию нападает группа неизвестных, чтобы украсть разработки. Доктор Холланд пытается предотвратить захват результатов своих исследований, но случайно подвергает себя воздействию химикатов. Мужчина начинает гореть и оказывается вынужден прыгнуть в болото, чтобы спастись.
Кадр фильма "Болотная тварь"
Голосуем не стесняемся - вспоминаем позабытое, узнаём новое, и выбираем лучший хоррор.
Октябрьский ветер гнал ржавые листья по старому кладбищу на окраине деревни. Виталий Морару поднял воротник потрепанной куртки, пытаясь укрыться от холода, и оглянулся через плечо. Никого. В три часа ночи даже местные пьяницы уже спали. Лишь редкие фары проезжающих по трассе машин на мгновение выхватывали из темноты силуэты покосившихся крестов и статуй.
Виталий стиснул зубы и вонзил лопату в сырую землю. Третья могила за неделю. И всё впустую – ни колец, ни часов, ни цепочек. В последнее время дела шли совсем плохо. Пенсия матери таяла быстрее снега в марте, работы в деревне не было, а в городе его, бывшего уголовника, никто не ждал. Оставалось только одно ремесло, которому он научился еще в юности.
«Богатые цыгане хоронят своих с золотом,» – шепнул ему накануне Костя Чобану, местный алкоголик. «Старого барона Цагара закопали с перстнями и цепями в сентябре. Три дня весь табор гулял…»
Виталий не особо верил в эти байки, но других вариантов не было. Раньше он никогда не трогал цыганские могилы – слишком много суеверий ходило среди местных. Но голод не тетка, а золото есть золото.
Лопата ударилась о дерево. Крышка гроба. Виталий тяжело дышал, вытирая пот со лба. Он отложил инструмент и принялся расчищать землю руками. Глухой стук в груди напоминал о себе – не от страха, а от возбуждения. Кто знает, может, на этот раз повезет?
Крышка поддалась неожиданно легко. Виталий посветил фонариком внутрь и присвистнул. В темном провале гроба что-то блеснуло – и не одно. На почерневших пальцах покойника действительно были перстни, массивные, цыганские. На шее – толстая золотая цепь.
«Сука, не соврал Костя,» – пробормотал Виталий и потянулся за добычей.
Первый перстень снялся легко, второй застрял. Виталий выругался и дернул сильнее. Что-то хрустнуло – то ли кость, то ли ещё что. Он замер, прислушиваясь. Тишина.
Через десять минут карман куртки оттягивали несколько перстней и цепь. Виталий поморщился, вытирая руки о джинсы. Работа грязная, но прибыльная. Хватит месяца на два, если с умом распорядиться.
Когда он выбрался из могилы, луна уже скрылась за облаками. Стало еще холоднее и темнее. Виталий быстро забросал яму землей, кое-как разровнял холмик и направился к выходу.
На полпути его остановил странный звук – будто кто-то вдалеке играл на скрипке. Мелодия тихая, заунывная, незнакомая. Виталий замер, озираясь. Кто мог играть на кладбище в такой час? Но звук так же внезапно исчез, как и появился.
«Нервы шалят,» – подумал он, ускоряя шаг.
Утром Виталий проснулся от резкого запаха. Что-то горелое, приторное. Он открыл глаза и замер – на стуле возле кровати сидела мать.
– Ты где был ночью? – спросила она, не глядя на него.
– Выпивали с Игорем, – соврал Виталий, протирая глаза. – А что?
– Странный ты какой-то вернулся. Грязный весь. И говорил что-то непонятное.
Виталий нащупал под подушкой добычу. Все на месте.
– Перебрал немного, – отмахнулся он. – А что за вонь?
– Какая вонь? – мать посмотрела на него с недоумением. – Я борщ варю.
Виталий принюхался. Действительно, запах борща, привычный, домашний. Но откуда тогда это гнилостное амбре? Словно что-то протухло прямо под носом.
После завтрака он вышел во двор покурить и заметил нечто странное. На земле, прямо под окном его комнаты, виднелись следы – маленькие отпечатки босых ног. Детские, не иначе. Но в их дворе дети не бывали годами, да и кто станет бегать босиком в октябре?
Виталий затоптал окурок и подошёл ближе. Следы вели от калитки к дому, огибали его и терялись в высокой траве за сараем. Он проследил их путь и упёрся в старый забор, отделяющий их участок от соседского пустыря. Никаких следов с другой стороны забора не было.
Вернувшись в дом, он достал золото и разложил на столе. При дневном свете добыча впечатляла еще больше. Особенно выделялся один перстень – массивный, с красным камнем, похожим на рубин. На внутренней стороне была какая-то гравировка, но не на кириллице и не на латинице. Какие-то странные символы.
«Надо бы сегодня съездить в город, показать барыге,» – подумал Виталий, пряча золото обратно в тряпицу.
В автобусе, идущем в Кишинев, он ощутил это снова – тяжелый, удушающий запах гнили. Виталий огляделся – никто из пассажиров не морщился, не зажимал нос. Старушка напротив спокойно жевала пирожок.
– Извините, вы ничего не чувствуете? – не выдержал он.
– Что именно, молодой человек? – старушка подозрительно прищурилась.
– Запах. Будто что-то… умерло.
Женщина отодвинулась от него и перекрестилась. Виталий отвернулся к окну. За стеклом мелькали придорожные деревья, дома, поля. Обычный пейзаж. Но что-то было не так. Он всматривался, пока не понял – на каждом дереве и столбе, как ему казалось, сидели вороны. Десятки, сотни ворон, наблюдающих за автобусом, за ним.
Виталий протер глаза. Наваждение исчезло. Обычные деревья и столбы. Никаких птиц.
«Надо меньше пить,» – решил он.
В городе Виталий направился прямиком к своему старому знакомому, скупщику краденого. Саша Лунгу, бывший ювелир, держал маленький ломбард недалеко от центрального рынка.
– Откуда товар? – спросил Саша, разглядывая перстни через лупу.
– Нашел, – буркнул Виталий. – Сколько дашь?
Саша отложил лупу и посмотрел на Виталия странным взглядом.
– За это барахло? Тысячу леев, не больше.
– Ты что, охренел? Тут граммов семьдесят золота!
– Это не золото, Виталий. Латунь крашеная, да медь. Только вот этот, – он поднял перстень с красным камнем, – может, и стоит чего-то. Камень интересный.
Виталий выхватил перстень из рук ювелира.
– Не может быть. Я же…
Он осекся. Нельзя было говорить, откуда взял. Но как цыганский барон мог быть похоронен с фальшивками?
– Откуда у тебя это? – спросил вдруг Саша, глядя уже не на изделия, а прямо в глаза Виталию. – Я эту гравировку знаю. Это же… – он запнулся. – Слушай, забери свое барахло. Я не буду в этом участвовать.
– В чем? О чем ты?
Но Саша уже сгребал украшения обратно в тряпицу.
– Уходи. И не приходи больше.
Возвращался Виталий злой и растерянный. Как могли быть подделками украшения цыганского барона? И почему Саша так испугался? Что за чушь?
В автобусе запах гнили стал настолько сильным, что Виталия начало тошнить. Он зажал нос рукавом, но это не помогало. Казалось, смрад исходил не извне, а изнутри, будто что-то гнило в его собственной груди.
Когда он наконец добрался до дома, уже стемнело. Мать сидела на кухне, перебирая фасоль.
Виталий отправился в свою комнату, достал тряпицу с украшениями. И только теперь, разглядывая их при свете настольной лампы, он заметил, что Саша был прав – это не золото. Дешевый металл, местами уже начавший темнеть. Только перстень с красным камнем по-прежнему блестел, как новенький.
Виталий надел его на палец. Идеально подошёл, будто был сделан специально для него.
В ту ночь ему снился сон. Он стоял посреди поля, и вокруг него водили хоровод маленькие цыганята – черноволосые, босоногие, в ярких лохмотьях. Они пели и смеялись, но их голоса звучали как-то странно, искаженно, словно запись на замедленной пленке. Внезапно дети остановились и уставились на него черными, без белков, глазами. Один из детей, мальчик лет семи, подошёл ближе и протянул руку к перстню на пальце Виталия.
«Он хочет назад,» – сказал мальчик голосом взрослого мужчины.
Виталий проснулся в холодном поту. Первые лучи солнца уже пробивались через занавеску. Он поднес руку к лицу – перстень все еще был на пальце. И он был… теплым. Не просто от тепла его тела, а словно нагретый изнутри.
Виталий попытался снять украшение, но оно не поддавалось. Металл будто врос в кожу. Он дернул сильнее – безрезультатно. Паника холодной волной поднялась к горлу.
Весь день он провел в попытках избавиться от перстня. Мазал палец маслом, пробовал подцепить ободок ножом, даже нитку наматывал, как советовали в интернете. Ничего не помогало. Ближе к вечеру палец распух и покраснел, а перстень словно стал еще теснее.
Вечером Виталий решил пойти к Игорю. Может, тот знает что-нибудь об этом бароне и его украшениях.
Игорь жил на другом конце деревни, в покосившейся хибаре, которую унаследовал от родителей. Когда Виталий подходил к его дому, он снова услышал эту мелодию – скрипичную, тоскливую, но теперь громче и отчётливее. Звук шел откуда-то из-за спины, и Виталий резко обернулся.
Посреди пыльной сельской улицы стоял высокий человек. В его руках Виталий заметил что-то похожее на скрипку. Индивид стоял неподвижно, пялясь прямо на Виталия.
– Эй! – крикнул Виталий, чувствуя, как подкашиваются ноги. – Ты кто?
Однако тот не ответил, даже не шевельнулся. Но музыка стала громче, резче, словно скрипач злился. Виталий бросился бежать к дому Игоря. Не оглядываясь, он колотил в дверь, пока не услышал шаркающие шаги.
– Чего тебе? – Игорь выглядел удивленным. – Ты чего такой бледный?
Виталий оглянулся. Улица была пуста. Никакого человека, никакой музыки.
– Ты… ты ничего не слышал только что?
– Только как ты мою дверь чуть не выломал, – Игорь отступил внутрь. – Заходи, раз пришел.
В прокуренной комнате Виталий рассказал другу все – про могилу и поддельное золото, а так же про музыку и перстень, который не снимается.
Игорь слушал молча, потягивая самогон из мутного стакана. Когда Виталий закончил, он долго молчал, затем произнес:
– Плохи твои дела, брат. Очень плохи.
– Почему?
– Ходили слухи, что тот барон с нечистью знался. Колдун был, говорят. В девяностые многих порешил – и своих, и чужих.
– Какая связь? – Виталий нервно пытался крутить перстень, который по-прежнему не поддавался.
– А такая, что перстень этот не простой. У цыган есть поверье, что колдуны могут после смерти вернуться, если у них остались незаконченные дела. А чтобы душа не ушла далеко, ее привязывают к какому-нибудь предмету. Как раз к такому перстню, например.
Виталий хмыкнул.
– Ты серьезно веришь в эту чушь?
– А ты начал скрипку слышать, – огрызнулся Игорь.– Или думаешь, это нормально?
Виталий замолчал. Действительно, как объяснить все эти странности?
– И что мне делать?
– К священнику иди. Или лучше к старой Марии, что на холме живет. Она травы знает, заговоры. Может, посоветует что-нибудь.
Следующие два дня превратились в настоящий кошмар. Запах гнили преследовал Виталия повсюду. Он почти перестал есть – от любой пищи несло падалью. Мать обеспокоенно наблюдала за ним, но все его попытки объяснить ситуацию она воспринимала как бред.
Скрипка теперь звучала каждую ночь, прямо за окном. А когда Виталий выглядывал наружу, то видел темный силуэт, стоящий во дворе, неподвижный, как статуя. Он будил мать, но когда они выходили вместе, никого там не было.
– Сынок, тебе бы к врачу, – сказала мать на третий день. – У тебя жар, наверное. Бредишь совсем.
Она была права – Виталий горел. Лоб пылал, руки тряслись, а палец с перстнем распух ещё сильнее и,посинел. Казалось, металл врастал в плоть. В отчаянии он отправился в церковь. Старый священник, отец Михаил, выслушал его исповедь с каменным лицом.
– Осквернение могил – страшный грех, сын мой, – сказал священник, когда Виталий закончил. – Но Господь милостив к раскаявшимся.
Он окропил Виталия святой водой и прочел молитву. Рука с перстнем дернулась, словно от ожога.
– Мои усилия не помогут, – сказал вдруг отец Михаил, наблюдая за реакцией. – Это не христианское проклятие. Это… нечто иное.
– Что же мне делать? – отчаяние в голосе Виталия было почти осязаемым.
– Говорят, что такие проклятия можно снять, только вернув украденное и попросив прощения у того, кого ты обидел.
– Но он мертв!
– Значит, проси прощения у его родных. Или у него самого… там, где он сейчас.
По пути домой Виталий решил послушаться совета Игоря и зашел к старой Марии. Древняя, как сама деревня, знахарка жила в маленьком домике на окраине, окруженном огородом с лекарственными травами.
Мария долго рассматривала перстень, бормоча что-то на смеси румынского и какого-то другого языка. Наконец она покачала головой.
– Беда, парень. Большая беда.
– Можете помочь? – в горле у Виталия пересохло.
– Нет. Такое проклятие не снять травами или заговорами. Оно в крови уже, в костях твоих.
– Что же делать?
– Возвращайся туда, где взял. Верни все до последней крошки. И моли о пощаде.
Ночью Виталий вернулся на кладбище. Ноги подкашивались от слабости, в голове шумело. Боль в пальце стала нестерпимой, такое ощущение, будто перстень прожигает кость.
Могила выглядела нетронутой, словно никто и не раскапывал ее несколько дней назад. Земля поддавалась легко, слишком легко, будто сама расступалась. Добравшись до гроба, он с ужасом обнаружил, что крышка гроба немного сдвинута. Внутри лежало тело – почерневшее, но хорошо сохранившееся. Глаза покойника были открыты, и Виталию показалось, что они следят за каждым его движением.
Дрожащими руками он положил все украшения обратно в гроб, на их законные места. Затем попытался снять перстень с пальца – бесполезно. Он заплакал от бессилия и боли.
– Прости меня, – прошептал он. – Клянусь, я больше никогда… Пожалуйста, сними это проклятие.
В ответ – тишина. Только ветер шелестел листьями да где-то вдалеке завыла собака.
Виталий поднял голову и замер от ужаса. Вокруг могилы стояли дети – те самые, из его сна. Черноволосые, босые, с пустыми глазницами. Они не двигались, не издавали ни звука. Просто смотрел на него.
А за ними, чуть поодаль, возвышался знакомый силуэт в темном плаще до земли. Скрипка в его руках издавала теперь не мелодию, а пронзительный, режущий слух звук, словно кто-то проводил ножом по стеклу.
Виталий попятился и упал в открытый гроб, прямо на труп. Покойник вдруг схватил его за руку с перстнем. Пальцы мертвеца были ледяными, сильными, они сжимали запястье Виталия как в тисках.
С криком он вырвался и выскочил из могилы. Дети расступились, образуя проход, но не к выходу с кладбища, а в противоположную сторону, в глубину, туда, где стояли самые старые, заброшенные могилы.
Не помня себя от ужаса, Виталий бросился бежать. Он мчался между крестами и памятниками, спотыкаясь о корни и камни. Сзади слышался топот маленьких ног и эта жуткая, скрежещущая мелодия.
Он добежал до края кладбища, где земля обрывалась в глубокий овраг. Остановился, тяжело дыша, обернулся. Дети окружили его полукругом. За ними стоял высокий человек в плаще. Виталий попятился. Еще шаг – и за спиной пустота. Он чувствовал, как осыпается земля под ногами.
Дети двинулись вперед, синхронно, как единый организм. Скрипка взвыла с новой силой. Перстень на пальце раскалился докрасна, обжигая плоть до кости.
Виталий с ужасом взглянул на свою руку. Кожа вокруг перстня почернела, и чернота расползалась выше, к запястью и предплечью. Словно гангрена, но в сотни раз быстрее. Он мог буквально видеть, как его плоть разлагается на глазах.
Боль стала невыносимой. Дети подошли вплотную, их пустые глазницы уставились на него. Из-за их спин появился высокий человек, склонился над Виталием и протянул бескровную руку к перстню.
Виталий отшатнулся и почувствовал, как земля уходит из-под ног. Последнее, что он видел, падая в овраг, – черные, бездонные глазницы и ухмылку на безгубом лице существа со скрипкой.
***
Тело Виталия Морару нашли на следующее утро местные пастухи. Официальная причина смерти – падение с высоты в состоянии алкогольного опьянения. Но деревенские шепотом рассказывали другое – что тело было странно изуродовано, будто разлагалось несколько недель, хотя смерть наступила всего несколько часов назад. И что на правой руке трупа был странный ожог в форме кольца, будто кто-то надел на палец раскаленный металл.
Могила цыганского барона Цагара оставалась нетронутой. По крайней мере, так казалось всем, кто осмеливался подойти к ней достаточно близко. А таких было немного – после смерти Виталия люди старались обходить старое кладбище стороной, особенно после заката.
И лишь изредка, в особенно тихие ночи, самые чуткие могли услышать далекие звуки скрипки, доносящиеся оттуда, где земля смыкается с небом, а жизнь граничит со смертью.
